Москва-фем и Санкт-Петербург(Мария Московская и Александр Романов)

Теги: историческая эпоха, XVIII век, флафф, AU, Разница в возрасте. — О, Мария Юрьевна! Я не ожидал Вас здесь увидеть лишь через тридцать лет вашей временной болезни! — голос слуги сбил с пути идущую по коридорам Зимнего дворца Марию, на уме которой мысли вскоре растворились в сплошную смесь. Ничего теперь не разобрать и не убрать. Ошибка, что осталась в глубине воспоминаний, разрушала связывающий мост с ней и Александром, с которым ей предстояло встретиться лишь в этот день и час. Тридцать лет разлуки многое забрали у неё. Из-за тяжкой болезни никак не могла вставать с постели, даже до кружки чая руки не дотягивались. Письма, пришедшие из самой второпрестольной столицы в руки бывшей, так и оставались нераскрытыми и пролежали, наверное, в углу обителя. Святогор, конечно, смог приехать с лекарствами, настоятельно предупреждая о опасности того, что будет, если принять большую дозу. Но Мария только качала головой и вообще не расслышала его слов, на что от этих лекарств стали происходить побочные эффекты, но они хоть были временными. И лишь ближе к концу восемнадцатого века Мария здесь, и уже не верилось ей поскорее оказаться рядом с малышом, который за долгое время разлуки, наверное, вырос большим и сильным. Но сомнения всё равно вбивались в грудь, пытаясь пробить «железную стену». Мария лишь поглядела на слугу и быстро увернулась в сторону длинного коридора, но и тут её резко остановил доносящийся говор с приоткрытых дверей, из которых виден свет и тени присутствующих в комнате. Говор Александра Первого и кого-то заставило Московскую сильно прижаться к двери, пытаясь не упустить ни малейшей детали. «Опять, наверное, войну решили устроить? С кем? По какому поводу? И чем всё это может закончиться? Победой, или поражением?» Вскоре разговор императора с кем-то был закончен на облегчённом вздохе. Когда двери с нежданной силой распахнулись, одни из них, конечно, придавила Марию. Она вскрикнула. Александр, услышав это, подумал, что ему просто показалось, на что дальше пошел по коридору. Москва кое-как выбралась, придерживая больную голову, и болезненно пробубнила самой себе. Ноги уже не могли удержать равновесие, на что Мария оказалась на полу. Встать никак не удавалось с первого раза, с второго - тоже. Подол платья только мешал, заставляя Марию мысленно ругать тех, кто это напридумал. Приближающиеся к ней руки уже хотели взять за руки, но Мария отмахнулась, язвительно коверкая, что ей не нужна помощь, но, лишь подняв взгляд на того, кто пытался ей помочь, заставило её измениться в лице и замолкнуть. Александр Романов за такое время лишь на капельку изменился. Плечи стали более широкими, скулы уже стали выглядывать, нос остро подчёркивал статус столицы, высокий лоб прикрывался лишь нелепым локоном каштановых волнистых волос. А серые глаза стали более узкими, но никак не скрывали того самого огонька внутреннего тепла. — Мария Юрьевна, я как раз ждал Вас! — его руки, надетые в белые перчатки, наконец-то обхватили хрупкие костяжки рук, приподнося к алым губам. Мария лишь на мгновение вздрогнула и моргнула, ощущая, как сердце пыталось выбраться наружу, упираясь в груди. Тёплое дыхание юноши никак не могли согреть пальцы Марии, но хоть как-то повлияло на то, чтобы она наконец-то встала на ноги, но уже с помощью Александра, который никак не спускал влюблённого взгляда. — Вы бы знали, сколько я ночей не спал, не ел и не пил, думая только о Вас, моя дорогая Мария! — Романову с каждым набиранием воздуха в лёгкие становилось вроде бы легче, но тяжесть в горле никак не помогал выпустить на волю ещё кое-какие слова, от которых очень хотелось услышать одобрение Московской, как будто Александр правда решился в признании любви лишь через строки стихотворении. Но его слова разве не прекрасны и подобны стихам, например, Пушкина? — Когда вы рядом, я ощущал себя словно птенцом, увидевшего родную мать. Вы для меня, как глоток воздуха, как капля воды, как маленький луч солнца, от которого уж очень хочется приблизиться поближе и прижать к себе, чтобы не скончалась его пора. Как зеницу ока хранить в себе вашу любовь я готов. Я для вас сделаю всё: услышаю Ваши рассказы о Руси, защищу от страшных снов, успокою в трудную минуту. Только дайте мне согласие на это! Лишь Ваш ответ сможет лишь на два действия: убить, или исцелить. Прошу! Александра уже ничто не останавливало, резко упав на колени, и продолжал умоляюще смотреть на Марию. Ноги дрожали, руки запотели, крепко сжимая друг друга у больной груди, жаждущей лишь согласия, но если ответа радостного не будет, тому и быть. Останется юноша с разбитым ранимым сердцем. Мария стояла, как вкопанная в твёрдую промёрзшую землю, пытаясь теперь как-то выбраться из этой ситуации, но как? Ответить согласием, или отказом? Исцелить, или погубить? Быть с ним до конца, или уйти прочь? Лишь две пути открылись перед девушкой, заставляя теперь задуматься над своим выбором. Сердце, конечно, требовало такого близкого и тёплого отношения с Романовым, но разум просил другое. Так чему верить? Душа уже изнылась, раскрыла свой проход внутрь, начиная требовать точного ответа от девушки. Губы, кровоточившие от острых клыков Марии, приоткрылись и наконец-то прошептали данные слова, как какую-то песнь. — Романов, Вы родной! Красив, смышлён, бесподобен. Кроме Вас, на этом свете больше нет таких. Я тоже не спала: ни днями, ни ночами. Оберегала Вас от себя, ради данного долга вашего отца. И Вы бы просто выкрикнули в ответ: «Я справлюсь, даже если на это потребуются силы», но Вы молоды ещё, Александр! Я знаю сама по вашим глазам! Вы боялись многого и сейчас также. И если Вы готовы нести за собой ответственность за мою любовь, как и я Вашу, то давайте сольёмся в одно целое, из которого мы не будем отсоединяться. Никогда! Александр тем временем чуть не расплакался, наконец-то встав на ноги. Мария этому поступку лишь улыбнулась и взяла его руки в свои, ощущая, как их тела постепенно сближаются. Миллиметры, сантиметры, милисантиметры. Влюблённые взгляды никак не спадали с их лиц. Пара всматривалась в друг друга. Внутри их душ уже бушевал буран, тревожа море сомнений. Руки так желали прикоснуться к чему-то родному, и Марии это удалось, мягко проходясь ладонью по мягкой скуле Александра. Молчание было единственным способом быть понятым лишь самым близким человеком, с которым ты провёл чуть ли не всю половину жизни. И на то были причины. Порой временные разлуки только портили отношения, но Александр и Мария с этой разлукой только сильнее привязывались и пытались притянуть друг друга. Слившиеся губы влюблённых вновь охватили их волной долгожданного момента. Мария по правде не ожидала, насколько первый поцелуй окажется реальным и самым лучшим событием в её жизни. Александр хоть и видел такие поцелуи украдкой, но ему никак не задумывалось этого сделать с той, кто её презирал с самого начала. И даже интересно стало ему: что так заставило Марию изменить отношение к нему? Или же сам Александр смог ей доказать на то, что он способен даже на самое трудное дело, как на пост столицы будущей державы. Воздух хоть был и не бесконечным, на что Марии пришлось отстраниться от искусных губ северного принца. Перед глазами вспыхивали белые огни, в ушах прошёлся звон, а руки лихорадочно обхватили плечи. Александр Романов, конечно, удержал её, пытаясь успокоить своё забившееся в груди сердце и дыхание. Мария что-то хотела ещё высказать ему, но на это не хватило сил и мыслей, чтобы потом всё это протороторить из уст. Но это даже было к лучшему, либо наша парочка всё-таки стала куда ближе.