Тень позади тебя

— Мне даже смотреть на тебя противно, — словно в подтверждение сказанного, Юнги скривился. Тэхён закашлялся. Да уж, у омеги удар был поставлен. — Я… я не хотел тебя обидеть. Только поговорить. — Считай, что поговорили. Правда же? — Мин улыбнулся, обнажая ряд зубов. — Понравилось? Мне вот да, — тот провёл по разбитой губе собеседника. — Я только хотел подружиться с тобой.

***

— Прости, но это уже слишком. Я не смогу простить Хосока. И мне всё равно, даже если он… — Послушай, — начал Мин, серьёзно посмотрев на друга, — я и не заставляю тебя никого простить. Да, Хосок тот ещё придурок. Но вам стоит поговорить. По крайней мере, чтобы он перестал обращаться ко мне с одной и той же просьбой. Как думаешь? — Ким неопределённо пожал плечами. Конечно, зерно логики в словах Юнги имелось, но, так или иначе, забыть о произошедшем было довольно трудно. — Понимаю, он крупно ошибся. Мы все ошибаемся. — Даже ты? — Особенно я, — Юнги пообещал однажды попросить у Тэхёна прощения. Но, пожалуй, не сейчас. Когда-нибудь потом. Омега, который избивал другого омегу?! Кто же знал, что спустя много лет они станут считаться лучшими друзьями. Да уж, жизнь штука странная. — Не знаю, я подумаю. Может, нам действительно стоит просто поговорить? — Мин облегчённо выдохнул. Ким уже сделал первый шаг. Конечно, Чон не подарок, но он единственный альфа, которому Тэхён смог открыться. Да, между ними много разногласий. но ведь всё ещё можно вернуть на круги своя, правда? Разговор был прерван появлением секретаря Кима. Молодой омега, одетый в офисном стиле, показал начальнику какой-то документ. Тот, удовлетворённо хмыкнув, кивнул. — Это замечательная новость! — Что так тебя порадовало? — поинтересовался Мин. Тэхёна, признаться честно, по-настоящему заинтересовать могли не так уж много вещей. — Скоро. Скоро ты всё поймёшь, — мужчина ответил загадочной улыбкой. Что ж, а вот это уже правда занятно. — Можно сказать, труды моей команды дали свои плоды, — под «командой» Ким, должно быть, подразумевал людей, что работали под его началом в сфере искусства. — Поздравляю. И правда. Каждый раз, стоило Юнги наведаться в галерею друга, как он встречал работников, что были отчаянно чем-то заняты. И он бы спросил, что происходит, только Ким не из тех, кто говорит охотно о работе. По крайней мере, если дело касается каких-то крупных сделок. Собственно, оно, наверное, и правильно. Всё же сам Мин тоже особо не любит распространяться о делах бизнеса. Точно не в процессе решения той или иной задачи. Вот уже потом, добившись определённого результата, можно и рассказать. Иначе какой в этом прок?! — Ты прекрасный начальник, — Мин не лгал. Ким, внешне мягкий, в нужный момент мог проявить нужную твёрдость, но делал это так искусно, что никто и не чувствовал давления. Сам Юнги так не умел. Он загонял себя и других. До тех пор, пока результат не устроит его в полной мере. И плевать, даже если за это придётся заплатить кровью. Что-что, а работать мужчина умел и любил. — Я польщён. — Только не думай зазнаваться, — предупредил Юнги, уже будто и пожалев о сказанном. — Ты ранил меня прямо сюда, — собеседник притворно схватился за сердце. — Вот же.! — Мин не сдержал улыбки. — Ты не меняешься. Как маленький ребёнок. — Брат. Твой младший братик. Да? — Я подумаю. Собственно, в глубине души Юнги действительно считал Тэхёна за брата. Уже давно между ними установилась определённая связь, глубокая привязанность. Если прежде Ким вызывал лишь приступ раздражения, то сейчас, по происшествии многих лет, омега привык к мысли, что он, этот «я хотел подружиться», стал неотъемлемой частью его бытия. Пожалуй, он стал одним из тех, ради кого Юнги был готов жить, идти вперёд. Мужчина не верил в судьбу, однако если она всё-таки существует, Ким правда стал его спасителем. маяк надежды. Мин лишь надеется, что в пылу эмоций не расскажет ему обо всём. Тогда Тэхён точно не замолчит.

***

Жизнь в их доме была тихой и размеренной. Они привыкли к этому. Привлекательное одиночество, разделённое на двоих, без лишних глаз и языков. И всё же Тэхён был желанным гостем. Впрочем, как и Хосок. Однако отношения у этих двоих были натянутыми. Естественно, о совместных посиделках речи не шло. А виной всему случай, произошедший три года назад. Об этом они говорили редко, тактично избегая «острые» углы. Вот и сейчас, на момент, пока брат покойного мужа находился в доме, Юнги попросил Кима не приезжать. Тот всё, к счастью, принял спокойно, обещая наведаться на следующей неделе. — Это так круто! — Чонгук с воодушевлением слушал рассказ дяди. Тот поведал о многом, впрочем, опуская некоторые тонкости. Да, Хосок состоятельный человек. Но Чон-младший не узнает каким образом он заработал своё состояние. По крайней мере, не сейчас. Мин гордился сыном. В его годы он творил вещи, от которых до сих пор остался неприятный осадок. — Правда нравится? — поинтересовался мужчина, заметив неподдельный интерес в глазах мальчишки. Тот закивал головой. Хосок широко улыбнулся. — Мой! Мой племянник. Пойдёт по стопам… — Юнги бросил в него предупреждающий взгляд, мол, лучше молчи, если собираешься сморозить ерунду. — А каким был папа раньше? — вопрос Чонгука казался неожиданным. Это совсем не то, о чём бы они могли рассуждать в контексте данного разговора. Правда, если быть до конца честным, едва ли юноша мог спросить о подобном кого-то ещё. Разве что Тэхёна. Но тот, не скрывая, чаще занимал сторону лучшего друга, при этом, опять же, стараясь оставаться добрым по отношению и к другой стороне. Так вот Мин ненавидел, когда речь заходила о нём. Пожалуй, ему и самому было отчасти стыдно за прошлое. — омеги так себя не ведут! — о, эту фразу Юнги слышал почти каждый день. Не ведут, не выглядят, омеги и дышать должны иначе. Так, чтобы едва слышно. И ходить, склонив голову. Перед мужем уж точно. А в обществе улыбаться, словно всё хорошо. Словно на душе кошки не скребут. конечно, нет. В приюте, куда Мин попал после смерти отца, выживать приходилось только так. Ты или тебя. Естественно, становиться жертвой он не планировал, пресмыкаться — тем более. — омеги так себя не ведут! — повторял главный альфа. Тот был старше других обитателей приюта. И, конечно, Юнги раздражал его, казалось бы, всем. Впрочем, это было взаимно. Но даже будучи избитым, униженным, Мин старался изо всех сил. Только таланты, которые едва ли кто мог оценить по достоинству, направил в иное русло. Хулиганство, кражи, применение силы, давление. Юнги не гнушался добиваться своего «грязными» способами, если иного выхода не было. И всё же омега не считал себя хорошим или плохим. Это всего лишь категории. Истинность их измерить довольно трудно. Мин правда не видел ничего ужасного в том, чтобы наказать своего обидчика. Или, например, поставить на место зарвавшегося наглеца, распускающего руки. Альфа или омега, тот правда считал, что права должны быть равными у всех. Иначе в законе, на который всех так опираются, нет никакого смысла. Да, нынешнему Юнги было стыдно. Нет, он бы всё равно поступал так. Это вопрос выживания. Но сейчас, когда всё так резко поменялось, он понимает, что ошибки былых лет могут всё испортить. У него сын. Сын, которому Мин хочет совершенно другой судьбы. Его горести должны остаться с ним, в нём, не мешая Чонгуку развиваться дальше. Если парень узнает, каким был его папа, не постигнет ли его чувство разочарования? Такое, что до скрежета зубов, сжатых кулаков… до презрения во взгляде? Тот Мин Юнги, который Шугой сам себя окрестил, не боялся ничего. Этому же, внешне более спокойному, есть что терять. И это, как ни крути, страшно. — Твой папа… — задумчиво протянул Хосок, должно быть, специально избегая зрительного контакта с Юнги. — Твой папа… хм… ну, он был тем ещё. — То есть? — кажется, понятно стало от слов «ничего подобного». Потому что… серьёзно? Был тем ещё?! И под каким углом на это смотреть, а, господин Чон Хосок? — Я не встречал никого, кто мог бы похвастаться столь же острыми колючками. — Я могу считать это за комплимент? Или ты уже уходишь? — издевательски поинтересовался Юнги, хотя в душе был благодарен собеседнику. Хосок знал о нём достаточно много, но делиться с племянником не спешил. И хорошо. Так намного лучше. — Но в одном я точно уверен, — вдруг начал Чонгук. Взрослые удивлённо посмотрели на него. — Мой папа точно всегда был очень красивым, — улыбка тронула чуть пухловатые губы. Чонгук смущённо опустил взгляд, словно иначе окружающие могли прочитать все его потаённые мысли. — На любителя, я бы сказал. — Что-о-о? — Юнги притворно возмутился. — Мой брат был тем самым любителем, — исправился Хосок, подмигнув Чонгуку. Последний не сдержал смеха. А Юнги подумал, что то чувство, наполнившее его в эти минуты, вполне похоже на счастье.

***

— Джин правда очень тебя любил. — Знаю. Сегодня сон никак не шёл к Юнги. Впрочем, в эти месяцы бессонница преследовала его. Хосок же мало спал. Ему хватало всего несколько часов для восстановления. И в этом, признаться честно, Мин ему очень завидовал. — Наверное, поэтому мне ещё больнее, — глухо отозвался Юнги, держа в руках кружку с кофе. Кажется, они вернулись к старой привычке, сидеть вот так, пока ночь не уступила права утру. — Мы ещё долго могли быть счастливы. И эта мысль, — Мин тяжело вздохнул, в груди неприятно кольнуло, — убивает меня. Медленно. Слишком медленно. — И? — А я так не хочу. — Не думал, что скажу это. И всё же я тебя понимаю. — Тэхён?! — догадался Юнги. Ответа не требовалось. Лишь он один смог растопить сердце Хосока. Ким ему в душу запал, частью стал, только… этого, видимо, чересчур мало. — Я виноват. Не стану спорить. — А я переубеждать. Потому что да — виноват. Ещё как. Юнги Чону тогда, три года назад, так и сказал. И нос «подправил», так сказать, в целях профилактики. Семья семьёй, конечно, но за ошибки нужно платить. — Но теперь всё иначе. Тогда… тогда я сомневался. Не был уверен. — А теперь? — Юнги не было нужды видеть лицо собеседника, чтобы понять — всё ещё сомневается. — Наверное, ты правда его любишь. Но разве этого достаточно? Спроси себя. Только попробуй… — возмутился Мин, когда Хосок поднёс зажигалку к сигарете, зажатой между пальцев. — Привычка, — с усмешкой произнёс Чон. — Злить меня? — Ты слишком хорошо меня знаешь. — Напомни, почему я разрешил тебе остаться на ночь?

***

Чимин нервно крутил ручку между пальцев. Тэхён смерил его нечитаемым взглядом. Пак бы и рад уйти, только не может. В первую очередь, это ему нужно. Деньги, которые ему обещали, на дороге не лежат. Деньги… чёрт! Всем и всегда нужны деньги. Классика жизни. — Мне сказали, что вы уже имели опыт в данной сфере?! — Ну… д-да. Да. Правда? Чёрт, да, он знает математику. Достаточно хорошо. Но одно — объяснять простые вещи ученикам младших классов, совсем другое — подтянуть навыки выпускника. Национальный университет совершенно другой уровень. Пак правда не уверен, что справится с поставленной задачей. — Намджун поделился вашими успехами. Довольно неплохо, — мужчина слегка улыбнулся. Вот она, та самая причина, по которой Пак всё ещё здесь. Намджун. Товарищ. Друг. Как брат. брат. Джун, зная, что у друга проблемы, предложил его кандидатуру. Он, чёрт возьми, преодолев природный стыд и скромность, первым начал разговор с начальником. Подробностей Пак, конечно, не услышал, но и без того понимал, что для Джуна это достаточно… странно? Он не привык просить. А тут пришлось, ещё и за Чимина. Парень себя сейчас так неловко чувствует. Деньги ему нужны. Даже очень. Но браться за то, в чём уверенности почти нет, чревато последствиями, верно? С другой стороны, меньше всего хочется подставить Намджуна. Кроме того, Пак пришёл сюда, сидит в кабинете знаменитого на всю Корею художника. Пришёл сам, понимая, что «за» и «против», скорее всего, будет одинаковое количество. Так в чём, собственно, вопрос? Он может бросить всё сейчас. Или, собрав волю в кулак, попытаться сделать всё правильно. — Так вы согласны? Согласен ли? нет — Да, — почти уверенно. кто же знал, что именно с треклятого «да» будет запущен необратимый механизм?