Неосознанность

****** Тихо. Только часы на стене тикают, едва ли заметно. Входная дверь со скрипом отворяется, впуская прохладный воздух подъезда в квартиру. Денки рвано выдыхает, опуская рюкзак на пол. –Мам, пап, я дома! В ответ лишь накрывающая волной тишина. –Ты должен был быть дома раньше, Денки,–Мама выходит с кухни, тихо стуча невысокими каблуками домашних тапочек. –Прости, нас немного задержали на последнем уроке. –Значит надо было идти быстрее, милый. –Прости, я... –Ладно, не важно. Спасибо, что пришёл не позже трёх. Прими душ, приготовь костюм и сделай хотя бы некоторые уроки, какие успеешь,–Её голос окутывает холодом воды во дни крещения. Остаётся лишь недовольно морщить нос от этого мороза. –Да, конечно. Мать Денки–довольно привлекательная женщина сорока трёх лет, чьё лицо выглядит на устойчивое "тридцать". Её волосы отливают на свету пепельным оттенком с вкраплениями холодного голубого, цвета зимнего неба. Выточенный тонкий профиль, аккуратная овальная форма лица, треугольная форма глаз, или, как ещё их называет Денки,–"Глаза снежной лисицы". Аккуратный острый нос, тонкие светлые брови, средний рост, угловатая фигура... Ничего необычного, но для многих она красива. Денки снимает невысокие ботинки, горчичную куртку, за покупку которой он заплатил сотней-другой нервных клеток, вешает рюкзак на плечо, проходя в свою комнату. Кристально чисто, но глаза словно пыль забивает. Мягко захлопывается высокая дверь, в комнате сумерки, и включать свет не хочется. Хочется упасть на кровать и уснуть. Денки кладет рюкзак на пол, скидывает с себя одежду и падает на кровать, сворачиваясь в холодный маленький калачик. Окно открыто настеж, как он его и оставлял. Холодно... В комнате Денки всё подряд. На стенах постеры, на камоде и полках фигурки, там же стоят книги, помимо большого, во всю стену, встроенного книжного шкафа, забитого целиком. На столе захлопнутый ноутбук, тетради, канцелярия, ещё фигурки, и ещё... На подоконнике, собранные в одну гигантскую кучу лежат значки. Много разных. Там же, рядом, лежит аккуратно сложенный длиннющий разноцветный шарф, который Денки вязал сам, ещё когда... Когда помнил, как это делать. Когда помнил, как улыбаться. Каминари шипит сквозь зубы, с трудом поднимаясь с кровати. Голова свинцовая. Сил даже на то, чтобы проматериться, просто нет. Да что уж там сил–языка нет. Вернее, он-то есть, конечно, но чужой какой-то, неохотный, не язвит, не острит, не создаёт много шума, двигается с трудом. Как там говорилось, молчание–золото? Значит, Денки скоро в золотую статую превратится. И тогда уже точно никого не потревожит сам, и никто не потревожит его. Равносильный обмен... Светская вечеринка Потолок сверкает, словно звёздное небо. Гигантская хрустальная люстра с сотнями свечей искрится огнём, заставляя жмуриться. Костюм-тройка цвета ночного неба, рубашка с пышными рукавами и рюшами на манжетах и воротнике, тёмные кожаные туфли в оттенок ткани костюма, и всё это в сочетании с яркими, солнечными волосами Каминари Денки. Затухающие угольки глаз на фоне остальных безчувственных очей искрятся светом и лучатся теплом. Денки поворачивается к матери. –Мам? Женщина неспешно поворачивает голову, отрываясь от диалога с прекрасной парочкой: тонкая угловатая женщина с узенькими глазками и чересчур пышной улыбкой и такой же тонкий, струящийся вверх мужчина с опущенными веками, медленно редеющей лысиной и никогда не заметной собеседнику, но всегда явной для наблюдателя улыбкой. –Да, дорогой? –Мне стоит поговорить с кем-нибудь, или я могу быть полностью в своём распоряжении? Женщина несильно хмурится, вспоминая что-то. Денки разочарованно вздыхает. –Мистер Левитан? –Да, именно он! С кем Денки ненавидит разговаривать, так это с "мистером Левитаном". Но, конечно, аккуратно срывается с места, обходя присутствующих на пути гостей, и направляется к барной стойки этого прекрасного заведения. Он знает этот ресторан как свои пять пальцев, даже парочку потаённых комнат нашёл. Ну, как потаённых, никто сюда просто не заходит. Солнечная копна волос мелькает над высокой деревянной лестницей, поднимаясь всё выше. "Высшее общество", "первый свет", "те, кого многие недостойны" балуется здесь всеми плотскими утехами, какими балуются "обыкновенные смертные". Выпивка, наркотики, секс в VIP комнатах на подобных мероприятиях–дело привычное. Денки просто надеется, что родители никогда ничем подобным не занимались. Вот кто-кто, а они, даже парень это признаёт,–высший свет. Или ему хочется, чтобы так было? Лестница внезапно кончается, и перед взором расстилается второй этаж. Тёмный бар, через край переполненный бутылками алкоголя, вокруг пара десятков сервированных мест, а дальше–пять коридоров, ведущих в разные места. Один–в стриптиз-клуб, который, кажется, сегодня не работает–слишком уж тихо, другой–на веранду, третий–в подвесной сад, четвёртый, кажется, в сауну? Пятый в комнату оргий. Денки морщится, вспоминая это всё. И нет, вам не показалось. Комната оргий–нормальная практика здесь. Те, кто остался после полуночи, могут быть приглашены в, так называемый, "адский котёл". Конечно, всё по обоюдному согласию! Но шанс согласиться на подобное, не поразмыслив получше, очень велик. Потому что за час до полуночи начинается адское месиво–"тихий час". Час, в который всё заведение,–бармены, официанты, клиенты,–молчаливо пьют алкоголь, без возможности задержаться без него дольше, чем на пять минут. Чем дальше в лес–тем больше дров... У бара одиноко стоит мужчина средних лет, с завываниями болтая с молоденьким барменом, чьё лицо формы прямоугольника, а волосы вьются мелкими кудрявыми локонами до самых плеч. И глаза у него синие-синие, живые, интересующиеся. Только не этим всем. "К счастью..."–Думает Денки, облегчённо выдыхая. Парень подходит к стойке тихо, едва касаясь каблуками пола. –Мистер Левитан... –О, рад приветствовать Вас, молодой человек! Денки мысленно морщится, боковым зрением поглядывая на человека по ту сторону стойки. Мужчина сочувственно качает головой. Парень садится на мягкий–кажется, мебель поменяли?–барный стул, придавая своему лицу заинтересованный вид. Полное разгорячённое лицо собеседника вводит в неприятный транс. Мелкие крысиные глазки бегают по второму этажу, пока красные, потеющие щёки надуваются, делая мужчину похожим на рыбу-ежа. Он активно жестикулирует перед носом парня, и кого угодно другого это уже хотя бы раздражило, но Денки привык. Был вынужден. Мясистые, все в растяжках руки мелькают перед глазами Каминари, пока тот прячется в пустоте глаз собеседника, думая о чём-то своём. Парень никогда не слушает, что говорит господин Левитан. Пытался когда-то, но занятие, мягко говоря, бессмысленное. Он всегда говорит об одном и том же. Но Денки никогда не может запомнить, о чём. И правильно, нечего нервы тратить. Кашу ешь, говорю.