Упадок

Намджун и Чонгук, отодвинув диван и увидев дыру, из которой сочится приглушённый свет да усилившиеся по громкости крики и чьи-то слова, смотрят друг на друга. Намджун кивает и достаёт пистолет, продетый через ремень брюк, вынимает из кармана рацию и отключает её, чтобы она не зашумела в неподходящий момент. — Не люблю оружие, но, может, у нас выйдет что-то с этим… огнестрела у него точно нет, но он стопроцентно вооружён, — тихо говорит детектив, готовясь спуститься. — Прыгай аккуратно, там довольно большая высота. — Хорошо… — Чонгук, — обращается к нему друг. — Если вдруг что-то пойдёт не по плану, то заманим Юнги в центр и обезвредим. Как ты сказал, он меньше нас по комплекции, так что труда это не составит. Кто первый доберётся до Тэхёна, освободит и сам откроет засов. — Ты видишь неправильно, Тэхён. Ты видишь лишь то, что наговорил тебе зверь, — слышится знакомый лепет Юнги. По спине Чонгука проходит табун мурашек, альфа напрягается. Намджун хватает пистолет меж зубов, чтобы руки были свободны. Аккуратно спускается, держась за края пробитого пола, приземляется с мощной отдачей в ноги, чуть не валится на тяжёлый бетонный пол. Однако, устояв, резко выпрямляется, вынимает пистолет изо рта и перезаряжает его, направив на преступника. Следом менее аккуратно приземляется Чонгук, со сдержанным стоном поднимается рядом с детективом. Перед ними в старом кресле спиной сидит Мин Юнги. За его телом виднеются чьи-то руки, прикованные к креслу на кандалы и израненные от порезов. В помещении пахнет кровью и сыростью. Намджун замечает, как резко замирает Юнги, услышав перезарядку. — Мин Юнги, слезь и отойди от него, — твёрдо говорит он, держа оружие наготове, но руки его слегка дрожат. Он умеет обращаться с пистолетом, однако не любит их применять. Часто удаётся обойтись диалогом, либо мгновенным перехватом. Но сейчас нет выбора, да и чутьё детектива не подвело, он чувствует, что заряженный пистолет пугает альфу, однако даже слишком. Причина ему не ясна. Чонгук смотрит на Юнги, что медленно поворачивает голову, выглядывает из-за своего плеча, словно дикий бешеный хищник, которого отвлекают от трапезы. В глазах содом из ярости и слепого безумия, чёрные бездны вместо глаз пугают до дрожи. Юнги сидит на Тэхёне и не шевелится, мгновенно переводя взгляд на Чонгука. Его округлившиеся глаза, словно иглы, пронзают с ощутимым дискомфортом, Чон слегка пошатнулся. Убийца замер, словно его заморозили. И вдруг… смягчается. — Смотри, кто пришёл, Тэхён-и… — тихо говорит Юнги и поворачивается, сидя на тонких ногах, открывая Тэхёну, по его мнению, довольно забавную картину. Омега еле поднимает тяжёлую голову, нервно дыша, смотрит перед собой. Видит смутно детектива Намджуна, что держит в руках пистолет и смотрит на него с болью в глазах. Тэхён переводит взгляд на Чонгука. Он здесь. Правда здесь. Глаза наполняются слезами, которые мгновенно катятся по щекам. Тэхён рвано выдыхает и с хрипом шепчет: — Чонгук… — смотрит, не верит глазам и тут же жмурится от боли, стоная. Вертит головой, пытаясь унять ноющий глаз, что окрашивает половину обзора в красный. Помимо давящего и отвратительного запаха крови в нос ударяет шлейф хвои. Любимой успокаивающей хвои. Юнги же небрежно воротит носом, что от поступающей лесной чащи, что от постепенно возвышающимися за ним гор. Чонгук видит Тэхёна и изо всех сил сдерживается, чтобы не броситься к нему, как его просил Намджун. Тэхён сидит, прикованный по рукам и ногам, напуганный, на руках ужасные порезы. Чон замечает, что одна рана с уже свернувшейся кровью гласила «Ад», остальными ранами растерзана фраза, сказанная им в ту ужасную ночь. Ночь, которая решила повториться, добавить ещё больше боли, страха и опасности. Осоловелым взглядом Тэхён смотрит на Чонгука, как на последний лучик надежды. Левый глаз окрасился кровью, которая слегка стекала вместе со слезами. Омега тяжело дышит, тело одолевает тремор. Чон не сдерживает слёз и делает маленький шаг вперёд, дальше не может, и от этого ещё больнее. — Тэ… — говорит тихо, голос предательски дрожит. — Тэхён-и, я здесь… всё хорошо… — Мин Юнги! — цедит Намджун, укрепляя хватку пистолета. — Три раза повторять не буду. Слезь и отойти от него. Сейчас же! — Чонгук хороший и заботливый, — вдруг говорит Юнги, вспоминая фразу Тэхёна и, кладя руку тому на щёку, вытирает слёзы. И вдруг сильно давит большим пальцем в кровоточащий глаз, от чего омега шипит и одёргивается. — Тэсон тоже был хороший и заботливый. Тэсон обманул меня, Юнги, — он смотрит на кровь на пальце и слизывает, оборачиваясь на детектива. Неожиданно для всех снова смеётся себе под нос. Да и смотрит он на них, словно они и рассмешили своим появлением. Однако в один миг вспоминает, что уже чувствовал этот горный запах. Не спуская глаз с Намджуна, напрягается и начинает громко, глубоко дышать. — Это ты был здесь… Кто ты? — Меня зовут Ким Намджун. Я детектив сеульского главного департамента полиции, — говорит он, смотря зверю прямо в глаза. — Пришёл арестовать тебя. — Отойдите от него… — шипит Юнги. Намджун чувствует мурашки по телу от того, как поразительно быстро меняется настроение. Хаотично и пугающе. Юнги вдруг срывается на рёв. — Я СКАЗАЛ, ОТОЙДИТЕ ОТ НЕГО! Детектив выстреливает, попадая в стену, в полметра от Юнги и Тэхёна. Омега ощущает сильный приток феромона Юнги и начинает дрожать от страха. Что-то в голове Юнги только что сломалось. Он наклоняет голову с выпученными глазами, что наливаются кровью и звереют с новой силой. Молча смотрит на детектива, грани его эмоций нескончаемы, он всё сильнее и сильнее злился. Конца нет. Чонгук чувствует, как альфа пытается задавить оппонентов, в нос бьют агрессивные пряности и мерзкие стухшие яблоки, и закрывает нос рукой. Этот сладкий и горьких запах… И как он раньше не догадался? Намджун упирается носом в рукав рубашки, не опуская пистолет. — Если ты думал, что я шучу, держа оружие перед твоей головой, то ты ошибаешься, — говорит он. Говорит и врёт. Специально попросил всего один патрон и только что его потратил. Глупо? Однозначно. Но крови на руках Намджун не хочет, поэтому просто решил напугать. Не напрасно, как он понимает. Выстрел явно испугал, разве что страх этот выходит через необузданную ярость. Юнги встаёт с Тэхёна, а тот задыхается от чужого запаха. Хвоя затерялась. — Это он тебя убил, Санво? — спрашивает, делая шаг вперёд. — Человек с пистолетом… это был ты. ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ! ТЫ УБИЛ МОЕГО БРАТА! Юнги кричит, хватаясь за голову. Чонгук сбит с толку, боязливо смотрит на Тэхёна, что от выстрела зажмурился, сжав тонкие руки в кулаки. Намджун вдруг округляет глаза, смотря на то, как Юнги продолжает протяжно рычать, бьёт себя по голове и вдруг смотрит прямо на него. Человек с пистолетом? Перед глазами пара криминалистики, второй курс. — Санво? — спрашивает Намджун, слегка опуская оружие. — Ли Санво? Ты про него сейчас говоришь? — Юнги, пошатываясь, несколько раз дёргает головой, словно у него начался нервный тик. — Мальчик, что погиб семнадцать лет назад? — Чего? — спрашивает Чонгук, поглядывая, как Юнги, дрожа, прячет себя в собственных руках. — О чём ты, сонбе? Юнги всхлипывает, вытирая окровавленными кистями лицо, пытается избавиться от слёз, что прожигали глаза, мерзкие слёзы. Он их ненавидит, но не может освободиться от их проклятия. И никогда не освободится. — Семнадцать лет назад по городу ходил человек, который расстреливал бездомных животных. Четырнадцатого июня того года от его рук на детской площадке погиб мальчик семи лет, Ли Санво, — в голове Намджуна всплывает имя. Имя человека, на которое был оформлен автомобиль, где найдены две жертвы. И тот, чьё тело с простреленной головой нашли в крематории. Намджун слегка повышает голос, чтобы Юнги, утопающий в своих эмоциях, услышал его. — Он сын Ли Сон Бу? Этот человек ваш отец?! — Папа… выпусти, прошу тебя… — шипит Юнги вперемешку с рычанием, сгибаясь, но по прежнему стоя на ногах. — Злые собаки, злые… Санво, иди к Тэхёну, сейчас же… — Мин бросает нож-скальпель в сторону Намджуна и Чонгука, который со стуком отлетает от ступеней. — ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ НЕ СЛУШАЕШЬ?! Пистолет в руках снова поднимается, оба смотрят в расцветающий уже слепой злобный взгляд. Чёрный, словно заполняющий всё глазное яблоко, бездонный. В них нет ни одного блика, от чего они кажутся потухшими, утратившими любые лучики света и надежды. Заострённые на угрозе, но при этом беспомощные слепые глаза. — Отвечай на вопрос, Юнги! — говорит Намджун, но Юнги не слышит. Он замирает, не сводя с них взгляд, вновь дёргает головой до хруста шеи, и выражения лица его немного меняется, приобретая эмоцию лёгкого страха. — Отвечай, или я снова выстрелю! Чонгук с ужасом смотрит на Юнги. Намджун прав. Он опасно переменчив, и его постоянно что-то отвлекает. Как будто он стоит в центре круга, который замыкают навязчивые мысли. И каждая по очереди выпрыгивает и хватает за руки. Он не узнаёт того Юнги, что сосредоточенно следил за каждым своим шагом. Может, потому что тогда он был более-менее в адекватном состоянии? Однако дёрганья головой Чонгук запомнил. — Чимин… — стонет альфа, отходя назад. — Чимин, где ты? Где он? Что вы сделали? — поднимает обезумевшие глаза, видя перед собой страшного человека с пистолетом и скалящегося волкоподобного зверя. Пронзает Чонгука взглядом. — Ты его тронул, да? Стало злостно без цепи? Грязная псина! Надо было не бежать от тебя, а воткнуть нож глубже, прямо в мозг! — голос его вновь переходит на крик, что был подобен одичавшему существу, что бродил по руинам разума, выл от разрушений со злостью и скорбью одновременно. — Надо было прибить тебя ещё там, чёртова мерзкая тварь! — Юнги, что ты несёшь? — не сдержавшись, спрашивает Чонгук. Какая к чертям псина? За кого Юнги его принимает? Если он видит в Намджуне человека с пистолетом, то что за образ разглядел в нём? Он вдруг делает шаг, но Намджун ему мешает. — Чонгук, ни шагу. — Чимин мёртв, Юнги! — цедит Чон. — Мёртв! Его тело разлагается наверху! — Ты врёшь! Я спас его. Всегда буду спасать. Не ври мне! — Юнги неуверенным шагом отходит назад, к Тэхёну. Намджун и сам начинает злиться. До Юнги не добраться, он не отходит от Кима и не слышит, что ему хотят сказать, воспринимает по-своему, проворачивая сказанное через свой больной рассудок. Юнги оборачивается к своему другу. — Тэхён, вот видишь… он врёт. Он и тебе врёт. — Юнги, успокойся… — кое-как подаёт голос Тэхён, и в этот же момент его тело сводит страшной невыносимой судорогой, от чего он вскрикивает, пронзая своим голосом сердце Чонгука. Тело не слушается, он дёргает конечностями, что отдают бесконечной болью, к горлу подступает желчь. К омеге подходит лишь Юнги. — Тише, Тэ, сейчас пройдёт. Я тебя не убью сам. Всё само пройдёт, тише… — гладит омегу, что корчится в агонии. Гладит по щекам и кое-как улыбается. — Потерпи. Чимин сказал, что так будет лучше, потерпи-потерпи. Я тоже терпел… это не сложно. Все мы живём, терпя что-либо. Мне позвать Чимина? Он тебя успокоит. Понимание к детективу приходит быстро. Юнги оборванно, но слышит лишь Тэхёна. Видит, как сознание того просыпается от крика омеги. Медлить больше нельзя. Намджун оборачивается к Чонгуку и кивает ему, давая сигнал к началу выполнения их плана, затем вновь направляет ствол на убийцу. — Что ты сделал с Тэхёном? — спрашивает он. Он давно приметил странное состояние Кима помимо нанесённых ран. Он словно под чем-то, вялый и растерянный, и вот сейчас бьётся в конвульсиях, словно его настигли судороги по всему телу. Вспоминаются и банки с таблетками. — Сколько ты скормил? Чонгук так же это замечает. Снова вспоминает первую встречу с Тэхёном. — У него передозировка… — говорит с яростью в голосе, затем срывается криком на Юнги. — Чем ты его накачал, скотина?! Юнги не слышит, лишь держит Тэхёна за щёки. — Тэхён-и, терпи, — как опешивший от угрозы ребенок, то и дело заглядывает в лицо другу. Он ведь друг, как можно было забыть об этом? Юнги слышит голоса, проклинающие его. Юнги, ты плохой друг. Плохой, плохой, плохой, ужасный друг. Но это всё во благо. — Нужно стать зверем, чтобы положить конец, — он хватает его уже за плечи и начинает яростно трясти, вызывая порции всхлипов. — Я сказал, терпи! — Не смей его трогать! — Чонгук в ярости делает большой шаг вперёд, но путь ему преграждает Намджун, отрицательно кивая. — Медленно, — шепчет он. Они осторожно ступают вместе, пока Юнги не обращает на них внимание. — На счёт три… — Больно… — еле говорит омега, смотря в чёрные глаза, не может понять, кого видит перед собой, зрение затуманено. — Чонгук, больно… Зовёт Чонгука, что в точно таком же состоянии застал его в первый раз. Застал и спас, уберёг. Тэхён тянется вперёд, но его лицо хватают лишь липкие кровавые руки Юнги, от чего омега теперь противится. — Один… — шепчет Намджун. — Чимин-и тебя успокоит. Он придёт и успокоит, — шепчет безумно Мин, не выпускает из рук лицо Тэхёна и показывает его прибывшим гостям. Вскидывает голову, словно потерял врагов из виду. Кричит куда-то вверх. — Заткнись, Чан! — Два… Чонгук совершенно не понимает, что происходит в голове Юнги, и совершенно не хочет. Он хочет оттолкнуть Намджуна, подбежать к Юнги и разорвать его на части. Но не успевает. — ТРИ! — Намджун срывается раньше. Хватит стоять. Он подбегает к Юнги со спины, хватая того за его кофту, с силой швыряя в сторону. Сам понимает, что слишком затянул. Хватается за рацию, включая её и крича: — Тараньте дверь! — оборачивается, пряча устройство в карман брюк. — Чонгук, хватай его, Тэхён на мне! Чонгук, подхватывая дезориентированное тело, заворачивает руку за спину, но Юнги успевает вырваться. Достаёт из ботинка припрятанный нож, отчего противник слегка отходит. Юнги держит орудие перед собой. — Узнаешь? Уже воткнул один раз, — с безумной улыбкой говорит он. — Воткну и снова. Уже насмерть. — Если сможешь подобраться, — отчеканивает Чонгук, хотя немного напуган. Нужно быть осторожным. — Из-за тебя мой друг сейчас здесь… всё из-за тебя, дрянь. — Прекрати нести чушь! — Чонгук отбрасывает последние нотки страха, оказывается прямо перед Юнги, но тот вновь уворачивается, очень умело. Перед лицом Чона в сантиметре пролетает лезвие ножа, он тут же за эту руку хватается, вновь заламывает, уже сильнее и дальше, и со всей силы валит на пол под сорванные крики. Однако Мину не составляет труда вновь вырваться и подняться, отталкивая Чонгука. Затем он хватает за плечи и, откинув голову на миг, ударяет лбом точно в нос. Чон от удара вскрикивает и отползает, держась одной рукой за нос, из которого тут же начинает вытекать кровь. Юнги же вытирает лоб и подходит ближе, со всей силы пиная ногой по лицу, окончательно валя того на пол. Теперь проверено на себе, Юнги бьёт очень сильно и точно, несмотря на затуманенный взгляд и худощавость. Он садится на него, пока Чонгук пытается прийти в себя. — Вот ты и попался, — он поднимает над собой нож, рыча. Чонгук чудом уворачивается от лезвия, которым целились в голову. Очухавшись, решает ответить ему тем же. Ухватывается за плечи, вонзаясь пальцами, тянет резко к себе и точно так же бьёт лбом. Отталкивает и переворачивает на бок. Поднявшись, заламывает уже обе руки и пинает ногой нож подальше. — Пусти меня! Отстань! — Чонгук видит перед собой чистое зло, тьму, что сочится из чёрных глаз, что маскировалась под безумной дымкой. Тьма, что постепенно пожирает его, и теперь пытается вырваться на свободу, чтобы сожрать всё вокруг. — Пусти, мерзкая тварь! — Мерзкая тварь здесь ты! — кричит Чон в ответ. Рамки его терпения только что разрушились. Он приподнимает Юнги за руку, выворачивая сильнее, слушая чужие крики, и вновь бьёт об пол. Чувствует, что он не может противостоять его силе, и злится ещё сильнее. — Из-за этого лишь омег брал? — яростно спрашивает, смотря в сломанные буйные глаза внизу. Замахивается, не сдержавшись, и ударяет в лицо. — Потому что сам мелкий, и альфу тебе не победить, да?! — Юнги продолжает рыпаться и кричать, срывая голос. Чужие феромоны тают и прогибаются под жгучей хвоей, он слабеет. Кричит, не переставая, вдруг начинает биться головой о пол, однако после трёх ударов альфа хватает его за волосы, приподнимая пробитую голову. — Ну уж нет, ты не сдохнешь вот так! Ты за всё ответишь! — Заткнитесь! — Юнги кричит куда-то в пустоту. — Замолчите! Пошли к чёрту! Чонгук сам еле держится, чтобы не приложить этого мерзкого подонка со всей силы, пробить череп, как он и хотел, однако воюет с внутренним гневом. Как бы сильно он не хотел сейчас прикончить Юнги, он не убийца, как он. Поэтому он лишь ещё раз бьёт того по лицу, чтобы довести до нокаута. Мысленно отряхивается от слепой ярости, чтобы видеть, кого пытается обезвредить. Маньяка-убийцу, что причинил боль дорогому человеку. Любимому омеге. Тэхёну. Тэхён всего этого не видит. Не видит, что происходит, лишь знакомая дымка перед глазами, что постепенно заливается красным. Может лишь чувствовать неотступную боль. Чует буйство альфьих запахов и сходит с ума. Где-то вдалеке слышатся мощные стуки. Сильные, ритмичные, пронзающие. Тут же Тэхён ощущает, как чьи-то руки касаются его, и вздрагивает. Пахнет горами, стойкими и нерушимыми. Надёжными, в которых можно спрятаться, пока не вырастет лес. — Тэхён, спокойно, это я! — говорит Намджун, осматривая кандалы, на цепь прикованные ноги, на руках — к креслу. — Спокойно, всё хорошо. — Где Чонгук? Где Юнги? — дрожит омега. Голос знакомый, стуки всё громче, крик Юнги постепенно затихает. — Где они? — Всё хорошо, успокойся. Они здесь. Сейчас я тебя освобожу. Намджун подходит к столу и осматривает, ища что-либо, что поможет. Инструменты, ножи, заточки… Альфа разгребает груду инструментов и находит спасение, облегчённо выдыхая. Ножовка. Подбегает к бедному Тэхёну и присаживается на одну ногу. — Постарайся сидеть смирно, Тэхён. Намджун пилит слегка тупой ножовкой старые ржавые цепи, постепенно освобождая ноги Тэхёна. Смотрит на руки. Не знает, как подступиться, омега дрожит, тонкие руки напряженно дёргаются. На одной множество ран, любое неверное касание причинит боль и ещё большее напряжение мышц. Только если стащить через кисти, но как? Как унять его страх? Намджун встаёт и приближается к Чонгуку, перехватывая руки притихшего Юнги, что смотрит куда-то в сторону и что-то бормочет себе под нос. Касается свободной рукой напряжённого тела, что яростно держит другого альфу, придавливая. — Дальше ты, — говорит детектив, на что тот оборачивается. — Вытяни кисти Тэхёна через кандалы, только аккуратно, а то не сработает. Я держу его. Чонгук лишь кивает, опуская Юнги и молниеносно бросаясь к Тэхёну. Детектив фиксирует руки Юнги сильнее и смотрит на него, готовясь действовать, но убийца уже не оказывает сопротивление, лишь тихо смотрит куда-то и шевелит губами. Намджун видит, как из глаз непрерывно текут слёзы. Юнги резко переводит взгляд на Намджуна, заставляя вздрогнуть. Сквозь бездонные чёрные омуты выглядывает… как будто ребёнок. Смотрит испуганно, не шевелится. — У тебя есть любимый человек? — спрашивает. С мольбой в голосе, устало, словно растерзанный зверь. — Есть… — коротко ему отвечают. Юнги усмехается. В глазах проглядываются осколки прошлого, раня и царапая. — Очень больно, когда у тебя хотят отнять любимого, — хрипит Юнги. — Больно, когда ему плохо. Когда маме плохо, больно. Я хотел помочь Санво, но… — Я знаю, — Намджун неотрывно смотрит на Юнги, что недавно кричал, прогоняя демонов из головы, сражаясь с голосами, что шумели в голове. Наверное, всё ещё шумят, но теперь этим самым и успокаивают. — Я читал это дело. — Он не слушал меня никогда… даже сейчас, — Юнги медленно отворачивает голову. — Смотрит, хотя знает, как я это не люблю. Смотрит из собачьей пасти… что никак не закроется. Смотрит и смеётся. Надо мной. Вместе со всеми… Намджун видит перед собой ребёнка. Он и правда был знаком с этим делом, его в качестве примера выдали ему на одной из пар по криминалистике. Им нужно было, согласно рапортам допросов и улик, воссоздать картину преступления. Казалось бы, самое обычное расследование, но таящее в себе кошмарное продолжение, которое предстало перед миром лишь сейчас. Очередной человек, который из-за психологической травмы убивал бродячих собак и кошек, расхаживая по району с пистолетом, на котором стоял глушитель, чтобы не привлекать внимание. И однажды нанёс травму другому, маленькому мальчику по имени Мин Юнги, которого нашли, когда тот, плача и крича, оттаскивал от бешеной собаки тело своего братика. Собака обглодала руку его уже умершему на тот момент младшему брату, Намджун тогда предположил, что маленький Ли Санво хотел защитить животное, как это часто делают добрые дети. Но та сочла помощь за угрозу и вцепилась в него, посчитав врагом. Умер мальчик несомненно от выстрела в голову. Преступник хотел пристрелить собаку, но промахнулся. Намджун читает нотки вины и скорби на лице Юнги и тихо говорит: — Ты не виноват… — Они все такие громкие… постоянно кричат. — Кто «они»? Юнги отворачивается, словно смотрит на владельцев этих самых голосов, которые возможно смотрят в ответ неизвестно как. Намджун их не видит. Никто не видит, лишь Юнги своими тёмными глазами, мгла которых словно трескается. — Санво… папа, мама… мать Чимин-и… все они. Чан, как всегда, насмехается и лыбится прямо в лицо, его брат лишь молчит и тянет руки… все смеются и ликуют от того, что ты меня держишь. Лишь мой Чимин-и постоянно плачет. Слышать насмешки от близких больно, а слышать плач и видеть слёзы любимого человека невыносимо. Намджун, гениальный детектив, что гонялся за истиной и пытался разгадать мотивы безжалостного убийцы, чтобы восстановить справедливость и посадить мерзавца за решётку на десятки пожизненных… сейчас держит его, прижав к полу, и сочувствует. Осознал ещё в процессе дела, что преступник нестабилен, болен, видит мир не так, как остальные. Прочитал дневник, полный ужасных мыслей и боли. Какие события привели к этому? Теперь, когда Юнги сам сказал, всё встало на свои места. Смерть брата, затем отца, самоубийство матери. Юнги остался совсем один со своими демонами, что лишь этого и ждали. Попал в школу-интернат, где его проблемам не уделили внимание в своё время, а лишь встретили задиранием и травлей со стороны сверстников. За то, что он был не таким сильным и крупным, как другие альфы. Однако встретил самого близкого и лучшего друга, До Хёна, а позже встретил Чимина, своего истинного омегу, что вдохнул в него жизнь, начал успокаивать поломанную психику подростка. Убаюкивать его демонов, предложил обратиться за помощью. Они поженились и переехали в старую квартиру Юнги, что было первой ошибкой. Призраки прошлого начали вылезать из всех щелей, стоило перейти порог родного дома. А когда Чимин захотел уйти, тот не справился и принял свои искажённые меры. Смерть истинного обострила инстинкты, лишая рассудка всё сильнее, лекарства стали угрозой, что обратилась синдромом отмены, и начался окончательный раскол рассудка. Раскол мальчика Мин Юнги, что хотел просто защиты от семьи и доверия брата. Хотел любви. — Почему у тебя другая фамилия? — вдруг решает спросить Намджун. Раз уж Юнги стал хоть что-то адекватное говорить и отвечать на вопросы, то этим можно воспользоваться. — У отца и брата фамилия Ли… а ты Мин. — Это фамилия моей матери, — говорит Юнги. — Тот ублюдок мне не родной. Мама не хотела… ей тогда было плохо. Всем так плохо… — А почему пользовался тоннелями? — спрашивает неустанно детектив. — Почему решил послушать друга? — До Хён сказал, что это спасение. Спасение — это хорошее слово. Я спас Чимина… — Юнги вдруг тянет голову в сторону. — Я спас тебя, яблочко… правда ведь? Намджун известен своим рвением к справедливости. Хотел, чтобы преступник сгнил в тюрьме. Но сейчас смотрит на израненного Юнги. Глаза его слезятся, но детектив тут же жмурится. Нечего жалеть убийцу, даже если он когда-то был несчастным мальчиком. Преступление есть преступление, каким бы ни был мотив. Мин Юнги уже по горло в крови невинных, и ему воздастся, но не в тюрьме. Его отправят в лечебницу, где ему самое место. Где ему помогут. Намджун об этом обязательно позаботится. Однако какой ценой? Вдруг он вспомнит всё, что сделал? Увы, это уже не важно. Всё уже произошло. Чонгук осторожно хватает Тэхёна за руки, а он вновь чувствует хвою, непонимающим взглядом смотрит на Чонгука, но не видит его перед собой. Лишь мутный плавающий силуэт. Дыхание всё слабее, тело не слушается, подрагивает, боль по всему телу от бесконечных судорог не утихает. Всё, как в тот раз. Чон глядит на своего омегу и, не сдерживая слёз, гладит по щеке. — Чонгук… — слабо молвит Тэхён, прижимаясь к родной руке сильнее. — Чонгук, мне… — Тэ, тише, — шепчет Чонгук, смахивая его слёзы. — Прости, что так долго, прости меня… — Я не хочу… — плача, Тэхён мотает головой. — Не хочу умирать. — Ты не умрёшь! — Чонгук, целуя омегу в лоб и тут же прижимаясь своим, а руками хватает Тэхёна за левую руку с обеих сторон между кандалами, стараясь избегать места порезов. — Я спас тебя тогда, спасу и сейчас, только держись, слышишь? — омега кивает, чувствуя тёплые руки. — Попытайся расслабить руку. Я вытащу её. С большим трудом ноющие кисти разжимаются, и Чонгук начинает тянуть, высвобождая из оков свой Росточек. Тянет осторожно, но довольно сильно. Тэхён слегка шипит, на что слышит извинения и добрые слова. Первая рука выскальзывает. Удары тарана с другой стороны всё звонче, дверь постепенно слетает с петель. — Чонгук, поторопись! — говорит Намджун. Чонгук начинает тем же способом освобождать вторую руку. — Быстрее, и открывай засов! — Какой засов, Намджун?! — Чонгук на друга поднимает голову в шоке. — Ему нужно в больницу! — Верь мне! — цедит он, оборачиваясь на дверь, что вот-вот слетит. — Сотрудники не должны узнать, что Тэхён здесь. — Что ты несёшь?! — кричит Чонгук, но альфа молча отворачивается. — Намджун! — За дверью помощь, я клянусь тебе. Открывай засов и неси туда Тэхёна! Вторая рука омеги высвобождается, и Чонгук осторожно берёт Тэхёна на руки, поддерживая голову. Складывает маленькие покрасневшие руки ему на живот и ещё раз смотрит на детектива. Смотрит с обидой, но встречает преданные дружеские глаза. Глаза, которым верит. Чонгук подходит к двери с большим железным засовом и, подхватив Тэхёна одной рукой, со всей силы тянет рычаг наверх. Поддаётся легко, проход со скрипом открывается. Чонгук смотрит в непроглядный мрак, однако вдруг замирает, прижимая омегу ближе, в изумлении смотрит на появившуюся фигуру и ощущает знакомую ромашку. — Хён?.. Появившийся из неизвестной и пугающей темноты Сокджин старается улыбаться, однако видит ужасное состояние Тэхёна и протягивает руки. — Приезжай в больницу, как только всё закончится, — говорит омега, смотря добрыми глазами на Чонгука и принимает Тэхёна, что уже начал терять сознание. — Он будет в порядке. Обещаю. — Что?.. нет… нет… — бормочет Тэхён в полумраке, когда чувствует, что руки Чонгука его покидают, тянется обратно. — Чонгу… Чонгук не сдерживается и снова целует омегу. Успокаивает. — Всё будет хорошо, Росточек… дождись меня. Дверь с громким скрипом закрывается, Чонгук опускает засов обратно, в этот же момент главная дверь подвала с диким грохотом отлетает под действием тарана. В помещение забегают двое сотрудников полиции, подсвечивая фонариками для дополнительного света. Видят Чонгука, что оборачивается на свет, Намджуна, что держит Юнги, пока тот лишь плачет и смотрит неизвестно куда. Намджун глубоко вздыхает и говорит: — Уведите его…