Зарисовки

      До Тобирамы дошла новость, что недавно вернувшемуся Изуне не здоровится. Как назло, Хаширама и его лохматое нечто отсутствуют на рабочих местах, явно упиваясь где-то в ближайших барах. Беспокоясь о состоянии злосчастного союзника, Сенджу решается лично проведать обстановку. Если с младшим братом Мадары что-то случится, с плеч полетит его голова в первую очередь.       Подходя все ближе к главному дому клана Учиха, под косые взгляды местных обывателей, Тобирама не спеша подходит к седзи главного входа. В воздухе витало странное напряжение. Просканировав ближайший периметр, он убедился, что в одной из комнат присутствует чакра Изуны.       — Изуна, можно войти? — несмотря на довольно громкое обращение никто не отозвался.       Повторив попытки еще несколько раз, он решил, что легче войти через открытое окно. Возможно Учихе хуже, чем думалось. Может Изуна не в состоянии даже дойти до дверей из-за лихорадки, или вообще без сознания.       — Вот же ж, от них одни проблемы, — ворча, Тобирама проскользнул внутрь. В нос тут же ударил дурманящий аромат, — Феромоны? Какого...       Сладостные пары, исходящие от Изуны напоминали запах свежесобранной малины после дождя. Каждой клеточкой своего тела Тобирама ощущал нарастающее возбуждение. Что есть мочи, стиснув зубы до болезненного скрипа, Сенджу глазами пробежался по комнате. Найдя в отдаленном углу источник всех бед, он осторожно приблизился.       — Гребанный Учиха, какого дьявола ты не принял подавители, — зло прорычал Тобирама, стараясь себя сдерживать.       — Э-это не... Не должно было. Быть. Сегодня, — выдавив из себя, Изуна сильнее свернулся калачиком, пытаясь унять жар исходящий откуда-то снизу.       — Лекарства. Скорее прими их. Я позову кого-нибудь из омег на помощь, — собираясь уже встать, он почувствовал, как Учиха мертвой хваткой вцепился за край хакама.       — Н-нет, не надо. Прошу, останься, — умоляюще протянул Изуна.       От Тобирамы исходил приятный запах зимней свежести. Одно его присутствие уже унимало неконтролируемые волны дрожи. Сенджу был довольно сдержанным и рассудительным альфой, но даже ему сложно устоять перед своей природной сущностью. Страшно представить, что могло произойти, решись он отправить кого-нибудь из подчиненных.       — Ты хоть понимаешь кого просишь остаться? Я могу не сдержаться, — Сенджу прикусив внутреннюю сторону щеки, в надежде, что боль немного отрезвит разум.       — Мне... Мне плевать. С-слишком жарко. Я больше не могу, — едва закончив говорить, Изуна потянулся к поясу, пытаясь справится с несчастным узлом. Наконец справившись, Учиха хотел было высвободиться из плена, пропитанной собственным потом одежды.       — Совсем рехнулся?! — вовремя перехватив руки Изуны, Тобирама натянул косодэ обратно.       Чувствуя, как силы покидают тело, Учиха припал к груди Сенджу. С жадностью, с каждым разом стараясь вдохнуть больше охлаждающего запаха альфы. Тобирама не привык видеть столь беззащитного и открытого Изуну. Хоть тот и был омегой, но мечом владел не хуже великих мастеров. Оголенные участки кожи так и зазывали оставить свои отметины, инстинкты альфы рвались наружу. С огромным усердием он подавлял свои постыдные желания. Поддайся Тобирама минутной слабости, последствий не оберешься, но организм давал понять, что плевать ему хотелось на здравомыслие. В паху уже было болезненно тесно.       Пока Сенджу мучился, Изуна сладко задремал на его плече с блаженной улыбкой на устах. Заметив посапывающего юношу, Тобирама мысленно проклинал тот день, когда Хаширама подписал мирный договор, вынуждая его жить в одной деревне с этим коварным отродьем. Но отрицать миловидность младшего Учихи глупо, не будь он омегой, все равно бы точеные черты лица привлекали к себе внимание.       — О, Ками-сама, за что мне это наказание? — стараясь не разбудить Изуну, Тобирама взял его на руки, желая уложить на футон.       Заметив, что жар все еще держится, решил позже сбить температуру и проветрить помещение. При ходьбе ткань неприятно натирала выпирающий бугорок. Необходимо уединиться и разобраться с неожиданной проблемой. Кто же знал, что простой визит повлечет за собой самоудовлетворение в доме Учиха.