it's a sin

      Хиджин жила в одном из тех домов, которые мама Чевон с презрением и едва сдерживаемой завистью называла «элитными». Он был построен из белого кирпича, подъездная дорожка и крыльцо, огороженное очаровательным белым заборчиком, идеально вычищены. Большие окна вымыты до блеска. Каждая часть этого особняка будто бы говорила: «Посмотрите, у меня есть деньги!», но впервые в жизни Чевон не чувствовала к этому отвращения. Ей нравились и этот дом, и его хозяева.       – Мы не опоздали? – Спросила Пак, глядя на то, как Суён и Хеджу вытаскивали с заднего сидения «Форда» подарки, закуски и алкоголь.       – Кажется, даже пришли немного раньше, – хмыкнула Ха. – Это ведь машина её отца, верно?       – Отца? Чёрт!       – Хиджин сказала, он уедет на смену в восемь, – пожала плечами Суён. – Осталось всего пять минут. Вряд ли мы сможем что-нибудь испортить за это время.       Дверь им открыл коренастый мужчина лет сорока. Густые чёрные волосы были зачёсаны назад как у кинозвёзд 50-ых, идеально выглаженная белая рубашка заправлена в широкие брюки. Увидев девушек, он широко улыбнулся и отошёл в сторону, чтобы пропустить их в роскошно обставленную прихожую.       – Подруги Хиджин, верно? Рад видеть.       – Взаимно. Меня зовут Суён, это Хеджу, моя сестра, и Чевон.       – Приятно познакомиться, – мужчина пожал каждой руки. – Помочь вам с покупками?       – Нет, спасибо, я сама справлюсь. Только покажите где кухня.       – Конечно, идите за мной. Хиджинни, твои гости уже здесь.       – Папа! Я же просила не называть меня так!       – Прости, принцесса, – он поцеловал её в затылок и осторожно обнял. – Я уезжаю на работу, вернусь завтра вечером. Будь умницей, ладно? И не пей слишком много.       – У нас даже нет алкоголя, – смущённо пробормотала Хиджин.       – Правда? А я более чем уверен, что видел в одном из пакетов у этой юной леди пиво и ещё кое-что. Я не против, ты и твои гостьи можете пить, просто, пожалуйста, не натворите глупостей. Я не хочу видеть вас в своём кабинете этой ночью, – рассмеялся он. – Ох, ну не смотри на меня так, я понял, что должен уйти. Увидимся завтра, милая. Приятно было познакомиться, дамы.       Мужчина снова поцеловал Хиджин в щёку, и Чевон не смогла сдержать лёгкую дрожь. Раньше, ещё до потери работы, папа часто её обнимал. Они могли проводить часы, сидя перед телевизором и обнимаясь, пока мама не начинала ругаться из-за того, что они ничего не делают. Тогда папа, виновато улыбнувшись, вставал и шёл чистить двор или чинить электроприборы, или делать что-то ещё. Потом, после увольнения, они ещё какое-то время делали это, но через месяц или два запах алкоголя стал слишком сильным, и Чевон перестала просить объятий. Папа ещё пытался, но вскоре решил сдаться. Пак не могла вспомнить ни единого раза, когда он обнимал маму или кого-нибудь из её младших братьев.       Он был хорошим человеком и любил их, – по-настоящему, искренне любил, – просто потерялся, не знал, что делать дальше. Папа стал обузой, – тем, кем всегда боялся стать, – и поэтому сдался, но Чевон верила, что сможет показать ему, что он всё ещё на многое способен, что его всё ещё любят. Ей просто нужно было понять как.       – Чевон? – Когда Пак подняла голову, Суён и Хиджин уже не было на кухне, а Хеджу держала её за руку. – Эй, ты в порядке?       – Да, просто задумалась.       – Об отце?       – Как ты узнала?       – Ну, ты так смотрела на отца Хиджин, что сложно было не догадаться, – усмехнулась Сон.       – Он правда хороший, Хеджу.       – Я верю тебе.       Поддавшись каким-то странным инстинктам, Чевон подалась вперёд. Руки Хеджу обнимали её за плечи, пока она цеплялась пальцами за ткань её толстовки, утыкалась носом в шею. Хотелось плакать, но слёз уже не было. Они пришли сюда повеселиться, расслабиться, и Чевон не хотела портить остальным девочкам настроение своими слезами. Она могла сделать это позже.

***

      К одиннадцати вечера почти все девушки, кроме Джиу, Чевон, Хеджу и Хёнджин были уже пьяны. Суён заканчивала литровую бутылку водки, вальяжно развалившись на диване, пока Хиджин рассказывала что-то о Нью-Йорке и горах Адирондак. Хёнджин внимательно слушала, с трудом сдерживая хихиканье. Джинсоль и Чонын танцевали и целовались, словно забыв, что здесь есть кто-то ещё.       – Раздражаете, – пробурчала Хёнджин, кидая в спину Джинсоль пластиковый стаканчик.       – Ты просто завидуешь, – ответила та, не переставая смотреть на свою девушку.       – Тому, что никто не засовывает язык мне в глотку? Это больше похоже на достижение.       – Продолжишь в том же духе и останешься вечно одинокой.       – Тогда определённо продолжу. Лучше умереть в одиночестве, чем стать такими блевотно-милыми, как вы.       – Она ничего не понимает в романтике, детка, – сладко рассмеялась Джинсоль, прежде чем нежно поцеловать Чонын в щёку.       Хёнджин хотела сказать что-то ещё, но Хиджин притянула её к себе и уткнулась носом в шею. Голова Чон опустилась на её грудь, пальцы переплелись. Казалось, будто мир для этих двоих остановился. Губы Суён растянулись в усмешке, а Хеджу закатила глаза.       – Меня окружают лесбиянки, – пробормотала Джиу.       – И бисексуалки, чёрт возьми! – Возразила Чонын. – Мы существуем!       – Да-да, прости, как я могла забыть про видимость бисексуалов! Выходит, я единственная здесь гетеро?       Чевон могла поклясться, что увидела, как на губах Суён появилась саркастичная ухмылка. Она бросила на Джиу полный чего-то странного взгляд и залпом осушила рюмку, морщась от отвратительного вкуса. Пак никогда не видела, чтобы Суён так напивалась. Они с Джиу снова поссорились? Но даже если и так, то почему Ха выглядит настолько расстроенной? Когда они успели подружиться?       – Ты не думаешь, что Суён ведёт себя странно? – Прошептала Чевон.       – Разве?       – Ну, она столько пьёт…       – Не знаю, – пожала плечами Хеджу. – Мне казалось, она всегда себя так ведёт. Единственное – разбила руки, но она часто так делает. Баскетбол – травмоопасный вид спорта.       – Может, нам стоит поговорить с ней?       – Ты же знаешь, что она ничего не скажет.       – Да, точно.       Чевон опустила голову на плечо Хеджу, не сводя с Суён глаз. В последний раз, когда она ночевала у них, всё было хорошо. Они вместе ужинали, шутили, много смеялись, а сейчас она просто заливала в себя шоты и молчала. Что могло случиться за эти несколько дней.

***

      Задний двор особняка Чон был завален пожелтевшими листьями, собранными в огромные кучи. Впереди, за забором, простирался бесконечный, как море, заповедник. Раньше, когда папа ещё не пил, он часто возил туда, чтобы погулять или искупаться на озере. Чевон до сих пор с теплотой вспоминала те дни – яркие, как сам солнечный свет.       – Замёрзнешь, – сказала подошедшая Хеджу, накрыв её плечи своей курткой. – Все собираются спать. Суён сказала, что займёт для нас комнату, но она слишком пьяна, так что я бы на неё не рассчитывала.       – Ты оставила её там одну?       – Нет! Я уложила её на диване, подумала, что не стоит в таком состоянии пускать её на лестницу. Мы можем поговорить?       – Смотря о чём.       – О нас. Я люблю тебя и знаю, что это взаимно, но ещё я знаю, что тебе не нравится то, как я отношусь к твоему отцу.       Чевон накрыла её руку своей, переплетая их пальцы.       – Я понимаю, что ты волнуешься за меня из-за того, что тот ублюдок сделал с тобой и Суён, но мой папа другой.       – Я верю тебе, но… Чёрт, это так сложно… Может, я смогу помогать тебе с мистером Паком? Так я смогу узнать его и, возможно, перестану беспокоиться, а у тебя будет больше свободного времени.       – Чтобы проводить его с тобой? – Усмехнулась Чевон.       – Чтобы проводить его с тем, с кем ты захочешь.       Чевон задумалась. Это решение казалось разумным. Помогая ей, Хеджу поймёт, что отец – хороший человек, и его не нужно бояться. И, возможно, папа наконец найдёт в себе силы признать проблему, попросить о помощи. Может, Хеджу и есть ключ к решению её проблемы?       – Ты обещаешь, что не будешь груба с ним?       – Обещаю.       – Ладно, хорошо, ты можешь мне помогать.       – Круто, – улыбнулась Хеджу. – Кстати, есть ещё кое-что, о чём я хочу сказать.       – Ну?       – Я тебя люблю.       – Я тебя тоже.       Во второй раз за этот день мир замер. Хеджу положила их сплетённые руки на свои колени, а Чевон поудобнее устроилась на её плече. Никогда раньше звёзды не сияли так ярче, как в эту ночь, и никогда раньше Чевон не чувствовала себя счастливой. Были только они, заповедник вдали и бесконечная тишина.