Огненный реванш!

Москва отнюдь не встретила их так, как провожал Питер. Там уже накрапывал дождь и бизнесмен точно мог предположить, что промокнет, не приехав им на пять минут раньше должного. А сейчас, в другом городе, ярко светит солнце и греет своими переливающимися лучами. Как-то и воздух ощущается по-другому. Более сухой, чем тот влажный, что обволакивает собой полностью. Люди обыденно сновали по аэропорту или сидели на лавочках, ожидая своего рейса. Мало кто обращал внимание на них, да и интереса особого не было по встречным взглядам. Теперь они трое походили на любопытных питерцев, что разглядывают каждого прохожего. Точнее Сергей особо не пытался привлекать внимания. Он лишь рукой взялся за край шляпы и надвинул ниже, чтобы внушительная тень падала на пол-лица как минимум. За спиной личности шли какие-то притихшие. Разумовский чуть приостановился, чтобы почти поравняться с ними. Он боковым зрением увидел справа Тряпку, что шел понуро и рассеянно, либо так отражался его взгляд через очки и чуть покосившимся набок головным убором. Даже при внимательном взоре, парень не заметил этого и продолжил пусто наблюдать за происходящим. Птица же устало плелся, чуть ли не запинаясь в ногах. Глаза уставшие и лицо тускловатое, будто ушло в тень самого себя. Ворон сонно моргает и зажмуривается, зевая. Сережа на миг стало его как-то жаль, потому что так он себя тоже чувствовал практически постоянно от недосыпа. А сорок минут сна ничего не дают. После них тяжело приходить сразу в бодрое состояние. Разумовский быстро фокусируется на дорожку выдачи багажа, пока его не уличили в слишком долгом наблюдении, даже не замечая одновременную реакцию друзей на его взор. Багаж долго ждать не пришлось. Два среднего размера чемоданы и лёгкие по тяжести. Красный с черными симметриями. И голубой, переходящий в болотно-зеленый. Сергей среагировал сразу, юрко проскользнул через собравшихся зевак и вытянул с дорожки кладь. Схватившись за ручки по обе стороны и вытянув, бизнесмен подошел к личностям. У самого у него была сумка, фиолетового цвета, что висела за спиной. — Ну вы как?—На вопрос оба встрепенулись, Птица почти дёрнулся, а Тряпка взглянул плавно на бизнесмена. Молчание, какое было нужным, испарилось, оставляя неловкую тишину. Разумовский немного приветливо улыбнулся, в мыслях коря себя за вопрос. Опять он делает не так. Точнее Сергей не знает, как надо говорить с ними, обращаться и просто контактировать. Будто это игра, где нет победителей. Птица кашляет в кулак, разбавляя тишину хоть чем-то, затем глядя мимолётно в сторону Тряпки, нарушает молчание:— Честно признаться, я удивлен твоей заинтересованностью. Усталость непонятная есть, а так нормально, если ты имел это ввиду.— Отчужденно констатирует ворон, забирая из расслабленной руки свою кладь. За ним повторяет Тряпка, незаметно для себя съежившись. — Я тоже нормально.— Парень отходит дальше и по его колебанием видно, что собирается держаться подальше от Сергея, по крайней мере, и из-за проходящих людей становится немного за пернатого, повернувшись боком. Разумовский поджимает досадно губы. В груди отдаётся неприятный скрежет. Бизнесмен спешит подумать о чем-то другом, чтобы избавиться от непонятного чувства. Ворон лишь прикрывает глаза, почти вжимая голову в плечи. — Нам нужно такси. И желательно скорее. Не хотите чего-нибудь попить?— Сережа неловко переминается с ноги на ногу, оглядывая время на своих часах. — Если ты про эту черную бурду, то нет.— Бурчание со стороны заставляет бизнесмена на миг скосить довольный взгляд на Птицу и подавить в себе смех. — Просто кто-то взял американо, вместо латте. — Какая разница? — Для тебя никакой.— Птица зло склабится и после обидчиво надувает губы, закатывая глаза. — Зато проснулся.— Зевок звучит ответом для Сергея и он, усмехнувшись, роется в сумке с пол минуты. Из неё вынуты две небольшие бутылки холодного зелёного и черного чая. Разумовский вручает питьё личностям и открывает крышечку своего чая с манго. — Что это? — Отрава.— На недовольный рассерженный взгляд пернатого Сережа невинно улыбается.— Не бурда. Пить можно.— За очередную шутку бизнесмен готов влепить себе ещё один подзатыльник. Поэтому горькое предчувствие неловкости Сергей запивает сладким чаем, наблюдая за недоверчивыми взглядами в свою сторону. Ромашка отнюдь не успокаивает и манго не дарит той же сладости. Разумовский глядит из полуопущенных ресниц, как Птица с подозрением нюхает аромат чая и на пробу делает глоток, чуть отклоняя голову назад. Кадык дёргается, поднимаясь и опуская, и Сергей не замечает, как одновременно проглатывает питьё одним большим больным глотком. От дискомфорта он морщит нос и встряхивает головой. Тряпка так и не притрагивается к чаю, держа его в опущенной руке легко, словно скоро уронит. — Не особо, но пойдет. — Бизнесмен пускает смешок от очевидного ответа. Он заметил, что Птица оказывается ещё тот привереда. Не как Тряпка, что соглашается с почти каждым выбором, как будто не имеет своего мнения. — Ты чего застыл?— Толкает локтем ворон личность, что в неком гипнозе смотрит на бутылку. Тот вздрагивает, словно вспомнив что-то, кивает и открывает крышку, делая маленький глоток. Сережа внимательно глядит на реакцию, записывая в свой воображаемый список их предпочтения. Кажется, он делал так всегда. Хоть ему и должно быть практически всё равно, ведь это всего лишь личности, что сбежали из разума. Но бизнесмен понял и принял постепенно одно, теперь их жизни в его руках и проводник в этот мир никто иной как он. Уголок губ приподнимается мимолётно у Тряпки и взгляд меняет, приобретая оттенено теплоту. Сергей сам готов улыбнуться от такой неожиданности. Смена эмоций быстрая, но и этого достаточно для него, чтобы внутри что-то трепыхнулось и дернуло за ниточки непонятной радости. Личность возвращает свой задумчивый вид. Крышка возвращается на место. — Вкусно. Мне понравилось. — Не удивительно. Тебе нравится всё, что предложат.— Фыркает скептически ворон, отбирая бутылку и пихая всё обратно в руки бизнесмену. — Бери. От обыденного равнодушия пернатого неприятно режет слух. Сережа осоловело глядит на бутылки уже у себя в руках, и лёгкая обида проскальзывает. Наверное, на его лице всё написано, раз Тряпка пихает Птицу недовольно и кивком указывает на Серёжу. Раздраженный вздох слышится едва слышно. Птица более искренне усмехается, скрывая язвительность. — Мы потом допьём.— Добавляет более плавно ворон, отводя взгляд в тот момент, когда бизнесмен удивлёнными глазами смотрит. Сергей оживился даже как-то, убрал быстро бутылки и, поправив ремешок сумки, направился вместе с друзьями на выход из аэропорта. Такси нашли быстро, точнее Разумовский, что сказал куда ехать и заплатил заранее. Птица юркнул назад и сел рядом с окном, пока водитель с бизнесменом вмещали в багажник чемоданы. Тряпка стоял рядом и наблюдал отстраненно за процессом, не издав и звука. Сергей облегчённо вздохнул и отряхнул руки. — Куда сядешь?— Звучит рядом и Разумовский поворачивается, рассеянно глядя на личность. — Вперёд..? — Хорошо.— Тряпка незатейливо подходит к машине, садится назад и перед бизнесменом закрывает дверь с хлопком, не взглянув на едва потухший вид. Водитель равнодушно усмехается, направляясь к себе на водительское. Разумовский, немного погодя, тоже садится на переднее сидение и, досадно нахмурившись, складывает руки на груди и упирает взор вперёд. Машина трогается с места. *********** Настроение, несмотря на солнечную погоду, испортилось моментально. Сергей мог бы свалить всё на недосып и усталость, но таковых не было. Признавать, что он по другой стороне баррикад, не хотелось. Больно осознавать своё место среди близких людей, когда отодвигают на последний план. И ещё тяжелее понять, что сам же делал так. Не замечал, игнорировал, грубил и наплевательски относился. Ну а что, думал тогда, ничего не изменится, если не станет их. Но вот Птица и Тряпка сейчас сидят по две стороны, отвернувшись к окнам, на заднем сидении и, словно не замечают некоторые брошенные взгляды в их сторону через зеркало. Неприятный ком давит от некоторого союза с их стороны, ведь теперь он один и не то что помирить, так ещё и толком нормально к ним не подступиться. А зачем это Сергею? Он сам не знает, но вернуть всё назад почему-то хотелось. — Не отсюда?— Подаёт голос водитель, крутанув руль резко на повороте. Птица чуть не сталкивается с Тряпкой, но в последнее момент крепко хватается за ручку. — А что? Так заметно?— Грубо отвечает хмурый ворон, выдернутый из зоны комфорта. — Нет, что вы. Сложно догадаться по вам. Принял бы за своих. — И легко распознать приезжих? — Обычно да. Выбор отеля, заинтересованные и восторженные взгляды. Из рук мобилу не выпускают. В общем веселые, что всё такси светиться. А вы случаем не из Приморска или же Питера? — Допустим вы угадали. Но как? — Ну, подвозил я одних питерцев. Понурый вид, уставший, чуть ли не валяться с ног. Да и резкий слог, хоть Москвича вывози. Птица понимающе усмехается, кивая скорее для себя.— Угадали.— Ворон смотрит на переднее зеркальце, где притихший Сергей испуганно косится в его сторону. Усмешка спадает, а губы поджимают. Пернатый подмигивает незаметно и снова своё внимание обращает на окно. Водитель хмыкает и замолкает уже насовсем. Бизнесмен бесшумно выдыхает и пытается расслабиться, размять чуть затёкшие напряжённые плечи. Он смотрит на экран телефона, наблюдая, как стрелочка медленно скользит по маленькой дороге. Ехать не так уж и долго. Каких-то 10 минут. Но эта гробовая тишина нагнетает и время растягивает. Тряпка мимолётно поглядывает на Сергея и одновременно смотри сквозь него, словно хочет добраться до сердцевины, узнать о мыслях. И, возможно, он бы и мог это сделать, но желание лезть в чужую голову никогда не возникало, поэтому парень просто разглядывает Разумовского, как какую-то выставочную скульптуру. Оценивающе и хладнокровно. Скукотой кажется тупое смотрение в окно. Разумовский сейчас интереснее всяких там старых отреставрированных домов. Даже эта помпезность, что рябит резко в глазах, не может сравниться с интересом Тряпки к этой простой уставшей и переживающей натуре. Есть в Сергее что-то такое, некогда незаметное. Притягательное…простое. Люди, вообще, очень разные и не похожи ни характером, ни внешностью. Но есть что-то общее. Сера, вся эта забота о каких-то мелочах или же проблемы. В аэропорту просто кишили этим нагнетанием, злобой, пренебрежительностью. Тряпка любопытно изучал взглядом проходящих людей и пугался того, что находится чуть глубже внешности. Руки мельком тряслись из-за этого. Но вот Сергей, на удивление, успокоил, хоть и не совсем. Скорее из-за этого тягучего мягкого голоса страх, погрясть в этой пучине серы, ушел. Тогда парень пытался как-то ближе к Разумовскому держаться, хоть у того и был шанс стать таким же. Но спасение ушло и он остался один на один с Птицей и кучей посеревших душ. Только вот один ворон был как маяк, весь светился изнутри, будто огонь, полыхал. Стало легче. Тряпку беспокоило одно. Разумовский мог стать хуже, загнутся от всей этой давящей массы и плохих примеров жизни. Тот огонёк, как светлячок, светился вяло, отчаянно пытаясь выдержать против черноты. И сейчас парень нехотя глядит на свет, чуть поддерживаемый неизвестной надеждой и верой во что-то. Тряпка знает, надо вытягивать Серёжу из той бездны, приводить в движение яркой жизни. Но не знает как. Хоть и уловил ту мимолётную вспышку, что появилась, когда Сергей похоже заботливо подал им чай. Парень встречается с взглядом Разумовского, замечая сбоку оживившийся взор Птицы. Они все трое переглядываются, словно хотят что-то донести телепатически, но в конце концов снова теряют зрительный контакт. Машина проезжает под аркой и заворачивает на левом повороте. Салон чуть пошатывает от ям на дороге и колеса тихо ноют от перенапряга. Водитель усмехается и комментирует тем, что деньги берут, а дороги так и побитые. Сережа натянуто улыбается и поправляет очки, что и так нормально лежат. Птица кидает злорадный смешок на очередном шатании. Скрип тормозов и машина останавливается возле одного из подъездов. Водитель юркнул на выход и быстро вытащил два чемодана. — Надеюсь, вам у нас понравится.— Мужчина протягивает ладонь и Сережа её пожимает несколько неловко. Птица, чуть насмешливо смотря, наблюдает за ним.— Удачи.— Машина трогается с места живо и бодро. Визгнув колесами, автомобиля скрывается за домом. — Мило. Довольно неплохо.— Комментирует ворон, осматриваясь по сторонам. Довольно не примечательный простенький район и площадка неподалеку, где дети играют. Бабки на лавках сидят, что-то обсуждают. Сережа думает, что таким было его детство. Ничего не изменилось и чувствуешь себя дома. Суровая реальность подсказывает, что такой юности у него не было. А всё это по рассказам пришедших к ним подростков. — Я снял квартиру на время, этаж четвертый. Съемщик уже там, осталось поднят… — А почему не отель? Птица нагибается и упирается о руки, что за вытянутую ручку чемодана держатся. Под цветными линзами блеск проходит. Тряпка рядом стоит и, ничего не говоря, сверлит своими поддельными зелёными глазами бизнесмена. Разумовский переминается с ноги на ногу вновь, оттягивает чуть воротник рубашки. Становится душно под такими пытливыми взорами. — В каком смысле? Птица прыскает от глупости вопроса и скептически приподнимает брови: — Ты же бизнес-мен. А такие как ты разве не тянутся к элитному комфорту? Чтоб и туалет золотой был. И тут съёмная квартирка на неброском районе. Что с вами Сергей Константинович Разумовский? Али заболели? — Кому как не тебе напомнить о моё статусе. — Бурчит под нос бизнесмен, желая, чтобы эти двое не услышали. К сожалению, слух их на редкость слишком хорошо и чуток.— Забыл, ты ведь таких как я ненавидишь. Птица вытягивается плавно, словно кот. Потягивается скучающе и лениво, а затем подхватывает свой чемодан и виляя бедрами проходит мимо бизнесмена, останавливая на миг рядом. До скрежета в зубах, довольный золотой взгляд просвечивается через карие линзы.— Поправка. Я не ненавижу, не-ет.— Тянет бархатно ворон:— Я таких сжигаю.— Вильнув бедром и толкнув шутливо в бок Разумовского, пернатый подхватывает второй чемодан и направляется к подъездной двери.— За мной неженки. Тряпка равнодушно проходит рядом, даже не посмотрев в сторону побелевшего и ошарашенного Серёжи. Да, это проигрыш. Его только что уничтожили, убили и зарыли носом в то дерьмо, что творилось раньше. Лихо, и Разумовский, от ступора отходя, ехидно коротко улыбается. Ничего, проигравшие тоже могут совершить свой ход. *********** Все четыре пролета Сергей с Тряпкой уговаривали Птицу отдать хоть одну из кладей, пытались помочь. Но ворон огрызался и высказывался про них без зазрения совести, что они только мешают. Ну, ей богу, только хорошее собирается сделать, а тут эти двое со своими культяпками. Больше мешал, конечно, Тряпка, который видимо беспокоился больше за вещи, чем за состояние пернатого. Последний этаж парень чуть ли не отнимал у него чемодан, цепляясь впопыхах не за ручку, а за кисть руки ворона. Разумовский тактично промолчал, но и сдал назад, чтобы подстраховать. Обошлось, к счастью, без лишних увечий. Но нервы друг другу трое потрепали. Птица ставит осторожно чемоданы, сгибаясь в три погибели. Спина приятно саднит и легко разгибается. Ворон наблюдает за притихшими друзьями, на их заинтересованные искорки в глазах и хитро скалится. — Всё, нытики, ваш багаж доставлен. Будете должны.— Тихие возмущения от несправедливости, на что Птица сердится и утробно рычит, чтобы назольевые бухтения замолкли.— Оба. Я запомню. Дверь, что напротив них, открывается и из проёма выходит мужчина, держа телефон в руках и что-то печатая. Разумовский поправляет нервно рубашку, и принимает более дружелюбный вид. Солнечные очки спадают ниже, что зрение двоится. Птица фыркает беззлобно и хлопает по лопаткам чуть занятого поправлением шляпы Тряпки. Тот от неожиданности испуганно дёргается, а очки соскальзывают, падают и разбиваются в дребезги. Парень щурится и силится увидеть, что происходит, но мутная картинка попадает в глаза. Он не знает, как это произошло. Ничего толком не видно, кроме силуэтов и едва уловимых еле четких лиц. Разумовский глядит на застывшего в дверях мужчину и чуть ли рот от удивления не открывает. Тот незнакомец в уборной аэропорта. Это же он, перед ними, да ещё и приветливо улыбается, почесывая от неловкости затылок. — Вот так встреча!— Восклицает в привычной манере мужчина, а Сережа просто кивает, натягивая очки снова на переносицу. Рука тянется к шляпе и чуть назад поправляет, чтобы лучше видеть.— Значит, это вы тот самый Зинченко Сергей Константинович? — Да-да, это я.— Рассеянно соглашается Разумовский и протягивает руку, которую пожимают крепко и бодро в отличие от него. — А это..? — Мои братья. Павел— Сережа обходит Птицу и становится по середине. Одна рука положена на плечо ворона.—Александр.— Вторая чуть сжимает предплечье Тряпки.— Мы близнецы. — Потрясающее сходство! Приятно познакомиться с вами, теперь.— Мужчина порывисто жмёт протянутую ладонь криво улыбавшемуся Птице и так же сконфуженному таким напором Тряпке, который слепо оглядывает четкие проблески.— Не могу не заметить, что ваша шляпа очень красиво смотрится на вас.— Хитро косится мужчина на головной убор парня и поглядывает догадливо в сторону краснеющего Сергея. От неловкости сложившейся ситуации всем троим хотелось провалиться в преисподнюю. Как они только не догадались сменить шляпу на другую. Вот ведь догадливый, думает Разумовский.— Что ж, прошу!— Съёмщик пропускает их в квартиру, один раз предложив помочь им с вещами. Второй раз спрашивать не станет, так как Птица сердито зыркает в его сторону. Мужчина не возражает, лишь придерживает дверь. Вот ведь совпадения. ********* Уютная двухкомнатная квартира встретила друзей свежестью и теплом. Бо́льшая часть мебели стоит, как на фото. Разумовский осматривается и хмыкает одобрительно. Чувство неудобства и брезгливости нет, чему он рад. Всё же не такой уж и циничный он. Довольно положительные чувства излучают и Тряпка с Птицей. По своему конечно. Один закатывает глаза и усмехается, а другой загадочно приподнимает уголок губ. Светлый тон квартиры отражают белые стены. Окна украшены бархатными тяжёлыми шторами бордового оттенка, что собраны в незамысловатые золотые повязки. Широкая кровать распространилась по середине большой комнаты. Перед ней возвышается громоздкий дубовый шкаф, заставленный книгами. Витрины отражают блеск бокалов и тарелок. Телевизор уместился в серединке нижней полки. Рядом со шкафом стоит коричневый стол с прочными ножками. Красивая лампа возвышается и изгибается целиком в форме дерева с маленькими позолоченными листиками. Птица устало плюхается на застеленную мягким фиолетовым покрывалом кровать. Всё тело будто тянет назад, к множеству декорных узорчатых подушек. Тряпка осторожно проходит дальше и, сфокусировшись, замечает в углу кресло-кокон в белой обивке и юркает туда, садясь и погружаясь в мягкость ткани. — Красиво. Хорошее добро. Зачем сдаёте? — Хм, я в общем в Москве не живу, а в Питере, как вы могли догадаться. У меня там жена с дочкой. Недавно только малая выписалась из больницы. — Заболела или..— Тихо поинтересовался Разумовский, любопытно слушая. — Операцию на ноги делали. Авария на площади Восстания. Взрыв. Ещё легко отделались. Я тогда на конференции был. Как узнал, так сразу чуть ли не полетел, как спешил узнать, что с моими. Вспоминаю, и сердце ухает...— Разумовский вперивает взгляд в стену, затуманено слушая рассказ. В голове настолько пусто сейчас, что каждое слово отдаётся эхом в черепной коробке. Площадь Восстания. Взрыв. Пострадавшие. Дочь. Легко отделались. Совесть за случившееся впервые бьётся так сильно, что хочется упасть и зарыдать. Перед ним один из тех, кто чуть не потерял своих родных. А из-за кого? Из-за него. Разумовский тогда не думал о последствиях, лишь прямо шёл к цели. И вот когда всё стихло, и Чумной Доктор мертв, Разумовский жив, то столкнулся со своими последствиями. Птица поникше опускает голову и жалостливо поглядывает на застывшего Сергей, что от такого взгляда готов ударить по смазливому лицу. Тряпка замирает в кресле и весь сжимается от холода, хоть в помещении тепло. По щеке Серёжи скатывается слеза, что видит мужчина и затихает. — Сочувствую. Тяжело вам пришлось.— Ладонь лихорадочно убирает каплю, стирая попутно вторую. Руки потряхивают. Их Сергей сжимает на локтях, хоть как-то пытаясь успокоиться. — Да ничего. Зато вы нам помогли. За сумму, выше назначенной, мы смогли доплатить за операцию. Спасибо!— Бодро говорит мужчина, сжимая ладонь на плече Разумовского. Бизнесмен лишь горестно поджимает губы. Вот как получается. Он совершил ужасные вещи. Пострадали люди. Но в тоже время подарил своей щедростью шанс на жизнь и облегчение в чужой семье. Иронично. Делаешь одно, а из этого и злое и доброе выходит. А как же покрыть раны всех остальных? Спасти неожиданно ребенка от своих деяний и загладить хоть один шрам. Разумовский мысленно корит себя и в сердце спадает одна льдинка. — Приятно кому-то оказать помощь. Ещё раз сочувствую о том…происшествии. — Да, чудо есть на свете и такие добрые люди, как вы. Но каждый раз, смотря новости и заглядывая в сот-сети, разочаровываюсь при виде жаждущих мести и расправы людей. Нехорошо. — Но ведь они все пострадали из-за одного человека.— Шепчет Сергей, весь сжавшись. — Да, пострадали. Но представьте, это один из несчастных случаев. На человека падает кирпич. Вот смерть. Будете ли вы мстить кирпичу?— Разумовский качает головой отрицательно, стирая с щек дорожки слез. Рука не плече поддерживающе лежит.— Случай несчастный. Такова судьба этого человека. И раз суждено было тому взрыву случиться, значит так и должно быть. На земле существуют люди, которых не заботят другие. Ругань, ссоры и равнодушие. И вот при таких последствиях они понимают, кого потеряли. Замечают то, чего не замечали. Они становятся людьми. — Мужчина тушуется, прокашливается и руку убирает, почесывает затылок.— Я тоже был таким, пока не случившиеся. Теперь каждый вечер порываюсь поскорее домой уйти, к семье. И пусть тот человек сбился с пути, но нельзя рушить до конца его судьбу. Хоть он сейчас уже не с нами. — Угу, не с нами.— Бубнит тихо Птица, смотря на свои ладони. — Ладно, устраивайтесь, а я пойду. Ключи на тумбочке в прихожей. И дубликат у соседки если что.— Мужчина кивнул на прощание и прошел к входной двери. Но быстро не ушел. Вернулся.— Кстати, тут ваши очки лежали. К сожалению, разбились.— Сережа берет из рук предмет оживлённо и уже сам провожает мужчину. Ещё раз попрощавшись, он хлопает дверью слишком громко для тишины. Закрывают на три полных оборота. Сергей от волнения закусил губу и выровнял дыхание. Не стало лучше, поэтому рука крепко схватилась за ручку двери, чтобы удержаться. Разумовский прислонился лбом о прохладную поверхность. В другой ладони он заметил очки, стекло которых в некоторых местах, еле цепляясь, висело. Надо освежиться. И купить новые более прочные очки. Заходя в комнату, Сережа заметил, что никто из личностей так и не сдвинулся с места. Они уставились на него, как на прокаженного. Или только кажется. Сергей направляется к Тряпке, замечая лёгкий испуг парня. Наверное, ничего не видит бедняга. Бизнесмен садится на корточки перед креслом и глядит более тепло, стараясь скрыть вину. — Как ты видишь? Тряпка отмирает, вздрагивает и чуть вперёд наклоняется. Мутное зрение проступает и Сережино лицо близко к нему четко проступает. Он понимает, что ещё ближе и лбом с другим столкнется. Его холодную ладонь берут в другую, теплую, обезоружив совсем. Личность испуганно дрожит и бездумно смотрит прямо в голубые глаза, щурясь немного. — Не очень хорошо. Но вблизи более менее. — Близорукость у тебя. — Как ты понял?— Неожиданно лепечут совершенно близко, чуть ли не рядом с ухом. Пряди дёргаются от чужого дыхания. Сережа вздрагивает и немного поворачивается в сторону. Птица за его спиной находится и подозрительно прищуривается, изучая взглядом зелёные глаза. Тряпка под его пристальным взором дёргается силиться посмотреть куда угодно, лишь бы не испытывать на себе огненный взор. От пернатого не ускользает и сжимающуюся ладонь Сергея на ладони Тряпки. Но бизнесмен быстро расслабляет хватку и убирает руку. — Я просто знаю, что близорукость у тех, кто хорошо видит вблизи, а вдали плохо. Тряпка, ты хорошо видишь в этих очках?—Интересуется бизнесмен, теребя в руках предмет. Птица терпеливо ждёт и сверлит нечитаемым взглядом парня. Личность вновь ёжится и ёрзает от неприятного теплового ветра, что незаметно окутывает их. Птица постарался. Или же это не контролируется у него, парень не знает. Под таким зрительным контактом сложно размышлять, когда ещё и не видно толком ничего, кроме четких лиц, и сверкающих, отбрасывающих тени карих глаз, что наделе ими не являются. — У меня зрение, так сказать…плохое, но подстраивается под любые очки. Так что…можно любые.— Сдавленно произносит личность, сглатывая ком. Он боится осуждения, издевательств. Ведь Тряпка один плохо видит. Возможно, не от Сергея, но от Птицы язвительные комментарии точно буду. Неизвестное горькое и серое чувство просачивается в грудь и поселяется там, от чего Тряпка пугается. — Хорошо, я тогда сейчас схожу и посмотрю тебе очки. Никуда не уходить и никого не впускать. У меня ключи, я открою.— Строго диктует указания Разумовский, уперто не смотря в сторону усмехающегося Птицы. Бизнесмен встаёт, отряхивает колени и серьёзно, даже сердито нависает над личностями. — Так, Птица, его не обижать и не трогать.— Сережа видит, как Тряпка тут же немного расслабляется в кресле, с прищуром пытаясь найти из двух силуэтов Разумовского. — Тряпка, ты за главного. Приду проверю.— Он роется недолго в сумке, выуживая документы и телефон. Затем бросив грозный взор на ворона, выходит из комнаты. Ключи бьются один раз о дерево, копошение в коридоре, и дверь с хлопком закрывается. Ключ несколько раз прокручивается в скважине, а после тишина. Квартира погружает в непонятные потёмки. Тряпка напрягается, ничего не видя. Руки цепляются за мягкую обивку, а ноги парень поджимает под себя. Зрение улавливает лишь силуэт, движущийся в его сторону.