Под снегом не видно тепла

- Ну что? Наливаем, да? - Синьора разлила "Заполярную" по стаканам. - За Снежную! За Царицу! - За тебя, госпожа Предвестница! - Итэр глотнул сразу четверть стакана и с непривычки закашлялся. - Да ты пить не умеешь! - Синьора потрепала Итэра по голове. - Ничего, у нас в Снежной быстро научишься. Тут без ста грамм никуда, такие морозы... Синьора стряхнула с себя короткое махровое полотенце. Перед Итэром предстало то ли чудесное, то ли чудовищное зрелище - роскошная грудь, на вид довольно упругая, тонкая талия и длинные стройные ноги, между которыми вились белокурые густые волосы. Синьора уже слегка взмокла, пока сидела с Итэром в растопленной бане, и пот стекал по её шее на грудь. И вдруг Итэр, до этого заворожённо любовавшийся Синьорой, заметил на её груди тату... или, скорее, клеймо. Профиль, кажется, женский. И чёрный, будто уголь. - Это что? - только и выдавил из себя Итэр. - Это профиль Царицы, остолоп. Все предвестники Фатуи набивают на левой груди профиль Царицы. - Зачем? - Чтобы слышала, как наши сердца разрываются, зачем же ещё? Допей лучше, а то на тебе совсем лица нет. Итэр послушно выпил залпом всё, что осталось в стакане. - Ты прекрасна... - пробормотал Итэр и потянул руки к Синьоре. - Соблюдай дистанцию, крысёныш, - Синьора грубо отпихнула Итэра так, что он рухнул на пол и задел локтем лоханку. - Хочешь полапать восьмую Предвестницу Фатуи? Проси. Нет, умоляй! - Я хочу потрогать тебя, Синьора. Пожалуйста, разреши мне. - Хорошо. Но после того, как ты вымоешься, я выпорю тебя веником и отдеру в зад ручкой от ковшика. И тебе это понравится! Итэр залез на колени к Синьоре, и, покрывая её шею и ключицы жадными поцелуями, вцепился в её грудь, действительно упругую, влажными ладонями. Синьора, вскинув голову, еле слышно постанывала. Итэр оставлял на Синьоре малиновые метки, иногда царапал грудь, перенося руки на талию и рефлекторно толкаясь своим достоинством в колючие волосы внизу. Итэр не успел опомниться, как оказался возле чугунного умывальника с разбитым виском. - Синьора, моя Синьора? Что случилось? - Ты, ты случился! - Синьора прижала Итэра к скользкому деревянному полу и чуть придушила одной рукой. - Нахальный мальчишка, ты слишком многое себе позволил со мной, такого со мной никто - никто! - не совершал, и поэтому я тебя отдеру здесь и сейчас, и не смажу твою дырку, много чести... - Прости! - взмолился Итэр. - Царица, может, и простит, а мне важно искупление вины... Синьора прошептала это предельно ласково, хотя Итэр прекрасно помнил, что следовало за этими ласковыми словами. Синьора всё-таки не была конченой садисткой, и даже садизм её всегда следовал за нежностью. - Прости! Прости, прости! - как заведённый, верещал Итэр. - Лучше ноги раздвинь и расслабься, а то больно тугой, соломинка не пролезет. Тебе же больнее будет, если не получишь удовольствие. Итэр пялился на своё отражение в зеркале рядом с умывальником. Его зрачки сжались в преддверии наказания, как и всё существо Итэра. Когда Синьора вогнала ему в зад ручку от ковшика - гладкую, шлифованную, но всё же слишком толстую для неподготовленного Итэра, - по бане пронёсся вопль. Когда Итэр так кричал в последний раз? Синьора задвигала ручкой внутри Итэра, толкнувшись ещё глубже. Итэр выл раненым зверем, выл от собственного бессилия и фатуйского насилия. Синьора, впрочем, припасла для Итэра ещё кое-что. Набрав пригоршню прохладной воды из лоханки, Синьора плеснула её в ковшик, торчащий из зада Итэра. После ещё нескольких пригоршней ковшик заметно прибавил в весе, и кончик ручки, попав прямиком по простате, заставил Итэра разразиться протяжным стоном. Синьора, одной рукой лаская себя внизу, второй рукой покачивала ковшик. Вода расплёскивалась на ноги Итэру, обдавая приятным холодком среди жарких стен парилки, а кончик ручки то отстранялся от простаты, то вновь касался её, и эти ощущения, контрастировавшие между собой, отдавались во всём теле Итэра сладкой пыткой. Итэр обмяк, и Синьора, почувствовав, что с него на сегодня хватит, вынула ковшик, помогла Итэру одеться и вывела его из бани в направлении дома.