Рождественские истории

      Погода в Зауне всегда отличалась от Пилтоверской извечной сыростью и прохладой. Летом здесь никогда не было так же жарко, как и в верхнем городе, где, устав от сильного солнца, "противные пилтошки" могли часами не вылезать из, так называемых, бассейнов или собственных домов, оснащённых системой охлаждения и вентиляции. В Зауне все было совсем по-другому, ведь именно это время года считалось самым дождливым и противным от непостоянности тёплых температур.       И, будто бы в насмешку, зима в нижнем городе так же сильно отличалась от зимы в верхнем, как и тёплое время года. Сильнейшие морозы и ветра, что, порою, срывали крыши с верхушек довольно хлипких домов, день изо дня могли мучить бедных жителей "трущоб", но какое дело до этого было тем богачам "сверху"?       Однако Джинкс нравилось это особо холодное время года, ровно как и нравилось Силко. Не из-за весомых уменьшений проблем в перевозках товара или менее частых нападений "конкурентов" на базы, нет, вовсе не из-за этого... Просто причин оставаться рядом друг с другом становилось больше, чему синеволосая, до жути любящая чужое внимание, была рада, наверное, даже больше, чем её приёмный отец. Только в это время года она могла чуть успокоиться и перестать приносить беспорядки в обоих городах. И только в это время года она чувствовала, что у неё все ещё есть человек, которому она дорога, который дорог ей... её семья....       Но сейчас, когда за окнами вовсю воет лютая вьюга и снег метёт с ещё большей силой, её семья не с ней... и Джинкс прекрасно знает почему.... и от этого хочется выть также, как и эта чёртова вьюга за окном... Вот только синеволосая непривычно для самой себя молчит. Не слышны и голоса давно погибших друзей, что, казалось, не отставали от неё ни на минуту, замолкая лишь под взрывы бомб или особо громкую музыку... Осталась лишь тишина, до жути непривычная и давящая настолько сильно на давно "сломавшийся" разум, что розовоглазой хотелось и самой удавиться, лишь бы услышать хоть какой-нибудь звук... Но он молчит.... и это достаточно для того, чтобы она с головой окунулась в собственные, частично стертые временем, воспоминания...       Джинкс помнила, как любила Рождество; этот, до неприличия светлый праздник – единственное, что связывало её с теми временами, когда она ещё была той слабачкой Паудер... Празднование его "в кругу" Силко и Сейвики в первые года жизни с ними возможно тоже можно было смело относить к ним...       Вот только сейчас эти воспоминания не имели никакого смысла, ведь это Рождество она впервые встречает одна, угнетаемая царившим в "заботливо" выделенной Синджедом "палате" (если обшарапанную комнату с одной единственной койкой, старым полуразбитым окном и почти сгнившим стулом можно было ею назвать) Силко, ко всеобщему удивлению, выжившим после того "злосчастного ужина" не без помощи самой "дочери" и вовремя согласившегося помочь "старого друга", а ныне пребывающего в пока что беспробудном состоянии – коме. Довольно жалкое зрелище со стороны и ужасное с точки зрения самой Джинкс, но она сама довела до этого. Допустила ещё одну ошибку, что чуть было вновь не стала фатальной....       Но всё же, сидя на подоконнике того самого полуразбитого окна и вглядываясь в почти заметенные снегом, все те же мрачные улицы Зауна, Джинкс, впервые за всё проведённые празднования Рождества, загадала одно единственное желание, которое, казалось, вовсе не соответствовал её характеру и повседневному поведению, а после, по-детски скрестив пальцы на руках "на удачу" окунулась в собственные едва сохранившиеся воспоминания...

***

...Паудер пять лет...       В первое Рождество проведённое вместе с Вандером, Вай и двумя новыми друзьями – Майло и Клаггером, синеволосая девчушка загадала заурядное для своего возраста желание, а именно – получить утром от Санты одну небольшую, но любимую конфету, которыми ещё совсем недавно её так любила баловать ныне покойная матушка... И она нашла её утром под своей подушкой, чуть смятую, но от этого ни капли не изменившуюся во вкусе... Паудер была так счастлива, разделив и без того маленькую конфетку между собой, Вай и мальчишками... ...она была впервые так счастлива после смерти родителей... ...Паудер Джинкс восемь лет...       Сидя на небольшой кроватке, пристроеной около такого же маленького окошка, Паудер Джинкс почти немигающим взглядом смотрела на ночные улицы Зауна, вслушиваясь в каждый доносившийся снаружи звук или шум. Это помогало отвлечься маленькой, оставшейся в полном одиночестве, девочке хоть на минуту вернуться обратно – в те дни, когда она ещё не совершила ошибку, в те беззаботные дни, когда Вай все ещё была её сестрой...       Где-то на тумбе, на совсем чистеньком белом блюдце догорала свеча, оставленная Сейкой... или Виской? В общем, не особо важно...помощница нового "короля" Зауна не особо интересовала синеволосую, как и та не питала к ней особых чувств... может так даже и лучше...       Да, после всего пережитого Паудер Джинкс больше не могла находиться в тёмных комнатах совершенно одна, без единого лучика света – с недавнего времени её мучили тени. И не только они – голоса погибших друзей, особенно Майло теперь часто преследовали голубоглазую, не давая той отойти от пережитого кошмара и свыкнуться с мыслью об одиночестве, да и надо ли это было ей вообще?...       Именно с такими мыслями синеволосая сирота провожали уходящий год, принесший ей неимоверное количество боли и страданий, а так же... ...в дверь комнатушки кто-то тихо постучал и, "вынырнув" из пучины самобичевания, малютка поспешила спросить о том, кто же к ней пришёл, хоть, подсознательно и догадывалась, что это была никто иная, как Сейвика: — Кто там? — Это... Силко... Можно войти? – раздался хриплый мужской голос за дверью, на что девочка, испуганно затаившись, вскоре ответила. — Д-да... Входи-те...       Ныне застывшая в полумраке единственная комната на чердаке "Последней капли" внезапно озарилась ярким светом включённой в ней лампы... А ведь Сейвика настоятельно просила экономить электричество..... хотя какое дело до этого было сейчас новоиспеченному "королю" Зауна? — В-вы что-то хотели?... – робко, все ещё подрагивая от неожиданности личности вечернего гостя, спросила Джинкс, спустившись с подоконника, на котором все это время сидела. — Сегодня двадцать пятое декабря и...обычно дети радуются этому числу, ведь в этот день... Черт, в общем, не хотела бы ты отпраздновать Рождество? В конце концов ты ещё ребёнок, а дети, насколько я знаю, любят этот праздник... – запутавшись в собственных мыслях кое-как выговорил глава всех химбаронов нижнего города, не понимая откуда у него, до сего времени, уверенного во всех своих действиях, появилась такая неуверенность и неточность в собственных словах, когда он находится рядом с этой до боли похожей на него в детстве малышкой. — А.... А можно? – неуверенно спросила синеволосая, стараясь не смотреть в глаза столь пугающие её пока что Силко, на что тот, ухмыльнувшись, ответил: — Если было нельзя, я бы и не спрашивал, ну же, идём! – протянул мужчина руку малышке на что та, наконец взглянув ему прямо в глаза улыбнулась самой искренней из всех своих улыбок... ...с тех пор она всегда, в любых ситуациях, улыбалась ему, а он каждое Рождество проводил с ней... ...Джинкс четырнадцать...       Напевая очередную "бешеную" песенку про очередной взрыв по типу: "Шёл один миротворец раз – наступил на мою бомбу и ему абзац..." юная синеволосая девушка старательно расставляла доверенные ей блюда и посуду на небольшом столе. Вот уже как шестой год Джинкс жила бок о бок с самым опаснейшим человеком в Зауне (хотя тут она бы явно поспорила), называя его отцом и, ко всеобщему (для Сейвики и Синджеда) удивлению, празднуя с ним такие "нелепые" праздники, как Рождество. Девушку это ни чуть не смущало, ровно как и самого Короля Зауна, явно полюбившего как родную, подобранную в далёком прошлом сумасшедшую девчонку (как теперь "ласково" называла её правая рука Силко), и, который явно был не прочь отмечать такие "приземленные" праздники как этот, в компании дорогого ему человека. Именно поэтому сегодня, двадцать пятого декабря, ровно как и в прошлом, и в позапрошлом году, Джинкс вновь "украшала" различными блёстками и разноцветными шариками "Последнюю каплю", старательно выбирая все самое лучшее из своего "арсенала". Символ праздника, а именно – рождественскую ёлку Силко заставил установить своих рабочих в центре главной "площади" Зауна ещё на прошлой неделе да так, чтобы её было видно напрямую из окна мастерской Джинкс, ведь знал, что та непременно захочет её увидеть, но вновь, завалив себя разработками нового "оружия массового поражения" и прочих опасных для людей вещиц, запрется в комнатушке, не выказывая и носа на улицу. А потом, еще через три дня, припряг Сейвику нарядить еще одно деревце, но уже небольшое и в своём кабинете – это на тот случай, если дочь и в окно не выглянет.       Именно поэтому, явно оценив "порыв" отца, синеволосая подрывательница весь предпраздничный день посвятила подготовке к вечернему празднованию, старательно выбирая все, что могло хоть как-то ещё изменить царившую в округе атмосферу уныния, на рождественскую. И у неё это прекрасно выходило, ведь, даже вечно угрюмая Сейвика улыбнулась, заметив вместо очередных подвесных бомбочек с краской на окнах, вполне не оопасные электрические гирлянды.       А это значило, что все идёт как надо. Что Джинкс все делала правильно и даже жуткие голоса друзей до сих пор раздававшиеся в её голове не могли помешать девушке занятию этим делом... ...ведь Джинкс тоже хотела не только рушить и уничтожать, но ещё и приносить радость дорогому ей человеку... ...и так было всегда, но почему же именно в этом году она так облажалась? Почему не смогла сдержать свое безумие, что старательно прятала, находясь рядом с Силко? Как умудрилась причинить настолько сильную, практически смертельную, боль тому, кто совсем безвозмездно спас от неё её саму?... а ответ до ужаса прост... Во всем виновата Вай Паудер Джинкс....

***

      Очнувшись от собственных размышлений Джинкс с горестным вздохом перевела свой взгляд на старые, пыльные от времени, настенные часы, висевшие прямо над входом в "палату". Уже было без двадцати двенадцать, а значит уже совсем скоро наступит новый год и...       Медленно поднявшись с подоконника, подрывательница тихо подошла к койке на которой до сих пор, в совершенно уязвимом состоянии, находился без сознания Силко. Аккуратно сев на стоящий рядом стул, девушка в полной тишине продолжила смотреть на приемного отца почти так же, как восемь лет назад горестно смотрела на улицы вечернего Зауна в первое Рождество проведённое без Вай...       ...и она до сих пор помнила, что загадала тогда – желание, исполнившееся прямо в тот вечер и после которого другие её мечты более никогда не сбывались. Так стоило ли загадать его сейчас, когда, кажется надежды на лучшее уже вовсе нет?       Переведя взгляд вначале на часы, пробившие ровно двенадцать, а затем на серый потолок, Джинкс усмехнулась и с улыбкой на губах почти шёпотом произнесла: — Пусть в это Рождество случится чудо...       Вот только ничего так и не произошло. А может...было слишком рано?...       Скрипнула дверь и в помещение вошёл Синджед с новой порцией препаратов, заставив синеволосую без колебаний направиться к выходу с совершенно невеселой улыбкой на губах. Но стоило ей сделать шаг за порог, как внезапно она услышала до боли знакомый хриплый голос позади себя: — По-стой... Джинкс...

~The end~

~С Новым 2022 годом!~