Закат сквозь перья грифона

Таяна могла только попеременно смотреть в глаза сестре и её мужу. Лютик видел, как много хочется сказать принцессе. Хоть напомнить, что она старшая и у неё есть какие-то права. Но права ничего не значат, если рядом нет друзей и защитников. Регис и сам Лютик не в счёт, они не смогут тягаться с правителем окрестных земель и его армией. Достаточно поживший в замках и около них, Лютик знал, как легко знать избавляется от нежелательных родственников. Отпускают – и на том большое спасибо. Не передумали бы. На своё счастье Таяна тоже понимала это. Ей только и оставалось, что отойти, молча благодаря хоть за такую милость. Но прежде, она очень тихо шепнула Ольде: – Берегись золота и серебра, сестра. Один укол – и снова станешь статуей. – Это угроза? Похоже, рано я решила тебя помиловать! – Это предупреждение. Исключительно из благих намерений и пожеланий. Таяна повернулась так, что на солнце блеснул каждый камешек, каждый кристалл в узоре, вживлённом ей в кожу в районе ключиц. Ольда, видимо вот-вот собиравшаяся просить мужа отменить благородное решение отпустить на все четыре стороны сестру, выросшую в замке и не способную самостоятельно платье надеть, невольно посмотрела на узор, потом на собственный, очень похожий, но не такой же и… промолчала. Лютик перевёл дух. Как он надеялся – незаметно. Девушки отошли друг от друга, а за ними потянулись и остальные. Цидарис с Нератином, прежде чем разойтись, переглянулись. Но уже без прежней ненависти на лицах. Похоже, Нератин нашёл в себе силы принять то, что он не мог изменить. Он ещё раз посмотрел на Ольду, но уже не сделал попытки подойти или заговорить с ней. Вернул своё внимание её мужу. — Бывай, король, — сказал он. Цидарис чуть помолчал. — Бывай, граф. Потом вдруг неожиданно улыбнулся. — Бывай, ваша милость. Лютик глазам своим не поверил, но Цидарис протянул своему противнику руку. И к ещё большему удивлению поэта, тот её пожал. — Надеюсь, мы ещё скрестим оружие. — Но уже на турнире. — Должен признать, мне понравилось. Ты был достойным противником. — Взаимно. Подписываюсь под твоими словами. Закончив расшаркивания, Цидарис заботливо приобнял жену, так и завёрнутую в плащ, и повёл её к своей лошади. Таяну оба супруга обошли, как обходят дерево или камень. Вообще на неё не глядя. Лютик не мог понять, как можно вот так проникнуться симпатией к недавнему врагу и сопернику, но остаться совершенно равнодушным к судьбе девушки, с которой делил постель. И которую, по сути, оставлял на улице, без каких-либо средств и помощи. По мнению поэта, это был поступок недостойный мужчины и короля, но какие-то крохи благоразумия уберегли его от того, чтобы высказать свои мысли вслух. Не подозревая о мнении Лютика о своей особе, да и плевав на него, видимо, король усадил расколдованную жену на своего коня ровно также, как до этого сидела Таяна, и двинулся прочь. Оба ни разу не оглянулись. За ними же двинулись его люди, громыхая и бряцая оружием, прошли мимо Лютика с компанией. Нератин вопросительно посмотрел на оставшихся. — Думаю, я двинусь с господином графом, — сказал ведьмак, — решим заодно вопрос об остальной части оплаты за наши услуги. Лютик? — Я ещё немного задержусь. — Я так и понял. Позаботься о даме. Уверен, с твоими связями найдёшь, куда её пристроить. Вторая армия двинулась в другую сторону. Там тоже никто не оглядывался. Оставшиеся трое молчали, пока вокруг снова не стало тихо, и остался только тёплый ветер, что уже не доносил человеческих и конских запахов. Очередным порывом к ногам девушки подбросило маску, которую она носила большую часть жизни. – Господин Лютик, не могли бы вы подать мне её? Благодарю… Тонкие пальцы скользнули по выделанной коже, прослеживая изгибы. – Вот ведь, господа… Не было у меня лица, но был дом, свои покои, тёплая вода для мытья и умывания, платьев в достатке. Какие-никакие родственные отношения. И не только родственные. Я знала, где буду спать, проснувшись утром, и думала, что для счастья мне не хватает только этого самого лица. Что вот верну я его, и сразу всё станет совсем хорошо. И вот… Лицо теперь есть, но нет более ничего. Ни дома, ни дорогих мне людей. Цидарис… я думала, он оценит. Увидит, наконец. А он даже не посмотрел на меня. Будто и не было… ничего. Ему… всё равно. И кто я теперь? Такое же «ничего». Куда мне идти? Где искать приют для себя и моей будущей дочери? — Не беспокойтесь, Таяна, мы вас просто так не оставим. Придумаем что-нибудь, — успокоил Лютик. — Господин Регис? Надеюсь, вы пойдёте с нами? Вампир кивнул. — Разумеется я пойду с вами. Лютик. Пауза была краткой, едва заметной, но поэт не пропустил её. Принцесса, как оказалось, тоже. Девушка посмотрела на одного. На второго. — Я не буду вам мешать. Наоборот, постараюсь стать защитой от нежелательного интереса. Два мужчины, что сопровождают леди в положении, вызывают меньше вопросов, чем просто два мужчины, повозка которых так пахнет… любовью. У Лютика чуть потеплели кончики ушей. — Иногда мне кажется, что среди эльфийских могил может быть спокойнее, чем среди людских поселений, — сказал Регис. — Вам не кажется, — ответила принцесса. – Может, останемся где-нибудь здесь? – Не в вашем положении, леди. В любую минуту может понадобится повитуха, да и просто помощь. Как ни крути, а нужно быть среди людей. Лютик поправил за спиной лютню, и двинулся к тележке. – Тогда для начала предлагаю набрать грибов нам на ужин, как я предлагал, а затем найти место, где можно будет остановиться на ночлег. И подальше от этих склепов.