Внеклассное чтение

Июнь 2021 года.

      От привычного субботнего ничего-не-делания Диму отвлекает звонок папы. Якубовский выскакивает на балкон, машинально захватив с собой сигареты. Проводит пальцем по сенсору, принимая вызов, подкуривает. — Привет, отче. Что случилось? — сходу спрашивает Дима, зная, что папа никогда не звонит просто спросить о самочувствии. С такой целью он обычно пишет где-нибудь в «WhatsApp’е». А уж если надумал созвониться — это не просто так. — Привет. Дим, у меня стиралка с ума сходит. То не включалась, теперь дверца не открывается. Мастера вызывать что-то жаба душит: вдруг там по ней просто приложить надо как следует, а с меня сдерут тыщ семь. — Я в таком не разбираюсь, пап, — говорит Дима сочувствующим тоном. Уже хочет предложить денег, чтобы отец смог позвонить мастеру без волнений за своё финансовое благополучие после визита этого самого мастера. — А зятёк? — вдруг интересуется Станислав Максимыч. Якубовский отводит телефон от уха и через плечо смотрит на «зятька», увлечённо дразнящего зверей игрушкой-пищалкой. — Тюха, — зовёт Дима. — Ты в стиралках соображаешь? — Могу ногой по ней ёбнуть, — отвечает Колесников. Ловит Димин неодобрительный взгляд. — Да соображаю, конечно! Сколько лет нищебродствовал и всё сам делал… — Разбирается, — Якубовский, кивнув Артуру, отворачивается. Стряхивает пепел с сигареты. — Нам приезжать? — Приезжайте, погостите ещё, может быть. На ночёвку оставайтесь, — слышно, как Станислав Максимыч улыбается.

***

      Как только Дима с Артуром переступают порог квартиры Вышеславцева (Дима до сих пор завидует папиной фамилии, миллиард раз собирался менять, но так и не осмелился — это ж не только паспорт, это все документы поменять надо), из ныне нежилой комнаты грациозно выбегает белоснежная кошка с выразительными ярко-голубыми глазами. Милка — так зовут домашнюю любимицу — трётся о Димины ноги и мурчит. Якубовский поднимает зверя на руки, Колесников протягивает ладонь и гладит шёлковую шерсть. Кошка начинает мурлыкать. Артуру она напоминает самого Диму. — Это запеканка? — спрашивает Дима у отца, учуяв с кухни знакомый запах. — Да. Когда ж ещё у меня что-то сломается и получится вас вытащить? Там я ещё салат начинал готовить. Хоть сына побалую, — улыбается Станислав Максимыч. — Артур, бери на заметку, Дима эту запеканку очень любит! — Хорошо, — Колесников кивает и ухмыляется. — Так, а я всё в зале убрал? — задаёт риторический вопрос Вышеславцев. — Станислав Максимыч, давайте я всё доготовлю. Я умею. Потом уже стиралкой займусь, — предлагает Артур. — Вот хорошего ты себе мужика, Дим, отхватил. Не то, что гном тот беспомощный. — Гном — это? — уточняет Артур, разуваясь. — Бывший, — коротко отвечает Дима. — Который? — интересуется Колесников, усмехаясь прозвищу того человека. — Артём, — у Якубовского на лице явно читается отвращение. — А, этот, которого подружки нагадали? Низкорослый, светловолосый «суженый»? — Контуженый, — парирует Дима. Артур начинает смеяться в голос.

***

      Предложение о ночёвке принимается с подачи Артура. Времени почти десять. Станислав Максимыч, убравшись до конца во всей квартире, не без добровольной помощи Колесникова и Димы, достаёт из дальнего угла антресоли какой-то дорогой коньяк. Говорит, что берёг его специально для похожего дня. Якубовский, внимательно наблюдая за радостным отцом, понимает, что его гостеприимность и дружелюбие совсем не напускные, как это иногда бывало, когда к ним приезжали родственники или сам Дима приводил кого-то из друзей или партнёров. Это самая настоящая, живая заинтересованность. Якубовскому самому становится тепло на душе: он наконец нашёл того человека, в отношениях с которым комфортно обоим, и партнёр полностью устраивает его отца. К полуночи Дима уговаривает Артура пойти лечь спать. Милка запрыгивает на диван, топчется на животе Колесникова и, наконец, укладывается, принимаясь мурлыкать. Артур проводит ладонью по шерсти кошки. Та вдруг ловко выворачивается, обхватывает его запястье лапами, даже не выпуская когти, и принимается облизывать шершавым языком тыльную сторону ладони. — Она никогда раньше не приходила мурчать к гостям, — восхищённо шепчет Дима. Артур поворачивается к нему. — Ты ей нравишься. — А мне в вашей семье нравится. Она адекватная. — Смотри, а то щас раз-раз, и ты уже не «зять», а «сын», а батя мой тебе уже «папа», а не… «свёкор»… Или «тесть»… Я не разбираюсь системе родословных даже со стороны гетеро-пар, не то, что в нашем случае. — Ну т-к, — усмехается Колесников. — Вывод: мы с тобой — супружеская пара. Мне всё нравится. Станислав Максимыч, очень удачно выходивший с кухни в коридор в момент этой части разговора, счастливо улыбается.