Meet Cute (these dorks)

При внезапном появлении вооруженных монахинь Тяньти делегации других школ с криками и проклятиями вскочили на ноги, готовясь защищаться. И Шэнь Юань, и Шан Цинхуа запаниковали перед надвигающимся хаосом, бледные лица дополнились криком: — Не обнажайте мечи! Руки Лю Цингэ и Ци Цинци мгновенно оторвались от рукояток. Му Цинфан даже не потянулся за мечом, всегда предпочитая сначала понаблюдать за ситуацией, прежде чем решить, что делать. Вместо этого он приготовился достать иглы. Однако было очевидно, что заклинатели из других школ не будут их слушать. Даже если несколько человек их услышали и начали колебаться, остальные уже обнажили мечи. И в следующую секунду все они потеряли контроль над ними. Женщина с пурпурными глазами очаровательно улыбнулась, но в её взгляде читалось темное неприкрытое честолюбие, когда она взмахнула рукой и сжала кулак, после чего ее ладонь окуталась темно-пурпурным светом. Словно в ответ на это мечи вылетели из рук своих владельцев и резко развернулись, угрожая им. — Что ты делаешь!? — закричала от ярости старшая настоятельница Тяньти, вскочив со своего места. Она попыталась дотянуться до женщины, но другие монахини преградили ей путь, выставив клинки. А старейшины Тяньти, наоборот, бросились её защищать, но так и не осмелились обнажить мечи, опасаясь тоже лишиться их. Шэнь Юань мысленно выругался, залезая в рукав и нервно теребя бамбуковые листья, которые сорвал в роще Цзю-гэ. Глупый роман, глупый Самолет! Откуда здесь жена №231? И как новоназначенная старейшина?! Бинхэ сейчас ещё четырнадцать! Сколько ей было лет, когда… неважно, у Шэнь Юаня нет на это времени, и он не хочет об этом думать. Инь Ланьхуа была старейшиной Тяньти, унаследовавшей способность подчинять мечи, чтобы защищать Святую, убивая «ее» врагов посредством своего Небесного договора. Хотя она неверно истолковала свой Договор как клятву защищать чистоту Тяньти, следуя воле Небес, а не самому Договору. Когда он спросил Самолета о том, как механика управления мечами работает в мире совершенствования, ответом стало: «Эээ, ну, это что-то вроде резонанса меча…?» Но, конечно, поскольку это Самолет, это абсолютно не походило на резонанс. Но Ланьхуа убила Святую, верно? Полагая, что Святая была виновата в упадке Тяньти и странном поведении старшей настоятельницы, она создала свою собственную фракцию в Тяньти и заручилась помощью Бинхэ в борьбе с монахинями, убив Святую мечом старшей настоятельницы. И, какая неожиданность, за это на них обрушилась Кара Небес, и она оказалась единственной монахиней, пережившей это, во многом благодаря па-па-па с Бинхэ. А невинная Святая оказалась мертва, окружающие города и села — разрушены. Что ж, в конце арки её немедленно бросили ради жены №232, так как она все еще была проклята Небесами и чувствовала себя настолько виноватой, что исчезла из поля зрения Бинхэ, позволив следующей жене его утешить. Но эм… в задумке Самолета она стремилась избавить старшую настоятельницу от ее бремени с ложной Святой, чтобы принести процветание Тяньти, так почему же сейчас она поднимает восстание?! Пока Шэнь Юань напряженно замер, а в его голове метались разные мысли, Инь Ланьхуа повернулась к другим монахиням Тяньти и закричала, словно пытаясь привлечь их к себе: — Тяньти лишилась милости Небес из-за старшей настоятельницы и защиты ложной Святой! Если мы хотим вернуть благосклонность Небес, пора очистить храм Тяньти от упадка и провозгласить новое поколение! Ее пурпурные глаза вспыхнули от возбуждения, когда она взмахнула рукой по дуге, заставив все мечи в комнате танцевать, прежде чем внезапно повернуться к центру комнаты. Указывая на Шэнь Юаня. Ахаха… так что она действительно осмелится убить Святую, несмотря на запутанный заговор. Это все, о чем Шэнь Юань успел подумать, прежде чем одновременно случилась куча всего. Инь Ланьхуа махнула рукой, а Шэнь Цинцю закричал: — Как ты смеешь! — И, размахивая веером, прыгнул на неё, отбросив всю свою элегантность. Старшая настоятельница воскликнула: — Стой! Немедленно остановись! Ты не знаешь, что творишь! — И тоже бросилась к женщине, игнорируя все мечи. Ей наперерез кинулись враждебные монахини. Делегации других школ громко возмущались в попытках восстановить контроль над своими мечами. А потом рука Инь Ланьхуа опустилась, и лезвия устремились прямо на Шэнь Юаня. Ругаясь, Шэнь Юань сложил вместе средний и указательный пальцы правой руки и взмахнул рукой как раз вовремя, чтобы бамбуковые листья отразили пару летящих мечей. Пару, тогда как остальные, включая настоящие духовные мечи… Треск! Удар! Хлопок! Мечи упали на землю, когда руки Лю Цингэ отразили их. Обычные мечи разбивались при ударе, а духовные отлетали, словно дезориентированные. — Ци Цинци! — крикнул он, и глава пика Сяньшу рванула вперед. От её толчка пол треснул, и поднялась небольшая ударная волна. Почти грациозным вихревым движением она выплеснула свою ци наружу, дестабилизируя мечи, летящие в ее направлении. С Лю Цингэ, защищающим спину, Шэнь Юань почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы сосредоточиться на отражении мечей, пролетевших через защиту Ци Цинци. За пределами кольца мечей Шэнь Цинцю приблизился к Инь Ланьхуа, но ему наперерез бросились другие монахини, обладающие способностями благодаря Договору. Ему пришлось уклоняться от змеевидного дракона, состоящего из воды и молнии. Позади, непрерывно крича и ругаясь, карабкался Шан Цинхуа, уворачиваясь от пролетающих мимо огненных шаров и шипов, судорожно воздвигая барьеры от Тяньти. Ах… зачем он написал эти способности такими нелепыми?! Нет ничего, что могло бы отменить силы, дарованные Небесами! Установив последнюю пластину на место, он крикнул: — Шэнь-шисюн! — И активировал усиленную гравитацию, отчего неподготовленных монахинь повалило на пол, а Шэнь Цинцю в последний момент успел отскочить. Монахиня, явно плохо подражающая Грозе, кинулась на него с молнией в руках. Шан Цинхуа взвизгнул, принял боевую стойку, блокировал молнии своим совершенствованием и хлопнул ладонями, отправив её на другую сторону зала. С учетом накопления ци это был практически взрыв камехамехи! Не то чтобы он мог рассказать об этом братану Огурцу, не нарвавшись снова на обвинения в плагиате. К сожалению, Инь Ланьхуа удалось увернуться от гравитационной печати. Шэнь Цинцю преследовал ее с веером наготове, но она тоже была заклинателем с золотым ядром и способностями, усиленными силой Небес. Похоже, она не ожидала ни провала своего переворота, ни вмешательства Цанцюн, но, сестричка, ты, блин, целишься в нашего Шэнь Юаня! Несмотря на всё это, с расширенными от паники зрачками, она воскликнула: — По крайней мере… недостойную Святую! — И, манипулируя оставшимися мечами, снова сосредоточила атаку на Шэнь Юане, на этот раз быстрее, яростнее и с большим отчаянием. Впервые в жизни голоса Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа слились в унисон: — Как ты смеешь?! Но даже когда Шан Цинхуа бросился на нее с земли, а Шэнь Цинцю мощным прыжком налетел сверху, Инь Ланьхуа хватило скорости. — Даже если Тяньти падет, я всё равно буду вознаграждена! — закричала она с маниакальным огоньком в глазах. Шэнь Юань наконец понял. Инь Ланьхуа не была заблуждающейся женщиной, стремившейся защитить свою школу. Будь то убийство Святой или узурпация поста старшей настоятельницы, все её действия проистекали из мании величия, что именно ОНА, а не Святая, является любимицей Небес. Возможно, она нацелилась на настоятельницу, поняв, что требования Святой слишком неизвестны, чтобы гарантировать, что именно она станет следующей. Но Шэнь Юань не успел додумать, как на него снова полетели мечи. На этот раз Инь Ланьхуа собрала их все на одной стороне, пытаясь прорваться хотя бы через одного из защитников Шэнь Юаня. И снова между ним и мечами встала широкая спина Лю Цингэ. Хотя до сих пор Лю Цингэ удавалось отражать атаки, направленные в его сторону, теперь, когда все мечи разом собрались в кучу, даже глава пика Байчжань не мог справиться ними, не обнажив своего меча. Не обращая внимания на крик ужаса Шэнь Юаня, он блокировал мечи своим телом, если не мог отклонить их или уничтожить. Вдруг глаза Лю Цингэ расширились, а брови гневно нахмурились. До сих пор все клинки имели простую траекторию, и он мог сбивать их плашмя, но этот… увернулся от него, направляясь прямо в Шэнь Юаня! Инстинктивно Лю Цингэ понял, что это духовный меч Инь Ланхуа. Вокруг него закружилась листва, пытаясь защитить Лю Цингэ от оставшихся клинков, но это означало, что Шэнь Юань… Без малейших колебаний, почти не задумываясь, Лю Цингэ зарычал и схватил меч Инь Ланьхуа за лезвие, не обращая внимания на то, как мощный духовный меч режет его руки, и использовал все свои силы, пытаясь остановить его, отвлечь, что угодно. Наконец, мощным движением Лю Цингэ удалось отклонить меч, но недостаточно. Он с ужасом смотрел, как тот всё равно рассек лицо Шэнь Юаня. По щеке того потекла струйка крови, и уже он с ужасом взглянул на клинок, который едва не пронзил его голову. Инь Ланьхуа сделала дикий рывок к мечу, пытаясь вырвать его из рук главы пика Байчжань, но Лю Цингэ зарычал и резко ударил ногой. Яростно. Со всей силы. Она пролетела через зал, пробивая стены, и рухнула в главном комплексе храма Тяньти. Мечи упали на пол, больше неподконтрольные ей. — Наконец-то, мать вашу, — сказал Шан Цинхуа и со вздохом опустился на землю. —…Надеюсь, Тяньти сможет дать объяснения. Делегации Цанцюн и Тяньти повернулись на суровые слова мастера У Чэня. Они и думать забыли о других школах, но… мечи остальных заклинателей лежали на земле. Некоторые из них были сломаны, так как Лю Цингэ разбил их одним ударом. «Но настолько хлипкие мечи явно были обычными, а не духовными, поэтому Цанцюн сможет компенсировать это», — мелькнула мысль у Шэнь Цинцю, но потом он вспомнил, что технически во всем виноваты Тяньти, и ему следует начать планировать, как переложить всю вину на них. — Действительно. Пожалуйста, объясните, почему ваша школа решила убить моего брата, — усмехнулся Шэнь Цинцю, намеренно игнорируя очевидный раскол между монахинями Тяньти. В то время как некоторые представители других школ покинули место побоища, многие все еще оставались на месте и пытались вернуть свои мечи. Теперь, когда Инь Ланьхуа оказалась без сознания, им это удалось, и мечи один за другим возвращались к своим владельцам. Те были более чем немного недовольны и начали пристально смотреть в сторону делегации Тяньти, требуя ответов гораздо настойчивее, чем во время допроса. Когда ропот стал нарастать, Лю Цингэ вырвал из себя четыре или пять застрявших в нем мечей, позволив им беспрепятственно вернуться к своим владельцам. — Лю-сяньшэн, ты… ты!.. — испуганно воскликнул Шэнь Юань, нежно хватая его, чтобы осмотреть. — Ты тоже ранен, — сказал Лю Цингэ, нахмурив брови от досады, что не смог уберечь Шэнь Юаня, но тот лишь издал звук отчаяния. — Разве это можно сравнить с...! Му-дайфу, пожалуйста! — Юань-эр прав, — сказал Му Цинфан, взмахом руки доставая иглы из нескольких незадачливых монахинь, парализованных его точными ударами. — Лю-шисюн должен быть более внимательным, чтобы не создавать лишней работы для этого шиди. Вдруг со стороны разрушений, причиненных Лю Цингэ, послышался шум. —…В самом деле? — простонал Шан Цинхуа, наблюдая за тем, как избитая и едва стоящая на ногах Инь Ланьхуа пытается вернуться к ним. Ци Цинци, Лю Цингэ и Му Цинфан с опаской встали перед Шэнь Юанем, а представители других школ поспешно убрали мечи в ножны. — Нет… Я не могу… Я должна… — Инь Ланьхуа что-то быстро забормотала, как сумасшедшая, но вдруг Шэнь Юань задохнулся, его взгляд остановился на правой руке женщины. Из её ладони начал подниматься ядовитый дым, и она в недоумении уставилась на него, а затем закричала. Бледно-голубая светящаяся метка быстро превратилась в отвратительную черную, которая, казалось, кипела и гноилась под кожей. Глаза настоятельницы Тяньи расширились. — Знак осуждения! Значит… это действительно был Небесный Договор! Едва она закончила говорить, как раздался раскат грома, от которого все, кроме Шэнь Юаня, упали на колени. Небесный Гром! Раз, два, три… в конце третьего мощного раската крик Инь Ланьхуа стал еще более пронзительным, высоким и полным паники, когда ядовитый дым поднялся по ее руке и поглотил ее всю — в одно мгновение она превратилась в безжизненную, высохшую шелуху со ртом, открытым в вечном крике. Пока все смотрели на эту жуткую сцену, тишину нарушил другой голос. — Что она наделала? — прошептала старшая настоятельница, падая на землю и закрывая голову руками. Над головой не прекращался зловещий грохот.