THE ORDER

      С первых слов было ясно, что заказчик делает это впервые. Может, это просто очередной бизнесмен, который хотел устранить конкурента, или жене захотелось кокнуть престарелого богатого муженька, или это просто преступный сговор, чтобы убрать, ну, скажем, главу какой-то корпорации.       Всех таких историй было настолько навалом, что Иллуми в принципе наплевать, и, если кто-то из заказчиков начинал писать что-то вроде: ну, я не такой на самом деле, просто обстоятельства, понимаете, вынудили… Иллуми писал, что это не его дело. И потом просто скидывал номер счета, куда присылать бабки.       Иллуми получал оповещение о предоплате, по-быстрому разбирался с целью и позже, замачивая свои шмотки в тазике с отбеливателем, набирал мокрыми пальцами на экране сообщение о том, что все сделано, и получал всю оплату.       Все.       Как поссать сходить.       В этот раз заказчик написал, что он пришел через какого-то прошлого клиента Иллуми, имени которого Иллуми так и не вспомнил, долго расспрашивал о Нён, образовании и лицензии, а потом, когда заказчик попросил портфолио, Иллуми прыснул.       — Чего там? — лениво протянул Хисока, не отрываясь от новой фифы. Хисока никогда в жизни не играл в настоящий футбол, но каждый год исправно покупал эту срань, чем действительно испытывал терпение Иллуми. — Снова измены, измены?       — Работа, — пробубнил Иллуми и перелег со спины на бок. Хисока сразу же воспользовался этим и разлегся на кровати, раскидав ноги и уложив локти на чужую подушку.       Иллуми написал, что портфолио нет, но в принципе, по мотивам бойни в гранд-отеле на Изумрудных островах, которую устроил он по заказу два года назад, сняли фильм «Кураж» и даже поставили две пьесы, и еще как-то любимый младший братишка Иллуми скинул ему песню «Ред Бласт», где тоже пели об этом случае.       Он не художник, чтобы портфолио, блин, делать.       И вообще, он сын Зольдиков, в конце концов.       Заказчик оставался онлайн, но молчал, и Иллуми отложил телефон и встал с кровати.       — Оооо, — жалобно позвал Хисока, усиленно клацая контроллером, — сделай мне бутер, если ты на кухню.       — Ты за хлебом не сходил вчера, — мстительно ответил Иллуми и добавил к списку причин разломать к чертовой матери консоль, еще одну.       Они сидели на хате у Хисоки уже пару месяцев, и если в первую неделю у Иллуми было сильное желание выбросить того с его нытьем про эпидемию и карантин из окна, то потом, когда он купил новую фифу… ничего не изменилось. Только ныть он начал за лаги, баги и «дурацкий джойстик».       В глубине души Иллуми считал Хисоку раком и нубом.       Он вышел из комнаты, прошел по коридору и заглянул на кухню. Иллуми налил себе чая. Хлеба не было, и поэтому он прихватил с собой пачку вафлей.       Пусть жрет, чудовище, здраво рассудил он.       Когда-то у Иллуми была собака, которая только и делала, что просила поесть, поиграть, выдирала поролоновые кишки из игрушек и шкрябала лапой дверь для прогулки. С Хисокой то же самое, только если он хочет гулять, и его не пускать, вместо жалобного скулежа, подвывания и описивания углов он выбьет кусок стены и сбежит — но Хисока хотя бы не гадит в туфли и не раскидывает свою шерсть, и на том спасибо.       Когда Иллуми вернулся обратно в комнату и бросил пачку вафель на Хисоку, тот все так же лежал на кровати. Только лежал на кровати крайне злобно и обиженно: сложив руки на груди и надув губы.       Иллуми ничего не сказал и сел на кровать со своей дымящей чашкой эрл грея, и поднял свой телефон. Может, заказчик раздуплился. А Хисока и сам скажет, что его расстроило. Не сможет не рассказать — его же разорвет иначе.       — Ну спроси.       — Что спросить? — сказал Иллуми и подобрал под себя ногу.       — Спроси, что случилось.       — Мне все равно?       — Ну не будь сволочью, спроси, — стукнул по мягкой кровати кулаком Хисока. Иллуми же говорил, что Хисоку разорвет, если он не расскажет, что там у него произошло.       — Что у тебя произошло, Хисока?       Хисока еще обиженно помолчал, и потом сказал:       — Аллисон тупица.       — Кошмар, — согласился Иллуми и закинул обе ноги на кровать.       — Ну ты спроси почему.       — Почему Аллисон тупица, Хисока?       — Два гола пропустил, как мудак, — с нетерпением пояснил он.       Говорить, что единственный мудак, пропускающий голы, сейчас обиженно сидит рядом и грозно смотрит в потолок, сдувая рыжую челку со лба, Иллуми не стал. Хисока еще немного подулся и все-таки открыл пачку вафель.       — Ну блин, — сказал он, откусывая от одной половину, — ну я не люблю лимонные. Ну нафига ты купил лимонные?       — Скажи спасибо, что вообще купил, — сказал Иллуми. — Я сладкое не ем. Покупай сам.       Хисока грустно откусил от вафли еще и прошамкал:       — Дай фяем запить, а?       — Сходи да налей себе.       Хисока с усилием проглотил и сказал:       — У меня ножки слабые. Я хожу плохо.       Ага, слабые, расскажи мне тут, подумал Иллуми. Они оба обычно на скорость бегали, но на экзамене на охотника им пришлось бежать ультрамарафон. И пусть они оба не пришли первыми, но причины были — успели поругаться, а потом Иллуми обнаружил, что у него с воротника отвалилась любимая иголка, и им пришлось возвращаться километров на пятнадцать назад, а потом нагонять.       Иллуми обреченно вздохнул и молча протянул ему чашку. Наверное, примерно с такими эмоциями мамочки посреди ночи дают сисю своему малышу.       Как можно из серийного убийцы-террориста превращаться в бесформенную инфантильную жижу и обратно с завидной регулярностью — для него все еще загадка.       А Хисока затолкнул в рот еще одну вафлю и, не откусывая, запустил следующий матч. Он ведь даже для того чтобы по кнопкам лучше попадать ногти постриг под мясо. Какая умничка.       Брякнул телефон. Иллуми снял блокировку. Пришли деньги на счет с пометкой предоплаты. Только вот оплатили в три раза больше, чем прайс, который давал Иллуми. Неужели всю сумму сразу скинули. Зачем.       Он зашел в телегу.       Заказчик написал, что, хорошо, он нанимает Иллуми. Он отправил предоплату. А остальные деньги заплатит после убийства. И тоже не по прайсу: в три раза больше.       А когда Иллуми спрашивает, кто, собственно цель, и заказчик отвечает и скидывает фотку, Иллуми просто пробивает.       — Чего ржешь? — сказал Хисока, облизывая пальцы от вафельных крошек. — Лучше бы полезное дело сделал, сходил купил бы мне шоколадных вафель. А то от лимонных у меня запор.       — Одевайся, — сказал Иллуми.       — Да я не пойду в магазин, там холод собачий на улице, — сказал Хисока, но, нахмурившись, отложил контроллер. Аллисон снова пропустил гол.       Иллуми посмотрел на него и сказал:       — Сегодня плюс семнадцать.       — Ну холодно же, — сказал Хисока, встал, подошел к окну и отдернул занавеску, и он сказал, тыкая пальцем в одинокое маленькое облачко: — ууу, еще и дождь собирается… Не, я пас.       Иллуми лег на кровать и прикрылся Хисокиной толстовкой. И он повторил:       — Одевайся, Хисока. И вали отсюда.       — Не понял.       Иллуми поворачивает телефон, чтобы Хисоке было видно:       — У меня заказ.       Хисока щурит глаза, подходит ближе, смотрит на экран и понимающе кивает. Ни страха, ни удивления. Только какое-то детское недовольство — вот, не дают играть в игрушки и кушать сладости.       Хисока понимающе кивает потому, что заказчик на убийство прислал фото Хисоки. А уж простите, работа — святое. Дружба дружбой, служба службой, натянутые нездоровые отношения двух убийц на грани нормальности — натянутыми нездоровыми отношениями двух убийц на грани нормальности.       И Хисока, с которым Иллуми общается со времен, когда они еще были подростками и убивали слишком шумно и слишком грязно, знает, что, если Иллуми захочет, он Хисоку убьет. Убьет и глазом не моргнет, еще и иглу из трупа вытащит, чтобы лишних не тратить. И это взаимно.       — Бубубу, — сказал Хисока и полез в шкаф за сменной одеждой. А то ходит по дому в одной пижаме.       Иллуми поудобнее устроился на кровати, наблюдая, как он роется в шкафу.       — Слыш, а где мои штаны?       — На сушилке посмотри.       Хисока вышел из комнаты, через кухню прошел на балкон, и через несколько секунд крикнул оттуда:       — А кофта где?       — На плечиках висит.       Хисока вернулся и заглянул в шкаф. На нем его светлые «рабочие» шаровары, пижамная рубашка с медведями и пушистые тапки. Он перебрал вешалки одну за одной, дошел до последней и растерянно обернулся:       — Нету.       — Я сейчас встану, — низким голосом предупредил Иллуми.       — Понял, — быстро сказал Хисока и прошелся по плечикам заново.       Кофта нашлась под официальной белой рубашкой. Хисока критически на нее посмотрел на вытянутых руках:       — Слушай, погладишь, а? А то мятая какая-то.       Иллуми ничего не ответил. Хисока примирительно выставил руки вперед и пошел к гладильной доске сам, включил утюг и начал глажку, в перерывах доедая свои вафли. Иллуми лежа дотянулся до прикроватной тумбочки и вытащил оттуда пачку новых игл. Пора уже готовиться к заказу.       Когда Хисока закончил и напялил кофту на себя, он повернулся к Иллуми, одну руку положил на талию, а вторую закинул за голову, приняв модельную позу, и сказал:       — Ну как? Нормально? Или лучше зеленую?       Иллуми швырнул мимо его уха иглу — Хисока, не двинув бровью, проводил ее взглядом, не поворачивая головы, — и она впилась в полочку для книг.       — У тебя одна минута, чтобы свалить, — сказал Иллуми. — У меня принцип, как в пицца хат. Если опаздываю на день — то убийство бесплатно.       — Не ворчи, тебе не идет, — дружелюбно сказал Хисока, стоя на пороге и вытряхиваясь из своих пушистых тапок и влезая в туфли, подбирая задник ложечкой для обуви. — Ну все, я пошел?       — Скатертью.       Хисока надул губы и сказал:       — Ну да, взаимно: до скорой встречи, моя любовь к тебе навечно и все такое.       Еще одна игла впилась в дверь, где только что была рыжая голова Хисоки.       Иллуми развалился на кровати и раскинул ноги и руки. Наконец-то он один. По контракту, обычные цели должны быть устранены за три дня. Чиновники и корпоративные служащие — за пять. На любого человека со званием охотника, даже если он давно не подтверждал профпригодность или ему даже меньше восемнадцати, выделяется от месяца, а на супер-цели типа Хисоки у Иллуми прописано от полугода. Шесть месяцев спокойствия. Шесть месяцев никто не будет ныть про карантин, лимонные вафли, тупых Аллисонов и дурацкие джойстики. Иллуми вообще сам купит себе киберпанк и будет кайфовать за консолью в приятном одиночестве.       Хисока ведь знает, что Иллуми может его убить. Поэтому он благоразумно уйдет подальше — действительно уйдет. Потому что знает еще одну вещь.       Иллуми отдохнет, развеется. Для виду побегает за Хисокой пару недель по пустыне и тундре. Полгода поваляет дурака. А потом пойдет потусить куда-нибудь в бар в столице и, между делом и между бокалами пина колады, пока Куроро отлучится в туалет, Иллуми воткнет иголку в шею заказчика Хисоки, так что лед в бокале даже подтаять не успеет.       Нет заказчика — нет заказа. Логично же.       Конечно, всей суммы получить не выйдет: но ведь всех денег не заработаешь, да?       Но на шоколадные вафли для Хисоки хватит.