Между строк

Глава 4 И в будни погружаясь, кромсать куски своей души

Страшно себя открыть, Страшно себя дарить, Страшно чужую жизнь прожить, Если она стучит Можно и не открыть, Можно её в себе душить, Но я буду ждать тебя Слепо уверенно. Нервы

Это был один из любимых предметов Армина, который был ему интересен еще с ранних лет, так что парня очень порадовала перспектива изучать его еще и в университете.История стояла для блондина на одном уровне с философией и психологией, став одним из любимых его предметов в университете. Еще будучи маленьким ребенком он часто засиживался за старым и очень потрепанным учебником по истории своего дедушки, у которого он часто гостил в детстве, до одного момента, перевернувшего его жизнь с ног на голову. Дождавшись прихода преподавателя, он оставил дневник и усевшись по удобнее начал записывать пару. Арлерт даже не думал, что дел у историка будет на сегодня много и в честь этого, тот, после получасовой лекции, дав два задания студентам, покинул аудиторию, чтобы заняться своими делами. Подобное явление очень обрадовало блондина, что тот быстро, выполнив данные преподом задания, взял дневник и снова принялся за долгожданное чтение. Снова голубоглазый начал проникать в атмосферу романа, он снова читал, снова дышал этими нежными моментами, снова смотрел между строк, пытаясь найти скрытые от его глаз смыслы. Каждая строка строка воодушевляла его по новому, каждый миг заставлял, словно страдать. И вновь, сам того не замечая, он начал вновь грузиться в шепот, и слова слетали сами с его губ, мелодично звуча и окружая его, втягая в атмосферу забытых времен, признанием тем нежным обрекая боль свою внутри.

И в день, пропитанный печалью В звучание мелодичных слов, Наедине с тобой лишь оставаясь, Признание свое я произнес. И средь той сцены, средь оваций, Цветы твои проклятые беря, На боль столетнего терзанья, Обрекаю в миг себя.

Продолжал листать он вновь страниц, вникая в смысл мимолетных слов, для него было важным в этом дневнике все. Он видел душу туда вложенную тем образом, что когда-то повстречал в холодном парке. Сам того не ожидая, он влюбился в человека, которого не знал вовсе, лишь держа его творение в своих руках, его сердце трепетало, он понимал, что до конца осталось немного, еще чуть-чуть и закончится все. Пропадет душа, которую нашел он, а интерес все также нарастает, и он переворачивает страницы, снова попадая в мир поэзии того чистого сосуда, что так в тот день понравился ему.

Ты был пустым и безнадежным, В тебе ни капли нет души, К тебе влечет меня безбожно, Я так хочу твоей любви. Я был слепой, парящей птицей, В тебе свободу увидал, Послушав твои небылицы, Я вкус обмана не признал.

Сквозь рифмы слов он ничего не видел, а слух, словно пропал в тот миг, и от того никого он не хотел услышать. Пока он не почувствовал осторожного касания на своем плече. И снова кто-то вырвал его из омута раздумий, не дав дочитать роман. Это был Конни, который обеспокоенно смотрел на него, и в движенье губ своих, с которых начали литься слова, тот выражал обеспокоенность. ―Армин, с тобой в хорошо? ―обеспокоенный состоянием своего друга, заинтересовался тот, опираясь рукой об стол товарища, слегка наклонившись к нему. ―Да все хорошо, просто зачитался, вот и не откликнулся― проговорил голубоглазый в спешке запихивая дневник в свой давно открытый маленький рюкзак. ―Знаешь, я даже не удивлен такому явлению― произнес Спрингер, отходя от стола, давая пройти своему одногруппнику к столу преподавателя, чтобы сдать работу―Типичный Арлерт — любитель книг. ―Это да, типичный я― произнес со смешком блондин, идя к столу преподавателя, закидывая рюкзак за спину.― Я думал ты пойдешь с Жаном.― произнес юноша, положив тетрадь на стол к работам своей группы. ―На самом деле, я хочу тебя украсть и пойти на вечеринку к Жану― сказал кареглазый―Ты идешь со мной и никаких отговорок. Не успев он сказать что-либо, как Конни утащил Армина за собой. Парни не думали, что дом Жана будет в часе ходьбы от университета, еле как найдя нужную квартиру, ребята постучали в дверь, ожидая хозяина вечеринки. Дверь открылась и перед ними предстал юноша лет девятнадцати, со светло-пепельными длинноватыми волосами. Это был Кирштайн. На его лице расплылась довольная улыбка, которое сделало и без того красивое личико еще привлекательнее. Армин познакомился с Жаном совершенно случайно, однажды, еще в сентябре, он наткнулся на него лежащим у входа университета с синяком на лице, как оказалось, тот получил его от девушки, за которой он бегал с самого начала первого курса. Лично девушку Арлерт не знал, но мельком видел ее и считал довольно привлекательной. В тот день он помог Жану, но после те лишь общались мельком, а их разговоры состояли из банальных «Привет.Как дела?». Рюкзак юноша оставил в одной из пустых комнат, предварительно достав из него драгоценный дневник, Жан предусмотрел это помещение, как отличное место, куда можно поставить личные вещи, и чтобы обеспечить безопасность и предотвратить возможную кражу, он решил закрыть дверь комнаты на ключ. Веселье в самом разгаре, всюду играет, а огромная толпа, танцующих в такт музыки студентов, пытающихся отвлечь себя от будничных проблем и учебы, вливая в себя алкоголь и затягивая пачками сигареты. Музыка будоражит кровь и дурманит голову, везде слышны только слова «Я должен был переродиться и кем-то стать». Снова включили Сметану, она сносила полностью голову, и все хором вдруг закричали, срывая голос и раскидывая боль во все стороны «Но почему-то перестал себя узнавать». Песни менялись, толпа раскачалась больше и снова по новой все вокруг в миг пошло. Время шло, а музыка не останавливалась, она словно впиталась в каждый сантиметр тела танцующих, словно заставляла, как марионеток, дрыгать в ее такт. Неожиданно толпа затихла, а один из парней, вылезший из нее, принес за собой стул и поставил прямо по центру. В миг на эту мнимую сцену вышел Конни, который вел за собой невысокую брюнетку с распущенными волосами с пробором по середине и челкой, держащую в руках гитару, увидев это толпа одобряюще начала гудеть, а Спрингер решил выступить с речью. ―Итак, все мы знаем нашу прекрасную четверокурсницу, звезду всех мероприятий нашего университета― говорил громко парень на всю толпу, ― И сегодня я смог ее уговорить нам спеть одну хотя бы, и она конечно согласилась, ну конечно, кто же откажется от халявного бухла? Верно, никто, так что прежде чем начать кидать в меня за слишком длинную речь помидоры, бутылки и прочий мусор, я по-быстрому удалюсь, а вы ребята слушайте и наслаждайтесь― закончив на этом, он удалился, а девушка села на стул и начала концерт. Нежными и тонкими пальцами она перебирала по струнам гитары, мелодия полилась сама, а студенты услышав столь знакомую песню начали визжать. Толпа утихомирилась и девушка наконец запела. Ее голос был нежен и правильно поставлен, каждая нота вытягивалась сама, а люди тихо смотрели, воодушевляясь ее пением. Строчки слетали с ее губ легкостью, а разум слушающих уходил куда-то.

Я знаю что в моём мире так много лжи Точно так же как и в вашем

Запевала она куплеты, вызывая трепет в сердцах и снова по новой внушала своеобразную боль.

Каждый день заставляют нас строить этажи Чтоб казаться кем-то более важным

Слова переплетались в своеобразной атмосфере грусти и печали, слушая что-то подобное все чувствовали что упускали какие-то моменты в жизни. Так и кончился куплет, а за ним залился припев, в ее голосе было чувство, будто разбитые оземь стекла заставляли глотать.

Спи спокойно, словно не было войны Все вокруг счастливы, все грехи отпущены

Вникая в эту боль и некое божественное ощущение, люди в толпе запели, пытаясь выбросить некую скопившуюся скорбь. И только один Армин сидел на кухне и выпивал, продолжая читать, в темной кухне в полном своем одиночестве, под светом маленького карманного фонарика, который он купил еще в школьные времена, дневник. Для него не было ничего важного вокруг, единственное что волновало его, был дневник, который он не выпускал из рук на протяжении всего дня. Голубоглазый был полностью, от и до погружен в другую вселенную, ничего его не беспокоило и ничего ему не мешало. Алкоголь оставил свой отпечаток в разуме, и строчки прочитанные им предавались еще большему смыслу и пониманию, а музыка навеивала определенной аурой, погружая мальчишку все больше и больше в саму суть романа.

Я глупец и себе я ненавистен, Как же мог в тот день примчаться так я, словно выстрел Раздал голос тот родимый твой, В тот миг не понял я во что был обречен.

И с глаз блондина стекали слезы, а пение на фоне шло и шло, ему понравился тот голос, что вниманием тогда был не обделен, все были там, а он один был здесь и боролся с болью, что так внезапно окутавшей его, он понимал, что происходило на фоне тех страниц, но так боялся верить в это.

Твоею ложью был я одурачен, В твои слова поверил я, И теперь на мне лишь скатерть, Грязная и вся в крови она. Я полностью тобою связан, И только боль в моих глаза, Тобою был я одурачен, В твою любовь поверил я.

Страницы кончились внезапно, не ощутив этого Арлерт расплакался, последние слова тронули его до глубины души, слезы текли сами по себе, а он осознавал то, что нет последней страницы, она вырвана, и Армин не узнает конец. Пытаясь успокоить себя, он вслух перечитывал последние столбцы и строки, последние слова, боясь, будто бы потерять единственную маленькую связь с Эреном.

Ты сломал меня лишь дважды, Третий выстрел сделаю я сам В тебя влюбившись лишь однажды, Потерял билет я в небеса. Ты вырвал мои крылья, А гордость вымазал об грязь, Тебе я верил сильно, сильно А теперь страдаю от тебя. И я с талантом обреченным, Идти мне некуда теперь, Стою один среди дороги, Сосуд пустой, я стал никем

И словно малое дитя, Армин снова громко расплакался, он не мог принять такой конец, он не мог принять утерю этой странной связи. Его до боли терзало то, что он так безрассудно влюбился в человека о котором ничего не знает, а рассказать подобное некому, и это ранило его вдвойне. В этом состоянии его застал Жан, который пришел попить воды, но пред ним открылась необычная картина, сидящий в углу прямо перед балконом Армин, в слезах запивающий свое горе бутылкой дешевого виски. В этот момент он решил подойти к нему и подсесть. Выполнив пару действий, он тут же оказался сидящим рядом с Арлертом и начал своеобразно утешать его. ―Хоть мы и не близки, ты можешь рассказать мне все, все что ты скажешь останется между нами, даю тебе слово.― Сказал Кирштайн, чувствуя, что груз который несет на себе Армин не мал и очень тягостен. Возможно из-за большого количества спиртного в крови, а может из-за повышенной в то мгновение сентиментальности, или же Жан действительно был человеком, которому стоит довериться, но тогда Армин излил ему всю душу, все что держал в себе, все малые проблемы, все что мучило его тогда и груз который он таил в сердце. Арлерт рассказал Кирштайну событие десятилетней давности, то что разбило его детство на счастливое до и печальное после. Он рассказывал, а из глаз ручьями лились слезы, каждое его слово, вылетая из губ, делало его боль легче и вовсе оставляя лишь малое ощущение грусти о потерянном. День, который так ненавидел Армин, был дождливым и холодным, он помнил все это, как сейчас. Отец спокойно водящий машину, дедушка спящий на соседнем кресле, и мать которая сидела вместе с маленьким голубоглазым мальчиком на заднем сидении. Воспоминания ожили, и заиграли слова которые он тогда произнес «мама, а тот дядя придет к нам снова ночевать, когда папы не будет дома?».Он со слезами вспоминал вмиг вспыхнувшую ссору, крики отца, узнавшего об измене жены, оправдывающаяся мать и испуганный внезапной ссорой дедушка. А дальше словно в фильме, отец не справившийся с управлением, авария, разбившаяся в дребезги машина и мать лежащая после всего ужаса в крови и шептавшая ребенку «Это все ты виноват! Лучше бы тебя не было, ты просто ничтожество!» на последнем своем издохе. Услышав подобное от Армина, Жан обомлел и начал утешать юношу простым поглаживанием по спине. ―Знаешь, я еще и влюбился, ― произнес истощенный морально блондин―влюбился в парня, прочитав его стихи в дневнике, какой же я дурак. ―Любовь такая странная штука. Она может быть неправильной, безумной, болезненной, но всегда прекрасной, так что не бойся своих чувств, не бойся чувствовать, ведь любить это прекрасно.― Сказал парень, пытаясь утешить хоть как-то Арлерта.― Хочешь покажу свои фото с Микасой? ― внезапно проговорил тот, надеясь что хоть это поможет. На его удивление Армин согласился, и парень достав свой телефон, начал показывать ему фотографии. ―К сожалению, она отказала мне в чувствах, но согласилась стать моим другом, поэтому мы часто с ней гуляли, правда вот уже около двух недель она не хочет выходить из дома.― говорил он с некой грустью в голосе, пролистывая фотографии― смотри, это фото с театра балета, мы были там на первой сольной премьере ее друга детства― воодушевленно, проговорил тот, показывая фото, где он с Микасой вместе с двумя танцорами балета позировали на камеру. В этот самый миг Армина словно гром сразил, в одной из фигур на фото он признал того самого незнакомца, который посмел, сам того не зная, украсть его сердце. «Это Эрен» лишь звучало в его голове. В миг вся печаль начала исчезать, а реальность приобретать новые краски, а кровь бурлила и сердце колотилось, в ожидании долгожданной встречи.