Мой Принц (или Кумихо из 21-го века)

      Мёртвую тишину храма сменил шелест вновь начавшегося дождя. Дождь то усиливался, косыми струями, то стихал до едва заметной мороси.       Я смотрел как капли впитываются в чёрные одежды неподвижно стоящего у входа человека и – в голове не было ни единой мысли.       – Лин, – тихо сказал человек, – не надо… Оставь эту вещь.       Я опустил взгляд на ржавый северокорейский автомат в своих руках – откуда он взялся?       Тяжёлая железяка оттягивала руки и противно елозила ржавчиной по ладоням. Чёрный провал направленного вверх дула, кажется, следил за мной, притягивал взгляд, не давал оторваться…       – Лин, я видел, как это оружие убивало. Пожалуйста, положи его! Что ты хочешь сделать?       – Я… хочу домой, – хрипло сказал кто-то. Наверное, даже я.       – Я понимаю, – ответил Му Син, – но это не тот путь. Смерть не поможет.       – Почему? – я неловко повернулся, чтобы не разговаривать через плечо, и автомат выскользнул из мокрых рук. Я едва перехватил его, не дав упасть.       – Если бы умерев тут, можно было попасть обратно, то здесь не осталось бы ни одного тела. Так? А они есть. И те, что умерли внизу, в деревне, тоже не исчезли, а остались там. Сам подумай.       Я подумал. Это звучало логично.       – Что же мне делать? – спросил я.       – Лин, положи эту вещь. Я обещаю пойти с тобой к настоятелю. Мы обязательно придумаем, как тебя отправить домой!       – Я… не хочу с тобой никуда идти, – после долгих раздумий сказал я.       Автомат снова поехал и вывалился из рук, упав на каменный пол под ногами. Я молча смотрел, как он там лежит и как от капель дождя потревоженный слой ржавчины стекает и окрашивает лужицу на камнях в кирпичный цвет. Мысли двигались очень медленно и мимо, будто неспешные рыбы, а тело ещё медленнее, будто пробираешься сквозь слой глубокой воды.       – Лин, что с тобой?       Почему этот человек не оставит меня в покое?       – Зачем ты пришёл? – наконец сказал я. – Я не хочу ни с кем разговаривать. Особенно с тобой.       – Почему? – спросил он. – Что я такого сделал?       Да что ж такое! Злость поднялась изнутри и растопила спасительный панцирь из онемения, заставляя говорить быстрее:       – Потому что ты хотел меня убить!       – Когда это? – изумился Му Син. – То есть, это было давно. Но даже тогда…       – Ты сказал: «Отодвиньтесь, генерал Пак»! Разве не так?!       – Ну, да, – чуть подумав, сказал он. – Потому что я не хотел тебя зацепить. Или забрызгать кровью. Это могло тебя испугать…       Мы посмотрели друг на друга, пытаясь понять, что каждый имел в виду.       – Ты… врешь, – говорю я.       – Нет, – говорит он, и переговоры заходят в тупик.       Я опустил взгляд на автомат у своих ног, но этот надоедливый человек снова отвлекает меня:       – Лин! Посмотри сюда. Смотри, что я тебе принёс!       – Не интересно.       – Лин! Ну, это же твоя вещь!       – Оставь себе. Мне уже ничего не нужно.       – Лин! О, боги… Значит, если тебе не надо, я могу это выкинуть? Прямо сейчас и выкину!       Я непроизвольно поднял глаза и увидел, что Му Син держит в вытянутой руке мой айфон. И медленно отводит руку к обрыву и пропасти возле входной площадки.       – Ну, раз тебе это не надо… – и делает шаг назад, к самому краю.       – Отдай!       Я выхватил свой айфон, и только потом понял, что пересёк защитный слой опалесцирующего сияния, и что меня сжали, притиснув к скале, и в руках у меня мобильник, как барьер между нами. Поняв это, я дёрнулся, но куда там – Тэ Му Син намного сильнее, и вырваться не удалось.       – Ваше Высочество, отпустите!       – Нет. Ты ещё не в себе. Не успокоился.       – Как я могу успокоиться, когда вы… – я вспомнил позорную сцену в купальне, и горло перехватило горячим обручем, а из глаз брызнули слёзы. Вырваться из железного кольца рук я не мог, но резко отвернул голову.       – Что – я? – тихо спросил Тэ Му Син. – Генерал Пак вёл себя по отношению к вам неподобающим образом и уже за это наказан. Прошу меня простить за недостойные действия моего подчинённого. Я плохой командир, раз снова допустил его неподчинение. Но, господин Лин, чем вас обидел именно я?       – Вы… – он что, впервые назвал меня «господин Лин»? – В-вы… А, забудьте…       – Лин, я настаиваю. Будь храбрым, иначе мы с этим не разберёмся. Посмотри на меня. Чем я тебя обидел? Или ты и вправду думал, что я хочу зарубить тебя?       Я кивнул, чувствуя, как сорвались с ресниц слёзы и жалко дрогнули губы, но потом помотал головой.       – Тогда, почему? Лин?       – Ты… – я попытался ослабить спазм, сжавший горло, вдохнул и, всё так же глядя в сторону, выдавил:       – Ты… испытывал отвращение… глядя на меня.       – Нет.       Я с изумлением посмотрел на него.       – Да! Я видел! Ты… изменился в лице, когда узнал, что я… мужчина.       – Хм… – сказал Принц. – Это было не отвращение.       – Лжец, – с презрением протянул я. – Ты даже врезался в стену, когда отступил! Чтобы… быть дальше от меня…       – Это было не отвращение. Это было… некоторое удивление. Видишь ли… Я, ведь, уже знал, – сказал Принц. – Что ты… не женщина.       – Знал? – упавшим голосом спросил я. – И… давно?       – С самого начала. С того момента, как впервые взял тебя на руки, подняв на коня.       Он посмотрел на моё непонимающее моргание, и вздохнул:       – У меня не было женщин, но как они ощущаются в руках, я знаю. Те фрейлины, которые меня будили… Ты совсем не такой, Лисёнок. Слишком худой и костлявый. И ведёшь себя совершенно не как девушки.       – Значит, все знали, даже ты? Зачем же вы заставляли меня играть?!       – Это было очень милое зрелище, – прошептал Принц, наклонив голову и обдавая тёплым дыханием моё ухо. – Как я мог отказаться смотреть на него? Лучше любого театра.       Я только застонал от досады. Вот, позорище…       – Эй? Ты в порядке? – спросил Принц и осторожно встряхнул меня.       – Я чувствую себя очень глупо… Совсем. Но, чему ты тогда удивился? Если уже знал, что я парень?       – Я… – теперь Тэ Му Син отвернулся и начал мямлить. – Я…       – Ну?       – Я заметил, что…       – Ваше Высочество? Что вы там такое заметили, чего не видели раньше? – спросил я, наблюдая, как покрывается румянцем отвёрнутая в сторону щека со шрамом. Смущение Тэ Му Сина парадоксальным образом возвращало мне присутствие духа. – Ну, ладно, если бы я действительно был девушкой, а так-то чего, м-м-м?       – Я заметил, что… там… у тебя нет волос. И на руках тоже. И, когда мы ходили к железному дракону… я специально затянул время. Хотел посмотреть, не будешь ли ты каким-либо образом сводить щетину с лица. Потому что такая нежная кожа может быть только у девушки… или у ребёнка.       Я напряжённо слушал, ожидая, куда приведёт эта мысль.       – Я не знал, что ты совсем мелкий, Лисёнок. Поэтому был немного… шокирован. У нас в империи есть множество недостатков, от коррупции и несовершенства систем управления, до бесчестных интриг в борьбе за власть, но у нас не принято спать с детьми. Я не извращенец.       – Да я не ребёнок! – возмутился я. – Это… генетика! Гормоны! Боги, как мне объяснить такие сложные вещи?! Я этого даже господину лекарю Ши объяснить не смогу… Я взрослый!       – Да-да, – сказал Принц. – Конечно. Просто иногда ты ведёшь себя так, что будь ты ребёнком… или девушкой, я бы понял. А так…       – Это как же «так» я себя веду? – добрым голосом спросил я, когда понял, о чём он говорит.       – Провоцирующее, Лисёнок! Как будто сам не знаешь.       – Ах, ты… ходячая добродетель! – я мигом прекратил смущаться и врезал этому негодяю по голени. Кроссовки, конечно, смягчили удар, но всё равно, Му Син, не ожидая такого, выпустил меня, пошатнулся и стал заваливаться в сторону пропасти за спиной.       – А ну, стоять! – дёрнул его за одежду я, и мы вместе впечатались в каменную стену возле самой радужной завесы у входа. Причём, между стеной и Его Высочеством, конечно же, оказался я. – Ох… – и как только айфон при этом не выпустил? – Бля…       – Извини! – Тэ Му Син попытался отшатнуться едва ли не быстрей, чем до этого – и опять в сторону провала! – но чёрная ткань одежды на его груди, зажатая в моём кулаке, натянулась и удержала его на месте.       – Осторожней, – проворчал я, когда отдышался и убедился, что никто больше не рискует упасть. – Могу поклясться, чем хочешь, что я действительно взрослый, просто… порода у меня такая. И я не специально тебя толкнул.       – Да… Я не должен был так говорить, – пробормотал Принц, скосив глаза на то, как я ладонью расправляю смятую ткань на его груди.       – Ладно, я не сержусь. Просто чувствую себя как последний дурак. Это обидно. Живёшь-живёшь, а оказывается, что ведёшь себя «провоцирующее». Чёртова внешность… А ведь я даже не думал «вести себя провоцирующее», хотя мог бы! Мог бы!       – У вас совсем нет гордости, признавать это? – спросил Тэ Му Син, снова переходя на полуофициальный тон, но при этом несмело прихватив меня чуть выше локтей.       – Лучше не иметь гордости, чем не иметь мозгов, – вздохнул я. – Пустите, Ваше Высочество. Устал я от вас. Не пристало столь добродетельному мужу, как вы…       – Лисёнок, прости, – вдруг перебил меня Тэ Му Син, и, наклонившись, вдруг приложился к моим губам, тем характерным жестом, каким на кассе супермаркета прикладывают карточку к считывающему устройству – и отстранился. Его твёрдые губы были совершенно неподвижны.       – Оу… – сказал я.       – О-о-о-у-у-у… – и, прежде, чем он успел что-то добавить, я поднял палец, призывая молчать. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать. Потому что…       Что бы это ни было – то, что сейчас произошло – оно было чертовски неправильным.       И вообще – что это было? Поцелуй? Нет, вряд ли… Да в любом плевке сквозь зубы эротизма больше, чем таком поцелуе!       Тогда – что? И зачем?       Ну, не может же взрослый человек настолько не уметь целоваться? Или может?       И, если не умеет, тогда, опять же, за-чем?       Я перевёл взгляд из пространства на Тэ Му Сина, и мне поплохело, потому что, судя по его опущенным глазам и тому, каким багровым стал ожоговый шрам на покрасневшем лице, это был – убиться мне об стену! – таки, поцелуй…       – Ваше Высочество, – тихо произнёс я, – а скажите…       Блин, да как его спросить-то, дабы не порушить человеку самооценку?       – Вы с кем-нибудь уже такое делали? – и я указал пальцем на свои губы, чувствуя себя предельно глупо, и как на минном поле.       Тэ Му Син медленно качнул головой.       Ой, мама…       – А скажите, Ваше Высочество… До чего вы дошли в отношениях с вашей невестой? Помимо прекрасных писем, конечно, тонкой поэзии и нежной дружбы. В телесном смысле.       Его Высочество судорожно вздохнул, и я понял, что не дождусь ответа. Но ошибся.       – Перед тем как попасть в плен, в последнюю встречу Мэй протянула мне руку. Я держал её за руку, стоя в саду. Её пальцы были очень мягкие.       О, боги…       – Но, вы же говорили, что знаете каково женское тело на ощупь! Те фрейлины, вы говорили…       – Были мертвы. И в крови. Хотя некоторые, ещё тёплые. Это другое.       – Та-ак… – сказал я.       Ну, конечно, другое. Пиздец. Заберите, меня, кто-нибудь, из этого кошмара, я хочу домой! Ладно, сейчас мы немного о другом…       – Тогда, что это было, Ваше Высочество? – и я снова указал пальцем на свои губы.       – Так плохо? – опустил глаза Тэ Му Син. – Понимаю. Прикосновение такого урода, как я, противно… И недопустимо. Я… забылся… И недостоин… – он отвернул голову, скрывая от взгляда шрам. И от того, насколько привычно отработанным было это движение, у меня защемило сердце.       – Я спросил, «зачем», Ваше Высочество. Просто скажите. Вы же сами призывали меня быть храбрым.       – Ладно. Справедливо. Ты – Кумихо, но ты не пьёшь кровь…       – Кх-х-х… Продолжай…те, – просипел я, уже не ожидая ничего хорошего от этого объяснения и пожалев, что настоял на нём. Ибо внутренний голос вопил, что объяснение мне не понравится, как и любой разговор, касающийся лис-оборотней.       – Насколько я читал, Кумихо могут питаться не только кровью или сердцами, или печенью, но и более тонкой энергией. Я…       – Продолжайте…       – Я плохой вариант. Моё здоровье подорвано, а энергия Ян снижена и плохо циркулирует в теле. Так говорили придворные целители. Но, если я что-то могу… Даже немного… Я могу отдать это тебе. Если… подскажешь как. И если захочешь.       – Эм-м…       Я оглянулся на открывающийся с вершины Скалы Демонов пейзаж, тонущий в подступающих серых сумерках, вдохнул сырой воздух, пахнущий мокрым камнем, дождём и ржавчиной. Прижатые к чужой груди руки кроме гладкости стиснутого в пальцах айфона, ощущали шершавость влажной ткани чужой одежды и притягательное тепло чужого тела.       Невыносимо хотелось побиться головой о стену.       – А вы точно тот человек, который только что упрекал меня в «провоцирующем поведении»?       – Я не упрекал. Ты же не человек. А для Кумихо это не грех, а часть их природы.       – Вот как… – проворчал я, не зная, смеяться или плакать, слушая это. Но, ни то, ни другое, сейчас бы точно не помогло разобраться и решить что делать и как отвечать на это внезапное предложение.       В висках заломило, а перед глазами замелькали тёмные мушки. Присесть бы, но стиснутые выше локтей руки заставляли стоять. Думать. И продолжать разговаривать.       – Лин, а ты… уже целовал кого-то?       – О, муженёк, наконец-то, интересуется моей девственностью?! – фыркнул я и покачнулся. Силы разом кончились, а раздражение, наоборот, повысилось до предела. Так было каждый раз, когда необходимость действовать превышала физические возможности моего тела.       – Лин…       – Вот, самое время и место поговорить на откровенные темы! Да! Целовал! И не только! Про кого тебе рассказать, про мужчин?! Про женщин?! Как вы мне все надоели…       – Лисёнок, ты совсем бледный. Пойдём домой?       – Иди. А я тут посижу… – сказал я, сползая вниз. – У меня нет дома…       В глазах окончательно потемнело.       – Лин?!       Последняя ускользающая мысль была о том, как бы не разбить о камни айфон, потому что там… там… красивая фотография…       И даже сжавшие мои бока руки не остановили подступившую со всех сторон темноту.       И тишину…       ***       Дождь капнул мне на лицо. Тёплая капля покатилась по щеке, скуле и затекла в ухо, щекоча и пробуждая. Я медленно открыл глаза.       Вверху было тёмно-серое небо, по которому неслись почти чёрные тучи.       Под головой было тепло и мягко. Под спиной, поясницей и ногами – холодно и жёстко. На груди – тоже тепло и в этой тёплой тяжести я с вялым изумлением опознал чужую руку.       – Не умирай… – послышалось сверху, и я поднял глаза. Кусочки пазла сложились в единую картину: я лежал головой на коленях Му Сина, он сидел на каменной лестнице Скалы Демонов, а над нами по хмурому, почти ночному небу, неслись грозящие пролиться новым дождём облака.       – Я не умираю, – сказал я и неловко, опираясь о камни, сел. Теперь холодно стало не только телу, но и лишившейся последнего источника тепла, голове и шее. Я подтянул ноги и обхватил колени руками. От вертикального положения ещё одна капля скатилась со лба и, когда попала на губы, я почувствовал солоноватый вкус.       – Почему мы сидим на лестнице? – спросил я. Там, наверху, мы, кажется, говорили о чём-то важном, но я не мог вспомнить о чём, и прислонился к сидящему рядом Принцу, чтобы стало теплее.       – Тебе стало дурно, – сказал он. – Я понёс тебя вниз. Чтобы показать лекарю. Но потом… решил отдохнуть. Испугался. Что могу уронить.       Мы помолчали. Я вспоминал весь этот длинный день, начавшийся ещё у Двух Камней: дорогу до деревни, праздник, пирушку с угощениями, не очень лёгкую дорогу до поместья, по разъезжающейся под ногами глине, то, что случилось в купальне – какое позорное разоблачение! – звон двух мечей позади, когда я уходил из дома, и тяжело дышащего Тэ Му Сина за светящейся завесой входа. И сейчас его рука и плечо, на которые я опирался, мелко-мелко подрагивали. «Решил отдохнуть» он… Да твою жеж налево!       – Мне уже лучше, – сказал я, едва удержавшись от встречного вопроса о самочувствии Тэ Му Сина.       – Хорошо, – выдохнул он.       – Я… пришёл в себя. И больше не решусь брать в руки… то оружие.       – Угу.       – Ты можешь вернуться домой.       – И, что мне там без тебя делать, Лисёнок?       – Ж-жить? – спросил я, после того, как с силой провёл ладонью по лицу сверху вниз.       – А ты? Останешься здесь? Или… пойдёшь со мной? – спросил Принц.       После его слов я невольно повернул голову и посмотрел на ступени, ведущие вверх, к разрушенному храму на вершине.       – Что, так тяжело решить что хуже – смерть в развалинах или жизнь рядом со мной? – горько сказал Принц. – Понимаю. Выбираете меньшее из зол, господин Лин.       Я перевёл взгляд на чёрный силуэт человека,сидящего рядом в густых сумерках.       – Вы правы, Ваше Высочество. Учитывая то, что вы обманом втянули меня в нежеланный брак, под видом совсем другого ритуала, самое время подумать, что делать.       – Меня радует, что вы, по крайней мере, серьёзно воспринимаете прошедший в храме ритуал. И трактуете его однозначно, – Принц склонил голову, а плечо, о которое я опирался, окаменело ещё больше. Сомнений в том, что Тэ Му Син примет любое моё решение, не было никаких, но…       – Что будете делать, если я решу сдохнуть там, на вершине? – вкрадчиво спросил я.       Му Син не ответил, только наклонил голову ниже, отгораживаясь упавшими на лицо волосами, и устойчивей утвердил на ступенях согнутые ноги.       Понятно, что: со всем непреклонным упорством характера – останется здесь и будет сидеть до самого конца… Что не понятно, так это что же делать мне? Потому как, одно дело – находиться рядом – в любом качестве – с благородным аристократом в изгнании, и совсем другое дело, если этот человек… м-м-м… кровавый маньяк с психическими проблемами, которому зарубить другого – плёвое дело. Последнее упоминание о фрейлинах, которые его будили, мне совсем не понравилось. Ах, ты! Значит, те «пять мертвецов», о которых упоминал генерал, были женщины?! Кстати о генерале… Вот и он, хороший повод узнать степень «убийственной маньячности» Принца!       – Ваше Высочество, а что стало с генералом Паком?       – А что с ним?       – Когда я уходил, слышал звон мечей. Так что с генералом сейчас?       – Полагаю, ничего. Скорей всего, господин лекарь Ши уже перевязал ему царапину и господин генерал сидит, пьёт вино и обдумывает своё недостойное поведение.       – Так вы не убили его?       – Нет, с чего бы? Ты такой кровожадный, Лисёнок. Господин генерал Пак хороший человек, и я многим ему обязан. И он вовсе не хотел причинить тебе вред, хотя и действовал недопустимыми методами. Я всего лишь немного вразумил его физически, если уж словесные объяснения прошлой ночью не возымели действия.       Тэ Му Син помолчал и добавил:       – Прости, что не сделал этого раньше, и что дошло до такого. Мне казалось, что моё отношение к тебе очевидно, и никто не решится тебя унизить. Хотя поведение матушки Чхвэ должно было заставить меня задуматься на этот счёт… Ты вправе сердиться и не доверять мне.       – А… Хорошо… – я сморгнул и вернул челюсть на место. Настигшее меня облечение можно было измерять килотоннами. Вопрос адекватности Его Высочества, для меня был снят, но слова «моё отношение к тебе очевидно» – требовало прояснения.       – Так ты вернёшься со мной в поместье? – спросил Принц.       – Н-ну… – в моей душе здоровый эгоизм приспособленчества вёл неравный бой с принципами. – Ещё один вопрос, Ваше Высочество. Прежде чем я решу. Скажите, правильно ли я понимаю, что…       – Что, Лисёнок?       – Что… вы хотите меня в свою постель? Ваше Высочество?       С каждой новой секундой воцарившейся тишины моё сердце билось всё быстрее и быстрее.       – Значит, хотите… – пробормотал я, так и не дождавшись ответа. – Ну, да, а иначе, зачем бы вы назначали меня «придворной дамой, согревающей вам постель»?       Ответа не последовало и в этот раз.       Ну а что я ожидал, собственно, когда выбирал именно эту модель ангельской мордашки из всех вариантов, предложенных пластическим хирургом? И чего теперь обижаться, что другие не видят тебя настоящего? Надо просто принять ответственность за последствия своих действий. И всё же, как бы правильно это ни звучало, досадно было так, что просто слов нет…       – Все мои обещания и пожелания остаются в силе, – тихо сказал Принц. – Не прибавится ни одного пункта. Я вас никогда не обманывал. И ничего не прошу сверх того, что вы сами предложили на Жертвенном Камне. Так, можно узнать, о чём вы думаете, господин Лин?       О чём я думаю?       – Я вспомнил одну историю из нашего мира. Она у нас популярна, хотя мне никогда не нравилась.       – И что это за история? – в голосе Тэ Му Сина слышалось осторожное облегчение, от того, что повисшее после его слов молчание, всё же сменилось диалогом.       – Так, сказка. Выдумка. Про одного солдата… Военного, который летал на… другой разновидности железной летающей колесницы, чем мы видели. Была война. Его летающую колесницу подбили враги, и она упала в пустыне.       – Он умер? Как и истребитель чудовищ, о котором вы вчера говорили? – с сомнением спросил Принц. – Я уже понял, что вам не нравятся истории, где герои погибают.       – Нет, не умер. Этот воин остался жив и даже не слишком ранен. Он не мог связаться со своими товарищами и попросить о помощи, и начал чинить летающую колесницу. Но у него не было воды. Вы знаете, что такое пустыня?       – Да. Пока не очень похоже на сказку, – промолвил Му Син.       – М-г-г… И вот, пока этот человек чинил летающую колесницу, к нему начали приходить разные другие герои. Разговаривать с ним. Рассказывать свои странные истории. Учить человека мудрости. Например, к нему приходил маленький мальчик из-за грани мира, рассказывающий о волшебном цветке и разных других мирах. И к нему приходил говорящий Лис.       – И что с ними стало? – напряжённо спросил Принц, когда молчание затянулось.       – Мальчик из другого мира и солдат подружились. Но гость из другого мира стал тосковать по дому и оставленному там цветку. И, дело было в том, что мальчику, чтобы попасть домой, нужно было в этом мире умереть. И он умер.       – А Лис? – после паузы спросил Тэ Му Син.       – Лис ушёл.       – А воин?       – Воин починил свою летающую колесницу и улетел воевать дальше.       – Я… не вижу смысла в такой концовке, – признал Тэ Му Син. – Почему ты вспомнил об этой сказке, Лисёнок?       – Потому что у нас, из всей этой бредовой истории стала очень популярна фраза, сказанная воину Лисом. Она стала известна на весь мир, даже тем, кто саму сказку никогда не читал, но слышал её в пересказах. Лис сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручаем».       Я медленно встал, отряхнул одежду, и протянул руку Му Сину:       – Идёмте, Ваше Высочество. Тут холодно, мокро и я хочу есть. Я вернусь с вами в поместье. Раз уж никаких новых пунктов в нашем «брачном договоре» не будет.       После долгого молчания, в почти ночном мраке, моей протянутой ладони коснулись холодные пальцы.       – Как же я ненавижу эту лестницу, – пробормотал я. – Ваше Высочество, возьмитесь за мои плечи. Другой рукой придерживайтесь за скалу, иначе мы свалимся на этих чёртовых ступенях и сломаем шеи. Напомнить, что я сделаю, если вы сейчас начнёте разводить неуместные споры?       – Укусите?       – Именно. Держитесь крепче… братец. Может вы и в состоянии спуститься без моей помощи, но общаться с вашими подданными, если вы всё же разобьётесь, я не намерен. И рисковать тоже.       – Хорошо, Лисёнок, – вздохнул Принц, и на моё плечо тяжело опустилась его рука.       ***       В поместье мы вернулись глубокой ночью.       Дорога была ужасна. Каким чудом мы спустились по крутым ступеням лестницы Скалы Демонов, прошли в полной тьме деревню и попали к поместью – не знаю, разве что, у Его Высочества в голове была встроенная система джи-пи-эс, раз, даже повиснув на мне тяжким грузом, он всё равно умудрялся указывать верное направление.       Отдельным кошмаром стала задача сохранять равновесие на размытой дождём дороге, потому что, я чётко понимал это – свались мы где-нибудь по пути, поднять Принца у меня шансов не было.       А ещё меня пугали его ледяные пальцы, впивающиеся в плечо, которые так и не нагрелись за время перехода. Что с ним такое могло приключиться? И как я стану управляться с его «подданными», если вдруг… Нет, я гнал эти мысли. И, сцепив зубы, и вспоминая сколько раз сам виснул и опирался о подставленную руку Му Сина, осторожно продолжал путь.       Ворота в поместье оказались открыты, а сквозь затянутые бумагой окна пробивался свет. Четыре ступеньки к дверям главного входа оказались последним непреодолимым препятствием.       – Эй… – попробовал позвать на помощь я.       Безуспешно. А дверь в дом так близко! Может, чем-нибудь кинуть? Вот, только, отпускать Му Сина нельзя – моё богатое воображение красочно рисовало всякие ужасы типа пошедшей горлом крови, если он упадёт или даже просто опустится на землю. Так что же кинуть, чтобы привлечь внимание? Айфон – явно не та вещь, которую стоит кидать в твёрдые деревяшки…       – Ваше Высочество? А где ваш меч? – спросил я, только сейчас заметив отсутствие этой важной детали.       – Кажется… я забыл его во дворе, – сказал Тэ Му Син. – Когда уходил. Лисёнок?       – Нет, ничего, – сказал я, осознавая, тот факт, что он забыл свой меч, когда уходил, но… чёрт бы его побрал… не забыл притащить мне на Скалу Демонов столь любимую мной «чёрную подвеску». – Сейчас… Стойте и не падайте!       Я поддел носком задник одного кроссовка и, извернувшись, снял и взял его в руки. Примерился.       – Дай, я, – сказал Тэ Му Син.       – Укушу, – сказал я. – Вот, только резких движений вам не хватает! Я сам.       Брошенный кроссовок стукнулся в дверь и упал на пороге. А через минуту отлетел в сторону, когда створки раскрылись, и целая толпа высыпала на улицу, слепя нас зажженными фонарями.       – Ваше Высочество! – господин лекарь Ши мигом оказался рядом и подхватил Принца под свободную руку, помогая войти в дом. Общими усилиями мы втроём преодолели ступеньки. – Вам надо немедленно согреться! Пожалуйте пройти в купальню!       Принц не спорил. Вокруг метались матушка Чхвэ и служанки. Генерала, слава богам, видно не было.       Переступив порог комнаты с деревянной бадьёй, мы остановились.       Я сглотнул, не в силах сделать больше ни шагу. Накрывшее меня здесь днём отчаяние, до сих пор отравляло воздух и не давало вдохнуть.       – Ваше Высочество, позвольте я вам помогу. Идёмте, – сказал лекарь Ши. – Вы можете подождать за дверью, – махнул он мне.       Я только вцепился в рукав одежды Му Сина, и остался стоять, сжимая ткань в пальцах.       – Я… – тяжесть руки Тэ Му Сина на плече стала заметней, – не готов отпускать госпожу Лин из-под своего наблюдения.       И, прежде чем лекарь успел что-либо возразить, добавил:       – Я вам не доверяю. Никому.       – Ваше Высочество! Но…       – Я не буду смотреть, – быстро сказал я, – клянусь! Я постою тут. Отвернусь! – в доказательство своих намерений я упёрся лбом в стену возле двери и даже глаза зажмурил.       Так и стоять было легче, и точно шрамов не видно, которых Принц так стесняется.       – Да будет так… Пожалуйте, Ваше Высочество. Что на этот раз приключилось? Опять не скажете?       – Посчитайте Его Высочеству пульс, господин лекарь! – вклинился в разговор я, снимая оставшийся мокрый кроссовок и отпихивая его в сторону. – Внезапное головокружение, холодный пот, учащённое дыхание. Если это сердце, лучше в горячую воду Му Сину не лезть.       Как же хорошо, когда ноги на одинаковой высоте и чувствуют себя одинаково, пусть и на каменных плитах!       – М-да, – послышался голос лекаря Ши. – Верно. Держитесь. Я оболью вас, чтобы смыть грязь, помогу одеться – и спать.       Из-за спины послышался плеск, стук деревянного ковша и шорох ткани.       – Можете повернуться, госпожа Лин. Вам нужно время на омовение? Мы с господином лекарем подождём снаружи.       – Нет-нет! – попятился к двери я, смотря на Му Сина, почти такого же бледного, как его светлые полотняные одежды. В белом я его никогда и не видел. – Я на сегодня уже накупался… Может, потом!       – Конечно. Как пожелаете, – сказал Тэ Му Син.       – Госпожа… хм… Лин, не окажете ли любезность старику? Помогите сопроводить Его Высочество в опочивальню. Боюсь, одному мне это будет не под силу.       Я кивнул, обменялся с господином лекарем настороженными взглядами, и прошлёпал к Му Сину, принимая часть веса на свои плечи.       ***       Проходя мимо двери в свою комнатку, я затормозил, невольно заставив остановиться и остальных.       – Простите. Можно я… Му Син, я быстро!       – Иди, Лисичка, тебе давно надо переодеться. Я подожду.       – Ваше Высочество!       – Спокойной ночи, господин лекарь Ши. Я в вашей помощи не нуждаюсь.       – Быстро! – махнул мне рукой старик лекарь и, уже закрывая дверь, я услышал:       – Не знал, что… хм… госпожа называет вас теперь только по имени!       – Как именно называет меня жена – её право. И совершенно не ваше дело.       Я споткнулся и грохнулся, стукнувшись лбом о сундук.       Сел, потирая ушибленный лоб.       Но, как бы там ни было, переодеться всё равно надо, а со всеми странными именованиями будем разбираться завтра. Хотя, где господин генерал, почему он нас не встречал, и что тут происходило после моего ухода…       Нет. Всё завтра. Сил нет. Ни. На. Что.       Я стащил влажное синтетическое платье, снова грязное и в брызгах глины. Уронил на пол. Майка. Туда же. Джинсы. Ой-ёй…       Стресс отпустил, немедленная смерть пока не грозила, и организм позволил донести до мозга сигнал о не столь срочных повреждениях: растёртая за пол дня беготни в мокрых и грубых джинсах кожа, саднила и пылала в самых неожиданных местах, напоминая, что нижнее бельё человечество придумало не просто так.       Ну, генерал Пак, я вас завтра найду…       А пока я взял фарфоровую баночку с лечебной мазью господина лекаря Ши и смазал тонким слоем потёртости. В комнате запахло травяной смесью, а пылающий огонь на коже стал почти терпимым.       За дверью тихо переговаривались два голоса. Меня ждали.       В одном из сундуков я нашёл такую же, как у Принца светлую полотняную одежду – нижние штаны и рубаху, но, надев их, внезапно задумался. И снова взял отложенную баночку в руки.       Тот, повисший в воздухе вопрос, когда мы сидели на лестнице Скалы Демонов, опять пришёл в голову.       «Вы хотите меня в свою постель, Ваше Высочество?» – и в ответ тишина. И чуть позже, когда я глянул в сторону развалин на вершине – заверения, что «ни один пункт в наш договор не будет добавлен».       Я снова зачерпнул чуть-чуть мази и понюхал, когда растёр между пальцев.       «Как именно называет меня жена – её право»       «Вы когда-нибудь целовались, Ваше Высочество?»       Да ну чёрт же возьми! – и быстро, пока не успел передумать, нанёс мазь в ещё одно место. Потому что лучше потом стесняться своих неприличных и неоправданных предположений, чем нарваться на неумелого партнёра и… сожалений может быть много, много больше!       Всё, меня ждут!       – Всё хорошо? – спросил Тэ Му Син. – У вас на лбу новый синяк, госпожа моя.       – Да, – сказал я, на оба вопроса.       – Пойдёмте, – сказал господин лекарь Ши. – Скоро будет светать, а никто ещё не ложился. Я старый человек, а завтра мне хотелось бы встать раньше, чтобы первым побеседовать с господином генералом. Хотя-я-я, доза успокоительного отвара была такая, что проснётся он не раньше полудня…       ***       В комнате, едва господин лекарь уложил Тэ Му Сина, скормил ему пилюлю из измельчённых прессованных трав и подоткнул одеялко, я взял старика за плечи и, неуклонно подталкивая в спину, выдворил вон, и закрыл за ним дверь.       Постоял.       Затушил лампу.       И залез под одеяло, возле Его Высочества, благо, футон был полуторный, и при моей комплекции, я поместился рядом.       – Лисичка… – сказал в темноте Тэ Му Син. – Я не хочу проснуться и…       – Я тебя разбужу, если что, – пообещал я. – Спою. Твоему сердцу сегодня только кошмаров не хватало!       – А…       – Да? – сварливо поощрил я. – Только учти, я хочу спать, и устал! Вопрос важный или подождёт до утра?       – А… чем это пахнет? Мазь от ушибов?       – П-придурок… – едва слышно пробормотал я.       – Как непочтительно, – в голосе Его Высочества послышалась улыбка. – Лисёнок?       – Укушу! Ну, что там ещё?! Если есть что-то важное – говори! Если нет – то заткнись уже!       – Важное. Я давно хотел тебе сказать. Только всё не было подходящего времени. Знаешь, о чём я жалел, когда там, на ступенях, подумал, что ты умираешь?       – О чём? – спросил я, и сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони.       – Жалел, что не успел прочитать тебе стих. Помнишь, на Жертвенном Камне ты спрашивал, есть ли у нас поэзия не про смерть?       – Помню, – сказал я. А ещё я отлично помнил, что формулировка, то есть, мой запрос, звучал совершенно иначе. Я поднял руку и потихоньку сжал рубаху на своей груди, чтобы не так громко стучало сердце. – Ты тогда сказал, что не дописал его.       – Я… Ты заметил? Да. Только я плохой поэт, как оказалось. У этого… нет ни начала, ни конца, ни сюжета… Я даже не знаю про кого это. Кто лирический герой.       – Ничего, – сказал я, офигевая от того, куда свернул наш разговор. Я, как бы… ждал несколько другого… развития событий. – Прочти мне.       – Ладно… – сказал Тэ Му Син.       Кашлянул.       И не сказал ни слова.       – Ну, давай! Обещаю, я не буду смеяться, искать смысл или критиковать. Прочти мне!       – Да. Всё равно лучше уже не будет…       Тэ Му Син вздохнул и, понизив голос так, что мне пришлось вслушиваться – а, ведь, второй раз ни за что не прочтёт! – медленно начал:       И только боги говорили с ним       Неспешными и злыми голосами,       От зависти к чарующей красе,       Что недостойна лицезренья смертных.       Я только моргал, слушая как тихий-тихий, бархатный голос плывёт и растворяется в темноте комнаты.       И лишь от взгляда все склонялись ниц,       Смерть городам – от одного дыханья!       Напрасны ли надежды о цветах,       Усыпавших нетронутое ложе?       Я сглотнул, чувствуя, как что-то плывёт в голове, и сильнее сжал ткань рубахи, чтобы зацепиться за реальность. О чём это, а?!       Вот будет смешно, если меня инфаркт хватит!       Так, тайного желания полны,       Бурленья крови, страсти непокорной,       И дерзкие напрасны ли мечты?       Мир создан не для красоты подобной…       Вопрос был задан – интонация, как всплеск надежды и бунта, взлетела – и ответ получен – нет, нет надежды, смирись…       Я молча кусал губы и старался унять дыхание. Потому что – неосторожный вдох, сильнее чем надо, и я буду рыдать до утра!       Нет. Нет. Не надо. И кто бы сказал – над чем тут плакать? Действительно же – ни сюжета, ни лирического героя, ни к кому обращается… Но, блин…       Нет, спокойно…       Я повернул голову и посмотрел в темноту. Хорошо, что этого… стихотворца не видно.             Умеет же человек свой талант закапывать! А я думал, что он только с мечом двигается так, что у зрителей крыша слетает…       А ведь я должен был догадаться! Предположить нечто подобное, когда узнал, что он хранит стихотворное письмо той усопшей девчонки! Боги, а я ещё сегодня смеялся над ним, упоминая «нежную дружбу, основанную на любви к поэзии»! А что же тогда сказать про меня?!       Я пошевелился в темноте и выдохнул. Было тихо. Жарко. Невероятно. Я разжал сцепленную в кулак руку и осторожно подвинул ладонь в сторону Тэ Му Сина.       С его стороны не было слышно ни звука.       «Так, тайного желания полны,       Бурленья крови, страсти непокорной,       И дерзкие напрасны ли мечты?»       Кажется, я начинаю понимать почившую госпожу Мэй: мне уже заранее хочется отравиться – то ли от ревности, то ли я просто схожу с ума!       «Мир создан не для красоты подобной»       Да уж! Кто бы спорил… Я, блин, нарвался на совершенство…       И тут мои пальцы, медленно пробирающиеся по простыни – по миллиметру – в сторону, наткнулись на чужие, холодные, и они…       Коснулись моих, тыльной стороной.       Замерли, шевельнулись и робко погладили. Полусогнутым мизинчиком. Да.       Да ну, ё-моё…       И как это я так попал?..       Я накрыл сверху холодные пальцы и чуть сжал, не пуская. Потому что – ну, невозможно же! А пугать нельзя. Но, чужая рука и не стремилась убраться, просто медленно согревалась от моей ладони. Доверяя моему руководству.       А я лежал, таращился в темноту и думал: если это не любовь, тогда что?       И – чего теперь делать?       Напрасны ли надежды о цветах,       Усыпавших нетронутое ложе?       Дурдом…       Полный капец.       Катастрофа.       И что мне теперь с этим делать?! ___________ Краткий пересказ главы от автора:       Лин:       – Ваше Высочество, что вы имели в виду, назначая меня «придворной дамой, согревающей вам постель»? И зачем втянули в настоящий, освящённый богами, брак? Ответьте, так вы хотите видеть меня в своей постели, или нет?       Принц:       – …       – Я думаю, моё отношение к вам очевидно.