la mort porteuse

Следующие дни проходили в неком спокойствии, которое было вызвано лишь отсутствием хоть малейшего интереса Киролайн ко всему происходящему. Вся эта повседневность не особо заботила Харрис, её волновало лишь осознавание того, что ей не известно скорое будущее. Боязнь очередных громких и ярких происшествий давила на неё сильнее, чем те же самые обязанности ученицы. Ей прекрасно была известна цель своего нахождения здесь, из-за чего она не желала тратить время и свои нервы на очередную посредственность, которой и так мало было в её жизни. Мысли о том, что скоро может случиться что-то грандиозное не раз посещали её и заставляли забыть обо всём кроме них. Близился четверг, что означало лишь одно — скоро урок Грюма. Защита от Тёмных Искусств по расписанию должна была быть в четверг сразу же после обеда. Весь четвёртый курс Гриффиндора с нетерпением ждал этого, по их мнению, прекрасного момента. А вот Киролайн изрядно утомляли очередные рассказы Фреда и Джорджа о великолепном уроке с новым преподавателем Защиты от Тёмных Искусств. Её единственным желанием было лишь то, чтобы этот чёртов урок поскорее настал, и все довольно замолчали. И какого было её облегчение, когда она в четверг шла на обед с пониманием того, что скоро этот переполох, вызванный практически на ровном месте, закончится. Придя в Большой зал, Харрис сразу же заметила сидящих Рона и Гарри, которые оживлённо о чем-то беседовали. Не было сомнений, что они обсуждают следующий урок у Грюма. Заметив идущую Харрис, Гарри с Роном подозвали её к себе. — Вот бы поскорее урок начался, — воодушевлённо начал Рональд, — как думаете, что Грюм... — Так, стоп, — вдруг оборвала Уизли девушка, одарив их обоих раздражённым взглядом. — Вы можете хотя бы минуту не обсуждать предстоящий урок Грюма? — поинтересовалась она, закатив глаза. — А собственно, что тебя не устраивает? — нахмурился Рон. — Меня не устраивает то, как вы относитесь к новому преподавателю. Будто главнее этого ничего нет. Вы на каждом шагу твердите о том, что очень хотите наконец пойти на его урок, — объяснила своё недовольство Киролайн. — Что в нём такого особенного? Почему вы перед каждым уроком той же Макгонагалл не трясётесь? — Знаешь, нам кажется, что Снейп его боится. Напугать Снейпа не каждый сможет, — довольно заговорил Гарри. — И именно поэтому вы считаете его чертовски крутым? — усмехнулась она. — Определённо, — в один голос сказали гриффиндорцы. — Да, если Снейп его боится, то это уж точно значит, что Грюм — исключительная личность, — саркастично ответила Харрис. — Конечно, Снейп уже какой год претендует на роль учителя Защиты от Тёмных Искусств. — Да? Я слышала, что она проклята. Каждый, кто будет преподавать эту дисциплину не задерживается на этом месте и года, — задумчиво произнесла гриффиндорка. — Именно так и есть. За эти четыре года у нас было четыре учителя по Защите от Тёмных Искусств, — подтвердил Уизли. — Звучит увлекательно. И кто же были вашими учителями раньше? — с интересом уточнила она. — На первом курсе у нас был Квиррелл. Он умер, когда хотел достать Философский камень для Волдеморта, — начал перечислять Гарри. — Потом был Локонс. Возможно ты его знаешь. Он был известным писателем и героем, который так ничего и не совершал. Он потерял память, — с какой-то пренебрежительностью говорил Поттер. — А в прошлом году у нас был Люпин... — не успел Поттер договорить, как Киролайн поперхнулась чаем, который неспеша пила, пока слушала парней. «Римус? Он работал учителем? Но он же... Как такое возможно? И почему мне никто не о чём не сказал?» — шокировано начала мыслить она. — Киролайн, всё в порядке? — Да, Гарри, всё прекрасно.

***

Все оставшееся время до урока Киролайн раздумывала над словами Поттера о преподавателях по Защите от Тёмных Искусств. Разного рода мысли пульсировали у неё в голове перед тем, как четвёртый курс Гриффиндора вошли в класс Грюма. Многие хотели занять первые места прямо перед самым носом у нового учителя, но Харрис явно не разделяла такого рвения. Она, в общем как и всегда, села за одну из самых последних парт. Благо знания по этому предмету позволяли ей этого сделать. Все начали доставать учебники и класть их на парты. Вскоре и на парте гриффиндорки появился экземпляр учебника «Тёмные Искусства. Руководство по самозащите». Неожиданно послышалось клацанье. Это, несомненно, был Грюм. — Можете убрать их, — хрипло начал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не понадобятся. Все сразу же повиновались новому преподавателю и убрали книги. Спорить с ним было незачем. — Сейчас я отмечу присутствующих. Буду называть фамилии, а вы подавайте какой-нибудь знак, что вы здесь, — и опять все послушно кивнули, давая ему понять, что всё поняли. Грюм начал своеобразную перекличку. Каждый названный присутствующий отзывался, вставал или поднимал руку. Казалось, что он это делала для того, чтобы отчётливо запомнить каждого из них, даже если создавалось впечатление, будто он абсолютно не заинтересован в том, чтобы понять, кто есть кто, и сделать определённые выводы. Но Грюм анализировал каждого, хоть и многие этого не понимали. Через какое-то время он дошёл в списке до Поттера и, смерив его чуть видным заинтересованным взглядом, что-то отметил про себя. Его главная цель — пронюхать всех и каждого. — Харрис, — Киролайн последняя, кто прозвучал в этом списке учеников. Лениво подняв руку, она дала о себе знать. Их взгляд сразу же встретился. Голубой искусственный глаз Грюма, будто проходил сквозь неё и видел все её потаённые грехи и слышал все самые сокровенные мысли. От этого стало не по себе. Хотелось провалиться сквозь землю, но девушка все же нашла в себе силы, чтобы воинственно и решительно взирать на него, не отводя и на секунду взгляда. Чуть заметно хмыкнув, он выразил своё некое уважение перед столь отважным и смелым жестом. — Хорошо, — сказал он, когда отвёл взгляд от Киролайн, тем самым говоря, что перекличка закончена. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным Созданиям — прошли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я правильно понял? Класс согласно зашумел. Гриффиндорка даже немного удивилась, что в прошлом году её курс столько узнал и прошёл. И тут у неё появилась мимолётная гордость. Гордость за Римуса. «Он всегда был прекрасным учителем. Несомненно, он прекрасно учил», — девушка невольно вспомнила о нём. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разбираться с Тёмными… — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на Уизли. Было понятно, что парню было явно некомфортно чувствовать этот взгляд искусственного глаза. — Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плотного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, — и назад, в мою тихую обитель. Этот ответ вызвал у многих разочарованные вздохи. По всей видимости, многие надеялись на то, что Грюм и впрямь останется на совсем. Но согласно некому неизведанному проклятью — никто не задерживается на месте преподавателя Защиты от Тёмных Искусств больше года. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым контрзаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые Тёмные заклятия, пока вы не перейдёте на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещённое заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю. Киролайн не знала, что там должна убрать Лаванда, но можно было догадаться, что это было связано с её любимыми Прорицаниями. За то время, что Харрис жила в гриффиндорской женской спальне, она не раз слышала, как Лаванда и Парвати обсуждали Прорицания и профессора Трелони. И не раз она слышала о том, что они должны приготовить какое-то задание к следующему уроку. — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Рона и Гермионы. Грюм кивнул Рону, хотя его магический глаз был по-прежнему устремлён на Лаванду. — Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об одном… оно называется Империус… или как-то так? — О да, — с чувством произнёс Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в своё время. Вдруг он выдвинул ящик своего стола и вынул оттуда стеклянную банку с тремя пауками. Посадив одного из низ на свою ладонь, Грюм наставил на паука палочку и произнёс: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шёлковой нити, раскачиваясь взад и вперёд словно на трапеции. Он напряжённо вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечётку. Это выглядело ужасно. По коже девушки побежали мелкие мурашки, а в глазах была видна жалость. Жалость к этому бедному созданию, которым сейчас управляли. Вспомнив, какого это — быть под Империусом, Харрис закусила губу, но всё же старалась вести себя спокойно и немного отстранённо, будто этот жалкий маленький паучок, прыгающий во все стороны, её не заботил вовсе. Остальные смеялись, наблюдая за этим. Их явно забавляли те странные действия, которые выполнял паук. — Думаете, это смешно, да? — вдруг прорычал Грюм, ища хотя бы одного человека в этом классе, разделяющего его мнения на счёт всего происходящего. — Нет, не смешно! Это выглядит мерзко! Управлять другим живым существом только, чтобы показать всем, как именно действует это заклятие — ужасно. А смеяться над этим — ещё ужаснее. Я бы посмотрела на них всех, когда бы на них наложили Империус. Не думаю, что они бы тогда смеялись, — как только Киролайн подала голос, все сразу же умолкли. — Рад, что в этом классе есть хоть кто-то, кто знаком с этим заклятьем, — правдиво отметил Грюм. — Ну что ж, Харрис, я даже могу сказать, что горжусь твоими познаниями в области Тёмной магии, — девушка фыркнула на это заявление. — Скажи же, что заклятье — дрянь? — Явно ничего приятного нет в том, что твою волю подчиняют, и ты становишься безвольной марионеткой в руках другого человека. — Да, были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия Империус, — продолжал он. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Определённо, в этом был смысл. Киролайн полностью была согласна со словами Грюма. Тёмные времена рано или поздно настанут, и всем придётся столкнуться с определёнными трудностями и некоторыми ужасами. — Кто ещё знает что-нибудь? Другие Непростительные заклятия? На удивление многих, помимо руки Гермионы, ещё была и рука Невилла. До этого момента Лонгботтом проявлял свои знания только на своём любимом предмете — Травологии. — Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провернувшись, уставился на Невилла. — Есть такое… заклятие Круциатус, — произнёс Невилл тихо, но отчётливо. — Лонгботтом? — осведомился он. Гриффиндорец боязливо кивнул. Грюм, не медля ни секунды, тут же вытащил из банки второго паука. Киролайн прекрасно знала, что он сейчас с ним будет делать. От этого становилось немного жутко, но интересно. После совершённых манипуляций с пауком, он ещё и увеличил его, дабы было прекрасно видно, что же происходит при воздействии такого проклятья как Круциатус. — Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дёргаться, качаясь из стороны в сторону. Было понятно, что он не мог ничего предпринять против этой невероятно сильной боли, какую чувствуешь, когда на тебя накладывают именно Круцио. Не желая больше противится этой неестественно мощной агонии, паук упал всем своим телом на стол, на котором ранее стоял всеми своими восьми лапками и просто начал дрожать. Киролайн, будто в трансе, стала наблюдать за обессильными действиями паука. Он казался ещё более жалким, нежели предыдущий. И она, казалось бы, сама ощущала то, что сейчас чувствовал паук. Именно ту самую пронзительную боль, которая с каждой секундой становилась всё больше и больше. Через несколько мгновений послышался голос Грейнджер. Она отчаянно просила Грюма остановится. — Боль, — сказал он тихо после того, как перестал пытать паука, уменьшил его и посадил обратно в банку.— Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже когда-то было очень популярно. Так… Кто знает ещё что-нибудь? Безусловно, многие подозревали, что будет дальше и какая участь ждёт последнего паука. Все сидели тихо и не желали отвечать на его последний вопрос. Грюм показательно разочарованно вздохнул и промолвил: — Раз никто не хочет говорить, то, пожалуй, я сам выберу, кто ответит, — он оглядел своим искусственным взглядом весь клас и остановился им на Киролайн. — Харрис, скажи последнее Непростительное заклятье. Все в классе обернулись на неё и в какой-то слепой надежде взирали на неё, будто прося о том, чтобы она ничего не говорила. Девушка сама не хотела этого делать. Авада Кедавра... Ужасное заклятье. Им можно убить любого и спастись от него невозможно. Никакого контрзаклятья и шансов, что ты выживешь, у тебя нет. Два слова, палочка и человек, произносящий эти слова. И всё, ты, считай, уже мёртв. Во рту пересохло, в горле встал ком, но она всё же нашла силы выдавить из себя внятный ответ: — Авада Кедавра, — именно этим заклятьем и убили её мать прямо на её глазах. Даже просто произносить его было очень трудно. — Ага, — ещё одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Смертельное заклятие. Наконец пришёл черёд последнего паука. Не будем скрывать, что паук боялся. Его инстинкт самосохранения говорил ему просто убегать. Но так как он находился в банке, бежать ему было некуда. — Авада Кедавра! — один миг и труп паука безжизненно упал на стол. Неприятное зрелище. Многие в классе вскрикнули и в немом шоке уставились на мёртвое тело былого существа. Сейчас он просто покоился на столе, не подавая никаких признаков жизни. — Ни порядочности, — вдруг абсолютно спокойно начал Грюм, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной, — он говорил про Гарри. Именно про того самого мальчика-который-выжил. Его щёки начали пылать красным от такого количества внимания, которое сейчас почувствовал Поттер. А в голове явно возникали какие-то тревожные мысли, связанные именно с этим чертовым заклятьем. Вне всяких сомнений, Поттера поедали мысли о чудовищной смерти его родителей. — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выполнения серьёзной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк получил, — прозвучали новые подробности об этом заклинании. — Хотя... Нет, всё же есть один человек среди вас, который бы смог убить меня этим проклятьем. Да, такой человек есть... — гриффиндорцы начали оглядывать друг друга. Они не понимали, кто именно мог бы воспользоваться заклятьем. Тем временем, как взгляд Грюма остановился именно на ней. Киролайн подняла одну бровь, не скрывая своего удивления. Откуда такие выводы? Почему Грюм так говорит? К чему эти подозрения? — Но ничего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать, — непринуждённо продолжил он через миг. — Возникает вопрос — если всё равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнётесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запишите это… «И к чему эти непонятные намёки? С чего это он решил, что я смогу убить его Авадой? Навряд ли у меня это получится. Да и пытаться я не собираюсь. Что за бред? Почему меня все в чём-то подозревают?» — прикрыв глаза, мыслила Харрис. Её сердце бешено стучало и отдавало стуком в висках, не давая полностью сосредоточиться на определённой мысли.