breathing in fumes (of love)

Guns N’ Roses – Welcome To The Jungle Kate Bush – Don't Push Your Foot On The Heartbrake Motörhead – Smiling Like a Killer Judas Priest – Diamonds And Rust Alphaville – Sounds Like a Melody

Билли было трудно смириться с происходящим. Ревность съедала его живьём, не позволяла насладиться моментом триумфа Стива, такого красивого и уверенного на сцене. Харрингтон выбрал наряд сам: тёмно-синие джинсы, заправленная в них обтягивающая чёрная футболка без рукавов, повязанная на шее бандана. Ещё одна чёрная с мелким неразборчивым принтом повязка на волосах, придающая больший объём причёске. Солнцезащитные очки чуть ли не на самом кончике носа: наверное, чтобы все могли полюбоваться подведёнными чёрным карандашом глаза. И, конечно же, перстень с чёрным круглым камнем, который Билли так и не терпелось сдёрнуть с пальца и выкинуть куда подальше. Внешний вид Мансона заботил его намного меньше, но глаз так и дергался при взгляде на него: он был вылитой копией Джимми Пейджа, любимого гитариста самого Билли, если не брать в счёт Брайана Мэя. На Эдди красовался чёрный пиджак с вышитой алой розой сбоку (Харгроув слышал, как тот хвастался, что всю ночь не спал, лишь бы успеть с вышивкой), а также чёрные, донельзя узкие джинсы. Пальцы были усеяны неизменными кольцами; казалось, с ними он ни за что не расстанется, даже под угрозой смерти. Больше всего раздражала улыбка Мансона, обращённая в сторону Стива. Так и хотелось стереть её, но, если Билли испортит ещё хоть что-то, это будет началом конца. Взор вновь обратился к Харрингтону и его лучезарной улыбке, совсем не такой, как у Эдди. Для Билли она была по-особенному неземной: мгновенно вспоминалась их первая встреча. Встреча в будущем, в котором Харгроуву удалось провести несколько недолгих часов. И кто тогда мог подумать, что Билли по уши влюбится в того, забрать которого было целью миссии? Всё началось с хокинского рок-клуба. Это было самое злачное место из всех возможных; настолько злачное, что единственным приятным в этом заведении была музыка, заполонившая всё вокруг. Первая же песня моментально запала в память, и Харгроув не постеснялся спросить у местного завсегдатая в кожанке, кто исполнитель. – Ты новенький, что ли? Это же, блять, Guns N’ Roses! Кто вообще не знает, как звучит Эксл Роуз? – ответил тот с нескрываемой усмешкой в голосе. Билли, проигнорировав издёвку, всецело сконцентрировался на музыке, впитывал каждый аккорд, каждое слово так, будто ему больше никогда не выдастся возможность услышать что-то столь прекрасное. Выпив стакан паршивого виски, он направился на поиски загадочного источника по имени Стив. «Кристалл даст знать, когда он будет близко», – наставлял его Генри перед отправлением. – «В этот раз не промахнись, Билли.» Спустя полчаса он и вправду обнаружил его. Парень в кожаных брюках и майке без рукавов шёл по улице в компании длинноволосого, чьё лицо едва ли можно было разглядеть. Но это было абсолютно не важно, ведь тот, кого он искал, был так похож на песню, которую в тот день Билли услышал в клубе. Парень был столь же прекрасен: растрёпанные русые волосы, задорный смех, мягкий голос. Всё это заставило Харгроува невольно сжать в руках руль. В тот момент жизнь словно разделилась на «до» и «после». Вот парень схватился за плечи своего спутника в попытке избежать неловкого падения, тут же захохотав. Билли хотелось оказаться рядом с ним, поймать его и крепко-крепко держать. Клясться, что ни за что не отпустит. Но единственное, что он мог сделать, – это ждать. Выжидание было худшим из друзей. – Спасибо тебе. – особенно отчётливо услышал Харгроув из своего укрытия. Затем последовал неразборчивый ответ длинноволосого, после которого Стив заговорил снова, уже менее понятно. – Что не послал меня. Мне... поговорить… последнее…. А тут… Эдди Ван Халена. Это послужило призывом к действию: полночь неизбежно приближалась. – Подвезти вас, мальчики? – отвлёк их Харгроув, для большей уверенности закурив. И далее эта глупая поездка в Ричмонд, чтобы «замести следы». Самым сложным было под покровом ночи затащить сначала длинноволосого, а следом за ним и Стива в номер отеля. Радовало только то, что спали они беспробудным сном: от побочного эффекта «машины времени» ребята не были застрахованы. Билли оберегал кристалл, преподнесённый Крилом, иначе бы и он свалился без сил под действием устройства. Харгроув стянул шмотки с обоих парней; Мансона (имя он выяснил, когда случайно обнаружил водительские права парня в одном из карманов наряду с непонятными пакетиками то ли с порошком, то ли с травой) он обделил вниманием, откинув его тряпки на пол. Туда же полетели вещи Стива. Стив. Харгроув невольно задерживается, любопытно рассматривает все детали, на которые ранее смог бросить только мимолётный взгляд. Стив, безмятежно закрыв глаза, укутывается в тонкое одеяло. Его лицо в свете луны – истинное искусство. Все картины великих художников – глупые подделки, они блекнут на его фоне. И Харгроув не может допустить, чтобы эта красота досталась кому-то ещё. Руки так и тянутся прикоснуться к совершенству, но вдруг именно это потревожит сон? Билли отстраняется через силу. Шмыгнув носом, возвращается к запланированному: прячет барахло, вывалившееся из кармана Мансона, и небольшой сюрприз от себя в один из ящичков прикроватной тумбочки. На выходе из номера замирает, оглядывая всё ещё раз: не оставил ли он лишних следов? Убедившись, что всё в порядке, тихонько закрывает за собой дверь. За размышлениями он пропустил финальную часть выступления. Вернули в реальность аплодисменты толпы и звучный голос ведущего телепрограммы, благодарящего юных звёзд. И вот они зашли за кулисы. Эдди с прежним задором накинулся с объятиями на более сдержанного Стива. А Стив и не был против: он ответил тем же. От этого внутри что-то больно-больно кольнуло. Неужели у Харгроува есть сердце? Сердце, которое так легко ранить?

***

Сразу после выступления они отправились в знакомое место: в особняк, где познакомились с Крилом. Эдди то и дело бросал заговорщические, как казалось Харгроуву, взгляды на сидящего рядом Стива. Харрингтон делал вид, что ничего не понимает, а, может, и на самом деле не понимал, какие сигналы ему посылает Мансон. Единственное, что его увлекает по пути на вечеринку, – заплетать маленькие косички из бесконечных кудрей Эдди. По приезде Мансон мог бы похвастаться несколькими очаровательными косичками у правого виска, которым суждено было расплестись совсем скоро, ведь никаких резиночек или ленточек у Харрингтона не было. Эдди одарил его благодарной улыбкой, утягивая следом за собой в стены пугающего дома: вместе не так страшно. Стив, едва поспевая за ним, чуть не споткнулся о что-то в траве. – Подожди, тут что-то есть. – Харрингтон наклоняется, чтобы поднять причину потери равновесия. – Да ветка какая-нибудь или камень. Пойдём. – Нет, что-то блестящее. – он берёт в руку предмет, вертит в руке. – Ключи от автомобиля. Билли мог обронить. Погляди, какой интересный брелок. – с этими словами Стив прикасается к этому самому брелоку. В голову ударяет взрывной волной. Перед взором возникает цепочка вспышек-образов: ночь, наркотическое марево, синий Chevrolet Camaro, громкая музыка, чуть позднее – мужчина с маллетом и в солнцезащитных очках. Табак. Рядом Эдди: недовольный, но почему? Садятся в машину. Водитель говорит ему, что он… красивый? Снова травка. Искра. – Блять, тебя каким боком сюда занесло? Да чтоб тебя с этим Эдди Ван Халеном… – бормочет кто-то, открывая заднюю дверь автомобиля. Приятная глазам темнота. Кажется, этот кто-то поднимает его на руки, несёт куда-то, укладывает на мягкую поверхность. Ощущается присутствие кого-то третьего. Темнота, на этот раз без шансов подглядеть. Стив, пошатнувшись, всё же падает на траву. Эдди склоняется над ним, помогая встать. Обеспокоенно спрашивает, всё ли в норме, попутно проверяя, не испачкался ли Харрингтон. Лепет Мансона звучит нечленораздельно, так, будто Харрингтон только вынырнул из глубин, а уши заложило. – Ты не поверишь, Эдди. – он хотел было «показать» то же самое Мансону, как к ним приблизился Харгроув. – Вы чего тут застыли, голубки? Все ждут только вас. – он оглядывает Стива. Внимание привлекает мерцающий предмет в руке. – Это же мои ключи. – Да, совсем случайно нашёл. Вот тут, в траве. – Ага. Со мной бывает такое. Спасибо, Стив. Что-то случилось? Весь нахмуренный. – хмыкает Харгроув; уголок губ приподнимается в ухмылке. – Да нет… просто резкий запах одеколона. – взгляд Стива цепляется за всё, что напоминает ту ночь: маллет, запах табака, автомобиль. – Возможно. – теперь нахмурился Билли. – А теперь идём.

***

– Расскажешь, что это было? – украдкой шепчет Эдди, когда Билли оказывается чуть впереди. Они едва ли слышат друг друга в бесконечном хороводе звуков и людских тел. – Опасно. – бормочет Стив, боясь, что Харгроув обернётся и прочитает всё в нервно бегающих глазах. – Ладно. Код «красный», значит. – Код «красный»? Типа уровень чрезвычайной опасности? – Ага, Стив. – Мансон берёт его за руку, медленно оглаживает тыльную сторону ладони. – Так не хватает нашей догадливой всезнающей Птички. Она бы уже всё выяснила. – Не нужно её в это впутывать. – врезавшись в кого-то впереди, он просит прощения за собственную неловкость. – Всё в порядке, Стив. – оборачивается незнакомец, оказавшийся Харгроувом. – Так кого не нужно впутывать и во что? По пути он успел расстегнуть чёрно-белую рубашку с цветочным принтом, демонстрируя тем самым плодотворные часы, проведённые в спортзале. Он ехидно улыбнулся, обнажая не только сияющие в неоновых лучах кубики торса, но и идеальный оскал. Клыки, казалось, вот-вот вонзятся во что-нибудь (например, в Мансона, действующего на нервы), готовые растерзать. – Да вот со Стивом розыгрыш придумали. Уже неважно. – отшучивается Эдди, играя в гляделки с Харгроувом. – Жаль. А я так хотел услышать версию Стива. Как раз прелестнейшая возможность выдалась. Тебе сюда, Мансон. – схватив за ворот пиджака, как провинившегося котёнка, он поволок Эдди к приоткрытой двери. Тот даже не успел среагировать. Затолкнув парня туда, живенько провернул ключ в замке и спрятал заветный предмет под ткань джинсов недалеко от ширинки. – Поговорим, Стив? – Это было… нагло. – скрестив руки на груди, Харрингтон отступает назад. – Какого хрена вообще? – Мистер Крил захотел поговорить наедине с… юным гением. А мы, простые смертные, пока прогуляемся. Тем более, нам есть что обсудить. – Думаешь, я захочу остаться наедине с тобой? После произошедшего? – Я хотел попросить прощения за это… недоразумение? Я немного переусердствовал. – Билли принялся заправлять прядь волос за ухо, но та, как назло, продолжала ниспадать на лицо. Он повторял это маленькое действие раз за разом; удивительно, как он ещё не вышел из себя. В одну из таких попыток Стив и приметил серьгу в ухе, по форме напоминающую конусообразный колышек. Над ним красовались четыре бусины, отливающие то чёрным, то алым. – И ты называешь это «переусердствовал»? Серьёзно? – разводит руками Стив, поглядывая в сторону злополучной двери. – О чём мистер Крил… – Не имею ни ма-а-алейшего понятия, Стив. Я не умею лазить в головы других людей. – Забавная формулировка. – издаёт смешок Харрингтон. – Может, мистер Крил на этом специализируется? – Ч-что? – тотчас же помрачнел Харгроув. – Решил пойти по стопам Мансона и травкой побаловаться? – он прикоснулся к бусинам на серёжке, словно они приносили дискомфорт. – Вовсе нет. Я пошутил! Расслабься, Билли! – Стив похлопал его по плечу, натянув улыбку. – Так уж и быть, извинения приняты. Только не лезь с кулаками больше. Твой удар ещё будет долго украшать… ну, сам знаешь. – Тональник хороший подобрали. Ничего и не видно. – с явной насмешкой подмигивает Билли. – Стив, а давай ещё раз сыграем в ту же игру, что в студии? Без рукоприкладств, конечно же. Я ненавижу, когда лгут. – он опирается о стену, преграждая путь. – Ты ключи зачем стырил?

***

– Ну, можно было и поаккуратнее. – отряхнувшись, Эдди встаёт с колен, опираясь на стеллаж слева от него. – Мистер Крил? – сердце пропускает пару ударов. Вот он, бесстыжий. – А ты кого хотел увидеть, Эдвард? – мужчина, сидящий в том же кресле винного оттенка, что и при прошлой встрече, смотрит, не мигая. Холодные глаза улавливают любое движение. На нём вновь белый костюм; единственное отличие – пиджак изящно откинут на подлокотник стула. «Самый настоящий вампир. Не хватает только красных глаз», – мысленно произносит Мансон, делая осторожный шаг в сторону мецената. – Эдвард, садись. Нужно поговорить. О твоём исключительном таланте. Выпить не желаешь? – Генри встаёт из-за стола, подходя к стеллажу за спиной парня. – Красное полусладкое 1935 года. – проводит он кончиками пальцев по одной из бутылок. – Подойдёт? – Да, вполне, спасибо. – сев на край ещё одного кресла, говорит Эдди. Чувство неуюта настойчиво разливалось по телу, мешая свободно двигаться. Снова захотелось выкурить косячок-другой, которых, чёрт бы их побрал, не осталось. Другим «поставщикам» он не доверял. – Только чуть-чуть, не хочу так быстро опьянеть. – О, да, понимаю. – мужчина бесшумно подходит к нему, вынуждая заёрзать на месте. – Ты, должно быть, устал. Съёмки, фанаты, популярность… Это порядком выматывает. – Да нет, что Вы. Порядок. – выдавил очередную улыбку Мансон, наблюдая, как наполняется настолько начисто отполированный бокал, что в отражении нельзя было не заметить искру, промелькнувшую в голубых глазах. – Я вот для чего попросил тебя зайти… – «Попросили»? Видимо, мистер Харгроув несколько неверно воспринял «просьбу». – перебивает его Эдди, незаметно принюхиваясь к напитку. – Как нехорошо с его стороны. – Генри сел в полюбившееся кресло, ловко закинув ногу на ногу, при этом сохраняя ровность осанки. – Ну, давай же выпьем. За успех вашей группы! Опустошив бокал, Крил чётким движением отодвинул его. Эдди наморщил нос: напиток был довольно крепким. Миг спустя их глаза встретились: тёмные, подобно ониксу, и голубые цвета лунного камня. Мансону показалось, что под носом у мецената выступила капелька крови, но тот поспешил её вытереть белоснежным носовым платком. Что за помешанность на белом? Пока Эдди пытался сложить пазл воедино, Крил вплотную подошёл к нему. Он что-то спросил, не разрывая тяжёлого зрительного контакта, заставляющего застыть на месте. – Замечательно. Я кое-что тебе покажу. – приподняв голову Мансона за подбородок, он кладёт ладони на виски, слегка надавливает. – Какой же ты горячий. Эдди чудилось, что он под властью Медузы Горгоны или ещё кого посильнее. Он не может пошевелиться, кажется, и дышит едва. Ничего не получается. Память Эдди – осколки, которые невозможно собрать воедино. Они разрозненные, расплывчатые. Может, вот он эффект постоянного приёма наркотических средств, хоть и слабых? – Твоя голова – величайшая загадка для меня. Почему я вижу лишь фрагменты? Что же мне мешает, о, драгоценный катализатор? Давно же мне такие не встречались. – продолжает Генри, насупив брови. – Ну же, поддайся мне. Из носа Крила вновь потекла кровь, разукрашивая полуобнажённый торс сидящего перед ним парня. И Крилу было плевать, лишь бы отыскать в лабиринте воспоминаний что-то нужное. Первое собрание Клуба Адского пламени, концерт какой-то паршивой метал-группки, первый поцелуй. Сплошной мусор. – Я бы мог опустошить тебя, но этого недостаточно. Твой дружок… Стивен… ты растрачиваешь талант, беспечно делясь им с Харрингтоном. С источником. Он тебя вдохновляет, так? Мне нужно искать воспоминания с ним? Но ты не пускаешь меня туда! – бормочет себе под нос Генри. – Ты силён… мне это нравится, хоть у тебя и столько слабостей. Смерть матери, самобичевание, зависимости, любовь к Стивену. Столько рычажков, на которые можно надавить. Которые можно доломать. – издаёт тихий смешок. – Такой яркий, жаркий. Твой талант будет очень-очень вкусным. После неудачной попытки Крил, медленно выдохнув, вытирает кровь из-под носа неизменным платком; следом опускается на колени перед Мансоном. Прижимается носом к коже, ощущает металлический привкус на языке, терпеливо, не упуская ни одной капельки, слизывает одну за другой, едва сдерживая желание издать глубокий тихий стон. – Таким ты нравишься мне больше. Не болтаешь лишнего, спокойно сидишь. – очередной зрительный контакт. Ресницы Эдди подрагивают, взгляд такой же стеклянный. – Ты просыпаешься, Эдвард. Мансону происходящее казалось подобием сонного паралича. Вот почему нельзя спать на спине; тут же на тебя набросится жуткий монстр, по ощущениям готовый сожрать целиком. Может, все такие ужасы, виденные ранее, – подделка, а вот он, истинный кошмар на грани яви и сна? Он чувствовал каждое прикосновение, каждый пронизывающий тоненькими иголочками взгляд, даже самый короткий, длящийся доли секунды. Ладони, губы, язык. Эдди ничего не мог сделать. Не мог сопротивляться. А вдруг то же самое происходило со Стивом в присутствии Харгроува? Нет, быть не может, не обладает он такой властью. Всё чувствовать и ничего не понимать, словно всё это время в ушах были беруши. Ни один звук не просочился… Постойте-ка… Было что-то про… источник? Что бы это могло значить? Эдди обрёл контроль над телом совсем скоро. Остервенело помотал головой, словно в попытке пробудиться. Генри сидел в кресле, как и ранее. Никакой крови под носом, никакой туманящей боли в висках. – Я, пожалуй, пойду. Меня Стив заждался. Было приятно пообщаться. – Мансон, театрально откланявшись и задев при этом край стола, вмиг оказался у двери. Со всей силы дёрнул: она была открыта, хоть он и помнил отчётливо поворот ключа в замочной скважине.

***

У самой двери его чуть не сбила с ног девушка с кудрявыми волосами. Скорее даже девочка: выглядела она на лет четырнадцать-пятнадцать, не более. Яркие смоки придавали ей взрослости, но сам взгляд, немного наивно-детский, невозможно было скрыть. – Ой, это же Вы! – воскликнула она. Её тёмные волосы «подпрыгнули» в подтверждение искренности её реакции, а тёмно-карие глаза засияли. – Эдди Мансон, да? Я и не думала, что смогу увидеть Вас так близко! У Вас такие классные кудри! Этим мы очень похожи! – Да, правда. – улыбнулся он, словно смотря на женскую версию себя. «“Копировать” и “вставить”», – пробежало в мыслях. – Хочешь автограф? – Да-да-да, а можно? – не теряя ни мгновения, девушка выудила блокнот и маркер из кармана джинсовой жилетки с кучей нашивок рок- и поп-групп. Мансон успел разглядеть Fleetwood Mac, Eagles и всем известный треугольник с радугой Pink Floyd. – Нужно всегда быть готовой. – Это точно. – Эдди быстро подписал страничку. Довольный проделанной работой, вернул блокнот фанатке. – Ну, как? – Спасибо огромное! Вы – лучший! – девушка так же быстро убрала вещи обратно. В уголках глаз мелькнули лучики-морщинки, настолько широко она улыбалась. И тут Мансон обратил внимание на ямочки, украшающие улыбку. – Можно узнать, как тебя зовут? Очень ты напоминаешь мне кое-кого. Ты не подумай ничего… – Зельда. Зельда Ривман. – почти пропела она. – Может, мою кузину… А дальше он ничего не слышал. Встретить собственную мать в прошлом… это в планы не входило. Вот ты и дошутился про «Назад в будущее», Мансон. Как хорошо, что она слишком юна, чтобы узнать его… – Да, кузина, возможно… Прости, мне пора идти. Нужно друга найти. Хорошего тебе вечера, Зельда! – и тут же скрылся в толпе. Харрингтон не ушёл бы далеко, да?

***

– Боже мой, Эдди! – окликает его мужской голос. Наверное, единственный, который он по-настоящему рад слышать. – Я сначала караулил у двери, потом Билли увлёк разговором… Я так волновался. – Стив накинулся на него с тёплыми объятиями. – Правда волновался. – Ты в порядке, Стив? Выглядишь каким-то потерянным. – Эдди любовно проводит тыльной стороной ладони по скуле парня, попутно поправляя выбившуюся из-под повязки прядь. – Теперь в порядке. Не потерянный. – Харрингтон невзначай опускает взгляд на пухлые губы партнёра, спустя миг – смотрит в глаза. – Хочешь, докажу? Мансон не даёт времени что-то доказывать. Губы сметают всё на своём пути, уносят в вихрь жадного, долгожданного поцелуя. Ладони путешествуют повсюду, куда могут достать: оглаживают напряжённую спину, поднимаются к широким оголённым плечам, ласкают чувствительную кожу за ушами. Стив мягко отстраняется, оставляя лёгкий поцелуй на кончике носа парня. – Чу-у-уть позже, хорошо? Я еле упросил диджея включить кое-какой трек. – шепчет он почти в губы Эдди. – Что за трек? – Тебе, скорее всего, не понравится. Ты такое не слушаешь. Просто… это одна из тех песен, что ассоциируются с тобой. Я хотел бы, чтобы ты её услышал. Прости, это так эгоистично с моей стороны… – Нет, всё замечательно. Совсем не эгоистично, не говори так! – Мансон чмокает его в щёку, боковым зрением замечая, что многие тусовщики уже разошлись по углам или, ещё лучше, по комнатам в поисках разрядки. Это был лучший момент для танца. Стив протягивает руку в приглашающем жесте, а Эдди… не может отказать. Опускает ладони на талию Харрингтона, позволяя тому обхватить себя за шею. Песня начинается. Лёгкий мотив, без труда способный въесться в память. Мансону требуется несколько секунд, чтобы сориентироваться, чтобы ознакомиться с мелодией. Музыка всегда была его стихией. – Дай-ка угадаю. Это очень похоже на синт-поп. – И будешь прав. – ухмыляется Стив, двигаясь в такт музыки. Он ловко выскальзывает из объятий парня, прислоняясь к тому спиной. Одной рукой проводит по кудрям, второй помогает Мансону: берёт его ладонь в свою, бесстыдно задирая свою футболку совместными усилиями. – Тут очень жарко. – Это всё из-за тебя. – свободной рукой Эдди тянет за конец банданы, повязанной на шее, тем самым оголяя шею с ещё ярким укусом. Припадает губами к желанной коже, мычит, подражая мелодии. – Нравится песня? – спрашивает Стив, слыша тихое согласие со стороны Эдди. – Это группа Alphaville. – У солиста красивый голос. – Мансон дразняще прикусывает мочку уха, вдыхая аромат волос вперемешку с ненавязчивой туалетной водой. – Знаешь, у кого ещё более красивый голос? Стив, тяжело дыша, боится прервать столь интимный момент. – У тебя, Стиви. У меня от него крышу сносит. Бесповоротно. – он резко разворачивает парня к себе лицом, одаривает сладким коротким поцелуем, любуется выступившим румянцем на щеках. – Знаешь, здесь столько всего странного происходит. – произносит Стив с безмятежной улыбкой. – Но этот вечер я хочу провести с тобой. Только с тобой. – Ты и не представляешь, насколько много этого "странного". Кстати, о вечере… скажешь название песни, Стив? – “Sounds Like A Melody”. Думал, это очевидно. – хихикает Харрингтон. – Я должен… – Я говорил, как ты прекрасен? – вдруг прерывает его Эдди, смотря за спину парня. – Если да, повторить не будет лишним. – Там Харгроув? – заговорщически спрашивает Стив, играясь с прядями, заплетёнными в подобие косичек. Мансон отвечает лаконичным «угу».

***

Песня неизбежно запала в память Эдди. Ближайший час он то и дело напевал её, хоть помнил только название песни и ещё пару слов. Этот факт никак не мешал ему додумать текст песни самостоятельно. Это не могло не вызвать смех у Стива. Харгроув, устав быть цепным псом, поднялся наверх в компании девушки с тёмно-русыми волнистыми волосами. Они наконец-то были предоставлены сами себе. Ненадолго. В толпе они заприметили подозрительно знакомых девушек. Одна из них, активно что-то доказывающая другой, была одета в джинсовый костюм: в тёмно-синюю рубашку и в джинсы на пару тонов светлее. Нюдовая помада и чёрные смоки, которые можно было заметить издалека. На второй девушке – чёрное платье в пол и кожаная куртка, на шее – пара броских позолоченных подвесок. На голове повязан большой чёрный бант, а глаза прикрывают массивные тёмные очки. И всё это дополнялось ярко-красной помадой. – Шпионки хоть куда. – садясь рядом с ними на диванчик, съязвил Мансон под угрозой получить звучную оплеуху. – Ну, привет, Птичка. Здравствуй, мадам журналистка. – Робин? Тебе очень идёт такой макияж… и костюм крутой. – подключается к разговору Стив. – О, спасибо. А мы как раз за вами пришли. – Робин! – шикает Уилер, поправляя оправу очков. – Прокатимся, мальчики? Есть новости. – Не представляете, какие. – в унисон отвечают Эдди и Стив.