Новый врач

Резервация, куда они направились во время отпуска, встретила новоиспечённую пару невероятно тепло и радушно. Глава клана принял ее как родную дочь, ведь Чонгук для него являлся одним из самых близких людей. Вожак лишь немного поворчал из-за того, что альфа не появляется в стае так часто, как принято, но в целом был доволен выбором омеги и посоветовал оставаться в клане как можно дольше. Что примечательно для Мэй, так это то, что она ощутила себя здесь, как в своём крае, когда дома себя не чувствовала даже в своей любимой квартире в спальном районе близ Каннамгу. Здесь ее сердце трепетало, точно птичка в преддверии весны. Клан находился в снежном живописном месте предгорья. Уютные коттеджи располагались вереницей вдоль гор, чьи пики величаво выглядывали из-за тумана. Дышать здесь было легко, нос укалывал свежий, холодный воздух, а целые гектары хвойного леса распространяли вокруг дивные терпкие ароматы смолы и шишек. Выходя на балкон второго этажа их шале, можно было увидеть снежные поля и темные пятна леса вдали. Подставив тёплым лучам солнца лицо, она грелась, не сдерживая блаженствующей улыбки, и встречала новый для неё мир с распростертыми объятиями. А может чудеса действительно существуют? И все, что с ней сейчас происходит, это лишь удивительное колдовство Санта-Клауса? Подарок ей на Рождество? Тогда он был самым что ни на есть бесценным. На плечи опустился клетчатый палантин и ее обняли, прислонив к груди. Омега откинула голову на мужское плечо и вдохнула запах кофе, сладкого и молочного, что говорило о полном удовольствии его обладателя. Чонгук прижался носом к ее макушке и медленно поцеловал волосы. Она наслаждалась лаской и нежностью с его стороны, охотно поддаваясь сильным рукам. — Нравится? — спрашивает, кладя подбородок на ее голову. Мэй улыбается счастливо. — Очень. Я будто здесь всегда жила! Прекрасное место. Я заворожена его видами. Все волки живут в подобных условиях? — Да. Но конкретно север в горах, где снег и морозы зимой. Это наш дух, наша природа. Здесь сущность раскрывается во всем своём многообразии. — Сухо очень хороший мужчина. Такой добрый! Я думала, что вожак ледяных земель будет достаточно суровым. Он такой заботливый, его жена и дети купаются в любви. — Так будет и у нас. Волки опекают свои пары, это наши главные ценности. После смерти родителей я отдалился от стаи, но теперь, когда у меня появилась ты, есть смысл вновь вдыхать в этот дом жизнь. Здесь будет новая семья. — Чонгук целует ее в висок и она довольно жмурится. — А работа? — Если ты захочешь, то можешь перебраться сюда. В стае есть специализированная клиника первой помощи. Возможно, туда требуются детские врачи. — она серьезно задумалась, готова ли бросить привычную жизнь в городе, оставить все прошлое там, в Сеуле, и уехать за город, в горы. Попрощаться с Джису, с магазинами, в которые ходила одинокими вечерами за продуктами. Оставить этот дикий ритм многозадачности и влюбиться в природные ландшафты севера. Готова ли? Быть рядом с любимым мужчиной, родить ему детей, окунуться в любовь и семейные хлопоты с головой. Окунуться в жизнь стаи. Готова. Бесспорно. Отныне да. Ее ничего не держало в этом большом городе, кроме работы, в которую она уходила глубже с каждым годом из-за отсутствия личной жизни, а теперь, после встречи с истинным альфой, она могла себе позволить жить так, как того желает. Джису обязательно поймёт ее и если у Мэй получится достать для неё пропуск, то она будет приезжать к ней резервацию в будущем. — Тогда буду работать здесь. Нужно будет изучить клановую детскую анатомию. Наверняка она отличается от обычной. — Я расскажу тебе все сам. Из моих уст ты поймёшь все быстрее, чем с учебниками. — она кивнула. Чонгук обнял ее крепче и мягко улыбнулся, устремляя взгляд в ту же сторону, куда и девушка. За горизонт. *** Она вслушивается в звуки леса. Вдали по дереву стучит дятел, мимо пролетают птицы, следом скрываясь в тёмной листве елей. Под ее ногами скрипит снег, омега поплотнее завязывает шарф и поправляет шапку. Несмотря на то, что она думала, будто в стае будет невероятно холодно, ведь клан находится на севере, теплые пуховики не пригодились. Она ходила в легкой плюшевой куртке и в небольших угах. Даже перчатки иногда не требовались и кожа рук не мёрзла. Поблизости раздаётся лай. Мэй оборачивается и смеётся, встречая Хвана с палкой в зубах. — Ты где нашёл такую большую? Чонгук! Смотри! — она улыбается и зовёт альфу, который на мгновение отвлекается от своего дела и поворачивается к ним. Он издаёт смешок и перехватывает топор поудобнее. Елка была почти срублена. Они находились на участке, где искусственно выращивали рождественские деревья, которые можно было отнести домой. Волки очень заботятся о природе и чтут ее законы, а посему, трогать флору за пределами обозначенной территории не разрешено регламентом резервации. Прошёл практически год, как они живут в стае. Сейчас начало января. Зимы стали холоднее, а полярные ночи длиннее. Близится семейный праздник, благодаря которому однажды, пожелав быть счастливой, она встретила свою нынешнюю судьбу. Работать в здешней больнице ей безумно нравилось, поэтому она нисколько не пожалела, что променяла прошлую клинику в центре Сеула на теперешнюю. Джису даже немного завидовала и теперь тоже хотела перебраться из города с Тэхеном куда-нибудь на природу. В маленьком мире Мэй наконец наступила полная идиллия и гармония. — Я почти закончил. — Чонгук замахивается и лезвие входит в кору дерева. — Подожди ещё немного, кроха. Не замёрзла? — Нет, очень тепло на улице. — она улыбается, привычная забота греет сердце. — Хорошо. Тогда ещё пару минут и пойдём домой. Не уходи далеко в лес. Она кивает, но вопреки наставительным словам альфы, следует за лабрадором по тропе дальше, оставляя мужчину позади. Хван, высунув язык набок, трусцой бежит впереди, приминая снег. Тропинка вскоре становится все более незаметной и ей начинает казаться, что они идут по совсем новой дороге. Она оборачивается, разглядывая многочисленные, похожие друг на друга стволы деревьев, и хмурится. Небольшой кустарник черники неподалёку они ещё не проходили, она видела его впервые. Девушка замирает на месте и зовёт пса. Лабрадор отзывается энергичным лаем, но не возвращается и ей приходится пойти за ним ещё дальше. Заблудиться очень не хотелось, поэтому она старалась запомнить в каком направлении идёт. Нужно было слушаться альфу…где они теперь? — Хван! — кричит она. Рядом с ветки, смахивая горсть снега, срывается птица. Омега вздрагивает испуганно и смотрит ей в след. — Хван, иди сюда мальчик! Его рычание, такое непривычное для ее ушей, раздаётся где-то рядом. Девушка поворачивается и застывает, замечая собаку в угрожающей позиции напротив двух невысоких в холке волков. Она сразу понимает, что это не оборотни стаи, потому что габариты вторых разительно отличаются. Но что же делать сейчас, когда псу и ей явно нужно было как-то избежать столкновения с дикими животными, она не знала. Мэй оглянулась, чтобы найти тяжелую палку, но ничего похожего под ногами не обозначилось. Волки приближались и рычали громче, оттесняя Хвана к ней ближе. Двигаться было нельзя, иначе она могла спровоцировать агрессию. Она старалась не терять своего хладнокровия, но вопреки этому сердце ее в страхе билось, заставляя дрожать руки. Однако спасение пришло гораздо раньше, чем она ожидала. Чонгук привлёк внимание одним своим уверенным шагом и усилившимся запахом, а когда он предупреждающе замахнулся топором в руке, от чего с рукава теплой джинсовки слетели опилки, животные сорвались в сторону леса. Мэй выдохнула и улыбнулась, хотя мужчина так радостно настроен не был. Он хмурил свои брови. В глазах альфы сгущались грозовые тучи. — Я же тебе сказал не уходить. А если бы это был медведь? Или более того…медведица с медвежатами? — он провёл по своим волосам, расширяя чёрные глаза, словно невольно представляя весь тот ужас, который бы испытал за неё. — Когда ты перестала отзываться, у меня сердце в пятки ушло. — Прости, я шла за Хваном. — да, сваливать всю вину и ответственность на собаку было так по-взрослому, крошка Мэй. — Все в порядке, ты пришел на помощь. — она преодолела то небольшое расстояние, которое оставалось между ними, и крепко обняла альфу за талию. Его рука опустилась на ее плечи и ощутимо сжала. — Больше не пугай меня так. Я знаю, что такое потерять близкого человека, но потерять предназначенную омегу…я даже думать не хочу. — Чонгук целует ее в лоб и она трется щекой о ворот его джинсовой куртки. — Я волнуюсь о твоей безопасности, даже если границы стаи очень защищены. — Обещаю. Я никуда не уйду больше без тебя, где мне может грозить опасность. — он прижимается к ее губам поцелуем и отстраняется прежде, чем зверь внутри пробудится от близости истинной. — Ты действуешь на меня, как чары. Интересно, мог ли бы кто-нибудь успокоить меня ещё так быстро, как ты? Даже не представляю. — Чонгук усмехнулся, сверкая глазами. — Елка срублена. Можем идти домой. Щеки красные уже. — он слегка ущипнул ее кожу. — Будем отогревать тебя около камина. Она озорно улыбается. — Ты можешь согреть меня лучше, чем это сделает огонь. — и колдовская хитрость блеснула в глазах Мэй. Чонгук поднял брови и хмыкнул, принимая игру с азартом. — Тогда проверим. — ее неожиданно подхватили под бёдра и водрузили на плечо, точно самую ценную и крупную добычу в первобытности времён. Омега взвизгнула и засмеялась, схватив мужчину за джинсовку, чтобы удержаться. Впрочем, она знала, что руки волка ни за что не дадут ей соскользнуть на землю. Щеки ее загорелись от смущения и предвкушения одновременно. Скромняга Мэй Чон, что с тобой стало? Ответом ей было компрометирующее положение в руках кланового альфы. Ничего такого, просто появился человек (волк?), раскрывший ее настоящую суть. Вот и все. Она улыбнулась и покорно повисла на плече Чонгука, наблюдая за бегущим следом лабрадором позади. *** — Открой ротик, скажи «А»…молодец, закрывай. — мальчик наблюдал за ее действиями, пока она вносила данные в информационную карту пациента. — Я выпишу тебе противовирусные, но комплексом ещё пропей вот эти таблетки. И не забывай про горло! Полоскать обязательно. — Хорошо, доктор Чон! Спасибо. — альфа поклонился и забрав из ее рук рецепт, покинул врачебный кабинет. — Какой славный. — улыбнулась Мэй. — Самостоятельный. — У него брат строгий. — отозвалась медсестра. Милая девушка Айрин, работающая вместе с ней, была очень молчаливой, но отзывчивой и сострадательной. За этой омегой ухаживал приближённый человек вожака, но она была отчужденной и по-северному холодной, от чего знаки внимания бедного Чанеля оставались без какого-либо интереса с ее стороны. Мэй пыталась повлиять на неё, но девушка, сжав губы в тонкую полоску, ясно давала понять, что не намерена заводить романы до достижения двадцати лет, как это было принято в их резервации. — Дай угадаю… Чанель? — усмехнулась омега. Лицо Айрин вытянулось. — Как вы… — Догадалась? Фамилия у него Пак. И судя по твоей реакции, ты сразу поняла, что у нас сегодня за пациент был и чей он младший брат. Почему ты не даёшь шанса Чанелю? — Ему нравятся другие омеги. — глухо отзывается она, перебирая папки и документы на своём столе, чтобы создать видимость занятости во время неловкого для себя разговора. — Раскрепощенные, шумные. Это не про меня. Я скучная для него. — Что за чушь? — хмурится Мэй и невольно видит в юной девушке напротив прошлую себя. Неуверенную, стеснительную и закрытую от мира вокруг. Своим долгом она считала помочь Айрин избавиться от сдерживающих ее внутренних рамок, чтобы той вдруг не упустить своё счастье. — Ты говорила с Чанелем? — Нет. Я ухожу, когда вижу его. — У него создаётся впечатление, что ты его избегаешь, а значит, он тебе противен. — Айрин открыла рот, чтобы возмутиться, и тут ее Мэй поймала. — А это не так…верно? — омега смущенно буркнула что-то невнятное и опустила глаза вниз. — Просто выслушай его. Он уже не мальчишка, в голове не должен быть ветер. Он осознаёт свою ответственность перед тобой. Не бойся. Попробуй. — она подбадривающе улыбнулась. — Когда-то я тоже не верила, что могу привлечь чьё-то внимание. — Правда? — изумилась Айрин. — Но ведь вы такая красивая! — Раньше я так не считала. Просто мой муж помог поверить в себя. — на лице омеги появилась мягкая, мечтательная улыбка. Айрин улыбнулась в ответ и глубоко задумалась. День подходил к концу, когда Чонгук позвонил ей. Выключив свет в медицинском центре, девушка вышла на крыльцо, где ее тут же встретил букет цветов и широкая улыбка альфы. — Машина? — она бережно забрала тюльпаны в свои руки и удивленно воззрилась на мужчину. Чонгук обвил ее талию руками и лукаво сверкнул алыми глазами. — У меня для тебя небольшой сюрприз. Мы едем в горы. — Я так давно хотела побывать там. — воодушевилась омега. — Но куда? — Если скажу, то это уже будет не сюрприз. Дорога была извилистой, плотно прилегающей с одной стороны близко к каменной стене, а с другой к краю обрыва, огороженного низким металлическим забором. Мерный гул колёс усыплял. С утра она чувствовала усталость и бессилие, но старалась не показывать этого коллегам, чтобы не вызвать у них беспокойство. Наверняка Чонгуку доложили бы о ее состоянии. Ей просто нужно было очень хорошо выспаться, ведь последнее время работы в больнице стало много. Чонгук также продолжает ездить в столицу, чтобы координировать работу клиник, но часто берет выходные, чтобы проводить с ней целые дни, полные нежности и страсти. Сегодня, несмотря на близость альфы, у неё совершенно не было сил на игривое настроение. Она была рада внезапной вылазке в горы, но собственное самочувствие вновь подводило в нужный момент. Мэй старалась не зацикливаться на том, что ее начинает укачивать, и просто в напряжении смотрела вперёд. Фары освещали заснеженную дорогу, мимо пролетали вихри снежинок. Чонгук вдруг понизил мощность системы обогрева и взглянул на неё. — Так лучше? — Намного. — с огромным облегчением отозвалась девушка. — Было душно. — Я чувствую, что тебе нехорошо. — Как? — Наша связь усиливается, это нормально. Но я не могу полагаться только на свою волчью особенность. Говори, если тебе плохо. — Мне очень плохо. — ее голос сел. Она решительно схватилась за ручку двери, понимая, что действительно больше не может терпеть. Чонгук от неожиданности резко затормозил и омега, не дожидаясь его ответа, выскочила во мглу улицы. Желудок внутри словно перевернулся и ее стошнило, после чего сразу стало легче. Холодный горный ветер остудил горячую кожу и привёл в порядок хаотично метающиеся мириады мыслей. Она подставила лицо снегу. Снежинки таяли на ресницах. Хлопнула дверь машины и послышались спешные шаги. — Посмотри на меня, кроха. — Чонгук обнял ее, бережно подхватывая, точно фарфоровую вазу, и обеспокоено оглядел. — Бледная. Ещё тошнит? — Уже нет. — она отмахнулась и почувствовала, как кружится голова. — Может это от давления? В горах обычно оно высокое. — альфа промолчал и прикоснулся сухими, тёплыми губами к ее лбу. Его глаза светились в темноте горной дороги. — Горячая, как раскалённый уголь. Давай сядем в машину. Поехали домой, отдохнём. — А сюрприз? — слабо сопротивляясь, девушка послушно села в салон. — Сегодня должно было быть северное сияние, а в горах есть курортная зона. Я хотел принять с тобой открытые горячие ванны. — уголки ее губ в разочаровании изогнулись. — Когда мне станет лучше, то мы точно поедем! — Разумеется, принцесса. — он закрыл дверь и обошёл машину, присаживаясь на водительское сидение. Авто обдало дыханием северной свежести, пока дверь с его стороны тоже не закрылась. Чонгук осторожно развернул джип, от тяжести колёс вниз с обрыва посыпались маленькие камни. Он косился в ее сторону, пока омега, закрыв глаза, пыталась абстрагироваться от всего вокруг и сосредоточиться на внутреннем состоянии. Волнение накрыло его огромной волной, от чего запах кофе стал приобретать ноты горьких зёрен. Радужка глаз альфы невольно приобрела алый отблеск, он напрягся и вдавил педаль газа в пол. *** Мэй встрепенулась, когда услышала, как хлопнула дверь. Девушка, точно кошка, растянулась на диване в гостиной перед камином, и потёрла заспанные глаза, подернутые пленкой дремы. Омега прислушалась, но из-под пледа, которым ее заботливо укрыл муж, не вылезла, ожидая появления альфы. Чонгук не заставил себя долго ждать и влетел в гостиную с горящими глазами. Оставлять ее надолго для него теперь было настоящим наказанием. — Что т-такое? Доктор ушёл? — она запнулась и начала улыбаться вместе с мужчиной, увидев его удовлетворённое лицо. Единственные посторонние, которых он выносил, были только Джису с ее мужем и вожак. Врач в этот список, увы, не входил. Чонгук подошёл и медленно опустился на колени, чтобы быть с ней на одном уровне. — Что сказал врач? — его руки потянулись к ее животу. — Что плод развивается отлично, без патологий. — он наклоняется к ней ближе. — Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, Мэй. Когда я только узнал о твоей беременности, думал, что сойду с ума от счастья. Бурные эмоции мне не свойственны, но в тот день я был очень сентиментален. — Я помню. — смеётся девушка, на что альфа хмурится. — Хорошо, хорошо. Почти забыла. — Как вы там поживаете, малыши? — его шёпот сливается с треском дров, объятых языками пламени, и она расслабляется, подпирая голову рукой. Ее прищуренные глаза наблюдают за таинством общения отца и детей, она чувствует внутри любовь, растущую, словно вечное дерево, и улыбается. За окном воет вьюга, но сейчас ей безумно тепло и спокойно. Ладони мужчины мягко поглаживают ее талию, заставляя довольно мурчать себе что-то под нос. Чонгук смотрит на неё внимательно, пристально, как тогда, в первую их встречу, и где-то глубоко на дне этих глаз, она видит нечеловеческую преданность и любовь. Вместе с ними уважение и привязанность. С улыбкой на устах она нарушает тишину. — Любимец всех женщин нашей клиники, строгий и недоступный…как же ты нашёл меня? Как влюбился? Это словно сказка. — Судьба. Это была судьба. — просто ответил Чонгук. — Новый врач. — иронично усмехается девушка. — Что было бы, если не Джису? Она вселила в меня веру в чудеса. Ее судьбой, конечно, оказался не тот самый новенький хирург Ким Намджун, которого подруга ей и пророчила, а их привлекательный директор, главный врач клиники. Кто бы мог подумать? Она взглянула в окно, на полную белую Луну в небе, и на мгновение ей показалось, что на фоне яркого светила проносятся сани Санта-Клауса. На самом деле, то было тёмное пятно облака. Мэй усмехнулась. Действительно, рождественские чудеса случаются. *** Как-то первыми днями июня, когда солнце было достаточно жарким, они решили выехать в город. Пунктом назначения стало кафе, в которое они пошли спустя неделю после знакомства. В этот раз Мэй посещала его законной супругой, носящей детей. Даже столик, за которым в тот вечер они ужинали, был не занят и они удобно устроились снова за него. Омега смотрела в окно, на тот самый перекрёсток, где сейчас вместо зимней метели бросалась в глаза яркая зелёная листва, отражающая солнечные блики. Она слышала пение птиц на веранде, а легкий ветерок из окна колыхал ее желтое платье. — Тебе не дует? — интересуется бдительный Чонгук, уже готовый подняться и прикрыть створку, но она качает головой. — Так странно…как все поменялось за год. — Мэй улыбнулась, накрыв ладонью округлый живот. Альфа щурится на солнце, от чего в уголках глаз образовываются морщинки, и с нежной, восторженной улыбкой наблюдает за женой. — Будто и не было тоскливых одиноких ночей. — говорит мужчина. — Все это стало так далеко, таким чужим. Но навсегда останется частью меня, просто прошлым. Я заслужил такую семью после своей трагедии. Она серьезно кивает. — Да, а мы с двойняшками заслужили такого отца. — девушка берет альфу за руку, на что в ответ ее пальцы крепко сжимают. Чонгук целует тыльную сторону ее ладони и прижимает к щеке. — Спасибо за то, что появилась в моей жизни. Что стала моей. За то, что позволила быть рядом. Я люблю тебя. — альфа вдыхает ее ласковый, словно весенний ветерок запах магнолии, и не может насытиться этим ароматом. Для него все вокруг пахнет им, все запахи мира исчезают перед этим дивным цветком. — Тебе не за что благодарить меня. Я тоже очень сильно люблю тебя, Чонгук. И так будет всегда. На подоконник окна села птица. Девушка периферическим зрением уловила ее яркий цвет. Пару раз она чирикнула, привлекая внимание, и улетела, задев крыльями растущие в горшочках гортензии. Было хорошо. Пахло розами, кофе и летом.