Снежинки нетающего снега

Определённо, это не то, чего они хотят — оказаться в том месте, где Люмин впервые начала своё приключение и встретилась с маленькой спутницей, и не иметь возможности поговорить обо всём, о чем хотели на протяжении стольких лет. Абсолютно точно, спина сестры не то, что хотел бы видеть её брат. Но он не говорит об этом, предпочитая повернуться к ней своей, стряхивая с шарфа холодный снег, и не думавший о том, чтобы превратиться в воду. Пару раз Паймон гадала, что же могло стать причиной для такой стены между её путешественниками. На второй она нашла ответ, но почему-то в решении этой странной загадки родственников ей это даже не собиралось помочь. Синеватый узорчатый шарф развевался вслед за ней, летевшей как можно больше позади… либо ей бы пришлось выбирать, с кем именно лететь. Её маленькие пальчики всё не могли найти своё удобное положение, время от времени тревожно поддёргиваясь. Раз за разом она встряхивала головой, чтобы избавиться от налетающих снежинок, так удачно совпадающих цветом с её волосами. Тишина, прерывающаяся лёгкими завываниями ветра и хрустом холодного покрова под ногами, продолжалась слишком долго, прежде чем маленькая фея окончательно обхватила себя руками, не осмеливаясь тихо пожаловаться на драконий мороз и лёгкую одежду вопреки сезону. Впрочем, Итэр подмечает лишь то, что его эта тишина нисколько не волнует. Даже отчасти. Вместе с Люмин он шагает вдоль пляжа под утёсом Звездолова. Условно — разбежались друг от друга не меньше метров двух. — Сестра, тебе не прохладно? — Нисколечки. — отвечает та, идя прямо, не сутулясь. Хоть внутренне она только что подумала о том, что не стоило полагаться целиком и полностью на закалённое приключениями тело. Паймон останавливается, замечая, как близнецы сделали это задолго до неё. — Может, ты бы хотел отправиться обратно в город, брат? — Только после того, как ты покажешь мне место, откуда начинала. — Твёрдо закрепляет Итэр, не смея повернуть на Люмин взгляд. Хотя бы до того, как она не сделает этого сама, проиграв в негласном, странном, непонятном и несуразном поединке. Они шагают дальше, и перестают слышать вообще какие-либо намёки на живую природу. Птицы ещё давно поразлетались по гнездам, завидев в небе осколки непогоды, зелёная трава спряталась, как только выдался шанс, крабы и рыбы закрылись слоем льда, а деревья с кустами видеть никого не хотели до весны. Крохотный тёплый ветерок поддевает чулок феечки, плавно проходя через парящую корону, нежно выдувая все снежинки, застрявшие в белоснежных волосах. Она недовольно закусывает губу, раздумывая о том, в какой момент лучше всего было бы напомнить о себе и о неразрывной связи между сиблингами. Но они перебивают её на корню. — Ветер так прекрасен на месте твоего старта, не правда ли, сестра? — На землях Мондштадта он всегда приятнее, чем где-либо ещё. — Люмин не сдерживается и обнимает себя руками, словно отдавая дань снегу, залезающему в обширное пространство под тканью одежды. Его бесконечный холод опаляет дыхание, перестающее создавать паровые облачка в воздухе. — В городе, среди друзей, гораздо уютнее, я права, брат? — В том городе, в котором мы будем полностью разделены друг от друга. Всякое движение сходит на нет, и взгляды близнецов наконец пересекаются, будто в опровержение сказанных слов. Янтарь, пылающий сильнее, чем у его бога, прикрывается завесой усилившейся метели, отображая все несказанные фразы. Никто из них не может — не имеет особого желания — глядеть в глаза напротив сквозь нетающий снег. Итэр даже не думает о том, какое значение в брошенных им звуках, собравшихся в неоднозначное лицо Люмин, прикрывающей глаза в собственноручной тишине. Спина сестры не то, что хотел бы видеть брат, а спина брата не то, что могла бы уже увидеть сестра. Вот только Паймон, нервно потирая себя руками, хочется высказать им обоим всё, что крутиться на длинном языке. Всё, до последней новогодней вишенки и непрозрачного оскорбления. Ой, ей так сейчас хочется, вопреки запретам путешественницы, вспомнить все славные словечки родом из Снежной. *** Венти странно думать о том, что же случилось между так упорно старавшимися держаться вместе родственниками. Он создаёт лёгкий ветряной барьер вокруг себя в защиту от летящего снега, наблюдая с высоты выступа на скале за тем, как Паймон бегает взглядом между путешественниками из других миров. Она, очевидно, в конец потерялась, метаясь то к удаляющемуся Итэру, то к остающейся на прежнем месте Люмин. Феечка обхватывает руками лицо, что-то крайне выразительно крича им поочерёдно, на что архонт лишь вздыхает — неприятно видеть малышку, гордо называющую его бардом-бродяжкой, такой нерешительной. Он чувствует на своём плече чью-то тёплую ладонь и оборачивается. Перед ним склонилось самое настоящее дитя ветра, не очень плотно, но закутанное в согревающий мех. Охотница, умеющая совладать и союзничать с ветром, подобно крыльям Двалина парящая на планере. — Эй, бард, чего это мы тут следим за нашими почётными рыцарями? — задорным и крайне любопытным голосом спросила Эмбер, потрепав парня за плечо. Венти переводит взгляд на уходящего по направлению к городу Итэра. Всё же, кровные близнецы, знающие друг друга всю жизнь, так себя обычно не ведут. — Полагаю, моя причина та же, что и у тебя, лучший скаут всея Ордо Фавониус, — не отводит взгляда, плотнее прижимая ноги к краю выступа, — Хе-хе, неожиданно погода так изменилась, не правда ли? Он усмехнулся, когда девушка присела рядом с ним, положив голову на колени и обхватив их руками в тёплых перчатках. — Пф, никогда не понимала, когда ты шутки шутишь, а когда говоришь серьёзно, — нахмурилась она, при всей своей разведывательной сноровке не выпуская из поля зрения медленно садящуюся на снег Люмин. И её сейчас понять даже труднее, чем бродячего барда, но отчего-то Эмбер смекает, что на душе у подруги лежит горький осадок, — Мне этот пуховик от дедушки достался, он бы точно не хотел, чтобы я где-то мёрзла по своей глупости. Зима чувствуется ещё холодней, поэтому даже Венти демонстративно ёжиться. Он выглядит задумчивым, и она медленно выдыхает, прежде чем самой принять такой вид. — Хм… — выдают они одновременно, после чего Барбатос наконец прыскает. — Ха-ха, похоже, наш ход мыслей пошёл по одной дороге! — переводит он взор на скаута, заговорчески улыбаясь. Она не повторяет движение, а поворачивается самостоятельно, не сумев сдержать пылкий нрав. — То есть, теперь мы можем их побеспокоить? — воодушевлённо спрашивает Эмбер. Впрочем, по её внешнему виду и интонации, вопрос был до той степени риторическим, до какой было бы утверждение, — И вообще, чего это мы тут сидим, хотя могли бы действовать? Ох, я сейчас же догоню Итэра! Осталось лишь свести путников вместе и… свести их порванные местами узы. Венти уже собирается подниматься, неспешно рассеивая ветряной барьер, который Эмбер по какой-то причине даже не заметила. Или сделала вид — он не приглядывался. И всё же опять останавливается, когда видит, как шустрый скаут добегает до чужеземца, и как она предлагает ему свой тёплый пуховичок. Посмеивается, ведь даже издалека выглядело это крайне мило. Не мило только то, что маленькая летающая фея всё не решается приблизиться к сидящей путешественнице. — Хм, долго ждёшь? — раздаётся глубокий чёткий голос за спиной, который бы явно заставил вздрогнуть, но парня таким уже не проймёшь. Барбатос складывает руки на груди. — О, а я уж-то думал, нужно будет тебя из-под снега выкапывать по песчинкам. — Бард поворачивается, разглядывая пришедшего друга, стоящего удивительно твёрдо и прямо в нарастающем холоде. — Ты же понимаешь, что к нам понятие старость неприменимо. — Тот удручённо мотает головой, будто напоминая богу рядом с собой об очевидном. Венти только хмыкает. — Заставили сыграть Санту для группы очаровательных детишек? — Анемо Архонт клонит голову чуть ближе к собеседнику. — Нет, — отвечает мужчина скоро, как-то непонятно блеснув глазами, — Деда Мороза для приезжих снежан… *** Ни Эмбер, ни Итэр не считают, сколько проходит времени, когда они добираются до стен города и встречают встревоженных погодой стражников, просящих каждого мимопроходящего жителя оставаться дома. Тогда же их встречает подмёрзший Беннет, только-только собиравшийся отправиться в приключение. Очевидно, для него они — лучшее времяпрепровождение. «И так часто ему приходится?» — гадал путешественник, глядя на унылое лицо… друга. На его взгляд, Эмбер вела себя как-то запредельно подозрительно: резко взяла Беннета за руку, когда тот хотел что-то громко спросить у Итэра, и взволнованно пролепетала ему что-то, что путник слышать уже не захотел. Пф, пускай говорят, что хотят. Раз его это не касается, он навязываться не будет. Впрочем, он только наклонился ближе к ним и напряг слух. Внезапно искатель приключений кивнул, после чего улыбка расцвела на его лице, в контраст прежнему раздосадованному настрою. Эмбер медленно отошла, приблизившись обратно к путнику, с невинным видом пытаясь завязать с ним разговор. — Надеюсь, ты насладился красотами мондштадтских равнин, Итэр! — сам названный поднял на неё глаза и слегка недоумённо улыбнулся, подмечая про себя, что фраза адресована ему, — В это время года они ещё прекраснее, хоть порой и трудно шевелить ногами в снегу. Это всё равно не делает пейзаж менее свободным! — Эй, Итэр, — подошёл сбоку ещё и Беннет, — Я ведь так и не поинтересовался твоими приключениями на протяжении всего того времени, как ты был в Снежной! Эмбер мягко посмеялась, глядя на восторженного друга, казалось, готового днями напролёт слушать опыт в путешествиях других. Хотя, это только если сам близнец согласится поделиться. Но Итэр отвечал не сразу, мысленно понимая, что никаких историй он-то и вспомнить не сможет — за всё время его это мало волновало, а его прежние цели и подавно. — А там очень холодно? Холоднее, чем на Драконьем Хребте? А там вообще живут такие же животные, как у нас? А правда, что там прямо в городе бродят огромные медведи?! — несчастливый искатель приключений подскочил, заваливая путника интересующими вопросами. Девушка с соседнего ларька посмеялась. — Эмм… — Итэр обязан признаться, что настолько искренний вид Беннета до глубины души смутил его. До той глубины, в которой он начинает невольно проводить параллели искор в его глазах с золотой радужкой, знакомой с детства, — Я не могу ответить сразу на всё… Да и в городе я был не так уж часто, но ни разу не видел там домашних медведей. И да, поначалу в Снежной мне было очень холодно, что аж до костей пробирало. — Он слегка улыбнулся, вспоминая прошлые моменты, хоть улыбка долго и не продержалась. По крайней мере, Беннет успел задать следующий вопрос. — О, а Гильдия Искателей Приключений? — вместе они заходят под свисающую крышу здания, — Насколько я помню, именно там находится их главный центр. — Хм, да, это так, — продолжает бывший Принц. Эмбер отчего-то слышит странный треск свысока, — Помню, что Гильдия и вправду имела множество искателей там. Постоянно приходилось с ними сталкиваться. — Оглядываясь назад, теперь Итэр подмечает, что они всё же были довольно весёлыми ребятами, хоть и надоедливыми, когда лезли не в своё дело. — Ха-ха, — посмеивается зеленоглазый, не слыша, как прямо над ним раздаётся ещё один подозрительный треск, — Признаться, я всегда хотел побывать как-нибудь в Снежной и пообщаться с местными искателями! Уверен, нам будет чем поделиться! Эмбер вскрикивает одновременно с Сарой из «Хорошего Охотника», пока над Беннетом отрывается увесистый кусок льда. Сам же невезунчик за интересным разговором замечает это слишком поздно. — Оу… *** — Так это то место, которое ты хотел нам показать? — спрашивает консультант, неспешно заходя в несколько сомнительное помещение. Однако здесь довольно убрано, хоть в воздухе и витает лёгкий запах качественного вина. — Эй, не смотри так, Чжун Ли, — Венти как-то слишком долго протягивает новое имя друга. Паймон, сложив ручки на груди, строит недовольную рожицу, — Вообще-то в этой таверне ближе к празднику всегда подают меньше алкоголя, уступая место небольшим заведениям. Так ведь, мастер Дилюк? — Просто сохраняю традицию клана. В такое время таверна для пустых пьяных разговоров и мелких бардов вроде тебя становиться зоной для празднования семьи и знакомых. — Поясняет владелец винокурни, прослеживая взглядом неспешные шаги ещё одной гостьи. Люмин неохотно проходит вслед за друзьями, всё время мысленно сверля тёмный пол. — Вот и я о чём. Как хорошо, что вы продолжаете следовать маленькому делу своих предков. — Подтверждает бард, начистую проигнорировав замечание Дилюка. Хотя основная причина, он почти уверен, является тем, что в канун Рождества и Нового года люди предпочитают брать дешёвый алкоголь на фестивалях, чем в дорогих заведениях. Барбатос и сам не против был бы сделать также и запастись на следующий год… просто настроение не то, да и провести его с новыми знакомыми звучало заманчиво для Ветерка. — Путешественница, предлагаю выпить простого виноградного сока. Он поможет немного поднять настроение. — Рагнвиндр не предпочёл долго здороваться после длительной потери связи, когда заметил подавленный блеск в глазах знакомой. Пожалуй, он не будет расспрашивать её о случившемся, пока она сама или её спутники не заговорят об этом, хоть и негоже унывать в рассвет праздника. — Да, большое спасибо. — Люмин спокойно подошла и взяла в руки протянутый стакан. За ней верным хвостиком подлетела и Паймон, но, вместо того, чтобы начать выпрашивать вкусняшку и себе, та остановилась у лица подруги, наблюдая за её задумчивым видом. Путница не скоро поднесла ёмкость к губам и отпила свежего сока. За то время Венти успел о чём-то перешептаться с владельцем и представить лиюэйского господина, как своего старого друга. Дилюк только посмотрел непонятным взглядом на двух девушек, между которыми не было слышно разговоров, а после — на малознакомого гостя с ещё более нечитаемым виденьем. А ещё чуть погодя, когда Паймон осмелилась вбросить словцо о прекрасной погоде, в нарастающей тишине, Барбатос не совсем уместно рассмеялся и заявил о том, что им вместе с Чжун Ли нужно на какое-то время покинуть таверну. «Как обычно, ни зачем ни почему.» — Вздохнул Рагнвиндр, понимая, что дурной настрой Героини теперь полностью на его попечении, хоть рядом и летала кругами фея, та явно желала выпить что-то покрепче сока. Сразу при выходе за дверь, улыбка на лице младшего архонта спала, а старший понял, что теперь им нужно найти местного скаута. *** — Дилюк… Ты не против рассказать мне, когда ваши отношения с Кэйей стали. такими? — Люмин подняла голову, поставив полупустой стакан. Дилюк ответил почти сходу, как она закончила. — Такими чужими для братьев? Хм, это случилось довольно давно, я не любитель помянуть прошлое. Но, полагаю, раз уж мы здесь одни, — Паймон прекратила метаться по кругу, оперевшись на барную стойку, — я могу некоторое рассказать. Бармен с самого начала подумывал, что девушка спросит об этом. «Кажется, у неё похожая ситуация.» — подумал он, держа в голове те слухи о том, что сестра наконец нашла своего затерянного по пути брата. Только сейчас с ней только её маленькая проводница, а настроение совсем не подобающее общей атмосфере. Дилюку никогда не было сложно связать несколько фактов в одну цепочку. — Причин было достаточно, но основной стали наши разногласия по поводу Ордо Фавониус и… смерть нашего отца. Она много чего изменила в своё время, — мастер отвёл глаза, не скрывая по-своему тяжкого вздоха, — Можно сказать, наши дороги попросту разошлись, Ещё, он слишком большой любитель выпить, а вы знаете моё отношение к этому. — Мастер Дилюк, какая трогательная история… — Фея взлетела, чтобы оказаться на одном уровне с мужчиной, — Паймон слышала о том, каким человеком был ваш отец. Уверена, он не заслуживал такой участи. Он только молча кивнул, спешно пробормотав что-то вроде: «Никто не заслуживал». Они встретились взглядами — все трое, и все трое выражали совершенно разное. В глазах одной Люмин то безмятежно плескались, то безнадёжно тонули искры самых разнообразных мыслей, что были направлены на осмысление некоторых людских связей. Рука сама собой потянулась к сладкому напитку, а девушка скользнула взглядом на летающую подругу, а после снова на бармена. Только тот внимателен и заметил, что смотрит она прямиком в свои мысли. И после чего девушка начала: — Мне очень жаль- — Нет, не стоит, — мягко перебил Дилюк поднявшуюся путешественницу, плавным движением руки подливая ей сока. Признаться, он не заметил точно, но явно почувствовал, как Паймон ему подмигнула позади Люмин, — Хоть я не могу раскрывать всех деталей по соглашению с рыцарями, я хочу знать, помогла ли тебе наша история в вашем деле? — В нашем деле? — переспросила путница, немного расправляя усталые плечи, — Ох, так ты про всё знаешь… Да, она заставила меня немного по-другому смотреть на эту ситуацию. Паймон легко облетела свою подругу, чётко понимая, что даже она не всегда может понять, врёт ли она или сама не уверена в своих словах и мыслях. Встречаясь лицом к лицу с почётным рыцарем, фея пыталась всё время как-нибудь развеселить её, но на разорённый обжорством кошелёк и бесконечную болтовню та уже не реагировала. «Нет, нужно это исправлять!» — окончательно решила Паймон, останавливаясь перед отвернувшимся от стойки виноделом и настойчиво потягивая его за рукав. — Мастер Дилюк! Мы можем пересесть на втором этаже? Паймон очень просит! — не дожидаясь ответа, просила белобрысая. Дилюк кратко кивнул, напряжённо сверля дверь подсобки, в которую его так агрессивно не пускали. А путешественница вполне догадывалась, отчего на лице проявилась улыбка. И всё же, прежде чем Люмин успела спросить, в чём дело, Паймон, несколько раз похлопав её по плечу, уже подлетела, минуя лестницу, к столикам выше. Она оглянулась, наконец заметив совершенно непривычное расположение столов на этаже, где находилась. И заметила украшение на входной двери в виде аккуратненького зелёного веночка. И серебристые додики в углах. И главное — Паймон, свободно пролетающую всегда где-то на периферии её зрения, заставляющую её задержаться немного на каждой детале. И даже плюшевую игрушечку, оставленную феей на барной стойке, напоминающую такую миленькую уменьшенную версию одного архонта-дракона из Ли Юэ с очаровательной шапочкой. Люмин думает о том, что нужно в срочном порядке отыскать такую же красную шапку с белым бубоном. У неё есть планы на внезапно заявившегося в Мондштадт Чжун Ли. *** — Пожалуйста, не входите, сёстры не будут рады вас видеть! Мы приложим все силы, чтобы помочь Беннету, так что будьте уверены, волноваться не о чём! — Барбара настойчиво пытается объяснить Венти, что в соборе, после пропажи Небесной Лиры его бардской натуры, не должно появляться здесь. Хотя, кажется, на деле просто иллюзия с целым инструментом, что он создал, наконец развеялась. «Так и знал, что в каком-то да веке мне запретят вход в собственный собор, — Несколько обиженно дуется бард, — Веннесса, ты ведь это давно предвидела». А Эмбер метушится вокруг незадачливого искателя приключений, которому успело перепасть от достаточно крупных сосулек с крыши какого-то дома. По её шустрому диагнозу, Беннет не так уж и сильно получил, поэтому вернётся в строй уже скоро. Но пасторка тихо вздыхает, потому что именно этот мальчик в праздник должен был пострадать. А Чжун Ли прочитал бы пару нотаций всем этим детям по поводу безопасности в зимнюю погоду, да слишком занят тем, что перекидывается взглядами с путешественником. Они его и собирались искать, когда покидали порог таверны. И на этот раз Итэр не выглядит неуверенным, наоборот — он ярко выражает переживание за новообретённого друга. И это кажется Чжун Ли одновременно таким забавным, хорошим и совсем чутка печальным, потому что архонт не может заметить, чтобы путника что-либо тревожило. Никакой задумчивости, ни сожаления, в то время, как Люмин всем видом выражала разбитое сердце. Либо просто нужно доверить считывание эмоций младшему богу, стоящему на дворе собора. В конце концов, даже эта девочка-скаут сможет разглядеть больше в этом деле, чем он. Несмотря на всё это, Моракс продолжает внимательно следить за каждым словом близнеца и учтиво отвечает сам, хоть большую часть их полилогов по пути к «Доле Ангелов» поддерживают Венти и Эмбер. Может, по той чистой причине, что в перерывах путешественник из другого мира резко жмуриться — даже под крышами домов, где уже притихший снегопад не требует того — и едва заметно мотает головой в разные стороны. Замечают это всё и мельком переглядываются между собой, кроме самого Итэра. *** У Люмин есть не так немного, но очень интересных идей, которые ей хочется воплотить. Паймон не сидит рядом — она озорно и восторженно летает по комнате в миленькой шапочке, которую успела выкрасть у прибывшего Кэйи. Одной из идей девушки осталось только подождать, чтобы реализоваться. — О, путешественница, позволишь присесть рядом? — Кэйа тоже немного опечален, но когда Люмин коротко кивает, показывая улыбку, измученную долгой разлукой с другом, она невольно замечает неприязненный взгляд Дилюка. Очевидно, капитану кавалерии попросту запретили выпить в праздник. «С пинком в придачу», — мысленно добавляет она и отворачивается, смотря не то что на рыцаря, а туда, куда даже Паймон огорчается, ведь не может проследить. — Неужели что-то случилось в вашем приключении? — прищурившись, спрашивает он. — Да, сэр Кэйа, — поднимает взгляд со светлой искрой, — оно окончено. — Да, именно! — вмешивается феечка, пока капитан задумчиво молчит. Да, он слышал об этом, но если Героиня добилась своей цели, что её тогда так заметно гложет? — Основная цель выполнена на все сто, именно поэтому мы теперь можем веселиться без всяких морок! Паймон упрямо держится, терпя скользящий по лицу пот, чтобы тут же не крикнуть «Могли бы, если бы между кем-то не появилась новая проблема!», приправив трёхэтажным и горсткой обидных прозвищ. Но держится, потому что не хочет расстроить Люмин ещё сильнее. И если бы прямо сейчас никто из них не услышал звук открывающейся входной двери, у маленькой феи шестерёнки в голове придумали бы ещё несколько прозвищ на будущее. — А вот и мы! — чуть только перешагнув порог, вскидывает руки Венти, — Не заскучали, мастер Дилюк? — Алкоголь на сегодня не ждите. — Окидывает взором всех пришедших, подмечая, что всё же в этот день брат с сестрой встретятся и выяснят отношения. Затесавшийся посередине компании Итэр уже любопытно осматривается. — Эйй, добрый вечер, мастер Дилюк! — подскакивает Эмбер, становясь прямо напротив барной стойки. Владелец заведения только выходит из-за неё, — У вас же будет цыплёнок в медовом соусе? — На этот вечер всё, что пожелаете! — выбегает ранее спрятавшаяся под лестницей девушка в тигровом наряде, за которой следует её пухленький помощник, при виде которого Чжун Ли мягко улыбнулся. Чарльз встречает гостей, приветливо помахивая рукой, после чего приоткрывает ширму, скрывавшую прежде полные столы праздничной еды. Итэр сразу сглатывает, когда видит целый миниатюрный пряничный домик, окружённый его жителями. Он — первый из всех самых нетерпеливых, кто усаживается на стул. Эмбер немного позже, хотя должна была точно обогнать путника с её-то рвением. А Венти чего-то медлит. Ох, а куда господин консультант ритуального бюро и юный господин Рангвиндр смотрят? Ой, а Паймон тоже тут? А этот золотой оттенок, с которым он столкнулся, так похож на его собственный. Итэр старается незаметно тряхнуть головой, лишь бы выбросить мысли о тёплых глазах, в которых было видно тоскливое непонимание и что-то такое, что ему не под силу было тогда прочитать. Люмин сверху слушает, и в голове её крутятся такие шестерёнки, что недавно начали скрипеть — где-то на заснеженном пляже, где она очутилась когда-то — и всё только о холодных словах и безразличном для неё тогда снегопаде. И сейчас ей точно не хочется труситься, чтобы отбросить навязчивые мысли. «Итэр… мы должны поговорить». — Девушка искренне предпочитает не пытаться отвести взгляд, когда тот падает вниз. — Ха-ха, похоже, сегодня нас навестили гости из соседней страны, — отвлекает её приятный голос, — Это неудивительно, ведь в Ли Юэ и Мондштадте время для празднования разбегается на парочку дней. А веселиться дважды по большому поводу — никак не грех. Люмин глаза не закрывает, и что-то мелко-мелко, но так тепло трепещет в груди, заставляя её подняться. Кэйа смотрит довольно открыто, не спрашивая подругу о причине — сам уже давно догадался. Паймон летит за ней, спускающейся немного робко на первый этаж, и подхватывает игрушку с рук капитана. Тот ухмыляется и переводит взгляд на алую макушку. — О, Люмин, мы уже думали звать тебя. — встречает её у конца лестницы Венти, приветливо улыбаясь, — Невесело будет сидеть в отдалении от главного веселья. — Вот именно, Паймон тоже так считает! — подлетает и феечка, останавливаясь на уровне с девушкой, — Но путешественнице нужно было побыть в тишине с самой собой. — договаривает уже заметно тише, обращаясь очевидно не к тому, кому требовалась эта самая тишина. Они проходят чуть дальше. — Да, спасибо за волнение, я просто… — Люмин запнулась. Запнулась, не в силах разорвать внезапно установившийся зрительный контакт с братом. Выглядел он также, как она — только даже сама сестра не понимает как это, в конце концов: так, как и должен выглядеть её родной близнец, или так, как выглядит близкий родственник, разобщённый со вторым? От этой игры взглядами их обоих несколько мутит, и от того, как часто это происходит в отличии от того, когда они просто не обращали на такие частые знаки внимания. Вымораживает немного и окружающих, что наблюдают за этими гляделками последними днями. Но никто и слова не говорит: Эмбер слишком занята цыплёнком в медовом соусе, приготовленном отличительными ручками подружки. Её даже не возмущает, что она уже во второй раз ловит себя на том, что с упоением пережёвывает взявшийся не по рецепту хвост ящерицы. Сян Лин будто впервые ест, а не готовит с пугающе воодушевлением видом. Дилюк занят собственными гляделками, невольно потрескивая полосатой карамельной палочкой в руке. А Чжун Ли… пытается осознать, почему же чувствует на голове пушистую шапочку, и главное — от чего на лице Люмин проявляет такой смешок, и почему Барбатос с Паймон тараторят что-то про мешок с подарками и его верного Владыку Лун, что будет везти летящие сани. Что-то… для завершения образа. Кажется, их не сильно заботит, что на этот год он своё уже отыграл. На его лице проскальзывает глубокая боль, чисто из понимания, что даже в стенах этого заведения соберётся целая группа детей, требующих главного вестника Рождества. От подобного зрелища Итэр посмеивается, откладывая имбирного человечка. Он же отворачивается, не желая наблюдать, как к нему неспешными шагами направляется Люмин. — Нам, — отделяет, — нужно поговорить. Кажется, он едва не давится воздухом, подавляя настойчивое желание облегчённо выдохнуть. Паймон давит желание вообще дышать при виде такого. — Пожалуйста. — Она отходит, мягко намекая идти за ней, протягивая руку. Итэр трясёт головой, отбрасывая мысли о тепле. Обо всём тепле, которое его окружает и с каким на них косятся гости. В следующий миг, незаметно для себя принимая всё до капли, он встаёт и следует за сестрой по лестнице. Он не берёт её руку в свою, но всё равно идёт по тому же пути, что и она, дабы обойти демонстративно скучающего капитана кавалерии. Они оказываются на балконе, выглядывая звёзды на ночном небосводе Тейвата, раньше, чем кто-то из них мог бы предположить. Ей не хочется спрашивать о том, что причиняет им обоим неуют. Она так надеется, что это и вправду касается их обоих, хоть уже достаточно уверена в этом. — Скажи, Итэр, ты правда считаешь, что нам будет лучше в раздельности? — начинает Люмин, не стараясь подавить тревожные нотки в голосе. Они друг с другом всегда честны, — Ты так сказал, когда мы были у… — Пляжа, где ты впервые очнулась, Люмин. — Договаривает Итэр. Сестра молчит и думает о том, что лучше бы он тоже промолчал, ведь тогда это бы означало, что тот до сих пор гадает, считать ли ему так. Сейчас же она не может понять, что на уме у брата. Ей стыдно за это. Но близнец тоже молчит, подначивая её говорить. — Тебе комфортно здесь, в этом мире, Итэр? — как-то слишком неожиданно она понимает, что по большей части просто не оставила выбора брату, если же тот хотел уйти в другой после всего. А он хотел. — Более чем, Люмин. — Рассматривает каждую звезду на небе — для них обоих никогда не было проблемой увидеть их, даже если рядом сияют городские фонари. Он выпрямляется, поворачиваясь к ней и невольно выведывая в ней те самые искорки самого лучшего, самого светлого. Приятный шум, доносящийся снизу, внезапно встаёт на один план с тем, что ему удаётся найти. — Тебе комфортно рядом со мной, Итэр? — Она смотрит прямо на него, пока её пальцы, опирающиеся на перила, поддёргиваются, не ведая от холода или переживаний. Вдалеке виднеются разноцветные огни гирлянд и ветер доносит весёлую игру мондштадтских бардов. — У меня встречный вопрос, Люмин. — Сестра могла бы дать ответ сразу, но почему-то мнётся, мягко, ненавязчиво касаясь ладонью руки родного. В голове проплывают слова Венти о том, что ограничивать чужую свободу — значит свою не уважать, задорный смех Эмбер о том, что добиваться целей нужно смело, и заметка Чжун Ли, что человеческие отношения, какими бы с виду простыми не казались, не могут в должной степени регулироваться контрактами. В разной формулировке и с разной скоростью, проносятся мысли у обоих. Они оба думают о том, что этот мир достаточно вместителен, раз они видят в друг друге одни и те же мысли и помнят одни и те же слова одних и тех же людей. И наблюдают одни и те же салюты в небе, наслаждаясь общей прохладой. Итэр думает первым извиниться, да не зрит уже надобности. Сейчас Итэру становится так ясно, что тёплый взгляд напротив он читает без помех, различает каждый жест и отчётливо слышит каждую нотку в привычном голосе, смело говорящем искренние пожелания на следующий год. И ему это так нравиться. Наконец-то кожа чувствует, как крохотные капельки воды текут по ней от попадающих снежинок. И этот заснеженный городской пейзаж с оживлёнными улицами, задорными голосами и тёплой-тёплой улыбкой сестры, которая читает его также ясно, подтверждают: Тейват готов стать ему домом, хоть за плотной стеной из нетающего снега Итэр ранее ничего не слышал и не видел. Тейват уже давно это сделал.