У всего есть цена

- Привет, - Антон стоит поздним вечером на пороге уже знакомой квартиры с небольшим пакетом в руках. Его встречает Арсений с мокрой от недавнего душа головой. Он стоит в черных широких штанах и серой футболке с влажным воротником. - Привет, - он расплывается в улыбке и отходит от двери, приглашая гостя внутрь. С чёрной чёлки капает вода, стекая по лбу и щекам вниз, впитываясь в растянутую футболку. Антон засматривается на ткань, по которой расползается влажное пятно, и так и останавливается, держась за ручку двери. - Отомри, - хихикает мужчина, слегка нагибаясь, чтобы поймать чужой взгляд. Антон будто отходит от оцепенения, неловко улыбаясь. - Ты с каждым разом удивляешь меня все больше, - Попов кидает взгляд на пакет, но не говорит про него ни слова, уже знакомый с тем, какая последовательность существует у Антона с подарками. Как говорится, сначала кнут, потом пряник. И что сегодня Шастун выберет в качестве кнута, пока неизвестно. Арсений, загнанный этой мыслью, суетливо бегает по кухне, не зная, откуда ожидать подвоха от человека, что сидит сейчас за барной стойкой и наблюдает за его действиями. Антон не спускает взгляда с тёмной макушки, которая места себе не находит между кухонным ящиками. Эта паника веселит парня, и он с улыбкой кладет ладонь на стол, призывая Арса сесть, наконец. - Что в нем? - не удержал интерес внутри себя, кивая головой в сторону пакета, стоящего на полу у входа в кухню. Но вместо ответа получает загадочную улыбку и сверкающие зелёные глаза. Антон медленно облизывает губы, не отрывая взгляда от напряжённого лица напротив, а потом будто резко переключается, откидываясь на спинку высокого стула, и начинает осматривать кухню на предмет изменения с прошлого его визита. На холодильнике больше не висит список с датами, а на дверцах пополнение коллекции магнитов. В том числе и деревяшка с изображением заповедника в Красноярске, любезно привезенная Антоном из тура. - Какой фильм ты выбрал? – Антон наваливается на столешницу, приближаясь лицом к Арсению, не переставая улыбаться. Предыдущий вопрос так и остается без ответа для пущей интриги. Только Шастун знает, что в этом пакете максимально обычная вещь, но игры никто не отменял. Игры ради таких сладких эмоций на лице напротив него. От счастья до паники, от восторга до тревоги. Полный список для уничтожения. - Игра Ганнибала, - осторожно отвечает мужчина, будто от этого сейчас зависит настроение его гостя. Но Антон лишь склоняет немного голову на бок, улыбаясь так, будто в кухне поставили несколько ослепляющих прожекторов. Они устраиваются на широком диване в гостиной. Антон снова крутит головой, рассматривая комнату. - Ты переставил кресла, - подводит итоги он, указывая на 2 жёлтых пятна у стены. - Мне показалось, что так будет уютнее, - кивает Арсений, садясь подальше от Антона на диван, на что парень неслышно усмехается. Боишься меня? Уважай мою власть над тобой. - Обожаю Кавилла, - восклицает Шастун, когда в кадре появляется актёр, и заваливается на бок как раз на ту часть дивана, что пустовала между ним с Арсением. Попробуй хотя бы открыться ему. Ты не поймешь, пока не сделаешь это. Ты уже достаточно привязал его к себе. Теперь позволь себе тоже завязать узел. Главное, чтобы он был не на шее. Антон усмехается своим мыслям, заставляя Попова перевести настороженный взгляд с экрана телевизора. - Мои голоса в голове шутят отменные шутки, - Антон поднимает голову и смотрит на Арсения снизу вверх, улыбаясь от реакции. По лицу мужчины видно, как его голова отчаянно работает, пытаясь осознать сказанное. - Да че ты, расслабься, - Шастун снова усмехается, так и не говоря соседу, шутка это была про голоса или нет, и легонько толкает кулаком чужое колено. Опускает ладонь недалеко от ноги мужчины, переводит взгляд обратно в экран. Засекаем время. Один Два Три … Десять Арсений еще немного отдвигается от Антона на диване, поворачивается к нему и хватает за плечо, заставляя перевернуться на спину. Наклоняется и целует, впечатываясь носом в чужой подбородок. Чувствует на своем затылке крепкую хватку, на горле горячее дыхание, и послушно приоткрывает губы. Антон прерывает поцелуй, поднимается, не отрывая руки от шеи Арса, и наваливается на него, прижимая своим телом на диване. Одним коленом он вжимается в мягкие подушки, а второй ногой касается пола. Диван не такой уж и широкий. Арсений лежит, прижатый Антоном, тяжело дышит и слегка улыбается. Смотрит прямо в глаза, заставляя снова тонуть. - В спальню? – шепчет он, и Шастун запоздало кивает, выныривая из синевы. Сейчас они выглядят как никогда правильно. И даже если Антон не может выразить словами то, что он чувствует - А чувствует ли? – значит он выразит в действиях. Только Антон освобождает Арса из ловушки, тот срывается в коридор, хватая парня за руку. Они буквально залетают в спальню и Попов притягивает Антона к себе, падая вместе с ним в мягкую кровать. - Боишься, что передумаю? – шепчет в шею парень, снова заточая Арсения в ловушку своих рук. В ответ Попов притягивает Антона ближе к себе за талию, шире раздвигая свои ноги, обхватывая ими чужие бедра. Парень устраивается на предлагаемом месте, обхватывает лицо напротив ладонями, легко поглаживая нежную кожу большими пальцами. Он рассматривает каждый сантиметр лица. Так близко, чувствуя на своих губах горячее дыхание. Чувствуя жар все еще влажного тела после душа. Аромат карамели, исходящий от голой шеи, от вздымающейся груди, к которой он прижимается. Густые влажные темные волосы, торчащие во все стороны. И внушительный стояк, что упирается Антону в живот. Сейчас он так прекрасен, что отвести взгляд было бы преступлением. - Ты – самое красивое, что я когда-либо видел в своей жизни… - шепчет Антон и видит в глазах напротив восхищение. В синих глазах плещется если не любовь, то яркая влюбленность, нежность и привязанность. Или зависимость? Эту ночь можно считать ночью откровений, потому что это первые важные слова, предназначенные для Арсения. Впервые Антон с ним так аккуратен, так искренен. Неужели ты хочешь измениться? Выбросить маски, которые собирал много лет. Снести стены, которые отгораживали тебя, делая неуязвимым. Ради него позволил себе, наконец, обнажить душу. Вы оба должны понимать, что это стоит очень дорого. В противном случае ты потеряешь все. Запомни. Антон целует осторожно, вкладывая в поцелуй все свое желание измениться. Измениться ради Арса. И надеясь, что он поймет и примет его попытку. И этими новыми событиями Антон ломает все свои воспоминания. Сейчас нет дела до прошлого. Сейчас он полностью в нем. Пропускает Арсения под самую кожу. Терпение заканчивается, поцелуи все настойчивее, руки пробираются под футболку, не давая ни единого шанса на раздумья или хоть какое-то сопротивление. Потому что сейчас это нужно. Им обоим. Антон наспех стягивает свою футболку и тянется к краю футболки Арсения. Тот немного поднимается на локтях, облегчая Антону задачу. Когда с ненужными предметами одежды покончено, Шастун вновь опускается, вжимаясь грудью в горячее тело под ним. Судорожно выдыхает в чужую шею, пуская по ней маленькие мурашки. - У меня это впервые… Ну… - мнется Антон, поднимая немного виноватый взгляд. - Позволь мне… - Попов не успевает договорить, остаток фразы тонет в новом доверительном поцелуе. Он перехватывает руку Антона, что сжимает в кулак кусок одеяла рядом с темными волосами и тянет ее к своему животу. Парень все понимает без слов, еле касается нежной кожи, обводя выступающие мышцы пресса. Ладонь скользит по штанам, сжимает член, а губы ловят приглушенный стон. Антон изучает каждую эмоцию на лице напротив, сцеловывает каждый рваный выдох. Лезет пальцами под резинку боксеров, сжимает невозможно горячую плоть и сам не удерживается от протяжного низкого стона. Арс шарит рукой под подушкой, достаёт оттуда прозрачный тюбик и вкладывает Антону его во вторую ладонь. Там же находится и пара упаковок презервативов. Он шире раздвигает бедра и запускает пальцы в свои чёрные волосы, не отводят взгляда от раскрасневшегося парня над собой. Антон с максимально сосредоточенным лицом выдавливает прохладную смазку на пальцы и немного растирает в ладони. Это же как обычно? Ведь так? Я также сверху, тогда почему я волнуюсь как ебаная девственница? Арсений, будто слыша его мысли, слегка кивает Антону, поглаживая и сжимая его плечи, шею. До чего дотягивался. Один палец входит на удивление легко, как и второй, неспешно задавая темп. Арсений считывает немой вопрос в глазах парня. - Я предполагал такой расклад и попытался... - протяжный стон прерывает фразу, - попытался... подготовиться... - на выдохе шепчет он, на очередном толчке уже трех пальцев закатывает глаза, пошло раскрывая влажные губы. И это зрелище ломает все предыдущие установки и запреты. Здравый смысл уже давно отсутствует, переложив все бразды правления на сумасшедшее возбуждение. От такого Арсения кружится голова, а в глазах пляшут звезды. А у него черти. Яркие такие, вытягивают из Антона остатки разума, приказывая подчиниться. И кто он такой, чтобы противиться самому дьяволу во плоти. Такому манящему, раскрывающему губы в немом стоне, выгибающему спину дугой навстречу и шепчущему едва различимое среди тяжёлого дыхания "пожалуйста ". - Что "пожалуйста"? О чем ты просишь? - издевается Антон, убирая пальцы, тянется к резинке своего белья, уже, кажется, насквозь мокрого от смазки. Он улыбается так хитро, ждёт этих слов, ждёт подтверждения, разрешения. Ему недостаточно одного вида мужчины под ним, он хочет больше. Хочет чувствовать власть. - Я хочу тебя, Антон... - выдавливает из себя Арсений, пытаясь справиться с нарастающим огромной волной возбуждением. Он притягивает Антона к себе за шею, крепко сжимая русые волосы на затылке. Целует требовательно, грубо, проникая языком в раскрытые губы, проходится по ровному ряду зубов, прикусывая нижнюю губу и слегка оттягивая её. Ловит и впитывает в себя низкий то ли стон, то ли рык. Антон раскрывает шуршащую упаковку трясущимися руками, натягивает презерватив до середины, нащупывает в простыне чужую руку и тянет на свой член. Попов послушно протягивает ладонь, крепко сжимая плоть и раскатывая латекс до самого основания. Ещё пару раз проходится кольцом из пальцев по всей длине, наслаждаясь сбитым дыханием и еле сдерживаемым мычанием. - Может, мне повернуться? - интересуется Арс, но Шастун удерживает его от кручения по кровати. - Хочу видеть тебя, - всего 3 слова заставляют Арсения с новой вспышкой любви заглянуть в тёмные глаза напротив. Антон пару секунд собирается с силами, с мыслями, и легонько начинает толкаться в Арсения. Он не спешит, даёт привыкнуть, рассматривая любую смену эмоций. Но видит лишь закатывающиеся от удовольствия глаза и довольную улыбку. Это подстегивает продолжать толчки, входя, наконец, по самое основание, получая в награду тихий скулеж и красные полосы от ногтей на спине. От ощущений сносит крышу. Это не как обычно, Антон ошибся. Это в миллион раз лучше. Эмоциональнее. Реальнее. Внутри невыносимо тесно, жарко, до искр в глазах, до дрожащих рук, что сжимают простынь по обе стороны от головы Арсения. После нескольких методичных толчков Антона случайно слегка меняет положение и Арс под ним резко выгибается. Выдох переходит в громкий стон, короткие ногти впиваются в плечи, белоснежные зубы чуть не прокусывают собственную губу. Парень на секунду теряется, в его глазах беспокойство и небольшая паника. - Блять... Все хор…– Он не успевает даже договорить, как его притягивают для нового грубого поцелуя. - Заткнись и сделай это еще раз, - шепот прямо в губы. Антон кивает и выполняет просьбу, получая протяжное мычание, запрокинутую голову и чужие пальцы, сжимающие в кулаках простынь. Парень опускается к шее, которая словно магнитом притягивает. Проходится языком по каждой выступающей вене, спускается к ключицам. Не останавливаясь ни на секунду, выбивает новые стоны, разливающиеся чуть ли не медом по собственному телу. Сам дышит через раз. От ощущений. От того, что видит. Вдыхает и замирает, не смея отвести мутный взгляд от Арсения. Воздух уже не так уж и нужен. Антон дышит им. Тем, кто сейчас так соблазнительно проходится языком по сухим губам, кто тоже задыхается. От кого низ живота сейчас сводит сладкой судорогой. Движения становятся быстрее, жестче. Сил терпеть бешеное возбуждение остается все меньше. Голова начинает кружиться, а руки предательски подкашиваются, призывая вжаться в горячую грудь. Антон входит еще раз до самого основания и притягивает чужие бедра к себе со всех сил, что остались, оставляя синяки от тазовых костей на нежной коже. Прижимает членом простату, ловит судорожный громкий стон, а через пару секунд его собственный член сжимает со всех сторон внутри, пуская по телу настоящий ток. Он кончает вслед за Арсением, вжимаясь лбом ему в грудь. Тяжело дышит, опаляя обжигающим дыханием и так горячую кожу. Чувствуя, как вздымается чужая грудь, как бешено колотится где-то внутри сердце. И свое тоже. -Антон, я… - он выглядит таким довольным, уставшим, уютным. Парень целует Арсения, прерывая признание. - Этого не нужно. – мотает головой и утыкается носом и губами между шеей и плечом, вдыхая карамельный запах. - Мне нужно. Я люблю тебя, Антон. Я не заставляю тебя отвечать мне, ты просто знай это, пожалуйста. Ты – потрясающий, - шепчет Попов, целуя русую макушку, что упирается ему в щеку. И в это время на лице Антона отражается миллион эмоций. Жаль, что они не оправдали бы ожидание мужчины. Боль, страх, сожаление, тревога. Опустошенность. Стены ломаются не так легко, как хотелось бы. Они с Арсом колотят со всех сторон, но они вырастают снова, будто из-под земли. Потому что все еще присутствует страх того, что все эти усилия никогда себя не оправдают. Есть ли в Антоне место для любви? Он очень надеется, что есть. Шастун так и погружается в свои мысли, отдаленно ловя фразы рассказа о поездке Арсения на Алтай, о его родителях, к которым надо бы приехать в Питер, о Саше, которая однажды выпила половину бара и все равно тащила на себе Попова, выпившего всего пару коктейлей. - Питер? – отходит от раздумий Антон, уже сидя на краю кровати с телефоном в руках и влажным полотенцем на шее. - Ты только это услышал? – усмехается Арс, подсаживаясь рядом, заглядывает в экран телефона, рассматривая табличку с датами. - У меня через 4 дня концерт в Питере. Команды которые. Мы… - Он немного тушуется, думает, стоит ли, - Мы могли бы поехать вместе, - поворачивает голову к Попову, выжидающе смотрит. Видит, как мужчина буквально расцветает. - Конечно поехали! – восклицает он, аккуратно касаясь пальцами предплечья Антона. Он смотрит так, будто слышит, как падают бетонные куски стен внутри парня. Глыба за глыбой. Скоро они падут все и пригласят его зайти. Обязательно. -Слушай, - Попов снова обращает на себя внимания вновь ушедшего в себя парня, - а у вас остались еще билеты? Я бы хотел посмотреть, - он смотрит с такой надеждой в глазах. Ему, видимо, очень понравился тот концерт, раз он хочет еще раз. - Я спрошу у Стаса, должны быть еще несколько, я выбью поближе к сцене тебе, - Антон выдавливает из себя улыбку, желая выглядеть лучше, чем он себя ощущает. Улыбкой пытается обмануть в первую очередь себя. Арсений кивает, шепчет тихое «спасибо» и целует Антона в щеку. - Ты не ложишься? – спрашивает Попов, выглядывая из-под одеяла. - Что-то не хочется. Ты не против, если я попью чай на кухне? - Нет, конечно. Чай в верхнем ящике слева, там же сладости, если захочешь. К сожалению, не могу к тебе присоединиться, рубит жесть, - он зевает, прикрываясь уголком одеяла и улыбается. Антон кивает ему, тоже тепло улыбаясь, и скрывается в темном коридоре. Ночная подсветка на кухне не такая уютная, как в его квартире. Тут она светит более холодным светом, заставляя нервно повести плечами. Непривычно. Чайник тихонько начинает шуметь, подсвечивая стекло синим цветом. В ящике на выбор 5 разных коробок чая. Шастун выбирает самую знакомую, опуская в большую черную кружку пакетик, пахнущий малиной и какими-то травами. Аромат ягод окутывает небольшую кухню. Парень греет руки о кружку, сидя за барной стойкой. Кидает взгляд в угол кухни, где стоит бумажный пакет. На часах 5 утра. Смысла ложиться нет никакого, поэтому Шастун не спеша допивает чай, листает на минимальной громкости пару каналов в телевизоре, рассматривает чертежи, лежащие грудой на столе в углу гостиной. - С ума сойти… бедные дети, - шепчет он, просматривая очередной лист с чертежом разреза какого-то здания, в мясо исписанного красной ручкой. В углу над табличкой красуется размашистое «переделать». Даже без оценки. За этими бессмысленными действиями проходит еще полтора часа. Нужно собираться на студию. Антон возвращается на кухню, вытаскивает из пакета коробку с беспроводными наушниками. Кладет ее посередине барной стойки и возвращается в спальню. Тычет носом в теплую щеку, целует губы, висок, бровь, куда попадает. Смеется в ответ на недовольное мычание. - Арс. А-а-арс… Мне нужно идти, закрой за мной дверь, - шепчет он в шею, поглаживая плечи через одеяло. - Сбегаешь, как золушка? – севшим голосом отвечает Попов, нехотя разлепляя глаза. - Ага, а туфельку оставил на кухне, - смеется парень, первым направляясь к двери. В прихожей Арсений еще раз целует Антона. Нежно, лениво, улыбается в поцелуй. - Тогда… до встречи? – наклоняет он голову, смотря на парня сонными глазами. И Антон снова не может сдержать свою улыбку. - Да, до встречи, Арс.