la mort porteuse

Странное чувство сразу захватило Киролайн вместе с непониманием. Она искренне не понимала, что Амбридж нужно от неё, почему она решила обратить на гриффиндорку своё внимание только сейчас. Все эти почти два месяца она, казалось бы, совершенно не интересовала Амбридж. Что бы девушка не делала, она всегда старалась держать дистанцию, будто боясь чего-то. Она не замечала её на протяжении большого времени, Амбридж не волновало ничего, что касалось Харрис. Да и она не особо старалась привлечь её внимание. Наоборот, она пообещала Макгонагалл, что будет предельно вежливой и спокойной по отношению к Амбридж. И у неё получалось это делать, она всегда была дружелюбно настроена, никакого негатива в ней не было, по крайней мере, снаружи. Киролайн никогда ей не перечила и не лезла на рожон, в любой ситуации она старалась размышлять трезво и бесстрастно, если обстоятельства позволяли. Но сейчас будто что-то изменилось. Да, Харрис не спорила, на сегодняшнем уроке она слишком много времени уделила разговору с Гарри, хотя это было необходимостью. А также на других уроках она тоже позволяла себе что-то обсуждать с Поттером, но они никогда не мешали ей вести урок, даже иногда сами отвечали на её вопросы без лишней агрессии. Казалось, что между ними был установлен несогласованный мир после первого урока, когда они с Гарри позволили себе говорить на полтона громче. И на протяжении двух месяцев Амбридж абсолютно не замечала их разговоров, ведь они ей не мешали. Тогда что случилось сейчас? Девушка сразу вспомнила слова Дамблдора о том, что Амбридж знает об их отношениях с Перси. Конечно, она не могла из-за этого ничего ей предъявить, но, почему-то, этот вариант и пугал её больше всего. Большой причины волноваться у гриффиндорки не было, но она всё равно чего-то боялась. — Что она от тебя хочет? — прошептал ей на ухо Гарри. — Я не знаю, Гарри. Честное слово, я не знаю, — она показала всем своим видом, что ответ на этот вопрос она бы тоже не прочь узнать. — Тебя подождать в коридоре? — спросил он, закидывая сумку на плечо. — Нет, не стоит. Иди на урок, не жди меня. И Рону с Гермионой скажи, чтобы меня не ждали. Похоже, я надолго, — от мысли, что она, скорее всего, пробудет в этом злосчастном классе намного больше, чем несколько минут, ей становилось ещё хуже. На её ответ Поттер лишь кивнул, стараясь как можно быстрее выйти из класса. Нет, он не спешил оставить сестру одну с Амбридж, он просто понимал, что чем быстрее все выйдут, тем быстрее она узнает, для чего Амбридж позвала её к себе на разговор, и быстрее она уйдёт отсюда. «Успокойся, всё будет хорошо. Ты ничего такого не делала, чтобы бояться, — глубоко вздохнув и выдохнув, она хоть чуть-чуть успокоила быстро бившееся сердце и разволновавшийся разум. — Что бы она от тебя не хотела, будь спокойна. Ты сильная, ты справишься со всем. Просто успокойся, — через несколько секунд Киролайн уже полностью была готова услышать всё, что угодно. Её лицо приобрело вежливо-незаинтересованное выражение, а из горла ушёл ком, позволяя ей говорить спокойным голосом.» Она взяла сумку с учебниками и остальными вещами, направляясь к выходу из класса. Ей подсознательно хотелось верить в то, что она сейчас не остановиться около стола Амбридж вместо того, чтобы покинуть класс. Хотя всё случилось именно так, как она и не хотела. — Вы просили меня остаться, профессор, — будто напоминая, начала она. Хотя она прекрасно понимала, что преподавательница никак не могла забыть о своей «просьбе» к ней. Всё то время, пока Харрис собирала вещи с парты, она за ней пристально наблюдала. Возможно, именно это и напрягало девушку слишком сильно. — Да, мисс Харрис, я просила вас остаться, — от её слащавого голоска гриффиндорке хотелось злится. Она не знала, как она так на неё влияла, можно было подумать, что она специально пытается вывести её из себя. Но Киролайн всеми силами старалась сохранить своё сущее хладнокровие, как в голове, так и в действиях и взгляде. — И для чего же? Я что-то сделала не так? — она самым вежливым тоном осведомилась у неё, чувствуя, как сейчас взорвётся от этой её неправдоподобной улыбочки. — А вы не понимаете? Как жаль, как жаль, — Амбридж не хотела говорить прямо, это она поняла сразу. И Харрис уже приготовилась к тому, что она будет очень сильно юлить и уходить от темы, дабы вызвать в ней что-то негативное. Но она не собиралась сдаваться. — Профессор, право слово, я не понимаю, что вы от меня хотите. Но я очень хочу понять и исправиться, поэтому мне очень не терпится услышать причину, — девушка решила играть против неё её же средствами — она улыбнулась так сладко, как могла, и начала говорить самым раздражающим тоном, наблюдая за её реакцией. Вмиг лицо женщины приобрело какое-то странное выражение. Хотя уже через секунду его уже не было, но она успела его застать. Честное слово, такого выражения лица даже у Снейпа не было, когда гриффиндорка пыталась его раздражить! Это очень её позабавило. «Что, не нравится, когда тебя атакуют твоим же оружием? Не готовилась к такому, да? Думала, что я — глупая, маленькая девчонка? Не уж, не дождёшься. Ещё посмотрим, кто кого взбесит первый. В этом деле мне никогда не было равных, поэтому даже не думай тягаться со мной. Ты всего лишь какой-то старший заместитель министра», — она сразу же усмехнулась собственным мыслям. Всего лишь какой-то старший заместитель министра! Да, глупость какая! Иногда всё-таки она сильно удивлялась своим думам, которые были уж слишком самоуверенные и бесстрашные. — Я очень рада, мисс Харрис, что вы хотите всё понять и исправиться. Мне всегда нравились люди, которые готовы исправить свои ошибки, — конечно, все эти лживые приятные слова были очень полезны, но Киролайн сейчас больше интересовала причина, из-за которой и состоялся этот разговор. — Мадам, давайте не будем уходить от темы. Прошу вас, скажите, что я сделала не так. А-то я сама и вправду не представляю, в чём сплоховала, — её глаза словно молили Амбридж рассказать. Это ей, очевидно льстило, хотя и было видно, что она не совсем доверяет девушке. У неё, безусловно, были какие-то подозрения. — Конечно-конечно, милая. Я с огромным энтузиазмом расскажу вам о вашей ошибке, ведь я вижу, как вы хотите её исправить! — гриффиндорка думала, что после этих слов наконец она узнает, зачем она затеяла весь этот диалог, но, нет, больше она не слова не вымолвила, улыбнувшись ещё шире. Она явно ждала, что Харрис сдастся. Но проигрыш не входил в её планы, да и она вообще не любила проигрывать. У неё сейчас была чёткая цель, ради которой она сделает всё, что только возможно и, если потребуется, невозможно. И как бы ей сложно на было, она всё равно этого добьётся. «Даже не пытайся, ты меня не выведешь из себя. Я спокойна, как никогда», — Киролайн очень была довольна собой, поэтому ей не составляло труда ещё хоть час вести с Амбридж эти глупые разговоры ни о чём. — Вы даже не представляете, насколько я хочу исправить свою ошибку! И как можно быстрее! И вы можете поспособствовать этому, профессор! Просто расскажите, что не так, — девушка, будто пытаясь её гипнотизировать, состроила самый жалостливый взгляд из всех, которых ей только доводилось строить, и ждала результата. Но преподавательница долго ей не отвечала, проверяя насколько сильно она готова к своей победе. Но она покорно ждала, даже не стараясь её подгонять. И наконец Амбридж заговорила: — Вы, мисс Харрис, позволили говорить на моём уроке, — но гриффиндорка не поверила в её слова. «Что? И из-за этого она устроила весь этот спектакль? Из-за того, что я говорила с Гарри? — потом её навестили другие мысли на этот счёт, — а, может, она поняла, что не может предъявить мне чего-то сильно ужасного, поэтому решила вывести меня из себя, дабы потом за это наказать? Или, быть может, она не хочет говорить мне настоящей причины? Она что-то скрывает, это не настоящий её мотив, я уверена. Только, каков настоящий, я даже догадываться пока не могу. Возможно, прошло уже довольно много времени с начала этого учебного года, но для меня Амбридж всё так же осталась тёмной лошадкой, поведение и причины которой я не особо понимаю, — внезапно в её голове появилась новая цель, — так узнай, Харрис. Узнай всё, что хочет от тебя Амбридж. Что тебя останавливает? Правильно, ничего. Именно поэтому ты просто обязана разузнать всё, что надо. И с этим мне может кое-кто помочь.» — Обещаю, мадам, этого больше не повториться. Слово вам своё даю, — на самом деле, Киролайн очень надеялась, что всё обойдётся без каких-либо трудностей, но женщина, неожиданно для неё, заявила: — Извините меня, мисс Харрис, но поверить вам на слово я не могу. Мне нужна гарантия, что вы усвоили урок. А усвоите вы урок только на отработках, — она не прямо заявила, что теперь с этого момента девушка будет ходить к ней на отработки, но она всё уже поняла. — Когда и во сколько? — Харрис решила не медлить с этим и не задавать очевидных вопросов. — Завтра в шесть, мисс Харрис, — Амбридж с нотами уважения осведомила её. Видимо, её приятно поразила догадливость гриффиндорки. — С вами приятно иметь дело, мисс Харрис, — и она показала взглядом на дверь из класса, позволяя ей уйти. — Взаимно, мадам, — и она быстро ушла, сильно сжав руку в кулак. Да настолько, что её ногти впившись в ладонь, чуть ли не протыкая насквозь кожу. Как вы уже могли догадаться, она была неописуемо зла.

***

— Ну что? Что она тебе сказала? — как только она вышла из кабинета Амбридж, она столкнулась с золотым трио, с большим интересом начинающее задавать ей вопросы. — Я же говорила, что меня не нужно ждать, — в порыве ярости прорычала Киролайн, совершенно не понимая, что делает. — Но мы подумали, что… — Значит, плохо подумали, — больше она была не намерена разговаривать, отвернувшись от них. Сейчас уже нужно было идти на урок, поэтому она не собиралась тратить время на эти глупые разъяснения. «Ну, как же так? Она назначила мне отработки! И за что? Бред какой-то! Что она от меня хочет? — почти сразу Харрис углубилась в свои мысли, не собираясь из них возвращаться ещё долго. — Я не понимаю, за что мне это? Ещё отработки у Снейпа! Мерлина ради, я абсолютно не представляю, во что вляпалась. И это меня чертовски злит! Меня злит в ней всё! Эта идиотская улыбочка, сладкий тон! И я даже не могу понять, почему я злюсь. Может, из-за того, что она меня всё-таки обошла? Ведь я не была готова к тому, что она мне назначит отработки. Я думала, что это всё обойдётся лишь разговором… Как я глупа! И глупости моей нет прощения. Поздравляю, Харрис, ты снова оплошала.» Все эти думы вгоняли её в ужасающее настроение и тоску. Она сильно жалела обо всём, из-за чего она была теперь вынуждена ходить на отработки к Амбридж. И эта жалость скоро грозилась прожечь в ней дыру. «Нечего жалеть о случившимся. Своей жалостью ты ничего не изменишь, Харрис, поэтому прекрати немедленно. Эта жалость только делает тебя слабее», — девушку очень сильно раздражало собственное нежелание взять себя в руки и хотя бы на мгновение забыть о словах Амбридж. Именно из-за этого она раздражалась больше всего. Но делать было нечего. Ей оставалось лишь смиренно дожидаться завтрашнего вечера.

***

Весь оставшийся день она ходила с недовольным и даже злым лицом. Люди, которым «посчастливилось» застать её такой, даже не хотели с ней разговаривать, понимая, что она сейчас явно не в настроении. Но тот факт, что другие не хотят связываться с ней, когда она такая, Киролайн никаким образом не огорчил. Наоборот, она наконец почувствовала покой, хоть и не такой, какой бы ей в идеале хотелось. Даже Гарри, Рон и Гермиона не старались заговорить с девушкой, но и это её не особо волновало, честно говоря. Она сегодня была в таком паршивом настроении из-за Амбридж, что даже думать ни о чём не могла, кроме неё. В её голове роились лишь мысли о том, как она её раздражает и бесит. Ничто другое Харрис не интересовало. К вечеру же это раздражение наконец начало сдаваться и уходить из её головы, хоть и с огромным трудом. Но ей просто было необходимо успокоиться, ведь плохое настроение никак не могло отменить того, что Снейп ждал гриффиндорку у себя в кабинете. И одна мысль о Снейпе неожиданно разожгла другие мысли, которые ей не приходили на ум раньше. «Чёрт! Снейп! Получается, если я буду ходить на отработки у Амбридж, то не смогу ходить к Снейпу! И он же это просто так не оставит, правда ведь? — хотя она сразу же осеклась, — Харрис, что за бред? Ему абсолютно плевать на тебя. Ему будет всё равно, что ты больше не будешь ходить к нему на отработки. Поэтому даже не надейся, что с его стороны получишь хоть какую-то помощь. Да она тебе и не нужна. Ты и сама в состоянии справиться со всем этим, никто другой не решит за тебя твою проблему. Сейчас ты можешь положиться только на себя и свои силы», — от каждой мысли о том, что у неё нет человека, на которого она могла бы положиться, Киролайн становилось больно. Хотя эту боль она сразу же прогоняла, ведь не в её репертуаре жалеть себя из-за собственной недоверчивости и в каком-то даже смысле одиночестве.» По наступлению шести часов она уже стояла перед дверью в кабинет зельевара. Харрис прекрасно помнила, что он велел ей придти к шести, ведь она так и не выполнила вчерашнюю работу. Как только она постучала, он сразу ответил, ведь точно знал, что девушка придёт ровно в шесть. — А, вы, Харрис, так и остаётесь верной своим принципам, — прокомментировал он её приход вовремя. — И вам доброго вечера, профессор, — усмехнулась она, не отвечая на его остроумное приветствие. Только после её усмешки её вид снова стал до ужаса изнуренный и грустный. И он, видимо заметив это, скорее всего, только ради приличия или же интереса спросил: — Харрис, что-то случилось? Почему я не вижу в ваших глазах это чертовски заразительное желание раздражать и бесить всех? — гриффиндорку и саму волновал тот факт, что из-за Амбридж она так повесила нос. — Это я радуюсь, что совсем скоро мне уже не придётся ходить к вам на отработки, — она попыталась улыбнуться, но у неё ничего не вышло. — И с чего это? Я, по-моему, не давал вам своего разрешения не посещать мои отработки, — мужчину крайне удивила эта новость. — Обстоятельства всё решили за вас, профессор. С завтрашнего дня я буду ходить на отработки к Амбридж, поэтому про вас мне придётся забыть, — когда она говорила, Северус смог увидеть в её глазах огромное нежелание подчиняться этим «обстоятельствам». В сердце сразу вспыхнуло невероятно сильное желание помочь ей. «Нет, это не твоё дело, Снейп. Не лезь туда, куда тебя не просят. Она, скорее всего, сама виновата в этом и сама сможет разобраться. Ничего, не умрёт от отработок у Амбридж», — трезвый рассудок пытался донести до его сердца, которое с недавних пор будто ожило, что лучше не лезть в дела Харрис. Но вполне логичные доводы никак не могли переубедить упёртое сердце. — И что же вы такого натворили? — это вопрос он задал чисто из собственного интереса. — Ничего такого. Она оставила меня у себя на отработках лишь из-за того, что я слишком много разговаривала на её уроках и не слушала материал, — она говорила это так, будто такое случалось в её жизни постоянно. Хотя, в каком-то смысле, так и было. — По крайней мере, она так мне объяснила. Но что-то мне подсказывает, что у неё был совсем другой мотив, который мне, к сожалению, не известен, — и с поникшим видом девушка села на стул, больше не хотя тратить времени на разговоры. И Киролайн стала перебирать вчерашние эссе, пытаясь не думать о завтрашнем дне, хотя эти мысли пожирали её, как только могли. Но всё же через несколько минут ей удалось прогнать их на какое-то время. Больше они ничего друг другу не говорили, она лишь чувствовала его заинтересованный взгляд на себе. От него у неё пошли мурашки по коже, ведь она искренне не понимала, к чему он. Снейп просто смотрел на Харрис, не сводя глаз. Хотя такое, по правде говоря, происходило довольно часто. Это она просто делала вид, что не чувствует его взора, потому что она никак не хотела завязывать какой-то диалог с этим человеком. Для неё он был некомфортным человеком, поэтому она никогда не стремилась заговорить с ним первой, только при большой необходимости или при огромном желании выбесить его. И его странный взгляд сильно напрягал гриффиндорку, мешая работать. Она не понимала причину всему этому, поэтому сильно волновалась, ведь не привыкла, чтобы люди смотрели на неё просто так, без особой причины. Но этот взор настолько стало невыносимо терпеть, что она в один миг просто подняла голову, сталкиваясь с чёрными глазами. Киролайн всегда была смелой и никогда не стеснялась сделать что-то. Вид отстранённого человека ей придавали только её недоверие и закрытость, которые воспитали в ней жизнь и отец. Именно поэтому она сейчас, абсолютно не стесняясь, смотрела в глаза Снейпа, спрашивая этим действием у него только один вопрос: почему вы так на меня смотрите? Её поступок вызвал в зельеваре просто бесконечное множество эмоций, что она хорошо почувствовала сама. Видимо, он ещё не привык к тому, что она могла вытворить всё, что ей только взбредёт в голову, даже не боясь чужой реакции. Иначе девушка никак не могла объяснить его сущее удивление, смешанное с неподдельным интересом, с каким он сейчас смотрел на неё. И вот она взирала на него в огромной надежде на то, что наконец поймёт, почему он на неё так смотрел. Но Северус не спешил посвящать гриффиндорку в свои чувства и причины, поэтому её вопрос так и остался без ответа, что, на самом деле, очень её расстроило. После всего этого Снейп неожиданно улыбнулся уголками губ, будто хотя ей что-то сказать этим. Хотя Харрис нечего так и не поняла, лишь просто стала молча наблюдать за тем, как он поднялся со своего стула, начиная куда-то собираться. — Вы куда? — ей и впрямь очень хотелось узнать, куда это он направился. — Ждите, я скоро приду, — и больше он ничего ей не сказал, выйдя из кабинета. Это его внезапная выходка заставила Киролайн начать перебирать в своей голове причины, из-за которых он бы мог просто так взять и уйти. Мыслей и догадок было уйма, она просто не могла разобраться, какие из них более правдоподобны, а какие, наоборот, странны и глупы. В её голове был полный хаос, какого никогда не было у неё в другом месте. В своей комнате, дома или где бы-то ни было ещё у девушки всегда было всё идеально чисто, никакого беспорядка. Одна её голова составляла огромное исключение из собственных правил и предубеждений, так как в ней было куча разных, никак несвязанных между собой мыслей, в которых она за все эти почти уже семнадцать лет так и не разобралась. Но это лишь доказывало ей, насколько её мысли сложны и непонятны даже для неё самой. Время шло, а Снейп всё не возвращался. гриффиндорка уже успела закинуть все думы о нем куда подальше и заняться проверкой эссе, а эта приятная тишина помогала ей в этом. Так хорошо было работать в полном покое, какого не было, когда зельевар присутствовал в кабинете. Поэтому сейчас она вдоволь могла насладиться спокойствием и лёгкостью, с какой ей давалась эта проверка работ младшекурсников. «А без Снейпа даже лучше. Может, отработки у Амбридж пройдут не так уж и плохо? Хоть от Снейпа отдохну, а-то за эти два месяца я уже что-то устала от его компании», — она решила больше не думать о возможном плохом развитии событий. Ей так хотелось просто отбросить эти прочие думы ко всем чертям и просто получать удовольствие от каждой прожитой секунды. Но вскоре всю эту её идиллию тишины и спокойствия всё-таки нарушил Северус, совершенно незаметно вошедший в кабинет. Девушка заметила его только тогда, когда он заговорил: — Всё, я договорился, — вдруг начал он. — Что? О чём вы договорились? С кем вы договорились? Зачем вы договорились? — её немного вывело из равновесия это заявление. — О ваших отработках, Харрис, — это ещё больше заставило Киролайн изумится. — В смысле? Вы о чём? — она нахмурилась, после подняв одну бровь. — О ваших отработках, — Снейп сел за свой стол, наблюдая, как она продолжала беситься из-за того, что вовсе не понимала его. — Мерлина ради, скажите нормально, о чём вы говорите. Куда вы ходили? С кем вы договаривались? О чём договаривались? Всё это, будьте добры, объясните мне, — она всё же решила настоять на разъяснениях. — Ладно, Харрис, — он громко вздохнул, вызывая этим у неё раздражение, — я договорился с Амбридж. Так как вы и ко мне на отработки ходить должны, я поговорил с ней. В итоге мы решили, что вы будете ходить к нам по очереди. — Как это, по очереди? Издеваетесь что ли? — узнав это, Харрис сильно была поражена. Но после её поражение вылилось в агрессивное непонимание. — Нет, Харрис, не издеваюсь. Издевался бы я, если бы просто не вмешивался и позволил бы вам ходить на отработки только к ней, — но это утверждение было для девушки спорным. — Нет уж, всё лучше, чем с вами, — она была полностью уверена, что хуже, чем со Снейпом, отработок никогда не будет. — Почему вы в этом так уверены? Я, как бы не хотелось этого признавать, могу сказать вам, что после её отработок у многих учеников случается истерика. Это вам не просто эссе проверять, Харрис, — это её никак не переубедило. Гриффиндорка была точно уверена в том, что ничего такого в отработках у Амбридж нет и не было никогда. — Ничего, я не тряпка, выдержу, — воинственно заявила она, гордо вздёрнув подбородок. — Неблагодарная девчонка, — покачал зельевар головой, почти прошептав эти слова. — А что я должна была сделать? На колени встать и вам руки целовать? Я не просила вас о помощи, между прочим. — Неблагодарная девчонка, — повторил он, словно пытаясь достучаться до её совести. — Ладно, хорошо! Спасибо за то, чего я не просила вас делать! Довольны? — после её слов он лишь фыркнул, закатив глаза. Его очень бесило её поведение. — Всегда пожалуйста! — в её же манере ответил Снейп девушке, — а теперь приступайте к работе. — Конечно-конечно, профессор, — напоследок она мило улыбнулась, снова склонив голову над непроверенными эссе. «И зачем ты только помог ей? Она же бессовестная, гордая и неблагодарная девица! И поделом ей были бы эти отработки у Амбридж! Но, нет, ты такой герой! Решил «спасти» её от этих чертовых надписей на руках! Ты идиот, Снейп. Ты полный идиот», — с какой-то неизвестной горечью подумал Северус, из-под опущенных ресниц смотря на Киролайн. В глубине души он так и ждал её благодарных слов, которых, к сожалению, так и не получил. Хотя он даже не мог догадываться о том, что она и впрямь была благодарна ему. Только она не смогла сказать этого из-за своей глупой гордости…

***

Весь следующий день Харрис провела в думах. Она до сих пор не могла логично обосновать странный поступок Снейпа, решившего ей неожиданно помочь. Её страшно волновала это его внезапная помощь, наводившая её на самые разные мысли. Её предположений было невероятное количество, но ни одна из них не была даже близко похожа на правду. Возможно, девушка чего-то не знала о нём или просто не догадывалась о каких-то его желаниях и побуждениях. И так как вся эта сложившаяся ситуация её и смущала и удивляла одновременно, она всё-таки не решилась прекращать перебирать варианты причин, заставивших его пойти к Амбридж и договориться с ней. Ей в этой ситуации будто не хватало всего одного маленького кусочка пазла, который помог бы ей составить единую, целую картину. И Киролайн всеми силами решилась отыскать этот кусочек, дабы всё понять. Хотя это оказалось немного сложнее, чем она предполагала изначально, потому что она и приблизительно не знала, как именно его отыскать. Личность зельевара, несмотря даже на то, что она многое знала о его прошлом, оставалась для неё потёмками, как и, скорее всего, её душа для него. Гриффиндорка могла только предполагать, что он чувствует и что думает. Точно сказать, что у него внутри, она не могла, даже, если бы сильно постаралась. Хотя до этого момента её и не сильно интересовала его душа. Она всегда питала к нему неприязнь, а с самого их знакомства он отвечал ей взаимностью, что ей, честно, очень нравилось. И больше ничего, кроме презрения между ними никогда не было, поэтому и мыслей насчёт его тёмной, закрытой от всех души у девушки и не возникало. А сейчас в ней такие думы пробудила только эта ситуация. Ей чисто из интереса хотелось узнать, почему он так поступил, хотя ответ на этот вопрос, скорее всего, так и останется неизвестным. Помимо дум о поступке Снейпа в голове Киролайн были некоторые опасения, касающиеся отработок у Амбридж. Честно, она примерно знала, что происходит на этих отработках и почему, по словам Снейпа, некоторые ученики уходят от Амбридж в истерике. Фред и Джордж неоднократно ходили к ней, после чего рассказывали всему факультету байки о том, как им было больно на этих отработках. Хотя Харрис эти рассказы и не особо впечатлили, она верила в то, что это всё неправда. Ну что ж, вот и пришло время ей самой проверить это. Но перед тем, как уйти к Амбридж, она решила извиниться перед золотым трио, которому нахамила вчера. — Гарри, Рон, Гермиона, — все трое были заняты домашней работой, заданной Макгонагалл на завтра. Как только она обратилась к ним, они сразу же подняли на неё головы. — Я бы хотела извиниться за вчерашнее. Я была слишком груба по отношению к вам, я не должна была на вас срываться, — гриффиндорка виновато улыбнулась, показывая этим, что полностью осознавала и принимала свою вину. — Ничего, Киролайн, мы не обижаемся, — ответила Гермиона за всех троих, ведь их мнение насчёт этой ситуации, очевидно, было одинаково. — Ага, мы не обижаемся. Эта жаба же тебе отработки назначила, — понимающе произнёс Рон, из-за чего она очень обрадовалась. — Спасибо, — искренне поблагодарила Киролайн их за понимание. После этого она сказал им, что ей уже пора идти к Амбридж, дабы ни в коем случае не опоздать. Идти было довольно далеко от гостиной Гриффиндора до кабинета Амбридж, поэтому без двадцати шесть она уже выходила из гостиной. Медленным шагом Харрис шла по всем этим, казалось бы, бесконечным коридорам. В голове был лишь какой-то шум, заставляющий её хотя бы на несколько минут отдохнуть от всех этих вездесущих размышлений. Громко вздохнув, она начала думать лишь о том, что видела по дороге. Несколько портретов и факелов, попавшихся ей на глаза, были сразу же отмечены в её мыслях. Так она и дошла до кабинета, проводить своё время в котором она совершенно не желала. Девушка решила, как и всегда, постучатся ради приличия, а потом услышала позволительный ответ, войдя. Она сразу же смогла «по достоинству» оценить дизайн её кабинета. Этот сильно яркий розовый, в который был покрашен кабинет (или это были обои, она так и не поняла), начал раздражать её сразу же, как только она его увидела. А маленькие тарелочки с котятами, которые время от времени даже мяукали, производили странное, неоднозначное впечатление. Хотя одно гриффиндорка всё-таки поняла — Амбридж только старалась выглядеть такой милой и доброй, на самом деле, она пыталась всеми силами скрыть свои явно садистские наклонности. А-то по-другому Киролайн сказать не могла, ведь от этих кошечек и ярко розовых стен у неё выработался рвотный рефлекс. — Добрый вечер, мисс Харрис, — Амбридж поприветствовала девушку, улыбнувшись так, что её аж дрожь пробирала. — Добрый вечер, профессор, — но она решила играть её же способами, ведь, как показала практика, это хорошо действовало на неё. Она так же сладостно улыбнулась, делая вид, что она и вправду невероятно рада здесь находиться. — Я очень рада, что вы пришли, мисс Харрис. Присаживайтесь, пожалуйста, — слишком много лжи и притворства было в её словах, из-за чего гриффиндорке становилось тошно. «А как же? Я же не могла не придти. Если б не пришла, думаю, мне было бы ещё хуже», — отметила она про себя, садясь на стул. — Благодарю, мадам, — Киролайн стала разглядывать, что лежало на столе перед ней сейчас. «Перо и пергамент, интересно. А чернила где? Или я что, собственной кровью писать буду?» — она сама же усмехнулась собственным мыслям. Это предположение про кровь было всего лишь шуткой, которой она старалась погасить напряжение внутри себя. Но кто ж знал, что шутка может оказаться правдой? — И что мне делать? Вижу пергамент и перо. Могу предположить, что мне нужно будет что-то писать, верно? — женщина встала за её спиной, что девушку даже напугало. — Да, ваше предположение вполне верно. Вы будете писать, — преподавательница подтвердила её догадки, что, честно, Харрис не очень понравилось. — Но у меня нет чернил, как же я буду писать? — Они вам не понадобятся, мисс Харрис, — узнав это, она стала опасаться, что ей всё-таки придётся писать своей кровью. — Ну, ладно, — она не стала расспрашивать Амбридж, как же так она будет писать без чернил, — а что именно мне писать, мадам? — Дайте-ка подумать, мисс Харрис. И в правду, что же вам написать? — и она будто ушла в свои размышления. — Может, я никогда больше не посмею делать что-то, не подумав о последствиях? Как вам? По-моему, хорошо звучит. Так и пишите. «Что? Я никогда не посмею делать что-то, не подумав о последствиях? И что это значит? Не то ли, о чём я подумала? По её словам, я просто разговаривала на уроке, но при чём тут это? Эта фраза явно имеет какой-то другой подтекст, не связанный с тем, что я говорила с Гарри на уроке. Ничего не понимаю», — её изумлению не было предела, хотя лицо гриффиндорки всё так же оставалось непроницаемым. На её слова она лишь кивнула, начиная писать. И на её огромное удивление, она смогла написать что-то без чернил. Это было настоящее чудо, честное слово. С каждой новой выведенной ею буквой она всё больше и больше поражалась этому перу, но это происходило до тех пор, пока Киролайн не почувствовала резкую боль в руке, которой и писала. Она сразу же захотела вскрикнуть, но всё же сдержалась. — А сколько мне писать, профессор? — она явно ожидала, что её тон уже не будет таким спокойным и непринужденным, но она ошиблась. Харрис хорошо сдерживала всю злость, которая настигла её в этот момент. — Столько, сколько нужно, мисс Харрис, — от этих слов девушке стало плохо. «Столько, сколько нужно, это сколько? Пока это чёртово перо не высосет из меня всю мою кровь, и я не умру? Или сколько? До того момента, как моя рука вообще ничего делать не сможет? — яростно подумала она, сжимая свою вторую руку под партой. — Ну, ладно, я не сдамся. Хоть весь вечер и всю ночь писать буду, пока она сама меня не выпроводит. Но просит её отпустить меня я не собираюсь, не доставлю ей такой радости…»

***

Её сейчас раздражало всё, включая эту резкую боль в руке, на которой были будто скальпелем вырезаны слова, причинившие ей столько боли. Но Киролайн ничего не могла поделать с ней. От этого бессилия она готова была кричать, ведь ничего другого не помогло бы ей сейчас. Хотя и этого она сделать не могла, так как могла привлечь слишком много внимания. Поэтому она молча терпела и эту разрывающую её сердце ярость и боль, причинённую ей физически. Ничего больше Харрис делать попросту не имела право. И это была лишь одна отработка, а впереди её ждало ещё несколько, от мысли о которых девушке становилось дурно. Она бы отдала всё, что только у неё было, она могла бы сделать всё, что её попросят, только бы избавиться от этого неприятнейшего ощущения, будто её руку протыкают тысяча ножей. «Я ненавижу тебя, Харрис, за твою чёртову упёртость и гордость! Ну, почему ты ничего ей так и не сказала? Хочешь, чтобы твоя рука просто-напросто перестала функционировать? А до этого совсем не далеко, если ты и дальше будешь делать вид, что тебе всё равно. Ты проторчала в её кабинете целых шесть часов! И из-за чего? Правильно, из-за своей гордости и нежелания просто попросить. Тебе было больно, но ты молчала! Молчала и кивала головой, что всё хорошо! Ты идиотка, самая настоящая идиотка…» — ей было больно, но не физически. Гриффиндорка обвиняла саму себя в глупости, ведь снова совершила ошибку. Она казалась себе ничтожеством, ведь не смогла принять правильного решения. Сейчас её гордость ушла на второй план, её теперь больше интересовали собственная рука и так бесстыдно растоптанное самомнение. О да, именно растоптанное самомнение. Когда она сидела и мучалась, Амбридж лишь забавлялась над ней. Ей было весело наблюдать за тем, как Киролайн внутри себя до самого конца боролась со своим желанием наконец сказать ей, как ей больно. И она в итоге поборола эти задатки трезвых мыслей, думая только о том, как не выглядеть в её глазах слабой и никчёмной. И Харрис была абсолютно бессильна теперь. Просто оставалось смириться.

***

— Заходите, Харрис, — сразу, как только она постучала в дверь, Снейп ответил ей. Девушка быстро зашла, стараясь не показывать ему свою больную руку. Она уже приготовилась к тому, что ей нужно будет писать больной рукой, поэтому её лицо никак не выдавало её нежелания это делать. Но ему показалось странным то, что гриффиндорка сегодня была слишком уж молчалива, и он решил поинтересоваться: — Харрис, мне кажется, или ваше настроение с каждым днём всё падает и падает? — он сделал вид, будто это его и не особо интересует. Он просто так решил спросить. — Вам только показалось, — постаралась уверить Киролайн его, хотя её голос и выдавал, что она врёт. Северус прищурился, словно пытаясь понять, что с ней. Дальше он встал, а после и подошёл к ней практически вплотную. Честно, она не знала, для чего он всё это делает, но он вдруг взял её за запястье, притянув девушку к себе ещё ближе. — Покажите, что у вас с рукой, — быстро скомандовал он, что она даже не успела понять смысл сказанных им слов. — Всё нормально у меня с рукой, — она отреагировала на его действия не очень спокойно. Её тон сразу же стал более агрессивным, а в глазах можно было заметить, насколько сильно она не хотела, чтобы её трогали. — Да? Правда? Поэтому вы не хотите мне её показывать? — саркастично уточнил он, раздражаясь от того, что она противилась его помощи. — Я не хочу вам показывать, потому что моя рука совершенно не стоит ваших беспокойств, профессор, — Харрис попыталась высвободить своё запястье из его руки, но безуспешно. зельевар довольно сильно сжимал его, хотя ей и не было больно. — Харрис, хоть на минуту забудьте про свою гордость! Иначе… — Иначе что? Что вы мне сделаете, профессор? — она снова предприняла попытки вырваться, обрывая его на полуслове. Ей очень не хотелось в его глазах казаться глупой гордячкой, поэтому руку с этими словами, отдающими огромной болью, она не собирала ему показывать. Но мужчина не собирался сдаваться на полпути, он не отпускал гриффиндорку. И в один момент, казалось, его недовольство её поведением достигло апогея, и зельевар, сжав в руке её запястье сильнее, потянул его на себя, заставляя её оказаться практически в его объятьях. Киролайн перестала дышать, как только поняла, насколько они сейчас близко друг к другу. Её обуревали огромное недоумение и злость на Снейпа, ведь она не понимала, кто ему позволил так с ней обращаться. Она желала как можно быстрее оказаться где-нибудь подальше от него, так как не хотела чувствовать себя глупо. А чувствовала она себя и впрямь глупо, потому что её очень смущал факт их неожиданной близости. Девушке было просто-напросто непривычно находится близко к нему. Но она совершенно забыла об этом тогда, когда он посмел положить свою вторую руку на её талию, почти вжимая её в себя. И как только Харрис посмотрела прямо ему в глаза, она не заметила в них чего-то плохого. Взирая в его глаза, она практически и наплевала на все эти странные обстоятельства, находиться в которых её просто обрекли, хотя рядом с ним ей так и оставалось не особо комфортно. Гриффиндорка ощущала себя крайне странно, она никак не могла описать, какие эмоции сейчас берут над ней верх. Снейп немного покачал головой, толи усмехнувшись, толи улыбнувшись. А ещё секунда и его губы так стремительно приблизились к её губам…