Некий гаремный реванш: девятая муза

Шокухо откровенно скучала. Разговор ушёл в сторону от смертей — взрослые обсуждали Рождество и обстановку в мире, Микото более-менее поддерживала беседу, особенно когда обнаружила, что Отохиме разделяет любовь к лягушкам. Шокухо же ничего с ней не разделяла — и, честно говоря, не хотела. Она хотела обратно к Томе. В кои-то веки выдалось время наедине, и опять проклятая неудача. Теперь вынуждена сидеть здесь, слушать преимущественно чужих и преимущественно недобро настроенных людей. Она встрепенулась было, когда подошёл Камидзе Тойя, но тот сказал, что Тома ушёл в сторону отеля, забыв телефон. Может… Атмосферы Рождества Шокухо и так не чувствовала. Как семейный праздник он никогда её не привлекал. Это у Томы и Микото есть семьи за пределами Академия-сити, у неё же… они её семья. И раз так, то надо наплевать на неудачу и провести праздник с тем, кого она считает своей семьёй. Шокухо посмотрела на Микото, затем на остальных. Есть два пути выбраться из-за стола. Первый: просто извиниться и уйти. Второй… Заодно уж оставить после себя приятное впечатление. Вряд ли Тома захочет бросить её, если его семья пожелает, но лучше перебдеть. Мисака только полезла в карман вынуть особенного рождественского Гекоту и продемонстрировать затаившей дыхание Отохиме, как почувствовала электромагнитную отдачу. Поморщилась, быстро огляделась и увидела, что Шокухо достала пульт, удерживая его под столиком, и нажала несколько кнопок. Затем посмотрела на Мисаку, улыбнулась, приложила палец к губам — и выскользнула из-за стола, поспешно выходя из ресторана. Никто из сидящих даже не повернул головы. — А знаете, — сказал Тойя сразу после того, как за Шокухо закрылась дверь. — Я слышал, что девушка Томы очень одарённая и умная. — Да-да, — кивнула Шиина. — Я видела её выступление по телевизору, такая красивая, изящная и спортивная. Надо будет при нашей встрече отнестись к ней с максимальным уважением. — А уж я как рада, что моя доченька с ней дружит! — засмеялась Мизусу. — Всегда знала, что маленькая Микото-тян умеет выбирать друзей! — Надеюсь, Тома никогда её не бросит. Он сделал наилучший выбор, — добавила Отохиме, не обращая внимания на вынутого Гекоту. Мисаке только и осталось, что прикладывать ладонь к лицу. На улице Шокухо сразу же позвонила Джунко. — Гость обустроен, — радостно сообщила та. — Он попросил компьютер с выходом в Интернет, но я предупредила, чтобы он ничему там не верил. — Он, скорее всего, уже знает, — вручать сколько-там-летнему и воскресшему из мёртвых магу доступ в Интернет не лучшая идея, но как-нибудь разберутся. Шокухо могла бы запереть Мазерса, но пока предпочитала, чтобы он гулял на свободе. Если искренне желает сотрудничать, то лучше не отталкивать подозрениями. Если юлит и вертит, то пусть посчитает недостойными противниками и расслабится. Да и Тома не возразил, а у Томы опыта общения со всеми этими магами куда больше. Сейчас она придёт, и они поговорят об этом вновь. Когда вымотаются. Отслеживающие Тому девочки подтвердили, что он всё ещё в отеле, и программа слежения утверждала то же самое. Может, прилёг заснуть? Если так, то она его разбудит, продолжив прерванное. Шокухо прижала руки к груди и мечтательно улыбнулась. Однако в коридоре улыбка погасла, когда она услышала голос Томы. И никто ему не отвечал, Тома просто говорил, затем молчал, затем снова. Шокухо постояла и послушала пару минут в коридоре, а затем дёрнула головой. Чем бы это ни было. — Томик! — распахнула она дверь. — Я вновь свободна! — Мисаки! — к счастью, по крайней мере внешне всё оказалось нормально. Тома сел на кровати, улыбаясь ей, и она плюхнулась рядом. Спешка по заснеженным улицам совсем умотала, нужно немного отдохнуть. — С кем ты говорил? — улыбнулась она. Тома смотрел на неё несколько секунд, а затем усмехнулся и ответил: — Ну, ты всё равно лежишь. Похоже, что Майдоно вживила в меня Сен-Жермен. — Вживила Сен-Жермен? — Шокухо аж села. — Это как? — Она меня поцеловала там, внизу… — Она что сделала?!!! — Поцеловала и, скорее всего, с поцелуем передала мне вирус Сен-Жермен. А тот обосновался в моём теле лишней личностью… — Тома на секунду прервался. — Ну извини, ты тут действительно лишняя. Мне не улыбается всю жизнь с тобой внутри проторчать. Это не тебе, Мисаки, не тебе! Это я так не могу привыкнуть общаться. — Лишняя? — Шокухо хмурилась всё больше. — То есть Сен-Жермен внутри тебя девушка? — У неё с полом непонятки не хуже, чем у нашей Етцу. Но пока просит обращаться к ней в женском роде. — То есть внутри тебя, прямо сейчас, престарелый маг-трансвестит, от которого никак не избавиться? — Обычный вторник, — выдохнул Тома так, что Шокухо не могла не расхохотаться. — Что ж… прежняя невинная я наверняка возмутилась бы. Но увы, невинность далеко позади, — она вновь рухнула на кровать, схватила Тому за свитер и потянула к себе. — Так что никакой престарелый извращенец не помешает мне в эту особую ночь. — Какой извращенец? — Тома стянул свитер с себя и мгновенно начал стискивать его с Шокухо. — Никого здесь нет. Никто не будет подсматривать и мешать. — А если кто помешает, то найду повод упрятать и заставить молчать, — промурлыкала та, поднимая руки для скорейшего освобождения от одежды. — Должна же я хоть немного подиктаторствовать. — Только не увлекайся, — Тома столь же мгновенно стянул с них обоих джинсы. — А то вдруг сюда целая улица зайдёт, отбивайся потом от обвинений в репрессиях. — Хватит разговоров, — Мисаки обняла его за шею. — Иди ко мне. Они действительно давно не были вдвоём. Даже после того, как GEKOTA трагически развалилась. Всё время находились какие-то проблемы, накатывали усталость и апатия, Мисака жаждала свою порцию любви, где-то рядом была Отинус и, за стеной, Индекс. Но сейчас всё сошлось. Сейчас можно было не подстраиваться ни под кого, и они двигались только в своём медленном темпе. Шокухо не любила быстро, не хотела выматываться и лежать бесполезным грузом. Даже руки её почти не шевелились, вцепившись парню в спину и лишь слегка прижимая его к себе. Зато губы работали безостановочно. Шокухо целовала лицо Томы и всё, до чего могла дотянуться, тяжело дышала и постанывала. Она знала, как сильно возбуждают стоны, и тут даже не требовалось фальшивить — нависший над ней Тома также целовал всё, до чего дотягивался, их губы регулярно находили друг друга, а когда он отворачивал голову, дабы не сталкиваться носами, то тянулся к щеке либо мочке уха, награждаясь стонами. Они так и не ускоряли темп, наслаждаясь друг другом и желая, чтобы это длилось как можно дольше. Лишь в самом конце Тома задвигался, когда уже не было сил держать вожжи. Мисаки обняла его и руками, и ногами, призывая не отступать. Даже так он старался контролировать себя, не доводить до уровня, который порою просили другие… просили, чтобы быстрее, глубже… Но это ушло. Это наконец-то ушло. И сейчас только они вдвоём, только так, как хотят они… Губы вновь сомкнулись, стоны выскользнули навстречу друг другу, смешиваясь и превращаясь в аккорд любовной страсти. И затем он опустился на неё, по-прежнему зажатый в объятьях, тяжело дышащий — но не так тяжело, как она. Затем перекатился на спину рядом и несколько секунд они смотрели в ярко освещённый потолок. Мраморный, с вырезанными символами некоего древа. Возможно, Древа Жизни. Хотя что оно делает на потолке случайного отеля? Просто дерево, красивый узор. Не надо искать во всём символизм. — Я хочу однажды попробовать сверху, — прошептала Шокухо; их руки соединились. — Нормально попробовать, не падать на тебя через несколько секунд. — Надо посмотреть, как оно у других делается, я ни разу не узнавал, — ответил Тома, также уставившись в потолок. — Может, если как-нибудь особенно схвачусь, то всё проделаю сам. — Я не хочу, чтобы ты сам проделывал! — простонала она. — Я хочу на тебе проскакать, как… как все скакали! — Только, пожалуйста, не как Лессар. — А что? Ковбойская шляпа ей шла! — Шляпа да. Лассо нет. — Жаль. Я почти захотела называть тебя диким необузданным бизоном. — Они едва не вымерли, так что спасибо. Пойдём в душ? — Ага, и переночуем тут. Я уже всю охрану предупредила и номер от мира отрезала. Так что если захочешь воспользоваться положением беззащитной девушки… — Как насчёт минета в душе? — …а вот это было неожиданно. — Особенная ночь ведь. Или если ты не хочешь… — Хочу! Прямо сейчас! Хамазура с Такицубо в итоге вернулись домой ещё до полуночи и проспали всю рождественскую ночь. Да и после того, как проснулись, хотели не вылезать из кровати — но Кинухата явилась весьма невовремя (и одновременно очень вовремя), забарабанив прямо по раме. — Я думала было суперпотусить с ниндзей, — весело сообщила она, когда Хамазура поспешно оделся и открыл окно. — Но она смотрит супербукой на всё и не тормошится. Вот бы её кто-нибудь супертрахнул, а, Хамазура? А? — Вот ты и трахай, — пробурчал он, поспешно запахивая окно, пока не нанесло снега. Кинухата, успевшая запрыгнуть в комнату, сразу поморщилась. — Ну ты и суперизвращенец, Хамазура, — хотя бы нацепила удерживающие тепло колготы, позволявшие и зимой бегать в короткой юбке. — Предлагать супермилой девушке такое? Такицубо супертихая, но и она тебя долго терпеть не будет. — Хамазура мой, — только и ответила Такицубо, одеваясь куда медленнее. — Конечно твой, — Кинухата сообразила далее не развивать тему. — Ниндзи обойдутся без супертрахания. А вот я не обойдусь без суперразвлечений. Есть у кого суперидеи? Всей суперидеей стала обычная прогулка с Лилит в коляске. Заодно Хамазура с облегчением обнаружил, что рисунок пропал — а Лилит собирается уезжать сегодня вечером. — Я уже со всеми договорилась и самолёт забронирован, — весело сказала та, пока Хамазура аккуратно подбирал её и укладывал в коляску. — Без компании взрослых не останусь, не бойся, дядя Хамазура. — Мы могли бы поехать с тобой, — не удержался он от лёгкого неудовольствия, мгновенно получив ответ: — Прости, дядя Хамазура. Но очень важно, чтобы меня сопровождали именно маги и ходячая библиотека, эсперы не подойдут. Когда всё закончится, то можете поездить по Британии так, сами по себе. За мой счёт! — У тебя есть счёт? — уставился на девочку Хамазура. Та хитро улыбнулась и начала агукать — то есть смысла ждать ответа не было. Кинухата как всегда восхищённо склонилась над коляской — она понимала, что младенец не совсем младенец, однако всё равно начинала сюсюкать. Лилит такому только радовалась и заагукала ещё радостнее. На улице они не прекратили; но Такицубо катила коляску без всяких возражений, и Хамазура тоже не стал обращать внимания. Праздник вокруг них почти закончился: хотя музыка ещё звучала, а ёлки никуда не уберутся до Нового года, но люди в праздничных нарядах уже расходились в сторону общежитий. День, наверное, выдастся тихий: все будут отсыпаться. Осталось решить, куда именно идти с младенцем. Лилит пока обменивалась с Кинухатой невнятными звуками и выбирать не спешила, а Такицубо просто шла вперёд, никуда особо не целясь. Наверное, просто гулять… — О! — Кинухата резко выпрямилась. — Хамазура, хочешь увидеть, как две суперкрутые девушки возятся в снегу? Потому что сейчас можем суперустроить! Хамазура даже не понял, к чему это относится — и лишь потом увидел идущих им навстречу двух девушек. Одна в фиолетовом платье, другая в белом, и обе живо общаются, даже посмеиваются. Однако когда увидели их группу, то резко замолчали. Хамазура знал обеих, но совершенно не помнил. Одна вроде бы из Правосудия. Вторая тоже мелькала где-то на грани. Он больше запомнил эти причёски с косичками — у одной прямые, у другой волнистые. — Суперпривет! — Кинухата активно замахала им. — Мы просто суперотрываемся. не нарушая закон! — Вот и славно, — буркнула девушка с волнистыми косичками, поспешно проходя мимо. — Это суперспутница Третьей, — пояснила Кинухата, когда они удалились. — Мы в последний раз так суперклёво махались, что я не прочь повторить. Только суперповод нужен. — Давайте сегодня без суперповодов, — тихо попросила Такицубо. — Лилит, хочешь в зоопарк посмотреть на зверят? — Конечно, тётя Такицубо!