Бумага и краска

Уже ближе к вечеру следующего дня, в руках Люциуса оказывается баночка с вязкой смесью, которой он будет восстанавливать свои рисунки, убитые его гневом несколько дней назад. Вязкое, клейкое, аж противно, на воздухе сохнет быстро.  — Всё, смертный, ты свободен.  — Да, хорошо, я скажу, если что-то случится. Когда Лололошка уже уходил от замка, он услышал, что Люциус пробормотал что-то тихое и невнятное. — А? — Я ничего не говорил. — Прости, послышалось! Люциус проводил его взглядом до самого леса и вошёл в замок, рассматривая банку клея в своих руках. «Я сказал «спасибо» . . . Немножко намазать тут… да, палочкой это делать проще, чем пальцами. Кусочки сошлись идеально. Тут, видно, на куске бандану в клетку, надо искать лицо и тело. Да, вон он, оставшийся кусок. На этой работе они со смертным-Лололошкой сидят на вершине бастиона, на фоне Незерского океана лавы. Какая красота… Не сказать бы, что навыки рисования у Люциуса высокие. Рисует он в целом как ребёнок, но претензий к нему быть не может — раньше он этого вообще не делал. Когда все работы были восстановлены, он аккуратно сложил их в стопку и спрятал в какую-то книгу, вернулся за стол и стал рисовать что-то новое. Начнём с огня… — Что ты делаешь? Вот тут, Люциус впервые в жизни дрогнул от неожиданности при появлении Воланда. — Вопрос скорее к тебе. Что ТЫ тут делаешь? Я велел тебе оставаться в Незере. — Ой, что это у тебя там… Люциус спрятал лист бумаги рукой и сердито прищурился — Не твоё собачье дело, Воланд. Я ещё раз спрашиваю и повторять вопрос больше не буду — что ты, провались в пустоту, тут делаешь? — Я хотел узнать, как там с твоими силами. Ты уже видимо докатился до типичных занятий смертных… что дальше, начнёшь высаживать цветы? — Нет. Нарисую твою голову на пике. — ...серьёзно? — Говоришь так, будто испугался. — Ну давай, давай. Погляжу. Люциус решил и правда замарать этим свой лист, добавив среди огня и адского камня железную пику с головой Воланда на ней. — Я думал, получится лучше. — Я только практикуюсь, придурок, ты и прямую линию не нарисуешь. В ответ на это, Воланд взял со стола кусок лазурита и чиркнул им на листе. Ну, вообще-то Люциус не ошибся — и правда криво. -. . . — Я призову тебя, когда будет повод. Вот, возьми это и катись к ифритам. Воланд получил рисунок со своей головой на пике, перечёркнутой лазуритом. — …зачем. — Мне это не нужно. — Остаааавлю на пааамять! ~ Издевательски пропев эти слова, Воланд исчез вместе с «куском искусства», пока Люциус сердито смотрел ему вслед и убедившись, что он уж насовсем ушёл, стал вновь рисовать себя с Лололошкой. На этот раз идея не из лёгких, но он старается… Так, тут немного подтереть… Да, красиво, красиво… Здесь немного цвет другой, да… Готово. На бумажном листе две фигурки — адский полубог и парнишка в бандане стоят обнявшись. Это и так просто и так. п… при… приятно? ну, такое слово, так и быть, допустим. Это надо положить к тому рисунку, где они держатся за руки. Да… Чем ещё можно пополнить эту коллекцию? Руки, объятия… Фу, нет, всё, он опять размяк! Лучше ещё раз нарисовать Воланда на пике… По крайней мере так подумал Люциус. Очень быстро он снова вернулся к изображению себя и своего смертного друга. Друга…