Выбраться из клетки.

Мне-то, всего лишь, нужно дождаться. Всего лишь... Нервы ни к черту, что тут говорить. Эмоции бурлят, как перед рождественской ночью у детей, в ожидании того момента, когда они проснутся и наступит утро праздника. А пофиг, буду ждать его внизу, заодно встречусь пораньше. Плюсом, хоть узнаю издалека, как он выглядит, не пряча изучающий взгляд. Нечестно же, что я не знаю его лица, а он видел меня в не самых лучших обстоятельствах... На улице моросило. Мельчайшие капли из пульверизатора, атаковали ткань толстовки, не впитываясь, а лишь обременяя микроскопические ворсинки своим весом. Парню пришлось натянуть капюшон, понимая, что игнорировать хреновую погоду он больше не может. Невзирая на неприятные окружающие условия в зубах появилась сигарета, которая помогала ему собраться перед раскопками, необычного инцидента. Через шесть кварталов, уже виднелось довольно старое и массивное здание чикагского отделения больницы, которое занималась наркоманами, и поехавшими, однако в целом дуркой еще не считалось. Бросив окурок под ноги, и растоптав уже загаженной прилипшей пылью подошвой, кусок поролона, он ускорился, из-за усилившейся дроби воды на бетоне. Это не к добру, она уже час на меня косится. Не могу же я сказать ей, что жду неизвестного мне мальчика, который притащил меня. Нет, однозначно не могу, иначе меня запрут как дебилку ждать обед, хоть я и не голодна. Одно радовало, мой отец, каким то чудом, уже отослал факс с подтверждением об оповещении. На то, чтобы выудить это сообщение на ресепшене, мне пришлось потратить весь запас уговоров, который был предназначен для Филиппа, и меня начал накрывать страх, что он просто сбежит. Нет он не может сбежать, он же дал слово! Было бы пофиг, кинул бы в ЧС и дело с концом. Внутри за стеклянными дверьми, которые находятся тут с 60-х уж точно, нос не пощадил запах стерильности и спирта. Куча людей в халатах и обычной одежде сновали туда-сюда. С легкой опаской, он глянул на внушительных размеров женщину, которая не обращая внимание на посетителя, что-то печатала, периодически кидая короткие взгляды в угол холла. "Скорее всего, она пошлет меня. Я ведь даже не запомнил в какую палату направили девушку" - подумал про себя Лип. Но, делать было нечего, не попробуешь, не узнаешь, да и тем более, он уже здесь. -Простите, мне нужно к Эми Барнетт. Вы случаем не знаете в какой она палате? - А кем вы приходитесь ей? Кажется, это он. Странно, я что-то вспоминаю. Не могу точно понять, когда я его видела... Может после отключки? Нет, а вдруг это не он? Вдруг я подлечу вообще не к тому человеку, после чего меня отведут, кольнув чего-нибудь успокаивающего. Стоп, он произнес -"Эми"? Да?! Плевать я бегу! -Я ее.... Парня прервала странная особа, которая будто по волшебству материализовалась из угла с диванами и фикусами. Она ловко перехватила его руку, несмотря на то что хлопчатобумажный халатик мог испачкаться о темную мокрую куртку. -Ох Лип, я тебя так заждалась, не могла усидеть у себя. Прости, что тебе пришлось тащиться сюда. Она начала настойчиво тянуть парня к выходу, чтобы сбежать от надзора девушки за стойкой. -Мисс вам лучше оставаться внутри здания. — Простите, но я же не в заточении нахожусь, тем более, за мной присмотрит мой хороший друг. И тем более, мой отец уже все подписал, и я нахожусь на обычном режиме лечения. Вы не имеете права меня держать взаперти. Женщина за стойкой нахмурилась, смотря вслед уходящим молодым людям. Она знала, что с девушкой ничего не произойдет - на выходе было много охраны. Но ей не нравился тот факт, что они вышли в морось наружу, не считая чистый холл хорошим местом, чтобы провести беседу. Лип понял, кто его утянул, хотя сразу, девушку узнать было трудно. Нет, конечно бледность никуда не ушла, но она стала более естественно, заостренные черты лица, немного смягчились, и плюсом ко всему, губы переменили оттенок с синевато-трупного на легкий розовый ореол. Губы? Он смотрел на них? "Черт, совесть хотя бы поимел, хрен знает какие у нее проблемы и тараканы, чтобы задумываться о таких тонкостях, с без пяти минут мертвой девушкой" - произнес голос разума, который помогал не натворить глупостей. Усмехнувшись мысли, он повернулся к девушке, которая сверлила глазами его карман. -Прости, можешь дать сигарету? А то, я даже не знаю, куда деваться. Девушка стыдливо опустила глаза. - Да, конечно. Он протянул немного помятую пачку, и когда она взяла любезно предоставленную раковую палочку, он поджег себе и ей сигареты, после чего воздух вокруг заполнился молчанием и белыми завитками дыма. - Так в общем... Значит ты вышла в холл... - Я боялась, что тебя могут не пропустить. Понимаешь, я боялась что мой дядя навестил докторов, но кажется все обошлось. Пока обошлось... - Значит он сильно попортил тебе жизнь, раз ты хочешь сбежать. - Портит, немного не то слово. Я вообще не имею жизни... -А вот с этого места подробнее. Все выглядит довольно странным. Мои знакомые, которые учатся в твоей параллели, говорили, что ты уже как месяц должна была быть в школе. Но тебя резко перевели на домашнее обучение, а после, мы нашли тебя там, где нашли. - Честно? Я не знаю с чего начать. — Попробуй с менее резких моментов... - Только пообещай не жалеть меня. Прошу... Если обещаешь, то расскажу все, что бы ты понял ситуацию. Парень кинул сигарету, бросил в урну, и знакомым всем с детства жестом, показал, что клянется. Это было немного похоже на шутку, пока она не открыла рот, рассказывая ему то, от чего его и так немного стоящие волосы, заметно напрягли мышцы луковиц, а глаза постепенно расширялись. Все началось, примерно в южной части лас-вегаса. Дама, хорошо следившая за состоянием своего лица, периодически перебарщивая с инъекциями, заприметила для себя добычу. Это был владелец небольшого казино, который лучезарно раздаривал окружающим улыбки, периодически подглядывая женской составляющей вечеринки в декольте. Девушка, поправив юбку, а точнее ее приподняв, уверенным шагом направилась к цели. Этот вечер был неописуем, после него, она наконец поймала в свои сети хорошего добытчика, однако не особо честным способом. Она знала, что годы делают ее неликвидным товаром, и в добавок, она поздно узнала о своей беременности, после многочисленных интрижек. Но он попался. Была сыграна свадьба, как и всегда в лас-вегасе, довольно поспешно. И вот на свет появился юный сорняк, в жизни Пола Барнетта. Она оказалась помехой для нормальной жизни, и в добавок не его крови. Он не хотел всеуслышание рассказывать о том, как попался на такую дешевую уловку, и все же, даже после обмана, он понял что, нашел ту единственную. Она сама, предложила передать юную проблему в руки своему брату, с условием, что они будут отсылать необходимую сумму, чтобы он сам занимался воспитанием и содержанием. Он любил детей, честно... Но позже, открыл и другие аспекты этой любви. Девочка взрослела, о ней ничего не спрашивали, и все же деньги поступали. - Я видела в нем странности, как он смотрел на меня. Он всегда покупал мне белье, и долго не позволять мне мыться одной. В один из самых ужасных моментов в жизни юной Эми был тот, когда она по глупости юной любви, чмокнула своего одноклассника в щеку. Боп Пинкер, тогда заехал раньше обычного, за своей подопечной, и увидел это. Ему снесло башню, голова заполнилась не только страхом, но и ревностью - больным желанием присвоить себе вещь, которую он держал так долго рядом, храня и выращивая для себя. После скандала в школе, о нравах и прочей херне, которыми он прикрывал свои мерзкие животные инстинкты, смог перевести ее на домашнее обучение. Спустя год, уже в другую, менее престижную школу, в которой не задавали лишних вопросов. Этот год был адом. Боб уже неприкрыто домогался до девушки, и стабильно, раз в месяц, подсыпал снотворное. -С ума сойти! Какого хуя, ты не обратилась в полицию?! -Доказательств не было. Гинеколог сказал, что я цела. Но я, уже, даже знаю, во что он подмешивал снотворное, так часто он это делал. Это был апельсиновый сок. В один из таких дней, я смогла незаметно вылить эту дрянь, и притвориться, что его гадость подействовала на меня. Я поймала его с поличным, когда он начал лапать меня и заключила сделку. Он делает все что захочет, а я хожу в школу. В итоге, он согласился после моей четырехдневной голодовки. Я видела в его глазах страх, но его новый . Я увидела, какой он на самом деле. Боб психопат, который дошел до края, и я не хотела попасть ему в лапы. Помощи, мне не от кого ждать, да и доказательства только мои слова. И как ты понимаешь, все подошло к тому моменту в туалете. Но после первого раза, я вряд ли смогу это повторить... Я поняла, что хочу жить. Увидев последние воспоминания, которые проносились мимо меня, я не могу позволить ему, отнять хотя бы клочок свободы и нормальной жизни. Оба стояли. На замену мороси пришел сильный ливень, который обещал затопить пару кварталов в глубоких лужах. Пара молодых людей опять синхронно затянулись, но завитки уже не были такими причудливыми. Все ограничивалось парочкой облаков, которые быстро таяли под каплями дождя. -А что если я тебе скажу, что у меня, точнее у моей сестры есть знакомый коп. Судя по тому, что этот пидарас не пришел к тебе в больницу, он боится, что ты настучишь. И на фоне попытки самоубийства, начнется более серьезное расследование. -Если и так, то он уже прибрался с ультрафиолетовыми лампами. Он псих, но что касается других, то он осторожен с педантичностью сыщика. - Я говорю о неожиданном визите, который может припугнуть его сроком. Судя по всему, что ты рассказала про своих родителей, жить с ними не вариант, а попасть в интернат, тем более. Можно напугать этого урода, раз уж он такой аккуратный, и он не будет тебя трогать. Тони может иногда заглядывать к вам, дабы напомнить про условия переговоров. Девушка не могла поверить своим ушам. Это и вправду был самый лучший расклад! Идея, конечно была сырой, но все лучше нежели бомжевать где-то, на задворках чикаго, не имея перспектив. - Это правда неплохой выход, все лучше, нежели то что я сделала. Черт, я только лишь предположила, что ты мне просто поможешь сбежать из больнички... - К твоим услугам, Эми. Лип пропустил смешок, хотя он был не менее напряжен, услышав историю Эми, как и сама Эми, которая рассказывала весь этот ужас. На самом деле, Липу не нравился план. Сама идея предполагает то, что ей придется еще раз подвергаться опасности, из-за которой, ее пришлось везти в больницу. Пытаться представлять ее чувства, просто не хотелось, так как примерить подобный ад на себя, значит начать жалеть, а ведь он дал слово, сам прекрасно зная, что попытки успокоить или посочувствовать, в неразрешенных ситуациях, дают только повод размякнуть, а этого делать нельзя. Дура абстрагируйся! Не дай вылезти слезам! Кажется он заметил тень слез на ее глазах, но все обошлось звуком шмыгающего носа и улыбкой.