la mort porteuse

Прошли выходные. Ничего особенного не происходило, что Киролайн уж чувствовала себя слишком скучно. Казалось, что её жизнь в Хогвартсе состояла лишь из очередных расследований, стратегических планов и вездесущих размышлений. Без этого всего Харрис не чувствовала себя полноценной. Будто израсходованный материал, девушка сидела с пониманием того, что ей попросту не чем заняться. Она слишком противилась, как и все, просто сидеть часами в библиотеке за, казалось бы, нескончаемыми уроками, переживать из-за того, что команда её факультета по Квиддичу может проиграть и просто жить обычной жизнью. Она переживала исключительно за свой гениальный план и за своё скорое будущее, не сулящее ничего благоприятного. Последние недели три в её голове не было ничего, кроме мыслей о происходящем вокруг. Она до сих пор вспоминала свою встречу с Тёмным Лордом, которая оказалась не такой ужасной, как предполагалось ранее. Харрис иногда даже перед сном прокручивала все воспоминания о прошедшем лете, надеясь уловить в каких-то событиях связь, не понятную для неё из прошлого. Но ничего не выходило. Ещё она думала о Перси Уизли, встреча с которым была уже на ближайших выходных. В субботу должен состояться поход в Хогсмид, где Киролайн впервые и встретиться со своим знакомым по переписке. Это тоже очень сильно её волновало. Ей нужно было продумать каждую мелочь и деталь в своей личности, которую она хочет показать Перси. Но тут тоже ничего не выходило, ведь играть роль другого человека она не хотела, но нужно было.

***

Его пробирала злость, невероятная злость. Как на самого себя, так и на Харрис. Северус не мог свыкнуться с мыслью, что весь его план провалился. У него абсолютно ничего не вышло, он лишь вызвал у девушки лишние подозрения. И это было невыносимо. Невыносимо думать о том, что прошло почти полтора месяца с начала учебного года, а он ничего так и не узнал. Снейп даже на шаг не приблизился к ответам, которые так хотел наконец узнать. Этот провал наводил на мысль, что, может, просто оставить всё, как есть? Это абсолютно не его дело, тогда почему же он в него лезет? Но ответ на эти вопросы находился. Зельевар последние пятнадцать лет мучался от собственных догадок. Он не понимал, что же случилось с его подругой, и кто был виновным в её смерти? Почему тогда они поссорились из-за какой-то, казалось бы, совершенной глупости? Какие тайны она унесла с собой в мир мертвых? И почему её дочь появилась только сейчас? А с тех пор, как Блэк сбежал из Азкабана и вместе с Люпином поведал историю о том, что оказывается Питер был Хранителем тайны Поттеров, Снейп ещё больше убедился в непонятности собственного прошлого. Ему казалось, что эта история с хранителем тайны дома Поттеров была не последняя. Ещё много таких секретов, которые знают только определённые люди. И он не сомневался, что многие из них связанны именно с Маргарет. Вопросов было несусветное множество, и на каждый из них Северус хотел знать ответ. Чёткий, понятный, объясняющий всё ответ. Но у него просто не было возможности узнать, ведь единственный человек, который может объяснить всё, уже давно умер. Но тут появилась она. И вокруг именно неё творится какая-то немыслимая неразбериха. И вот после стольких лет зельевар наконец нашёл человека, знающего обо всём. И он решил действовать, агрессивно действовать, дабы наконец получить своё. Но не представляете, как он ошибался…

***

Была среда. Ничем не примечательный день для всех, но возможно очень яркий для одного. И Киролайн была одной из тех людей, для которых этот день имел такое же значение, как и все предыдущие и, возможно, последующие. Эта тишина, честно говоря, и впрямь накладывала мирную пелену на многих, усыпляя их бдительность. Никто и не подозревал, что этот день может стать одним из роковых. Начался этот день так же, как и другие. Обычное, ничем не примечательное утро, говорящее лишь о том, что дальше ждёт пугающая неизведанность. Но эта неизведанность не особо и тревожила девушку, уже привыкшую к столь быстро сменяемым обстоятельствам и условиям. Но ничего не происходило, заставляя снова задуматься о том, какова коварная судьба. Она вряд ли решила дать всем отдохнуть и насладиться хоть какими-то спокойными днями. Нет, она готовила засаду. И она была уже слишком близко...

***

Киролайн по обыкновению в семь часов спускалась в подземелья, направляясь к кабинету такого ненавистного ей человека. И тут спросите вы, что же опять случилось? Из-за чего же Снейп опять назначил ей отработку? А вот в понедельник на уроке Зельеварения Харрис из-за собственной невнимательности испортила своё зелье. Да, вот так всё просто. Так не хотелось вновь провести свой вечер на отработке у Снейпа. Это было пыткой — сидеть рядом с человеком, к которому ты питаешь необъятную ненависть и злость, но просто сдерживать себя, пытаясь быть слишком дружелюбной и миролюбивой, ведь обстоятельства не потерпят другого. От этой безвыходности хотелось кричать и падать на землю. Но ничего с этим поделать всё же нельзя. Разные обязательства связывали её по рукам и ногам, заставляя следовать уставам и правилам этой беспощадной жизни. Протяжно вздохнув, Харрис постучала в дверь кабинета, спрашивая разрешения войти. Вскоре послышался этот скупой ответ: «войдите», и девушка, открыв дверь, вошла в кабинет. На мгновение закрыв глаза, она так хотела представить себя в совершенно другом месте, где-нибудь подальше от злосчастного кабинета профессора зелий. Но это было, увы, невозможно. За пренебрежение школьными правилами не поощряли, а ещё строже наказывали, что могло пагубно сказаться на школьной жизни. Так что сейчас лишь можно было играть роль хорошей девочки и стараться не высовываться из тени, что она хорошо умела делать. И именно это вызывало у Снейпа много подозрений. Именно её податливость, не конфликтность и миролюбие, которое она приобрела совершенно неожиданно, как раз-таки после того, как он решил выведать от неё всю правду. Хотя всё-таки в некоторые моменты она просто не желала сдерживать весь свой гнев, но он был довольно тихий, по сравнению с тем, что Харрис могла устроить. — А я всё жду, когда же вы опаздаете… — мужчина посмотрел на часы, в который раз убеждаясь, что на них ровно семь часов вечера. — Чтобы вы назначили мне отработки на весь следующий месяц из-за этого? Нет, спасибо, я лучше буду приходить вовремя, нежели ходить к вам до конца учёбы, — фыркнув, гриффиндорка не стала задерживаться около дверей, она сразу села и взялась за работу.

***

Почувствовав невероятную усталость, Киролайн наконец выпрямила спину. Она закончила свою работу, довольно прикрывая глаза. «Мерлина ради, я закончила! Можно идти в гостиную!» — радостно подумала Харрис, уже представляя, как садится на диван в гостиной и обсуждает с золотым трио или Джинни и близнецами сегодняшний день. — До свидания, профессор, — девушка поднялась со стула, уже собираясь идти. — Стойте, Харрис, я ещё… — Простите, но я не собираюсь оставаться здесь ни минуты больше, чем надо, — перебила она Снейпа на полуслове. — Куда-то спешите? — он вдруг тоже поднялся со стула, странно смотря на неё. — Конечно спешу, я хочу наконец отдохнуть после этого чертовски длинного дня! — воскликнула гриффиндорка. — Вы обязательно отдохнёте, мисс Харрис, но только после того, как ответите на мои вопросы… — На какие ещё вопросы?! — она вновь его не дослушала, непонимающе перебивая. — Неужели вы не понимаете? — зельевар повысил голос, из-за чего девушка немного испугалась. Но этот испуг продлился не долго. Сразу после него Киролайн почувствовала неописуемый гнев. — Нет, я абсолютно не понимаю! Что вы от меня хотите? — Кто вы такая, мисс Харрис, если таковой вас вообще можно назвать? — после этого неожиданного вопроса она удивлённо подняла брови. — В смысле? Я не понимаю, что за бред вы несёте! — Прекратите притворяться, что не понимаете! Вы — не Киролайн Харрис! Вы всех обманываете, и почему-то вам все верят! Девочка умерла вместе со своей матерью, а вы — обманщица, которой что-то нужно! Могу предположить, что это всё придумала ваша мать-Пожирательница! Эмма, не так ли? И как удобно! Как правдиво! Ведь девочка умерла в возрасте трёх лет, и никто не может знать, как бы она выглядела, будучи почти совершеннолетней! Достаточно лишь тёмно-рыжих волос, разных глаз и бледной кожи, чтобы все посчитали, что вы — это она. Правда ведь? — Снейп был настолько близко к ней, что она даже немного боялась его. Но что она могла поделать, если она и впрямь не понимала, о чем он говорит? — Я правда не знаю, с чего вы это всё взяли! Я не… — Хватит этих глупых оправданий! Мне это уже надоело, — в миг Северус достал свою палочку, направив её на девушку. — Сейчас я и узнаю всё. Легилименс! Кабинет Снейпа вмиг поменялся на знакомый пейзаж... Было темно. В воздухе стояла явно напряжённая атмосфера страха и, будто застывшие крики, сейчас стояли в её ушах. Их крики. Киролайн сразу же поняла, на какое воспоминание наткнулся Снейп. Воспоминания о смерти Поттеров. И сейчас она снова была в Годриковой впадине, чувствуя, как её руки начинают трястись и леденеть от страха... Северус тоже сразу же узнал место в этом воспоминании. Именно там он и лишился последней своей светлой надежды и всех чувств. Да, это воспоминание было о тридцать первом октября 1981-го года. Девочка, лет трёх, сейчас стояла рядом со своей матерью перед домом Поттеров. Дом, не предвещавший ничего хорошего, был почти полностью разгромлен. Было ясно, что Волдеморт уже был в нём. — Что это значит, мам? Почему на кухне не горит свет? — дрожащим голосом осведомилась девочка. Её мать повернулась на неё. — Милая, не думаю, что быть здесь — это хорошая идея, — женщина хотела было сказать дочери, что им не нужно здесь находится и трансгрессировать, но вдруг послышался детский плач. Не было сомнений, что в доме кто-то был. — Мам, там кто-то есть. Это ребёнок кричит, — как понял Снейп, этой маленькой девочкой и была Киролайн. Она вдруг рванула к двери дома. — Киролайн, стой! — Маргарет поспешила за ней. Девочка сразу же, как вошла в дом Поттеров, стала звать Джеймса и Лили, которые должны были ей ответить. Но на её крики отвечала лишь звенящая тишина, разрывающая душу на части. Ей не хотелось верить в это, но, похоже, её самые страшные опасения сбылись... Она быстро поднялась по лестнице на второй этаж и её взору предстало мирно лежащее тело. Тело её крёстного... Его лицо было бледным и никакого розового румянца на щеках и в помине не было. В его глазах застыл ужас и страх, отражающий всю боль, какую он испытывал в последние секунды своей жизни. Теперь на его губах не было никакой улыбки, свойственной ему. Сейчас вечно радостный Джеймс смотрел на неё пустым взглядом и давал понять, что случилось что-то страшное. Невероятно страшное. — Джеймс... — произнеся его имя в последний раз, Киролайн упала на пол, рядом со своим покойным крёстным. За этим словом последовал душераздирающий крик, заставляющий всех, кто его слышит, просто на просто заплакать. Детский голос, дрожащий от душевной боли, казался мучением. После крика, из глаз девочки начали капать слёзы. Одна за другой, слезинки падали на её руки, держащие ещё пока немного тёплую руку Джеймса. Она в надежде взирала на него, будто ожидая, когда он откроет глаза и скажет, что это всё — просто шутка. Но прошло несколько мгновений, казавшихся ей вечностью, но он никак не подавал признаков жизни. Было ясно — он мёртв... — Киролайн! — Маргарет стояла над своей дочерью и мертвым другом. — Моя милая, вставай, — она попыталась поднять свою дочь. — Он мёртв! Мама, Джеймс умер! — маленькая Харрис зарыдала с новой силой, закрыв лицо руками. — Киролайн, пойдём, — не слушала её Блум. — Нет! Я никуда не пойду! — начала сопротивляться девочка. — Милая, не глупи. Пойдём, это всего лишь... — она не смогла договорить, ведь её прервал этот детский плач, который Снейп уже слышал четырнадцать лет назад... — Гарри?! — вдруг встала на ноги Киролайн. — Мам, там Гарри! Он живой. Лили наверное с ним, мама! — Живой? Мальчик жив? — глаза женщины округлились. Она не верила в то, что Поттер младший жив. Он должен был умереть. — Да, он там, в детской, — Харрис в последний раз взглянула на Джеймса и, вытерев слёзы, рванула к детской комнате. Но, ожидав увидеть там живую Лили с Гарри на руках, она застыла на пороге, когда её глаза увидели мёртвое тело уже её крёстной... Ярко-рыжие волосы Лили растрепались по всему полу, а сама она лежала и не двигалась. Её лицо было таким же бледным, как и у её мужа. Зелёный глаза безжизненно смотрели в потолок, заставляя сердце девочки остановится. Харрис подбежала к крёстной и встала на колени рядом с её телом. Коснувшись пальцами мягких рыжих прядей, она начала их гладить, кусая губы до крови — она сдерживалась, как бы не за плакать вновь. — Лили... — детские руки легли на щёки женщины, и девочка стала смотреть в эти мёртвые глаза, которые её и пугали и успокаивали одновременно. Лицо Лили было так же красиво, как и всегда, и, вроде бы, ничего примечательного и странного, только она не дышала и не улыбалась, как и всегда. Женщина, лежащая на холодном полу своего дома, просто была мертва. Ничего не было хуже, чем осознать, что твои самые близкие люди сейчас лежат мёртвые перед твоими глазами, так жадно ищящими хоть какой-то намёк на то, что на самом деле эти люди живы. Именно осознание придавало столько боли тому, что ты видишь. Но мозг девочки не мог окончательно принять того факта, что никакого забвенного счастья больше не существовало. Началось тёмное время и это было ясно даже младенцу. Да, больно смотреть на безжизненное лица своих родных. Жизнь не раз преподносила нам сложности и проблемы, масштабы которых были настолько велики, что хотелось просто наложить на себя руки. Она только что убила себя и всё светлое, что было в ней. Она убила эту чистую, невинную надежду на какое-то неизведанное счастье и сняла розовые очки, мешающие как раз-таки и осознать, что ничего хорошего в её жизни больше не существовало. В её только что разбитой душе вместо доброты, света и непорочного детского мышления появилась боль, тяжесть и понятие вместе с принятием своей жестокой жизни. Она была убита. Возможно не физически, но морально. Её душевное спокойствие и равновесие ушло, совершенно не желая возвращаться, ведь ему придётся уже покоится в напрочь холодной и сухой обитель. Всё самое лучше в миг покинуло детское сердце и растворились в воздухе, после чего снова войдёт в душу кого-то более заслуживающего этого счастья. И чем же она провинилась, что у неё отняли самое дорогое? Почему отобрали от неё эту идиллию тепла и радости? Почему жизнь посчитала, что трёх лет незабываемой благодати ей вполне достаточно и её решили вдруг забрать? И при чём так неожиданно. Несколько часов назад Харрис ещё сидела и праздновала канун Дня Всех Святых вместе с Мародёрами, Лили и матерью. Но совсем неожиданно случилось то, чего все так боялись. Взгляд Киролайн, когда эти мысли, кружившие и пульсирующие в её голове, преобразовались в единое осознание и принятие, стал таким же безжизненным и мёртвым, как и у её крёстной. Руки похолоднели, губы побледнели, а голос будто перестал существовать вовсе. Она и слова не могла вымолвить, сидя на коленях перед мёртвым телом Лили Поттер. Вдруг ей в уши ударил детский плач. Это плакал маленький Гарри, ещё не подозревая, что через года он станет великим, знаменитым Гарри Поттером. Киролайн будто только сейчас опомнилась и вспомнила, где она находится. Её реакция была мгновенной. Она встала с коленей, подошла к кроватке маленького Гарри и протянула ему свою холодную руку. — Тише, Гарри, тише, я рядом, всё будет хорошо, — она чуть сжала руку ребёнка и пронзительно посмотрела в его ярко-зелёные, как и у Лили, глаза, будто надеясь на то, что он всё поймёт и перестанет плакать. — Милый, Киролайн с тобой, Киролайн рядом. Не плачь, — будто гипнотизируя, проговаривала Харрис. На удивление, но мальчик прислушался к тёплым словам сестры, доверяя ей. Она с такой болью в глазах смотрела на этого маленького, беззащитного мальчика, всеми словами прокляная жизнь за такое жестокое решение. Киролайн просто не могла смотреть на него. Он ничего не понимал. Он ничего ещё не знал. Совсем недавно он лишился обоих родителей, которые отдали за него свою жизнь. Возможно, сейчас для него абсолютно ничего не значит жизнь его родных, ведь полного осознавания у него не было. Но через год-два, когда наступит день его сознательной жизни ( а он наступит очень скоро, ведь волшебники уже в два года начинали страдать не контролируемыми выбросами магии) он осознает, что у него никого нет. Ну уж нет. Одного она его не оставит. Он не будет страдать от того, что у него нет родителей и никогда уже не будет. Он должен быть счастлив. Он будет счастлив, и Киролайн об этом позаботиться. — Киролайн... Лили! — на пороге появилась Маргарет, которая сейчас шокированно взирала на тело подруги. — Она мертва? Мальчик жив? А где Тёмный Лорд? Он тоже умер? Он не смог убить мальчишку? — начала задавать кучу вопросов женщина, которую постепенно охватывали сильные эмоции. Когда прозвучал последний вопрос, Маргарет уже чуть ли не рыдала. — Мама, давай заберём Гарри, — неожиданное предложение слетело у неё с губ. Блум в удивление уставилась на дочь. — Мы не можем, Киролайн, — отрицательно покачала головой она. — Но почему... Девочка не успела договорить, как снаружи детской комнаты послышались шаги. Кто-то уверенно приближался к ним... — Оставайся тут, я пойду посмотрю кто там, — Маргарет воинственно вышла из комнаты и последовала на звуки шагов. Но, конечно же, Киролайн с детства была не подвластна убеждениям даже собственно матери, и поэтому, сказав Гарри пару слов, она последовала за Маргарет. Никакого страха не было. Откуда-то в ней проснулась смелость и героизм. И уже приблизившись, девочка услышала мать: — Ты?! — закричала Блум. Она была сердита. Киролайн взглянула из-за спины матери и увидела перед собой молодого, красивого юношу. Её сердце застучало быстрее, ведь это был... — Сириус! — радости девочки не было предела. Хоть с кем-то из её близких было всё в порядке. — Киролайн! — в миг она подбежала к нему и поддалась в его крепкие, тёплые объятья. Наблюдая за всем этим, Маргарет была ещё больше рассержена. — Как ты посмел явится сюда после этого гнусного предательства, Блэк?! — её оглушительный крик разнёсся на весь дом. — После какого предательства, Марго? — обнимая Харрис, удивлённо спросил Сириус. — Прекрати притворяться! Ты предал их! Они умерли из-за тебя! — Маргарет, успокойся, прошу, я не предавал Джеймса и Лили! — Блэк, они умерли, потому что Волдеморт знал, где они. Ты выдал их местоположение! — Киролайн вдруг отстранилась от Сириуса и глазами, полными непонимания, начала по очереди смотреть то на свою мать, то на юношу. — В смысле предал? — её губы задрожали сильнее, чем когда она увидела трупы Лили и Джеймса. — Не слушай её, Киролайн. Я обещаю тебе, я никого не предавал! — клялся Блэк. — Не верь ему! Он лжец! — Я не лгу! Я не предавал их. Я бы не посмел. Прошу, Киролайн, поверь мне, — на глазах Сириуса застыли слёзы. Он не врал, Киролайн это точно знала. — Мам, он не врёт, поверь, прошу, — Блэк грустно и благодарно улыбнулся, ведь не ожидал, что ему и впрямь поверят. — Киролайн, он был Хранителем тайны дома Поттеров. Он выдал их Волдеморту! Он всё врёт! — пылко заверяла Маргарет свою дочь. — Хранителем был Питер! — возбуждено вскрикнул Сириус. — Питер? Блэк, перестань искать виноватых и просто признайся, что ты сдал Поттеров Волдеморту! — неожиданно Маргарет подняла на Блэка свою волшебную палочку. — Лучше по-хорошему убирайся отсюда, жалкий предатель, и не смей больше никогда вспоминать нас, — она выглядела воинственно и уверено, что очень пугало. — Мам! — Харрис не могла больше наблюдать за перепалкой своей матери и Сириуса. Она верила в то, что он не виновен, но и не доверять собственной матери было глупо. — Отойди, Киролайн. — Нет, мам. Ты не можешь прогнать Сириуса. Он не виновен, я знаю, — настаивала маленькая Киролайн. — Ты так легко поверила ему? Ну что ж, Блэк, из тебя прекрасный актёр. Но я тебе всё равно не верю. Все знали, что именно ты был Хранителем тайны. — Марго... — не успел договорить Сириус, как из палочки Блум полетел яркий луч. Блэк вмиг потянул девочку за руку, прячась за углом и доставая свою палочку. — Ты будешь драться против меня? — горько поинтересовался он. — Да, буду. — Ну хорошо, только не вмешивай в это Киролайн. Она ещё ребёнок. — Не указывай, что мне делать, Блэк! — стена почти обрушилась, ведь Маргарет вновь пустила какое-то заклинание в Сириуса, но не попала. Всё случилось слишком быстро. Началась дуэль. Киролайн не знала, что и делать. Было страшно. Поистине страшно. Разные заклятья летели в стороны, почти разрушая стены. Увы, но по исходу нескольких минут у Сириуса не осталось и шанса. Маргарет была прекрасной дуэлянткой, из-за чего не пропустила не одного пущенного в неё заклятья. Играла она по-чёрному, что ещё больше пугало Киролайн. Она лишь из-за угла наблюдала за двумя дорогими ей людьми, осознавая весь ужас происходящего. В один момент Сириус почти полностью потерял контроль над ситуацией и, забыв, что маленькая Харрис стоит где-то за углом, отбил очередное заклятье женщины в стену. Она начала рушится... — Киролайн! — ещё одно мгновение, и девочку бы завалило этой стеной. Сириус успел вовремя потянуть её за руку и укрыть себя и её магическим щитом. — Всё! Прекратите! Хватит! — она начала рыдать, ведь невероятный страх обуял её. Но никто её не слушал и даже не собирался останавливаться. — Уходи отсюда, Блэк, — Сириус еле отбил заклятье, посланное Блум. — Нет, я пришёл за Гарри, и я заберу его. Он будет жить со мной, — пришло его время атаковать. — Жить с убийцей? Ты убийца, Блэк. Ты предал его родителей. Как ты ему в глаза смотреть будешь? — она не позволила ему перейти в наступление своими тёмномагическими заклинаниями. — А вот как ты смотришь в глаза собственной дочери? — О чём ты? — она вдруг не смогла отразить его нападение. — Ты понимаешь, о чём я, — Маргарет вновь промахнулась. Видимо намёк на определённые обстоятельства губительно сыграл на ней. — Не заговаривай мне зубы, Блэк! Она вновь начала свою настойчивую атаку, усиленную ещё и её злостью. Казалось, что сейчас Сириус и впрямь не сможет отбить её и проиграет. Казалось, что время остановилось. В один миг ситуация изменилась до неузнаваемости. Было ясно, что это связанно с Сириусом — много волшебников вмиг появилось около дома Поттеров. Это были мракоборцы, без сомнения. Они пришли за ним. — Видишь, Блэк, за тобой уже персонально присылают целый мракоборческий отряд. Они пришли за тобой. Ты скоро будешь в Азкабане. Сдавайся, — начала злорадствовать Блум. — А кто сказал, что я собираюсь в Азкабан? Мне ещё нужно сделать кое-какое дело, поэтому Азкабан нужно немного отложить, — решительно произнёс Сириус и неожиданно возвёл ещё один мощный щит, силы на который были последними. И снова время будто замедлилось, и он подбежал к Киролайн, в одно мгновение обнимая девочку. — Киролайн, слушай меня. Я тебя очень люблю, прошу будь хороший девочкой и слушайся маму, какой бы стервой она не была. Я обещаю, что со мной будет всё хорошо, — он шептал это в её волосы. — Нет, Сириус! Всё будет хорошо, не уходи! — Киролайн снова начал плакать. — Милая, так надо. — Нет, мы найдём другой выход! — Не найдём, моя хорошая, не найдём, — он вытер слезинки с её детского личика. — Сириус... Как только Харрис прошептала его имя, щит сломался, что говорило о том, насколько всё сейчас плохо. Ещё одна секунда и Сириуса должны были схватить мракоборцы, но ни через секунду, ни через десять этого не случилось. Не понимая ничего, Сириус оглядел всё и вдруг понял, что сейчас их обоих защищал совершенно иной щит... Магические выбросы у детей в таком возрасте не были настолько сильными, как этот щит, созданный самой Киролайн. Она, рыдая, даже не заметила, как своими слишком уж сильными эмоциями спасала Блэка. — Сириус, прошу не уходи, — она почувствовала, как он начал нежно поглаживать её по волосам. — Милая, как ты это делаешь? — ошарашенно спросил Сириус. Киролайн в непонимании посмотрела на него. — Делаю что? — Вот это, — он показал своим взглядом на почти невидимый щит, отливающий ярко-голубыми бликами и искрами. — Я... Я не знаю, — она испуганно прошептала. — Уходи, Сириус. Трансгрессируй! — вдруг закричала Харрис, понимая, что этот щит тоже не будет держаться вечно. — Киролайн... — он погладила её по щеке. — Уходи, — снова моляще шепчет. — Я люблю тебя, милая. — Я тебя тоже, — сказала Харрис уже в пустоту, ведь Блэк трансгрессировал... И темнота... Ей стало так больно... Сколько же боли она вновь почувствовала, вспоминая об этом роковом дне. Возможно, что никогда эта боль не уйдёт из её сердца. Этого никак нельзя было забыть. Никогда не будет момента, что Харрис отпустит события прошлых лет. Она слишком сильно ухватилась за них, боясь отпустить. Ярое безмолвие зазвенело в её ушах. На этот раз она точно почувствовала физическую боль. Болели колени, руки и голова. Открыв глаза, она увидела перед собой всё тот же кабинет профессора зелий, в котором и находилась. Конечно, он был размыт. Её голова кружилась, не желая сфокусироваться и придти в нормальное состояние. Смутно вырисовывающиеся линии, были и впрямь похожи на самого Снейпа. Он стоял над ней. А она, похоже, лежала на полу... — Харрис, — тихо позвал Снейп её, в некой надежде на то, что она вообще жива. — Как вы посмели это сделать?.. — Харрис сама не узнала свой голос. Он был хриплым и еле слышным. Он молчал. Это вызвало у неё невероятный гнев, который она была с радостью готова обрушить на зельевара. — Как вы посмели это сделать? — она закричала, пытаясь подняться. Вдруг на своих губах она почувствовала кровь. Она шла из носа. — Вы ответите на мой вопрос? Или совесть наконец дала о себе знать и сказала вам, что вы поступили омерзительно? — никогда такой злости она не чувствовала к нему. Попытавшись встать, Киролайн со всей ненавистью взирала на Снейпа. Её движения были бессильными, но яростными. Она не желала оставаться в этом кабинете ни минуты. — Ну что, убедились в том, что я — Киролайн Харрис? Или, быть может, вам нужны ещё какие-нибудь доказательства? — он не знал, что и сказать. — Нет? Не нужны? Ну вот и прекрасно! Знали бы вы, как я вас ненавижу! — Киролайн выплюнула ему это прямо в лицо. Ничего более постыдного он не ощущал, чем это чувство собственного идиотизма и в какой-то степени даже ничтожества. Было противно от самого себя. Хотелось сделать всё, что угодно, лишь бы загладить свою вину, но чёртова гордость не позволяла... Харрис, при первой возможности, наконец немного оклемавшись, почти выбежала из его кабинета. Ещё долго его голову занимает мысли о том, что он сегодня увидел в её воспоминаниях. Ничего подобного лицезреть он не ожидал. Слишком уж это было... Больно? Ужасно? Несправедливо? Да. Именно так и было. До жути невыносимо было смотреть на лицо этой маленькой девочки, по которому бежали слёзы. Было невыносимо смотреть в её разные глаза, наполненные лишь ужасными ощущениями и страданиями от всего происходящего вокруг. Естественно, первым порывом было обнять и прижать к себе этого несчастного ребёнка и больше никогда не отпускать. Но это было до того, как Северус осознал, что этот маленький ребёнок стоял прямо перед ним, и именно этой девочке он говорил, что она ужасная, заносчивая, глупая, маленькая дрянь. С осознанием того, что это один и тот же человек, пришло и осознание, что люди не меняются. Просто они с годами овладели умением хорошо скрывать свои эмоции.