Я не хочу без тебя дышать.

      Жан возвратился и сел рядом с Тори драматично обессиленно кладя голову на её плечо.       — Сбор тупиц. — мученически выдохнул он.       Райнер слегка напрягся, заметив, как Тори не только не оттолкнула Жана, но и провела рукой по его волосам, словно для неё это было совершенно естественным жестом. Внутри что-то неприятно кольнуло, но он заставил себя сохранить спокойное выражение лица.       Жан, драматично вздыхая, словно пережил величайшее испытание в своей жизни, пробормотал:       — Этот Эрен… я не знаю, как он вообще собирается дожить до завтрашнего дня.       — А ты, я смотрю, молодец, — с усмешкой заметила Тори, продолжая небрежно трепать его волосы. — Первый день, а ты уже врагов завёл.       — Врагов? — Жан поднял голову и повернулся к ней, изображая крайнее возмущение. — Этот мальчишка просто слишком серьёзно относится к своему титульному званию «спасителя мира». Выбесил!       — Ну, вы оба хороши, — фыркнула Тори.— Ты хоть раз пробовал промолчать, Жан?       — Зачем? — невинно пожал плечами он. — Если я не скажу правду, то кто скажет?       Тори закатила глаза, но в её взгляде было что-то тёплое, словно она давно привыкла к его манере раздувать всё вокруг до масштабов трагедии.       Райнер, сидевший напротив, сделал вид, что сосредоточен на еде, но краем глаза всё ещё наблюдал за их взаимодействием. Этот жест — её прикосновение к Жану — никак не укладывался в его представление о Тори, которая, казалось, держалась на расстоянии от всех.       Он, наконец, заговорил, его голос был глубоким и ровным:       — Вы двое давно знакомы?       Жан поднял брови, иронично ухмыляясь.       — Она преследует меня с детства, — сказал он, многозначительно посмотрев на Тори. — Не могла устоять перед моим обаянием.       Тори фыркнула и слегка толкнула его локтем в бок.       — Это ты меня преследовал, не придумывай, — возразила она, её глаза заискрились от смеха.       — То есть, вы с детства друзья? — уточнил Райнер, будто это имело для него значение.       Тори кивнула, но потом добавила:       — Друзьями не назвать. Мы больше как… ну, знаешь, два человека, которые умеют терпеть друг друга.       — Я называю это любовью, — с наигранной мечтательностью произнёс Жан, снова опуская голову на её плечо.       Райнер хмыкнул, но ничего не сказал, только крепче сжал вилку. «Любовь? Это больше похоже на игру, чем на что-то серьёзное,»— подумал он. Но эта их непринуждённость всё равно почему-то задевала его больше, чем он хотел признать.       — Любовь. — фыркнула Тори. — Фантазируй меньше, Жанчик. –она покачала головой и отвесила ему легкий щелбан.       — Ты все равно выйдешь за меня когда я стану офицером военной полиции. — уверенно сболтнул Жан ухмыляясь.       Она лишь закатила глаза и посмотрела на него с какой-то странной нежностью.       — Не выйду, Жан.       Жан театрально схватился за грудь, будто его только что пронзила стрела.       — Как ты можешь так жестоко со мной, Вик? — протянул он, притворно задыхаясь. — Я же ради тебя готов стать лучшим из лучших!       Тори только хмыкнула, скрестив руки на груди.       — Ну, ради себя старайся, Жанчик. Может, тогда кто-то ещё и поведётся на твоё офицерское обаяние.       Он поднял голову, изображая серьёзность.       — Я буду лучшим офицером, и ты сама увидишь. Вот только ты уже не сможешь устоять перед моей харизмой.       Она усмехнулась и снова отвесила ему лёгкий щелчок по лбу.       — Харизма тут ни при чём. Даже если ты станешь капитаном, Жан, я всё равно откажусь.       На секунду между ними повисла тишина. Жан внимательно посмотрел на Тори, словно пытаясь прочитать что-то в её взгляде, и его ухмылка чуть дрогнула.       — Ты всегда так категорична, –пробормотал он, но уже без привычного самодовольного тона. — Противная с детства.       Тори мягко, почти неуловимо улыбнулась.       –Просто мы с тобой слишком разные.Это нормально, Жан.       Сидевший напротив Райнер наблюдал за ними молча, его челюсть чуть сжалась. Он не мог не заметить ту нежность, которая мелькнула в её глазах, даже если она тут же перевела это в шутку.       — Вы, кажется, никогда не договариваетесь, — вдруг вставил Райнер, его низкий голос разрядил тишину.       Жан повернулся к нему, подняв бровь.       — Это ещё что значит?       Райнер слегка пожал плечами, делая вид, что разговор не вызывает у него особого интереса.       — Просто любопытно. Вы спорите, но при этом кажется, будто вам обоим нравится это делать.       Тори усмехнулась, взглянув на Райнера.       — Это и есть наша дружба. Мы всегда такие.       Жан только фыркнул, снова облокотившись на стол.       — Не слушай его, Вик. Он просто завидует.       Райнер ничего не ответил, но его взгляд задержался на Тори чуть дольше, чем он обычно позволял себе задерживать взгляд на девушках. Её лёгкая усмешка, её мягкость в общении с Жаном — всё это притягивало его всё сильнее, хотя он прекрасно понимал, что это неправильно. «Она не для меня. И никогда не будет для меня. Перестань.»— напомнил он себе, но это не особо помогло не смотреть на неё.       — Я стану лучшим, вот увидишь. –продолжал Жан, — И попаду в военную полицию. Еще бегать будешь за мной.       Тори закивала.       — Ага. Бегать. Догоню и еще раз побегу. — она хихикнула. — Ты мне как брат Жан, отстань а?       Жан напрягся, услышав её последние слова, и его улыбка немного потускнела.       — Брат, значит, — пробормотал он, отворачиваясь, чтобы скрыть своё разочарование.       Тори, как будто ничего не заметив, продолжала с лёгкой улыбкой смотреть на него.       — Да, брат. У нас уже есть такая динамика, понимаешь? Ты за мной ухаживаешь, я над тобой смеюсь. Всё как в лучших семейных традициях.       Райнер, наблюдавший за этим разговором, заметил, как Жан нервно сжал руку в кулак, но удержался от комментариев. Он не мог решить, забавляет ли его ситуация или напрягает, ведь Тори явно не воспринимала Жана так, как тот хотел.       — Да уж, замечательная семейная традиция, — буркнул Жан, сцепив пальцы и не поднимая глаз. — Ну ничего, ты ещё пожалеешь, когда все девушки в Столице будут за мной бегать.       — Ага, буду кусать локти от зависти, — с улыбкой согласилась Тори. Она наклонилась ближе, чтобы видеть его лицо. — Слушай, Жан, я же всё равно тебя люблю, только не так, как ты хочешь. Пойми уже и не порть нам дружбу, а?       Жан посмотрел на неё, его взгляд стал серьёзнее, чем обычно.       — Я не порчу, — тихо сказал он. — Просто иногда хочется быть кем-то важнее, чем… братом.       Тори на секунду смягчилась, её зелёные глаза встретились с его.       — Ты важен, Жан. Только по-другому.       Эти слова, сказанные с такой искренностью, смягчили напряжение между ними, но не полностью. Жан вздохнул, махнул рукой и театрально облокотился на стол.       — Ладно, сдаюсь, Тори. Но только ради нашего «семейного мира».       Она улыбнулась, возвращаясь к своей тарелке, и Райнер почувствовал лёгкое облегчение, хотя его собственные мысли теперь кружились вокруг её слов. «Ты мне как брат, Жан» Она оттолкнула его легко, но была так добра при этом… «Она и со мной будет такой же доброй? Или она добрая только с ним?”       Он продолжал наблюдать за ней. Она, казалось, действительно была особенно добра к этому «Жанчику». Райнер с трудом сдержал улыбку, когда Тори встала со своего места, завершив свой ужин. Её рост казался почти смешным на фоне Жана, который возвышался над ней как башня. Но было что-то в её уверенной осанке и в том, как она смотрела на него, что сразу же переворачивало все представления Райнера о доминировании. Она словно обладала невидимой силой, которая заставляла Жана слушать её и считаться с её словами, даже если она была меньше его ростом.       — Ты такая маленькая. — не удержался Райнер и Жан радостно хохотнул, поддерживая Райнера.       Тори бросила гордый взгляд на Райнера, а затем и на Жана, который тоже встал и посмотрел на неё сверху вниз.       — Ну что, Жанчик, будем соревноваться, кто выше? Или признаешь поражение? — ухмыльнулась она, скрестив руки.       Жан хохотнул, глядя на неё сверху вниз.       — Я выше, Вик, с этим не поспоришь. Но только пока ты не начнёшь говорить. Тогда мне приходится пригибаться, чтобы выжить.       Тори фыркнула, с легким толчком отпихнув его в бок, из-за чего Жан едва не потерял равновесие.       — Вот и держись на расстоянии, пока не решил совсем упасть. И ты тоже, Райнер Браун! — отрезала она, направляясь в сторону выхода из столовой.       Райнер проводил её взглядом. Её маленькая фигура двигалась с такой грацией и уверенностью, что она сразу привлекала внимание, даже в толпе. Он невольно отметил, как её тёмно-рыжие волосы мягко покачивались, едва касаясь её плеч.       «Маленькая, но яркая. Словно огонёк, который не угасает,»— подумал он.       Бертольд, сидевший рядом, заметил взгляд Райнера и слегка наклонился к нему.       — Ты чего так смотришь? — тихо спросил он.       Райнер слегка вздрогнул, словно его поймали за чем-то запретным.       — Просто наблюдаю, — ответил он, снова сосредотачиваясь на своей тарелке.       Но Бертольд заметил, как уголки губ Райнера чуть дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку. В итоге он тоже поднялся и взял поднос с пустой тарелкой, следуя за Тори и Жаном. Бертольд тяжело вздохнул и последовал за ним.       — Эй может нам как брату и сестре дадут одну кровать, а? — нагло шутил Жан.       — Мечтай Кирштейн, я не буду слушать твой храп. — мелодично ответила она совсем не злясь. —       Больше я с тобой спать не буду.       Жан поставил свой поднос в мойку и поднял руки в притворной обиде, глядя на Тори с преувеличенной драматичностью.       — Ах, ты вспомнила! Это было один раз, Вик. — пробормотал он. — И я тогда вообще-то даже не храпел.       — Ты думаешь, я не слышала? — с легкой усмешкой парировала Тори, так же отставив свой поднос и скрестив руки на груди. — Я, может, и маленькая, но слух у меня отличный.       — Ну всё, добила, — с мрачным видом простонал Жан, хватаясь за сердце. — Мои чувства к тебе теперь навсегда растоптаны.       Тори только закатила глаза, но её улыбка стала шире.       — Расслабься, Жан. Это даже забавно. Но нет, мы с тобой не будем делить кровать. Ни завтра, ни когда ты станешь офицером, ни в другой жизни.       Жан покачал головой, ухмыльнувшись.       — Ладно, ладно, сдаюсь. Но знаешь, ты всё равно когда-нибудь пожалеешь, что отказалась от такой чести.       Райнер, наблюдавший за ними, уже не сдержал короткий смешок.       — У тебя, Жан, талант выставлять себя в лучшем свете даже в самых нелепых ситуациях, — спокойно заметил он.       Жан повернулся к Райнеру, смерив его взглядом.       — Не учи меня, как шутить, здоровяк. У тебя всё равно нет шансов её переспорить, — он ткнул пальцем в сторону Тори.       — Не собирался с ней спорить, — спокойно отозвался Райнер, его взгляд остановился на Тори. — Но если ты, Жан, справляешься, то это уже подвиг.       Тори повернулась к Райнеру, её зелёные глаза блеснули весёлым интересом. Она не успела ему ответить, потому что Жан опять начал свои причитания.       — Я смотрю ты уже забыла как обнимала меня во сне когда только вернулась из Шиганшины. — парировал Жан.       — Мне было 12. — отрезала Тори.       Райнер, едва услышав этот обмен репликами, почувствовал, как уголки его губ снова дрогнули в лёгкой усмешке. Ему было сложно не восхищаться тем, как Тори быстро ставила Жана на место, не теряя при этом спокойствия.       — Ну и что? — не унимался Жан, приподняв бровь. — Это всё равно было. Признай, я был твоей поддержкой, Викки.       Тори повернулась к нему, её зелёные глаза сверкнули.       — Да, ты был моей поддержкой, — сказала она так спокойно и ровно, что Жан даже обрадовался. Но не успел он открыть рот, как она добавила с хитрой улыбкой:       — Как подушка. Жаль, что ты неудобный.       Райнер не сдержался и коротко хмыкнул, отвернувшись в сторону выхода, чтобы скрыть улыбку. Жан прищурился, явно не готовый сдаваться.       — Знаешь что, Вик, однажды ты пожалеешь об этих словах. Когда я стану великим офицером и…       — Да-да, и попадёшь в военную полицию, — перебила его Тори, театрально закатив глаза. — Я это уже слышала, Жан.       Жан тяжело вздохнул, словно это была непосильная ноша — иметь такую саркастичную «сестру».       — Ты можешь хотя бы притвориться, что веришь в меня?       — А зачем? — с улыбкой спросила Тори, невинно глядя на него.       Райнер наблюдал за этой сценой, уже не пытаясь скрывать улыбку. Но внутри него что-то зашевелилось, когда он услышал, что Тори в детстве находила утешение у Жана. Это была лишь мелочь, но почему-то эта мысль оставляла странный осадок.       — Вы оба действительно хорошо знаете друг друга, — заметил он, стараясь перевести разговор в более спокойное русло.       Тори улыбнулась и посмотрела на Райнера.       — Ну да, знаем. Жан — это тот самый друг, которого ты не выбираешь. Он просто есть.       Жан притворно обиделся.       — Вот за такие слова, Вик, ты и осталась без шансов разделить со мной кровать.       — И безумно этому рада, — с лёгким смешком ответила она, направляясь к выходу из столовой. — Завтра тяжелый день, — она взяла Жана под руку. — пойдем спать?       Жан, всё ещё смущённый предыдущим разговором, лишь кивнул, позволяя Тори взять его под руку.       — Да, завтра будет весело, — пробурчал он, едва удерживая свою привычную ухмылку. — В первый же день нас заставят бегать до упаду.       Тори пожала плечами, её зелёные глаза сияли в мягком свете ламп.       — Ну, тебе полезно. Может, заодно сбросишь лишний вес.       –Что?! — Жан остановился на месте, глядя на неё с обиженным видом. — Какой вес, Вик? Я в отличной форме!       — В форме… мешка картошки, — не унималась она, но её голос был мягким и добрым, словно она не хотела его всерьёз задеть.       Райнер, наблюдавший за ними, остался на месте, но его взгляд невольно следовал за Тори, пока они с Жаном направлялись к выходу из столовой. Он снова заметил эту лёгкость, с которой она вела Жана за собой, будто знала, что он всё равно за ней пойдёт. Бертольд, стоявший рядом, слегка подтолкнул его локтем.       — Ты чего задумался? — тихо спросил он.       Райнер покачал головой, возвращая взгляд к своему подносу.       — Ничего. Просто… интересно.       Бертольд бросил на него короткий взгляд, но больше ничего не сказал.       Тем временем Тори, продолжая подшучивать над Жаном, вывела его из столовой. Она слегка замедлила шаг, чтобы не терять его из вида, и бросила взгляд через плечо, будто проверяя, следит ли кто за ними.       — Ты серьёзно думаешь, что я дойду до военной полиции? — вдруг спросил Жан, нарушая её мысли.       Она улыбнулась, сжимая его руку чуть крепче.       — Конечно. Но только если ты перестанешь спорить со всеми подряд.       Жан вздохнул, но в уголках его губ всё равно заиграла улыбка.       Райнер, тем временем, почему-то продолжал думать об этой рыжеволосой. Она была доброй, искренней, но при этом колкой, будто пряталась за своими шутками. "Может, это её способ скрывать то, что она на самом деле чувствует?”— подумал он, но решил не углубляться. Ему не стоило разбираться в ней так внимательно.       Они с Бертольдом отставили свои подносы и взяли по чашке горячего чая, возвращаясь на своё место за столом. Бертольд молча пил чай, а Райнер так же молча думал. Он сидел, так и не притронувшись к чашке с чаем и смотрел в пространство перед собой. Его мысли уплыли далеко от шумной столовой, от разговоров и смеха, от голоса Тори, всё ещё звучавшего из открытого рядом окна.       «Два года,»— напомнил он себе. «Два года с тех пор, как мы здесь.»       Он украдкой взглянул на дверь, за которой две минуты назад скрылись Тори и Жанч Их бесконечные подшучивания, лёгкость, с которой они справлялись с тяготами армейской жизни, напомнили ему о тех днях, когда он был дома, в Марлии.       «Эти двое… Они не похожи на тех дьяволов, о которых нам рассказывали. Скорее наоборот. Тори и Жан напоминают мне Марселя и Порко. Их перепалки, дружба, готовность поддерживать друг друга — это слишком знакомо.»       Он помнил, как Марсель всегда был собранным, серьёзным, но добрым лидером, который умел найти подход к каждому. И как Порко, такой же упрямый и вспыльчивый, словно искал любой повод доказать, что он лучше всех. Они тоже были разными, но всё равно были единым целым. «Когда же всё это оказалось таким сложным,»— тяжёлые мысли вновь навалились на него. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел, как титаны вошли в пролом Шиганшины. В тот момент он убеждал себя, что всё это во имя справедливости, что он делает это ради Марлии, ради своей семьи.       Но теперь, спустя два года, он уже не был в этом так уверен.       Он вновь вспомнил глаза Тори — ясные, зелёные, полные жизни, и её слова, что смерть — не самое страшное, что может случиться. Она видела титанов, потеряла семью, но осталась такой сильной и яркой. И Жан, с его напускной дерзостью, защищал её, как будто не мог позволить себе потерять её, как бы она над ним ни шутила.       Райнер тяжело вздохнул, опустив взгляд в чашку.       «Они не дьяволы. Они просто люди. Такие же, как мы. Такие же, как Марсель и Порко. Я и Бертольд.»       Но это осознание делало его вину только сильнее. «Что я делаю? Эти люди не заслуживают того, что мы собираемся с ними сделать.»       Бертольд снова тихо кашлянул, привлекая его внимание.       — Ты странно себя ведёшь. Всё нормально? — спросил он.       Райнер поднял на него взгляд, но не стал делиться своими мыслями.       — Всё нормально, — ответил он с коротким кивком, но сам знал, что это ложь.       Смех Тори и Жана растаял за окном и стал звучать дальше. Из-за облаков выполз серп молодого месяца, громко пели сверчки. Июльская ночь на этом острове была очаровательной. Спокойной.       Даже несмотря на то, что творилось за стенами. Райнер тяжело вздохнул выпивая чай залпом и, прежде чем подняться из-за стола, вновь подумал.       «Нет. Они не дьяволы. Они такие же люди как и мы».       И в этот момент его сознание вновь раскололось.