Упадок

Комната в помещение старого оборудования и больничной мебели открывается. Рука касается выключателя, зажигая тусклый жёлтый свет. Ким Сокджин с приличного размера аптечкой в руках проходит вглубь. Охраннику он сказал, что повара пищеблока устали бегать в главное здание, поэтому попросили предоставить им отдельный комплект. Вопрос, почему этим занимается заведующий отдела регистратуры, охранник решил не задавать, поэтому спокойно пропустил врача. Сокджин решает, что нужно будет с каждым новым приходом приносить побольше необходимых вещей, чтобы они сразу были наготове. Хотя он уже думает периодически пользоваться одним из технических лифтов, перевозить вниз, чтобы проходить через охрану ни с чем. Не успевает врач дойти до кучи грязных матрасов, как слышит щелчок. Из потайного входа показывается голова Намджуна, который осматривается и сквозь щели видит подошедшего омегу. Улыбается, слегка приоткрывает дверь и выходит первым. — Постарайтесь не шуметь, пожалуйста, — шепчет он. — Это наш друг, доктор Ким Сокджин. Он осмотрит ваши раны и окажет первую помощь, чтобы вы могли продолжить путь без лишней боли. В помещение через матрасы выбираются две молодых девушки, одна с ребёнком на руках. Одну Намджун придерживает, чтобы та не упала из-за повреждённой ноги. Они напуганные, грязные и с небольшими царапинами. Сокджин подходит к ним и помогает Намджуну, принимая пациентку, пока тот проводит вторую, с карапузом. Омега-врач начинает осмотр ноги девушки, пока альфа спрашивал некоторую информацию. — Как вас зовут? — Меня зовут Чон Инхе. Это моя сестра, Ён, — девушка кивает на пострадавшую девушку, пока сама укачивает годовалого малыша на руках. Тот не спит, но и ведёт себя тихо. Напуганные глазки то и дело с любопытством наблюдают за взрослым дядей-врачом, что помогает его сестрёнке с раной. — Это наш младший брат Мин Хва. Наши родители остались на севере, помогли нам перебраться… Намджун видит, что девушка начинает плакать, и кладёт ей руку на плечо, ободряя. — Вы молодцы, — говорит он коротко. — Уверен, ваши родители не жалеют о том, что сделали. Так что не вешайте нос. Альфа вдруг улыбается мальчику, что сидит на руках сестры, и протягивает свою, выставляя мизинец. Ребёнок заинтересованно хватает палец альфы и начинает водить руку взрослого из стороны в сторону. — И ты молодец, Мин-и, — говорит Намджун. — Ты такой смелый малыш. — У вас вывих голени, — заключает Сокджин. — Её нужно вправить, а потом я наложу фиксирующую повязку, чтобы вам было легче идти, — омега осторожно хватается за тонкую голень девушки и на миг смотрит ей в глаза. — Прошу, постарайтесь сдержать голос. Быстрым и умелым движением Сокджин вправляет конечность, девушка лишь тихо шипит и хватается за голень. Но тут же облегчённо выдыхает, когда чувствует, что боль отступает. Улыбается благодарно врачу, пока тот достаёт повязки из своего крупного контейнера-аптечки, даря улыбку в ответ. — Спасибо вам большое, — говорит вторая девушка, Чон Ён. Ким Сокджин и Ким Намджун в первый раз проводят переправу. Детективу доверили довести беглянок до нужного выхода, но с остановкой в больнице, а Сокджин должен оказать первую помощь. Намджун был крайне благодарен, что Хва Су и остальные решили сжалиться, да и это правильно. Профессиональная врачебная помощь ни коем образом не помешает. Оба переживали, однако, как сейчас можно смотреть по спокойным лицам северянок и бережно наложенной повязке, справились они хорошо. Джин кивает девушке и вдруг замечает, как его альфа играется с ребёнком и умиляется. Чон Ён же видит устремленный взгляд медика и аккуратно спрашивает: — Это ваш альфа? — Да, — Сокджин кивает и улыбается. — Мой альфа. — У него хорошие навыки с детьми. Он помог нам успокоить Мин-и. — Интересно, откуда они? — смеётся омега, на что девушка краснеет. — Простите, я думала, что у вас… — О-ох, пока что нет! Мы, как можно заметить, заняты, — Сокджин снова смотрит на своего мужа и усмехается. — Хотя, видя его довольную мордаху, кажется, сегодня будет разговор. Намджун замечает, что Сокджин поглядывает на него и вдруг показывает малышу на свою омегу. — Он тоже на тебя всё смотрит, Джин, — говорит он. Мальчик машет ручкой, Джин в ответ улыбается. Улыбка, что приносит истинное счастье.

***

— Имя? — Ким… — омега запинается. — Чон… Чон Тэхён. — К кому на посещение? — Мин Юнги. — Один пойдёте, или ваш молодой человек с вами? — Я пойду один, — Тэхён оборачивается на альфу и смотрит умоляющими глазами. Чонгук лишь вздыхает и, кивнув, отходит к скамье, присаживается на неё. Смотрит ещё раз на мужа и понимающе усмехается. Никто из них не знает, как Мин Юнги отреагирует на Чонгука. Он озверел, стоило увидеть его. Тэхёна пропускают в отделение, просят держаться рядом, чтобы проводить до палаты. Омега глубоко вздыхает и через пару минут оказывается у нужной двери. Тэхён пришёл навестить Юнги в первый раз. Вместе с Намджуном два месяца назад не получилось попасть из-за того, что к Юнги пускают лишь один раз в день, а все вместе они зайти тоже не могли. После попытки допроса у него случился приступ. И вот только сейчас его состояние снова стабилизировалось. По словам врачей, Юнги почти не выходит из палаты. Лишь поесть и на сеансы. После первого месяца пребывания в лечебнице его, наконец, начали пускать к остальным пациентам, однако он никакой активности не проявлял. Не говорил и не двигался. Мало кто знает его голос, разве что терапевт и еще несколько врачей, что застали его приступ. Намджун рассказал, что он разнёс кабинет после того, как полицейские перешли на тему убийств. Тэхёну больно было это слышать. После того, как Юнги был пойман, в полиции пришли к выводу, что озвучивать имя убийцы на телевидении они не будут. Намджун постарался, чтобы личность преступника оставалась тайной и не покидала стен департамента. Люди были в недоумении, почему полиция не стала раскрывать это, уже начинали снова паниковать, мол, а вдруг стражи закона просто решили нагло соврать, так как не поймали маньяка. Однако продолжительная речь Намджуна для новостей вселила в них покой и надежду. Горожане уверовали, что город наконец-то может спать спокойно. Медбрат лечебницы доводит Тэхёна до палаты Юнги, подходя к двери, поворачивается лицом и говорит: — Я останусь снаружи. В случае, если ему станет плохо, или он начнёт нервничать и злиться, пожалуйста, нажмите на пейджер и покиньте комнату. В его комнате также есть кнопка вызова, так что не пугайтесь, если мы ни с того, ни с сего откроем дверь. Это будет значить, что сам Юнги нажал кнопку, — врач отдаёт небольшое устройство с горящим красным огоньком в руки Тэхёну. — У него недавно был приступ с характером самоповреждения, поэтому он прикован к кровати на ремни. Вынужденные меры. Но сейчас он под дозой успокоительных, так что, думаю, ничего страшного не произойдёт. Тэхён лишь кивает, хотя внутри переживает и ужасается. Он подходит ближе к медбрату и кланяется. — Можно вопрос, господин? — снова говорят ему. — Кем вы ему являетесь? А Тэхён лишь мягко улыбается. — Я его друг, — тихо говорит Чон. — Единственный… — Понятно, — говорит медбрат. — Ах, да. У вас есть полчаса на свидание. Потом у него терапия. — Хорошо, я понял. Тэхён наблюдает, как врач стучит в дверь и слегка её приоткрывает, заглядывая внутрь. — Здравствуй, Юнги, — говорит он мягко и спокойно. — К тебе посетитель. Омегу подзывают рукой, и он, как только дверь открывается шире, заглядывает внутрь. Юнги лежит в кровати и смотрит в потолок. Однако на шум медленно поворачивается. — Твой друг Тэхён пришёл, смотри, — Тэхён видит, как глаза альфы наполняются слезами, он дёргает привязанными руками. — Он побудет с тобой немного, а потом я отведу тебя на терапию. Удачи. Дверь закрывается, и теперь Тэхён как следует рассматривает друга. Юнги похудел. На левой руке заклеенная пластырем рана, что всё никак не заживает. Вскрывается заново, не успевая затянуться. Снова и снова даёт о себе знать. Скорбным взглядом Мин смотрит, пока омега присаживается на стул рядом и откладывает небольшой шоппер в сторону. — Привет, Юнги… — говорит он почти шёпотом. Альфа молчит. Слёзы скатываются из глаз, Юнги шевелит губами, желая что-то сказать, но горло его обжигает. Тэхён видит его мучения и аккуратно берёт его за холодную руку. Как Намджун передавал Тэхёну, что Юнги смог вспомнить, как он убил Чимина. Об остальных убийствах он не упоминал. По глазам видно, как Юнги истязает себя внутри, смотрит на друга с новой волной ужаса и вины, помнит, что и с ним сделал. Но сказать ничего не может, лишь всхлипывает и вертит головой, отрицательно кивая. Уйди, не трогай. Зачем ты пришёл? Почему ты пришёл после всего? — Я принёс тебе кое-что, — продолжает Тэхён и тянется к шоперу. — Правда я не знаю, как ты сейчас отреагируешь. Омега достаёт из тканевой сумки яблоко и показывает его Юнги, а тот смотрит на фрукт, как на нечто хрупкое и беззащитное и всё так же тихо наблюдает, как Тэхён следом вынимает складной нож и осторожно очищает яблоко, складывая кожуру в подготовленный пакет. Достаёт пластиковую тарелку и вилку, нарезает яблоко на дольки, цепляет одну на вилку и подносит к Юнги. Тот смотрит на это и вдруг открывает рот, принимая вкусный, сладкий плод. Такой же сладкий и вкусный, как запах его Чимин-и. — У нас с Чонгуком была свадьба две недели назад… — Тэхён вдруг показывает ему руку с красивым кольцом. — У нас всё хорошо… — Юнги смотрит на обручальное кольцо и вдруг… улыбается. Омега вздрагивает, но тут же улыбается в ответ. — Ещё мы переехали… в новой квартире уютно. И скоро проведём медовый месяц. — Прости меня… — вдруг шепчет Юнги. Тэхён сам еле сдерживает слёзы. — Прости, Тэхён… — Прощаю… Юнги все не унимается, начинает сильнее плакать, Тэхён откладывает тарелку с яблоками и вновь берёт его за руку, нежно поглаживая, успокаивая. — Чимин ко мне каждую ночь приходит. А я каждый раз думаю, что он сделает больно или разозлится, но он обнимает, шепчет нежные слова и успокаивает, — продолжает Юнги, сжимая руку Тэхёна, сморит, как из-за рукава кофты выглядывают большие шрамы от порезов и пускается в тихое рыдание. — Почему он так добр ко мне? После всего этого, почему?.. Тэхен лишь слушает и смотрит, не ослабляя касание ни на секунду. — Чимин всегда желал тебе добра. И будет желать, Юнги… — Он говорит про человека, который хочет моей смерти, — перебивает альфа. — Как будто хочет спасти и защитить. Но я не знаю, хочу ли я жить. Не хочу… — Ты здесь в безопасности, Юнги… Тебя никто не убьёт. — Лучше бы убили… Мин замолкает и отворачивается, а Тэхён смотрит на часы. Оставалось пятнадцать минут. — Юнги… — Не приходи больше, Тэхён-и, — перебивает его альфа. — Я не хочу срываться на тебя. Здесь мне все равнодушны… кроме тебя и Чимина. Чимин-и тут, рядом со мной… С нами всё будет хорошо. А теперь уходи… пожалуйста. Двери неожиданно распахиваются, в палату заходят медбрат, который провожал Тэхёна, и санитарный работник. Омега непонимающе смотрит сначала на них, а потом на самого Юнги и только сейчас замечает, что под второй рукой, что нервно трясётся, подведена через провод кнопка вызова. Вот она где. Тэхён до входа задумался, как Мин дотянется до кнопки будучи привязанным. Альфа все ещё лежал с отвёрнутой головой, смотрел в стену. — Господин Тэхён, пожалуйста, пройдите с нами. Ваша встреча окончена, — медбрат косится на нарезанные яблоки, что лежат в тарелке на прикроватной тумбочке, и вздыхает. Омега отводит взгляд, знает, что ничего нельзя приносить. — Оставьте яблоки, — вдруг говорит Юнги, не оборачиваясь. Тэхён хотел что-то сказать другу, но его аккуратно начинают толкать в сторону входной двери, пока медбрат подаёт ему шоппер. На глазах вновь наворачиваются слёзы, Чон прикусывает губы и резко сам ускоряет шаг, покидая палату. Идёт, вытирая глаза, и вдруг слышит голос: — Вы его знаете? — Тэхён оборачивается и видит врача. Тот подходит ближе, поправляя медицинский халат, и протягивает руку. — Меня зовут Чон Хосок. Я лечащий врач Юнги. — Здравствуйте, — омега кивает ему, заключая рукопожатие. — Да, я… Чон Тэхён, его друг. Был, по крайней мере. Он меня выгнал. — Понимаю вашу печаль, Тэхён, — Чон Хосок слегка улыбается, но в глазах его видится тревога. — Однако могу понять и Юнги. После его рассказов я удивлён, что вы решились прийти к нему. — Честно, я сам удивлён, — Тэхён вздыхает и качает головой. — Я в ужасе от того, что он натворил… но часть меня всё равно тянется. Мы ведь были хорошими друзьями. И сейчас мне и хорошо, что я больше его не увижу, и при этом кошки на душе скребут, — Хосок молча кивает. Пусть человек выговорится. — Прямо сейчас мне хочется вернуться в его палату, но я понимаю, что это бессмысленно. Я ему не помогу. Даже, я бы сказал, всё ещё напуган, что он может вырваться и напасть. Тэхён и правда напуган. Перед глазами пробегает подвал и безумные глаза Юнги, а в нос снова забивается гнилой запах. Словно он снова там, прикованный и умирающий от рук друга. И, казалось бы, следует просто продолжить свой путь вниз, к Чонгуку, но невидимая сила пытается его задержать. — Как он? — Неплохо, на самом деле. Первое время, разумеется, бушевал, но, как понял, что мы ему не враги, слегка подуспокоился, — врач оглядывается на палату. — Правда почти не выходит из палаты… и галлюцинации его мужа никак не проходят, но это очевидные последствия. Остальные симптомы же бесследно ушли. — Мне кажется, Чимин от него никогда не уйдёт… — Тэхен опускает взгляд. Хосок вдруг кладёт руку на его плечо. — На одном из сеансов он был очень подавлен, когда осознал, что с вами сделал. Так что, я думаю, он попросил вас не приходить, чтобы вы оба отпустили друг друга и жили дальше. — Почему вы так спокойно рассказываете мне об этом? — Считаю, что клятву гиппократа можно нарушить, если у больного есть лишь один человек, кто остался несмотря ни на что. Да и скажу вам честно, к нему довольно быстро вернулась стабильность. Подобранные нами препараты лучше этого дурацкого хлорпромазина, от которого самые разные и не очень хорошие побочные эффекты. Но от этого и хуже, потому что чем он разумнее, тем невыносимее ему будет с вами. Так что, думаю, он правильно поступил. Надеюсь, и вы это проживете, — Тэхён слегка удивляется, когда доктор ему кланяется. — Я и наш медперсонал сделаем всё возможное, чтобы он смог вернуться к реальности и принять её. Однако не могу обещать, что он выйдет из больницы. Это невозможно, ведь его тут же арестуют и будут судить, как убийцу. Никто проводить специальные сеансы и давать таблетки не будет, в тюрьмах всё-таки самые обычные психологи. — Спасибо вам! Позаботьтесь о нём, пожалуйста, — говорит он и с улыбкой отвечает поклоном. — Обязательно, — отвечает Чон Хосок. Быстрым шагом Тэхён уходит к лестничному пролету, спускается вниз. Сердце всё ещё разрывается от обиды, но разговор с врачом оставляет довольно приятный осадок. Он открывает дверь и идёт по коридору. Чонгук, что всё это время сидел на скамейке, озирается на шум. Видя огорчённое лицо мужа, резко встаёт и подбегает к нему. Тэхён смотрит на альфу и вдруг бросается в объятия, всхлипывает и зарывается в куртку Чона. — Эй, Росточек… — Он меня выгнал. Сказал, чтобы я больше не приходил… Чонгук лишь обнимает своего омегу в ответ. Чувствует, как его мужу тяжело. Тэхён сильно беспокоился за Юнги, хотя тот после того, что натворил, даже и капли внимания с его стороны не достоин. Однако Чонгук не может контролировать чужие эмоции, понимает, что, несмотря на всё произошедшее, Тэ и Юнги были друзьями, хорошими и близкими. И не просто будет это отпустить. Но раз уж Юнги сам его выгнал, то и врачи прислушаются к пациенту, и их больше не пустят. Тэхён лишь прижимается сильнее. В памяти застыл момент, когда Юнги отводил полные грусти и стыда глаза, отворачивая голову от своего друга. Больно и обидно… Но Тэхён всё равно сочувствует и жалеет. У него ведь есть возможность жить дальше. Юнги сейчас намного больнее. С кровью на руках ещё предстоит жить дальше. Доживать даже. В стенах лечебницы, постоянно под препаратами, ведь демоны просыпаются, стоит замешкаться даже на долю секунды. В ушах звенит сказанная уверенным тоном фраза. — Мне тревожно, Чонгук, — продолжает Тэхён. — Юнги был таким разбитым. И говорил так, словно он вот-вот умрёт… мне сказали, что у него были приступы самоповреждения. Вдруг он убьёт себя?.. — Тэхён-и, санитары здесь не просто так. Они его остановят, я уверен. — Я встретил его врача в коридоре. Он меня заверил, что всё будет хорошо, попросил отпустить. Но мне всё равно грустно. И страшно. Я чувствую себя предателем, но ничего не могу с этим поделать. — Тише, Тэ… — Чонгук отстраняется и гладит мужа по щеке. — Здесь хорошие врачи, они о нём позаботятся. Так что правда, отпусти его. Знаю, сразу не получится, и, если что-то будет тебя тревожить, помни, что я рядом. Да и мне кажется, Юнги будет тебе благодарен, если ты пойдёшь дальше. С нами всё будет хорошо.

***

Эти слова оказались последними. Намджун закрывает рапорт о самоубийстве, который привёз с собой. Сидит на столе в библиотеке школы-интерната, пока уборщик домывает участок рядом с детективом. — Как вы его вычислили? — спрашивает тихо. Швабра стучит по полу, полусырая тряпка брызгает водой. — Я нигде за пределами департамента и лечебницы не разглашал его личность. — У всех стен есть уши, господин детектив, — говорит Хва Су. — Один из наших собратьев — его лечащий врач-психиатр. Он слишком много на сеансах болтал про извилистое спасение. Понятное дело, это про тоннели, да и в лечебнице персоналу известно, по какой причине к ним попал Мин Юнги. Детектив морщится от злости и срывается с места, забирая досье и портфель, направляется к выходу из зала библиотеки. Останавливается в паре метров от пьедестала, окружённого стеклянной камерой. Пьедестала с дневником человека, что породил тоннели. Что породил спасение.

«Да не станет наше построенное непосильным трудом примыкать к злобе, купаться в крови и нести содом в жизнь нашей прекрасной страны…»

Намджун злится. — Ваши потомки изуродовали это спасение. И с каждым днём крови на их руках всё больше. Сколько бы несчастных ни было спасено, люди продолжают умирать из-за ваших проклятых тоннелей, — цедит альфа себе под нос и идёт дальше. — Послезавтра ночью прибудет семья, — вдруг говорит уборщик. — Они прошли через самое пекло, им точно понадобится медицинская помощь. Детектив еле заметно кивает и выходит из библиотеки, громко хлопая дверью. И нам эту кровь разделять до самой смерти.

***

В небе слегка заметные тучи. Скоро будет дождь, но, пока он далеко, Тэхён стоит возле двух могил с закрытыми глазами, сжимая в руке небольшой букетик цветов. — Я верю, вы оба обрели покой, как только встретились там… — говорит он тихо. Открывает глаза и невольно касается левой руки, проводит по всей длине. Под одеждой скрываются оставшиеся шрамы, что все ещё ноют, напоминая о том, как он их получил. Новое двойное надгробие с красивыми цветами, что принёс Тэхён, гласит:

«Любящая друг друга посмертно истинная пара

Мин Юнги и Мин Чимин»

«С нами всё будет хорошо»

Тэхён вдруг чувствует на плечах касание, но не вздрагивает. Чонгук кладёт руки на омежьи плечи, поглаживая. — Я совру, если скажу, что не могу поверить… — шепчет омега, Чонгук целует Тэхёна в макушку. — По его последним словам мне сразу стало всё ясно… — А я ведь даже не спрашивал. Как вы познакомились? — спрашивает альфа. — Я тогда был на шестом месяце, — улыбается Тэхён. — Сидел в парке возле дома, решил проветриться. Не заметил, что у меня развязался шнурок, — омега вспоминает этот день с большим количеством тепла, примыкая спиной к своему альфе. — Попытался наклониться, но это уже было невозможно. И вдруг услышал, как кто-то кричит, чтобы я оставался на месте. Это был Чимин. Он вежливо улыбнулся и попросил позволить ему завязать шнурки. Он был с Юнги, они в тот день тоже решили прогуляться. Так и разговорились. А когда они провожали меня, выяснилось, что мы не просто живём в одном доме, а прямо напротив друг друга. Чонгук улыбается, руками спускаясь ниже, обвивая ладонями округлый живот омеги, зарывается носом в шарф Тэхёна и принюхивается. Некоторые время назад он ощутил на Тэхёне запах их малыша и был готов расплакаться от восторга. В их мяту с хвоей замешался дивный запах лесных ягод. Тэхён вдруг оборачивается к мужу, положив свои руки сверху, тот его в щеку целует нежно и трепетно. — Я хочу сходить к ещё одной могиле… — голос омеги слегка дрожит. — Сходишь со мной? — Разумеется, Росточек… Тэхён за руку ведёт Чонгука вглубь кладбища, осторожно переступая ногами. Прижимает букет к груди второй рукой, которая подрагивает в пугающем предвкушении. Он специально купил ещё один букет. Чонгук чувствует дрожь в руке мужа и сжимает сильнее, стараясь успокоить. Он тоже знает, куда они пойдут. Поэтому решил устроить небольшой сюрприз. Тэхён ожидал увидеть давно заброшенную грязную поросшую сорняками детскую могилку, однако, подняв глаза, вдруг останавливается от лёгкого шока. Ни единого сорняка, место вокруг было ухожено, чистое надгробие без намёка на слои грязи и пыли. Омега охает, а Чонгук сзади подходит и говорит: — Я подумал, что когда-нибудь ты сможешь прийти к Соён-и, поэтому попросил Намджуна-сонбе помочь мне… Договорить не успевает, Тэхён резко разворачивается и целует альфу в губы. Чонгук чувствует влагу на чужих щеках, подкрадывается пальцами и утирает слёзы. Омега отстраняется, но тут же утыкается лбом, всхлипывая и улыбаясь. — Спасибо… — шепчет. — Спасибо большое, спасибо… Чонгук в ответ улыбается, смотрит, как Тэхён снова берёт его за руку, потянув за собой. Альфа думал, что, как с Чимином и Юнги, Тэ захочет побыть один, поэтому не ожидал и с удивлённым взглядом оказался перед могилой маленькой девочки вместе со своим истинным. Тэхён не может унять слёзы, поэтому просто дрожащими губами произносит: — Привет, моя малышка… привет, Соён-и… прости, что меня так долго не было… — Чонгук смотрит на омегу, что глотает слёзы одну за другой, держит крепко за руку, но при этом искренне улыбается. Так искренне и тепло, что глаза альфы тоже постепенно увлажняются. — Мне было так плохо после того, как ты… вот я и не приходил… ведь, даже не смотря на твоего отца… я любил тебя. Всё ещё люблю. И никогда не забуду. Прости, что не сберёг. Не думай, что я тебя забыл и оставил. Никогда, слышишь… никогда не переставал думать о тебе, солнышко моё… — Тэхён перехватывает руку Чонгука, сильнее сжимая, громко шмыгает носом. — Ты, наверное, волновалась за папу… но, смотри, я счастлив. Я смог… Это Чонгук… мой настоящий истинный, Соён-и… он хороший, не обижает меня. Можешь на него рассчитывать! Мы счастливы, и у нас скоро появится малыш. У тебя будет братик или сестрёнка. Грудную клетку жжёт, но не от грусти и печали. Тэхён улыбается без прикрытия. Он правда рад, что пришёл к своей доченьке. Рад, что сейчас носит под сердцем их с Чонгуком малыша. Рад, что остался в живых после попытки умереть и научился снова радоваться. Он даёт обещание своей Соён-и, что до самого конца своей жизни будет усердно трудиться. Обещает и Чимину с Юнги, что будет счастлив. — Я научился улыбаться заново, научился жить и вновь обрёл семью. Я стал снова ухаживать за собой, делать генеральную уборку каждый месяц, готовить самостоятельно… Я больше не лежу в кровати, утопая в страданиях, не причиняю себе боль… не грущу, а если и накатывает, не держу в себе, обсуждаю с Чонгуком. Он меня выслушивает и помогает, если я с чем-то не справляюсь. Любит меня… Омега подходит ближе, опускаясь на колени. Вытирает слёзы рукавом пальто и кладёт красивый букет на могилу да закрывает глаза. — Я искренне верю, что ты обрела покой. И я его обрету, — Тэхен даёт жизни ещё один шанс. Прощает себя и этот мир за то, что он с ним сделал. Прощает, ведь смог обрести новые силы идти дальше, не смотря ни на что. — Я люблю тебя, Соён-и. Пусть жизнь несправедлива, всегда нужно находить в себе силы подняться и идти дальше. У Тэхёна всё получится. Он это знает точно. И Чонгук знает. Смотрит, как омега оборачивается и улыбается благодарно. Видит, как в каре-зелёных глазах с новой силой зарождается надежда. В каре-зелёных глазах, что уже давно утратили, казалось бы, бесконечную грусть. В заплаканных, однако лишь от счастья. В каре-зелёных глазах, что вновь повернулись навстречу солнцу и жизни.