Из тяжёлого только детство

Оставив лёгкий поцелуй у Шерлока на щеке, Джон счастливо улыбнулся и махнул рукой на прощание. Холмс смотрел вслед удаляющемуся Ватсону и широко улыбался ему в спину. Блондин решил, что хочет прогуляться по этому району перед тем, как вернётся в ненавистную квартиру далеко от возлюбленного. Пока он шёл по брусчатой набережной, делая небольшой крюк, парень думал о том, как за такой маленький промежуток времени стал счастливее: его влюблённость оказалась взаимной, теперь он мог делиться всеми мыслями с этим человеком, зная, что тот поддержит, так как сделал это сегодня. Мальчик чувствовал некую окрылённость. Воодушевлённый прошедшими событиями он шёл по дворам и улицам. Пока солнце не село, Джон решил рассмотреть дома, разукрашенные разными рисунками. Ничего не понимающие старики назвали бы это вандализмом, но Ватсон так бы не сказал. Глупые надписи с оскорблениями или тупые рисунки местных гопников – это реальный вандализм, а пейзажи, портреты известных личностей и натюрморты – это искусство. Ему хотелось, чтобы и в его районе нашлись такие творческие люди, которые смогли бы разбавить серость и печаль тех мест. «Интересно, Шерлок согласился бы пойти со мной и что-нибудь разукрасить? Он умеет рисовать? Наверно, умеет, это же Шерлок» – смотря на очередной шедевр, подумал Джон, – «можно было бы ещё и Грега с Молли прихватить, они бы точно поладили с ним». Медленным, размеренным шагом он проходил через непродолжительную аллею. Парень думал о том, как рассказать друзьям о его отношениях. Не подумают ли они, что это слишком быстро? Они ведь совсем недавно познакомились. Обычно это ничем хорошим не заканчивается: один остаётся с разбитым сердцем, когда узнаёт, что его просто использовали, а другой ищет новую жертву. Но ведь он верит Шерлоку. Холмс точно не такой. Ватсон не знал: сказать напрямую или начать издалека? Может, вообще пока ничего не рассказывать? Нет, так нельзя, он и так слишком многое утаивал от них, больше не получится. А, может, лучше предоставить это Шерлоку? Он и нужные аргументы в их пользу приведёт, и не постесняется чужого мнения и абсурдных предрассудков. «Надо завтра к нему зайти и поговорить об этом, он найдёт, что сказать и как успокоить меня» – Джону стало легче от осознания того, что он и в правду мог так сделать – просто поговорить и получить рассудительные и мудрые ответы, а не крики о его собственной бестолковости. Пройдя к концу аллеи, Джон увидел расхождение тропы и навигационный знак. Налево – город, направо – река. «Здесь есть реки?» – удивился Ватсон. Ему не приходилось видеть вживую какие-либо водоёмы в городе. Может, потому что он дальше нескольких километров от дома не отходил? Парню захотелось взглянуть на неё, и он свернул направо. Идя по протоптанной тропинке, по бокам которой росли небольшие кустики, блондин размышлял: умеют ли Шерлок, Грег и Молли плавать? Холмс живёт недалеко, а потому сходить покупаться ему не составляет труда, так что наверняка умеет. У Грега родители любят путешествовать, поэтому он мог побывать на многих озёрах и реках страны, поэтому, скорее всего, купаться умеет. А Молли когда-то рассказывала, что плескалась в бассейне с кузиной, значит насчёт её умений сомнений нет. «Надо будет с ними сходить поплавать, они меня научат держаться на воде» – синеглазый смотрел, как утрамбованная почва постепенно перемешивается с прибрежным песком, а кусты становятся всё меньше и чуть реже прорастают вдоль дорожки. Вскоре он вышел на берег и увидел мирно текущую по просторам Англии реку. Парень решил снять свои ботиночки. Нерешительно опустив одну ступню на ещё тёплый после солнцепёка песок, Джон почувствовал приятное щекотание пальцев. Быстро сняв оставшийся ботинок, мальчик неглубоко зарылся ножками в песок и обалдел от сладостных ощущений. Парень присел на песок и стал рассматривать мелкие камушки закопанные в нём. Он доставал понравившиеся, вытягивал вперёд и смотрел сквозь них на солнце. Оранжевые, коричневые, бежевые, чисто-белые – они все выглядели великолепно, переливаясь в самые разные цвета. Со стороны Джон выглядел не как стереотипный шестнадцатилетний парень-подросток, который дымит как паровоз и беспробудно пьёт, а как десятилетний ребёнок, познающий чудеса природы. Осталось лишь нацепить на него свободные, голубые штанишки и футболку с тачками, тогда и его рост будет на руку, от малыша не отличить. Но всё же тёмная, мешковатая одежда и уставшие глаза выдавали в нём проблемного подростка. Вдруг в этот момент парень услышал чей-то звонкий смех. Повернув голову на шум, Ватсон увидел толпу детей лет тринадцати, кидающих с возвышенности камни в ничего не подозревающих собак. При каждом попадании парни заливались заразительным смехом, а псы начинали зло рычать. Джону не сильно понравилась эта картина, поэтому неодобрительно покачав головой, он встал со своего места, отряхнулся и пошёл в противоположном направлении от них. Блондин подошёл ближе к воде. Слабые волны, нежно лаская, окутывали его ступни. Он шёл всё дальше, оставляя за собой следы, которые быстро смывала пресная водичка. Солнце, не торопясь, садилось за горизонт. Джону нравился закат, а потому он огляделся, чтобы найти место, которое было бы наиболее подходящим для просмотра. Совсем близко он заметил трухлявый, деревянный пирс. Парень подбежал к причалу и спокойно прошёл на край. Усевшись, он рассматривал заходящее солнце и любовался тёплыми красками, заливающими небо. «Невероятно красиво! Надо будет показать друзьям» – радостно подумал Ватсон. Он часто встречал закаты и рассветы на крыше своей пятиэтажки, когда блондину не давали попасть домой или находиться там было невозможно, но там никогда не было так чудесно как здесь. Именно в такие моменты Джон думал о том, чтобы всё бросить и уехать куда-нибудь подальше отсюда. Например, вслед за Шерлоком в Лондон. Там у него были бы шансы на хорошее будущее. Он мог бы выучиться на врача и спасать чужие жизни, он мог бы быть полезным. Может, ему закончить этот класс, забрать документы, самостоятельно переехать в столицу и перевестись в местную школу? Было бы неплохо. Только нужно решить проблемы с жильём и всё. Наверное, он так и поступит. Будет жить рядом с Шерлоком, видеться с ним каждый день, чувствовать его тёплые прикосновения и принимать ласковые комплименты, которые он не слышал с самого детства. Жизнь стала бы сказкой. Пока он сидел на причале, солнце уже успело уйти за горизонт. Джон собирался встать и пойти домой, как вдруг услышал грозное рычание прямо за спиной, призывающее не двигаться. Он медленно обернулся и насчитал перед собой тех четырёх собак с перекошенными от гнева мордами. Ватсон мельком увидел сидящих далеко от него в кустах парней. По их лицам было видно, что им очень интересно наблюдать за развитием событий. Блондин приподнял руки, показывая, что в ладонях ничего нет, но псы только сильнее рассвирепели и оголили свои клыки. Конечно, они же не люди, им всё равно на безоружного оппонента. Они стали неспешно переставлять громадные лапы, подходя к Джону и скаля свои пасти. Парню стало страшно, он не видел выхода из этой ситуации. Если крикнуть, собаки могут накинуться, если побежать, они, определённо, догонят. Когда первая псина перед ним подошла совсем близко, Джон попятился назад. Мысли быстро мелькали в его голове, но ни одна из них не была подходящей. Собаки смотрели голодным взглядом на его тело, они не видели перед собой никаких преград. Коленки парня затряслись от страха. Он на секунду увидел перед глазами своё растерзанное тело, лежащее перед этими псами, обгладывающими последние кости. Забыв, что Пирс не бесконечный, парень оступился и, потеряв равновесие, полетел вниз. Он не успел издать и звука, как его голова оказалась полностью под водой. Джон стал резко дёргать руками в попытках всплыть на поверхность, но ему не удавалось. Вода попадала в рот, глаза, уши, он перестал слышать что-то кроме волн, поглощающих его целиком. Единственное, что он смог услышать – редкий лай собак вперемешку с бурлением разболтанной воды. Когда и руки перестали выныривать из неё, его сковал ужас. Ноги сводило судорогами, вода давила всей своей тяжестью, мокрая одежда тащила его на дно. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» – паниковал Джон. У него заканчивалось дыхание. Последние пузырьки воздуха покинули тело. Он сделал судорожный вдох воды. Адреналин наполнил кровь. Парень не терял сознание, в его лёгких скопилась жидкость, приносящая жуткие боли. Джон глотал всё больше и больше воды, пытаясь захватить хоть каплю воздуха, но это было невозможно. Сознание уплывало. Как бы он не старался, Ватсон был уже слишком глубоко. «Шерлок, пожалуйста…» – последняя связная мысль. Самая последняя. Он до конца верил в чудо, но чудес не бывает. Его тело бездушно поплыло по течению. Джона больше ничего не тревожило.

***

Шерлок стоял на улице, смотря на алый закат. Пусть его и было плохо видно из-за деревьев, он всё равно любовался этой красотой. Со стороны аллеи мимо его дома пробежали какие-то мальчики. Они выглядели очень напуганными. Холмсу стало интересно, поэтому когда он увидел, что они подбежали к первому встречному, стал прислушиваться. – Т-там, сначала собаки, потом он упал и-и… – нервно тараторили мальчики. Из их разговора не было понятно о чём идёт речь. У мужчины, с которым они разговаривали, округлились глаза, и он быстрым шагом куда-то пошёл. К нему поспешили ещё парочка взрослых, и они пошли вместе. Кудрявый чувствовал, что что-то не так. Его пугало непонимание. Он как будто уже всё понял, но сознание не давало достигнуть этой мысли. Сглотнув, он поспешил за теми людьми, пока они не скрылись из виду. Шерлок вышел на берег реки, что протекала недалеко от его дома. Он осмотрелся и увидел кучу людей, столпившихся на берегу. Подойдя ближе, он услышал, как кто-то вызывал экстренные службы, а другие сочувственно что-то обсуждали. Когда люди немного отошли друг от друга, Холмс решил протиснуться через них и посмотреть, что же там такое случилось. – Мальчик, ты куда? – Стой, тебе не на что смотреть! – Иди своей дорогой, взрослые разберутся! – кудрявый слышал возмущённые голоса, но не обращал на них внимания. Его что-то очень волновало, он должен был понять что. Выйдя в центр, у него подкосились ноги. Светлые, пшеничные волосы, мягкие черты лица, бледная кожа, исхудалое тело, тёмная одежда… – Нет-нет-нет-нет, пожалуйста, нет, – он не хотел, чтобы это было правдой. Какие-то люди подхватили его, когда ватные ноги перестали ровно держать трясущееся тело, – не может быть, нет, – повторял он одни и те же слова словно в бреду. На глаза навернулись слёзы. Джон, дорогой Джон лежал перед ним и не дышал. Шерлок схватил его за руку и постарался нащупать пульс. Его не было. Такое большое сердце больше не билось. Какая-то женщина попробовала оттянуть Холмса, но тот не мог встать. Он крепко держал мёртвую руку друга за запястье, на котором виднелись шрамы. – Боже, бедный мальчик… – Какой ужас! – Когда полиция приедет? – Парня нужно увести отсюда, немедленно. Шерлок что-то слышал со стороны. Но он не мог отвести взгляд от Джона. Он всё ещё не верил, что это правда. Это не могло быть правдой. Нет! Другая женщина повернула его лицо на себя и стала тихо что-то нашёптывать. Или громко. Слышно всё равно не было. Холмс больше ничего не чувствовал, кроме душераздирающей боли в груди. Шерлок уже не помнил, как приехали экстренные службы. Он не знал, как очутился на заднем сидении полицейской машины и, свесив ноги через открытую дверь, пустым взглядом смотрел на берег реки, где он в последний раз увидел Джона. К нему изредка подходили врачи, чтобы выяснить, как он себя чувствует, но его рыбье молчание говорило само за себя. Шерлок не понял откуда на нём появилось шоковое одеяло. А потом он увидел родителей. Даже Майкрофт не выглядел бесчувственным, он действительно волновался. Следующее, что он помнил, это тёплую постель и горячий чай. Шока уже не было, но слёзы всё равно нередко подступали, когда никто не видел. Шерлок старался абстрагироваться, закрыться в чертогах разума, но всегда его мысли сводились к одному: Он больше не увидит его солнечной улыбки. Он больше не услышит его звонкого смеха. Он больше не коснётся его нежных рук. Он больше не почувствует нежных поцелуев. Никогда.

***

На похороны Шерлок не ходил. Ему было страшно видеть родного человека мёртвым в гробу, а не живым перед собой. Холмс решил для себя, что больше не хочет чувствовать это. Он закрылся от всех и превратил себя в машину. Через несколько лет в Лондоне он снова встретил Грега. Тот, как и хотел, стал полицейским. Кудрявый начал помогать Скотланд-ярду в расследовании дел. Шерлок захотел помогать людям. Он хотел уберечь их от насилия. Особенно, Холмс помогал детям. Он легко научился отличать следы домашнего насилия. Опыт у него уже был. Он хотел сохранить чужое детство, ведь, может, всё сложилось бы совершенно иначе, родись Джон в другой семье. Его детство не было бы таким жестоким.