После нас

23 июня 1991

      — Гарольд Джеймс Поттер! Немедленно вставай! — дверь в комнату со стуком распахнулась, впуская в помещение красивую высокую женщину, одетую в лёгкое летнее платье и фартук. Её волосы, накрученные на бигуди, смешно подпрыгивали при каждом неловком движении. Петунья окинула взглядом комнату, погружённую в сумрак, и быстрыми шагами дошла до окна. Спасительные от солнечного света шторы резко распахнулись, вызывая недовольный бубнёж со стороны кровати. Кокон из одеяла зашевелился, являя миру растрёпанную макушку заспанного мальчика.       — Ещё пять минуточек, тётя Петунья, — хриплый голос звучал достаточно жалостливо, что заставило женщину немного сбавить обороты, но не настолько, чтобы позволить племяннику избежать участи подъёма.       — Молодой человек, я слышу это уже в пятый раз, — миссис Дурсль нависла над кроватью, грозно смотря на мальчишку, который только глубже закапывался в недра одеяла, желая только одного — ещё немного поспать. Вчера Дадли принёс от друга новую видеоигру и отказывался отпускать Гарри спать, пока тот не в неё не сыграет. И он сыграл. А потом ещё и ещё, а когда мальчики всё-таки решили разойтись по кроватям, то обнаружили, что время уже без малого два часа ночи.       Видя, что реагировать на её замечание никто не собирается, Петунья решила прибегнуть к запрещённому методу, который, к глубокому сожалению женщины, действует только три раза в год.       — Если ты сейчас не встанешь, то праздновать день рождения Дадли в зоопарке мы отправимся без тебя, — нарочито спокойным голосом проговорила брюнетка, с удовольствием наблюдая за тем, как одеяло резко откинули к стенке, а мальчик спешно завозился на кровати в поисках очков.       — Господи, у Дадли же день рождения! Я совсем забыл! — воскликнул Гарри и буквально вылетел из кровати, бегом направляясь к двери. На ходу он надел очки, расправил ночную рубашку и уже в коридоре громко прокричал: — Доброе утро, тётя Петунья!       Женщина на такое зрелище могла только покачать головой и тяжело вздохнуть. Она искренне любила племянника и заботилась о нём, как о родном сыне, но иногда даже ей нужно было немного притормозить и отдохнуть. Гарри рос активным и очень любопытным ребёнком, который мог найти приключения на свою маленькую голову даже на абсолютно пустом месте. В прошлом году он случайно упал с забора прямо в куст роз с весьма колючими шипами. На вопрос «зачем же ты туда залез?» мальчик ответил, что хотел узнать, чем занимается миссис Фигг, их соседка. Гарри эта старушка решительно не нравилась, потому что та старалась «впихнуть свой любопытный нос», как выразился сам мальчик, во все дела их семьи и вообще: «а вдруг она шпионка?». В итоге эта вылазка закончилась для Гарри парой ушибов и царапин, ну и домашним арестом на два дня для профилактики подобных происшествий. Два года назад, когда Дурсли всей семьёй поехали на отдых, племянник чуть не утонул в озере, куда зашёл по колено и поскользнулся, три года назад на него напала кошка миссис Фигг, четыре года назад он упал со стоящего на месте велосипеда и расцарапал в кровь колени.              От воспоминаний женщину отвлёк звонкий голос Гарри, который уже во всю поздравлял только проснувшегося кузена с днём рождения. Как и предполагала Лили, дети очень сдружились. В детстве Дадли отказывался ходить куда-либо без брата, Гарри же в свою очередь терроризировал семью слезами, когда старший мальчик уходил в детский сад. С возрастом мало что изменилось, хотя их привязанность друг к другу уже не была такой сильной.       В прошлом о том, чтобы отдать племянника в дошкольное учреждение, не шло и речи. Тогда его магия сильно шалила — летали предметы, выходили из строя электрические приборы, а с наступлением холодов мальчик упорно зажигал огонь в камине. Так рисковать Дурсли не могли, а потому всеми силами старались спрятать ребёнка от посторонних глаз, скармливая соседям сказки о его слабом здоровье. Это они, Петунья и Вернон, ожидали подобного, а потому были готовы ко всему, но даже для них некоторые вещи оставили достаточно глубокий след в памяти, что уж говорить про других, чья душевная организация могла серьёзно пострадать от увиденного. Ещё бы решили, что место мальчику не в обычном двухэтажном доме, а в лаборатории в качестве подопытной мыши.       Сейчас же, когда магия не так ярко себя проявляет, как в более детском возрасте, Гарри может спокойно ходить в школу, в гости к друзьям и даже заниматься футболом, куда он попал, конечно же, с подачи Дадли.       ***       Завтракали дети спешно, стараясь как можно скорее покончить с традиционным приёмом пищи и оказаться, наконец, в зоопарке. За столом только и было слышно: «круууть, там же, наверняка, есть львы», «а представь, если он внезапно из барьера выпрыгнет!», «или змея выползет!», «интересно, а там есть крокодилы?», «или обезьяны?», «да ну этих обезьян, у нас таких половина класса». Взрослые могли только тихо смеяться, прикрывая улыбки чашками, чтобы не выдать себя.              Когда время завтрака, наконец, закончилось, дети поблагодарили Петунью за вкусную еду и наперегонки убежали на улицу, полностью игнорируя замечание Вернона, что в доме бегать строго запрещено.       Пока Дадли, активно жестикулируя, что-то рассказывал Гарри о компьютерной игре, которая скоро должна выйти, мальчик недовольным взглядом сверлил соседскую кошку. Вообще, Поттер любил животных и всегда был рад с ними поиграть, но домашние любимцы миссис Фигг, как и сама их владелица, вызывали у него только неприязнь. Чем обосновано такое отношение к милой, хоть и странной старушке и её животным, Гарри никому не говорил, боясь сойти за сумасшедшего.       Кошка упрямо сидела на газоне у входа во двор и пристально смотрела на детей, воодушевлённых походом в зоопарк. В общем-то потому она Гарри и не нравилась. Играться с ней не даёт, погладить тоже, только сидит и смотрит, будто чего-то ждёт. А спустя пару часов такого вот просиживания, она встаёт и, гордо взмахнув хвостом, уходит в сторону дома. Так произошло и сейчас.       Убедившись, что кошка наконец ушла восвояси, Гарри вернул всё своё внимание кузену, которому, казалось, совершенно не важно, слушают его или нет, главное — хоть на кого-то выплеснуть переполняющие его эмоции.              Спустя минут десять во двор вышли уже полностью собранные взрослые. Они придирчиво осмотрели мальчиков на предмет повреждений, опрятности и чистоты одежды, чтобы убедиться, что никто из детей за это недолгое время не влез в какую-нибудь передрягу. А то с них станется. Конечно, в этом вопросе больше внимания уделили Гарри, который имел какую-то сверхъестественную способность притягивать к себе различного рода неприятности.       Когда Петунья и Дадли заняли свои места в машине, Вернон отвёл удивлённого мальчика в сторону, чтобы немного с ним поговорить. Красноречивый взгляд Петуньи, брошенный в спину супругу, явно напоминал, что с тем будет, если он нарушит их согласие, заключённое почти одиннадцать лет назад.       — Гарри, пообещай мне, что в зоопарке не произойдёт ничего странного, — начал мистер Дурсль, смотря прямо на мальчишку.       — Странного, дядя Вернон?       — Да. Помнишь, как пару лет назад, в доме тёти Мардж, случайно вспыхнула штора? — дождавшись утвердительного кивка на свой вопрос, мужчина продолжил. — Я не хочу, чтобы подобное повторилось в общественном месте. Иначе мы просто не сможем тебя защитить. Сейчас ни я, ни Петунья не можем тебе всего объяснить, но, когда придёт время, ты всё обязательно узнаешь.       — Дядя, я… — Гарри прикусил губу, боясь задать вопрос, который мучал его на протяжении уже довольно долгого времени. В конце концов он был не слепой и далеко не глупый, поэтому смог понять, что все эти странные, можно даже сказать волшебные вещи происходили из-за него. — Я ненормальный, да?       — Что? Конечно, нет! Ты абсолютно нормальный. Пойми, наш мир очень большой, и в нём есть место не только привычным нам вещам, но и чему-то необычному, странному, что не поддаётся пониманию других. Я бы сказал, что ты везунчик. Но люди часто боятся такого везения, поэтому нам нужно как можно дольше скрывать его, чтобы никто не смог причинить тебе вред.       — Ага, везунчик, — фыркнул мальчик, вспоминая вчерашний день. Вчера Тётя Петунья попросила его помочь приготовить тесто на блины, и всё шло хорошо, пока Гарри не решил позвать тётю на кухню. Тогда он запнулся о собственную ногу и полетел на пол, прихватив с собой миску с уже готовым тестом. В общем, себя и кухню он приводил в порядок довольно долго. — Без пяти минут калека.       — Не говори ерунды. Вспомни, ты ни разу не выходил из твоих маленьких неприятностей с серьёзными травмами, хотя мог бы. Ну что, мы договорились? — Вернон протянул Гарри руку, которую тот пожал с самым серьёзным видом.       — Договорились. Обещаю, что ничего странного не произойдёт, дядя Вернон.              В зоопарке и правда всё было очень спокойно до поры до времени. Дети, веселясь, бегали от вольера к вольеру, восхищались павлинами и львами, дразнили обезьян, кормили енотов и уток, взрослые же в свою очередь старались не отставать от чрезмерно активных детей, которые на предложение отдохнуть в кафе ответили единогласным отказом. Что ж, Петунье и Вернону нужно было только смириться со своей незавидной участью, да не терять попыток не упустить двух мальчишек с глаз. Хотя те, казалось, прилагали все усилия, чтобы сбежать из-под надзора взрослых.       Затишье закончилось, когда семья добралась до террариумов и серпентариев. Войдя в помещение, где содержались разных видов рептилии и земноводные, дети немного присмирели и уже не старались бегом добраться до очередной змеи или редкой лягушки, хотя было видно, что им этого очень хочется.              — Папа, заставь его ползать, — довольно капризно заявил Дадли, показывая пальцем на змею, которая никак не реагировала на окружающих её людей и явно не собиралась развлекать гостей зоопарка. На все крики кузена, возмущённого до глубины души, Гарри мог только закатить глаза и негодующе вздохнуть. На самом деле, эта черта Дурсля младшего — добиваться своего при помощи небольшой истерики — неимоверно раздражала мальчика, который не привык бросаться в слёзы и кричать, если ему что-то не нравилось. Но Гарри действительно любил брата, а потому не собирался сыпать обвинениями о его неправильном поведении. В конце концов, это был день рождения Дадли, который мальчик не хотел портить своими поучениями от слова совсем.              — Он спит, — прозвучало несколько резче, чем планировалось, но зато брат быстро успокоился и, буркнув что-то вроде «он мне надоел», ушёл к следующему обитателю зоопарка. Так было всегда. Дадли закатывал истерику, а Гарри его успокаивал. Конечно, не всегда всё обходилось без ссор, но они никогда не могли долго обижаться друг на друга и уже спустя час снова играли вместе в компьютер или убегали на улицу, чтобы не мешать тёте делать уборку.       — Стыдно за него, — выдохнул Гарри, когда Дурсли отошли на достаточное от него расстояние. — К сожалению, он не понимает, что это такое — изо дня в день сидеть взаперти и терпеть всех этих людей, что глазеют на тебя, — вообще, Гарри ждал чего угодно: что питон проснётся и на радость окружающим начнёт ползать по своему пристанищу, что тот начнёт бросаться на стекло, надеясь сбежать подальше, но точно не кивающей ему головы змеи.       — Ты меня понимаешь? — кивок.       — А ты можешь говорить с другими людьми? — отрицательный взмах головой.       — Ты, наверное, скучаешь по своей семье, — не то спрашивал, не то утверждал Гарри, на что ответом ему было аккуратный взмах хвостом в сторону таблички с информацией. — Всё понятно, ты совсем один. Это грустно, каждому нужна семья. Моя вот только что пыталась заставить тебя ползать, хотя они мне и не родные родители, но я их люблю. Они меня воспитали.              Погружённый в свои мысли, Гарри даже не заметил, как стекло напротив него исчезло, а змей, почувствовав свободу, стал выбираться из своего заточения.       — Ссспасссибо, — внезапно раздалось под ухом, от чего мальчик вздрогнул и упал на пол, шокированным взглядом смотря на питона. До последнего ему хотелось верить, что он сейчас проснётся, и никакого ползающего на свободе змея не будет, но лёгкий щипок и крики людей были доказательством обратного.       ***       — Что произошло в зоопарке? — на Вернона было страшно смотреть. Его переполняла злость на себя из-за того, что он оставил племянника в одиночестве, страх за его жизнь, что могла оборваться, если бы змея оказалась более агрессивной, и нарастающая паника от осознания, что кто-то мог заподозрить Гарри в освобождении питона.       — Я… я не знаю. Я, как обычно, начал думать вслух… а потом заметил, что змея отвечает мне… — Гарри был напуган не меньше окружающих, а то и больше. Всё-таки не часто можно стать… А кем можно стать? Свидетелем побега опасной змеи? Или её освободителем? Мальчик даже себе не мог ответить на этот вопрос, что уж говорить о ком-то другом. — По табличке узнал, что этот… питон… совсем один. Ещё и взаперти сидит. И я захотел, чтобы он оказался на воле, а потом смотрю, стекла нет, а змея уже рядом со мной. Я испугался, но он прополз мимо меня. Понимаете, дядя Вернон?! Стекло исчезло само по себе! Словно по волшебству! — под конец мальчик уже кричал, в панике смотря на своего дядю, который мог только открывать и закрывать рот, не зная, что сказать.       — Думаю, пора, дорогой, — спокойно произнесла Петунья, которая вошла в гостиную как раз, когда Гарри только начал свой рассказ. Мальчик непонимающе смотрел на своих родственников, что с самым серьёзным видом сели напротив него.              Женщина боялась открывать правду. Боялась, что после этого Гарри от них отвернётся и не захочет больше иметь с ними ничего общего. Боялась, что магия заберёт у неё последнее напоминание о Лили. Боялась, что магия заберёт её второго сына. Боялась, но не видела другого выхода.       Гарри столкнулся с открытым проявлением его магии лоб в лоб. Если до этого момента они могли придумывать причины, из-за которых происходили те или иные странные события, то сейчас они точно не смогут объяснить исчезнувшего на мгновение стекла. Потому что такого не бывает. Предметы не исчезают сами собой и так же не появляются. А змеи не общаются с людьми, отвечая на их вопросы. Это было выше всяких надуманных объяснений.              — Пойми, Гарри, мы скрывали от тебя правду не потому, что хотели обидеть, навредить или… считали это чем-то ужасным. Нет. Конечно, нет. Моя сестра, Лили, была такой же, как ты, и я ужасно ей гордилась. Поэтому ненавидеть тебя за то, что ты отличаешься от нас, мы бы точно не смогли. Это ведь самое настоящее чудо. Чудо! Но ты должен понимать, что это не только прекрасно, но и в равной степени опасно. Поэтому мы тебе ничего не рассказывали о том, кто были твои родители, что с ними произошло на самом деле и кем являешься ты. На самом деле, я бы и не хотела тебе ничего рассказывать, хотела бы, чтобы ты держался от того мира подальше, ведь… это может стоить гораздо больше, чем ты думаешь. И я говорю сейчас далеко не о деньгах. Это может стоить жизни, близких, спокойствия. Но… к сожалению, мы больше не можем хранить эту тайну. Пожалуйста, пообещай, что ты сто раз подумаешь прежде, чем ответить на письмо. А ведь оно придёт скоро. Скорее всего, на твой день рождения. О, мой милый, я так не хочу, чтобы ты отправлялся туда…              Гарри решительно ничего не понимал. Почему тётя так за него боится? Что ещё за «тот мир»? Почему ему нужно держаться от него подальше? Кем были его родители? Что за письмо должно прийти ему на день рождения? Что за тайну хранят Дурсли? И, в конце концов, кто он такой?       Вопросы крутились в его голове, словно рой пчёл в улье, а ответы на них он так и не получил. Тётя Петунья расплакалась и ушла на кухню, чтобы успокоиться и выпить воды, а дядя Вернон отправился следом за ней для поддержки, наказав Гарри оставаться в гостиной и никуда не уходить.              Родственники вернулись достаточно скоро. Плечи тёти всё ещё мелко подрагивали от сдерживаемых слёз, но казалось, что она готова продолжить тяжёлый для них всех разговор. Но Гарри не был в этом так уверен, поэтому несмело предложил:       — Мы… можем отложить разговор, если вы хотите?       — Нет! Если не сейчас, то потом я точно решусь тебе всё рассказать, — мягко отказалась Петунья и глубоко вздохнула перед тем, как сделать решительный шаг и открыть тайну, которую она так страшилась.              — Гарри, ты волшебник.