Мечты о белом Рождестве

      — Да где же они… — раздражённо процедил Фред, барабаня пальцами по столу и оглядываясь по сторонам. Не придумав ничего лучше, он решил ещё раз осмотреть холодильник.       На маленькой кухне, в которой за пару часов до прихода гостей Джордж навёл идеальный порядок, теперь царил хаос: разверзнутые дверцы шкафов демонстрировали свои внутренности, все горизонтальные поверхности были уставлены коробками и пакетами, а воздух наполнялся до тошноты пряным запахом — случайно выронив коробок с мускатным орехом, Фред, потеряв равновесие, раздавил ногой несколько штук.       — Наш эгг-ног пришёлся ребятам по вкусу, надо бы… — приблизившийся к кухне весёлый и немного захмелевший голос оборвался на полуслове. Застыв в дверном проёме, Джордж кашлянул, привлекая внимание брата: — Ты, вроде как, ушёл проверять мешок Тайного Санты?       — С ним всё в порядке, — тут же соврал Фред: увлёкшись поисками, о мешке он и думать забыл. — И здесь сейчас тоже будет порядок, — заверил он, начав размахивать волшебной палочкой, возвращая разбросанные вещи на свои места. — Кстати, — протянул он с подчёркнутым спокойствием в голосе, когда захлопнулась дверца последнего шкафа, — не напомнишь, куда ты спрятал каштаны?       — Акцио, каштаны, — произнёс Джордж, достав из кармана палочку.       Ничего не произошло.       — И как я сам не додумался до этого? — с издёвкой усмехнулся Фред.       — Стоило проверить. Ты вообще в последнее время…       — Что?       Джордж промолчал, подошёл к окну, за которым бушевал ветер, заставлявший крупные капли дождя дробью врезаться в стекло, заглянул в плетёные корзинки на подоконнике и разочарованно поджал губы.       — Слушай, мне уже самому интересно, куда они могли подеваться. Но давай разберёмся с этим после вечеринки?       — Не годится, — отрезал Фред. — Я пойду в город и раздобуду ещё, — на ходу бросил он, метнувшись к двери.       — Я ещё могу понять твою идею с лесом и снегом, но это уже перебор! — нагоняя его, выпалил Джордж.       Фред стоял в прихожей, одной рукой натягивая шапку, а вторую продевая в рукав пальто.       — Я быстро. Перепроверь мешок Санты, на всякий случай. Я же «вообще в последнее время», — передразнил он брата и, подмигнув, выскочил под ливень.

***

      Нервно оправляя подол платья, казавшегося ей слишком коротким, и пытаясь усмирить мысли, от которых становилось жарко и пересыхало во рту, Гермиона подошла к высеченному из глыбы льда столику с напитками. Похоже, в этом году Фред и Джордж решили отмечать с небывалым размахом. Взять хотя бы этот столик, больше походящий на выездной филиал «Трёх мётел»: глаза разбегались от обилия выбора. Решив остановиться на глинтвейне, вкус которого теперь прочно ассоциировался с вечерами, проведёнными наедине с Фредом, Гермиона протянула руку к бокалу и едва не выронила его, когда на её плечи приземлилась тяжёлая рука, а шею обмотала гирлянда из омелы.       — С тебя поцелуй, — нахально заявил Ли Джордан, обдавая её щёку горячим дыханием, в котором узнавался запах вишнёвого ликёра — нетипичного для него напитка.       — Вот как? — решила подыграть Гермиона. — Хорошо, только ответь мне на один вопрос.       — Я готов хоть на тысячу! — икнув, ответил Ли. Вечеринка едва началась, а он уже изрядно набрался, и это показалось Гермионе странным.       — С каких это пор ты пьёшь вишнёвый ликёр?       Ли уставился на неё и несколько раз моргнул, будто не понимая, о чём идёт речь. Пока он соображал, мелькнула вспышка фотоаппарата, и Джинни, опустив камеру и едва сдерживая смех, подошла к ним поближе:       — Видели бы вы свои лица! — подхватив за край выползающую из окошка камеры, будто язык из пасти, фотокарточку, она убрала её в висевшую на поясе сумку. — Ты уже успел рассказать Гермионе свою слезливую историю? — обратилась она к Ли.       — Какую историю? — высвободившись из объятий Джордана, спросила Гермиона, отпив из бокала и оглядываясь по сторонам, пытаясь найти Фреда среди многочисленных гостей.       — Его сегодня бросила Очаровашка, — объяснила Джинни.       — В самый, мать его, святой праздник! — сокрушенно качая головой, подтвердил Ли.       — Очаровашка? Это какая? — уточнила Гермиона. Запомнить всех девушек Ли было непосильной задачей даже с её памятью. К тому же, каждую он звал Очаровашкой — чтобы не путаться.       — Которая любит вишню и считает мои шутки смешными… Считала, — со вздохом протянул Ли, отыскивая на столике стопку с ликером.       — Да брось, вы встречались-то две недели, — похлопала его по плечу Джинни.       — А могло быть и три! Дотерпела бы до Нового года!       — И это были бы твои самые длительные отношения, — язвительно усмехнулась Джинни.       Ли опрокинул в себя стопку ликёра и закусил коктейльной вишней. Гермиона почувствовала, как свело челюсти от одной лишь мысли о приторном вкусе такого сочетания.       — Ненавижу быть одиноким в Рождество.       — Бедняга, — изображая сочувствие, покивала Гермиона и стала осторожно выпутываться из омелы.       — Эй, а как же обещанный поцелуй? — возмутился Ли.       Гермиона переглянулась с Джинни.       — Он очень страдает, — сказала та, выжидающе глядя на подругу и не особо спеша на выручку.       — Очень, — качнув головой и приложив ладонь к груди, сказал Ли.       Вздохнув, Гермиона приподнялась на цыпочки и неуклюже клюнула Ли в макушку. Пока тот не успел осознать, что произошло, она выпуталась из гирлянды, схватила под локоть Джинни и поспешила к Рону и Гарри, перекидывавшимся снежками из нетающего снега в компании бывших членов команды по квиддичу.       — А почему ты не с ними? — прищурившись, спросила Гермиона, не решаясь отвлечь ребят от игры.       — Так я здесь по работе, а не развлекаться пришла. Фред и Джордж наняли меня сделать репортаж, — заправляя новую кассету в камеру, пожала плечами Джинни.       — Странно, Фред мне об этом не сказал, — задумчиво протянула Гермиона, наблюдая за пролетавшим в опасной близости от верхушки ёлки снежком.       — А должен был? — хмыкнула Джинни, и только в этот момент Гермиона поняла, что сказала больше, чем хотела.       «Десять — ноль!» — объявил счёт Оливер Вуд, когда запущенный Анджелиной снежок разбился о плечо Рона.       — Да мы тут как-то встретились и разговорились про вечеринку…       — О, нет, не начинай, — взмолилась Джинни. — Знаю я этот твой тон, — она спрятала лицо за камерой, направив взгляд объектива на перебравших с «Рок-н-льдом» ребят, отжигавших под хиты «Ведуний».       — Не понимаю, о чём ты, — пожала плечами Гермиона, приложившись к бокалу и блуждая взглядом в поисках рыжей макушки Фреда, пытаясь отогнать мысли о том, что он избегает её.       — Ты как будто оправдываешься, — ответила Джинни. — Есть за что?       Гермионе не терпелось поделиться с ней своей радостью, но после того вечера с Фредом ей всё ещё не верилось, что всё это происходит на самом деле, что ей не приснились все эти прогулки по заснеженным паркам Лондона, все эти поцелуи украдкой во время обеденных перерывов. Было глупо так думать, но она боялась, что в один момент всё может закончиться: карета превратится в тыкву, лошади — в крыс, и далее по тексту. И уж если так случится, пускай это будет лишь их с Фредом тайной.       — Мне нужно проверить свой подарок — кажется, я забыла его подписать, — решив ускользнуть под таким предлогом от проницательной Джинни, сказала Гермиона и почувствовала облегчение: она вспомнила, что, встретив её, Фред как раз ушёл проверять мешок Тайного Санты. Должно быть, он просто задержался.       Выйдя из гостиной и увидев зажжённый на кухне свет, она скинула туфли, на цыпочках подошла к полуприкрытой двери и, заглянув в проём, увидела Фреда, который склонился над столом и складывал шуршащие подарочной бумагой коробки и свёртки с бантами в большой красный мешок.       — Не думала, что Санта настолько привлекателен, когда занят работой, — с заигрывающими нотками в голосе произнесла Гермиона, проскользнув на кухню и закрыв за собой дверь.       Тот, кого она приняла за Фреда, обернулся, и ей захотелось провалиться под землю. «Чёртова привычка одеваться одинаково!» — пронеслась в голове мысль, пока Джордж, вскинув брови, с недоверчивой улыбкой глядел на неё.       — Ты в самом деле так считаешь?       — Конечно, люблю смотреть, как другие работают. Фетиш у меня такой, — попыталась отшутиться Гермиона. — Ладно, я по делу: нужно проверить бирку на моём подарке.       — Можешь не беспокоиться, я всё проверил, — хитро прищурив глаза и окинув её быстрым взглядом, ответил Джордж. — Обулась бы — пол холодный, — посоветовал он, затягивая шнур на мешке.       — Точно, — только и смогла вымолвить Гермиона. Она хотела было спросить о Фреде, но не могла подобрать слова так, чтобы Джордж не разглядел в этом намёка. — Значит, всё готово? — добежав до оставленных туфель и быстро обувшись, спросила она.       — Если не считать Фреда, сбежавшего в магазин… — покосившись на входную дверь, неуверенно протянул Джордж.       — Сегодня разве кто-то работает?       — А ведь ты права.       — Он же не мог просто сбежать? — с опаской поинтересовалась Гермиона. Хотя она и убеждала себя, что не стоит строить слишком уж больших надежд на это Рождество и на отношения с Фредом, какая-то часть её отчаянно хотела верить в лучшее.       — Учитывая, как странно он себя ведёт в последнее время, вполне мог. — Джордж махнул рукой, приглашая её вернуться в гостиную.       — Странно?       Гермиона вновь натянула край платья как можно ниже и, стараясь не обращать внимания на неудобные туфли, скользившие по полу, просеменила следом за Джорджем, который взял со столика сливочное пиво.       — Что ты имеешь в виду? — спросила она.       — Ну, взять хотя бы это…       Джордж обвел рукой гостиную, которая, стоило признать, преобразилась до неузнаваемости и теперь напоминала Большой зал во время Святочного бала: стены и пол будто были покрыты льдом и снегом, изо льда же была высечена и мебель. Лестница, ведущая в спальни, превратилась в покатую горку, и на её перилах — для самых отчаянных — услужливо висели ледянки. Вдоль каминной полки, карнизов и с потолка свисали сосульки, а подоконники были украшены шапками снега. Высокая ёлка казалась совсем белой от покрывшего её ветви инея. И всё это мерцало серебристыми бликами в свете белых и голубых огоньков.       — Он непременно хотел устроить белое Рождество. В самом прямом смысле.       — И что в этом такого? — Гермиона почувствовала, как к лицу приливает краска: в начале недели, гуляя с Фредом, она посетовала на испортившуюся погоду — весь выпавший снег растаял и снова зарядили дожди — и сказала, что мечтает о белом Рождестве.       — Я, в общем-то, поддержал эту идею, но не был готов к такой маниакальности. Пришлось, знаешь ли, несколько раз всё переделывать, пока не стало идеально.       Джордж отвлёкся на Ли, поддерживавшего своё равновесие с помощью новой девушки.       — Кэрол, Кэрол, твоё имя звучит, как рождественская песнь, — мурлыкал Ли, накинув свою гирлянду омелы на девушку, которую Гермиона видела за прилавком книжного. — Я думаю, это знак судьбы, что мы встретились сегодня.       — Он ко всем девушкам так клеится? — спросила Гермиона.       — Похоже на то. Надо было подарить ему книгу с правилами соблазнения. Спорим, она его сейчас отошьёт?       — Было бы о чём спорить, — цокнула Гермиона. — Очевидно же… — она прервалась на полуслове и переглянулась с Джорджем, потому что внезапно Кэрол и Ли слиплись в поцелуе.       — Ладно, возможно, это мне стоит пересмотреть свои тактики, — заключил Джордж. — Рискнёшь попробовать? — он кивнул на поднос, на котором возвышалась пирамида из кубиков голубого желе «Рок-н-лёд».       — Не в этих туфлях, — взглянув в сторону ребят, лихо отплясывающих возле ёлки, ответила Гермиона и вздохнула: стремясь впечатлить Фреда, которого здесь и не было, она выбрала не самую подходящую для развлечений одежду, отчего ощущала себя вдвойне некомфортно. — Так ты говоришь… — решила она вернуться к их разговору, — что Фред ведёт себя странно только потому, что он решил устроить вот это всё?       — Это лишь малая часть, и вполне безобидная. А вот то, что он вспомнил про рекламные контракты в последний день, пропадал посреди рабочего дня, оставляя магазин на одну только Верити, да ещё и не может толком объясниться... Словом, создаётся ощущение, что его постоянно подвергают Конфундусу.       — Это ведь не единственная причина, по которой люди становятся рассеянными, — улыбнулась Гермиона. Подобные замечания со стороны других людей действовали успокаивающе и развеивали её сомнения по поводу чувств Фреда.       — Да он не рассеянным стал, а натурально дурачком, — Джордж округлил глаза, будто эти слова натолкнули его на важную мысль. Отсалютовав гостям бутылкой с пивом, будто одобряя достигнутый градус веселья, он вышел из гостиной.       К шуму музыки и голосов прибавились свист и улюлюканье, оповестившие всех об окончании снежной битвы. Раскрасневшиеся члены команды по квиддичу стали разбредаться, занимая ледяные скамейки и окружая столики с закусками и выпивкой, и Гермиона решила воспользоваться моментом, чтобы поговорить с друзьями.

***

      Обойдя всю улицу и не найдя ни одного открытого магазина, Фред спрятался от дождя под навесом, с волнистого края которого стеклянными нитями струилась вода, и думал, как ему поступить. Будь рядом Джордж, он бы наверняка посоветовал перестать маяться ерундой и возвращаться домой. Наверняка — потому что он действительно считал излишеством жареные каштаны в рождественском меню, и довод о том, что они каждый праздник готовят одно и то же, не показался ему убедительным. А споры насчёт украшений и развлечений накалили обстановку ещё больше.       Всё было бы куда проще, если бы Джордж обо всём знал. Сегодня на какой-то миг Фреду показалось, что Джордж вот-вот выскажет свои догадки, но этого не произошло. Сам же он обычно ничего не утаивал от брата, но с того момента, как они с Гермионой начали встречаться, язык будто прилипал к нёбу, когда речь заходила о том, куда он пропадает посреди рабочего дня или почему он так ревностно контролирует все детали вечеринки. И Фред не мог признаться, почему ему так важно, чтобы Рождество прошло идеально.       Ещё до того, как Джордж вернулся, они гуляли с Гермионой по магловской ярмарке. В одной из палаток продавец загребал с жаровни каштаны и заворачивал их в бумажные кульки, а люди, покупавшие их, сразу принимались греть ладони, обожжённые холодным ветром, кружившим хлопья снега.       — Хочешь? — спросила Гермиона. Её голос звучал приглушённо из-за шарфа, который наполовину скрывал лицо.       — Я никогда такое не пробовал, — признался Фред, пожимая плечами.       — Да ты что! Это же символ Рождества, помнишь ту старую песню «Каштаны жарятся на открытом огне…»? — Ещё пару мгновений Гермиона смотрела на него, будто экзаменатор, задавший наводящий вопрос и ожидающий проблеск мысли на лице студента, а затем встала в очередь за каштанами.       В тот день, валяясь на пушистом снегу в парке и уплетая каштаны, он слушал рассказы Гермионы о том, как она раньше праздновала Рождество с родителями, мысленно отмечал важные детали и даже умудрился запомнить названия детских книг, которые она перечитывает с приходом зимы. Его очень грела идея устроить такую вечеринку, которую она точно запомнит, которая ей точно понравится. Которая, пожалуй, сможет показать больше, чем он способен выразить словами.       Выдохнув и шагнув под дождь, Фред пытался убедить себя, что отсутствие каштанов не должно испортить праздник, и тут перед его глазами встала картина осеннего сквера, который находился неподалёку. Каждое утро они с Джорджем отправлялись туда на пробежку, и Фред вспомнил усыпанную блестящими орехами листву и шныряющих рядом белок. Вероятность, что там ещё что-то осталось, была невелика, но он всё же решил воспользоваться шансом и поспешил в сквер, не обращая внимание на бьющие по лицу капли и промозглый ветер.