Грешники

      Манобан до хруста сжимает зубы, грозя раскрошить их в мелкие кусочки. Кожаный ремень со свистом ударяет по треснувшей коже спины, оставляя за собой красный след.       — Я говорил, никаких лишних шагов, — вновь свист, вновь удар о кожу, заставляющий выть в кулак. Сильная рука хватает длинные волосы, вынуждая откинуть голову. — Надеюсь, ты понимаешь, насколько ошиблась, — горячее дыхание обжигает.       Шершавые ладони проходятся по красной коже ягодиц, большой палец аккуратно проводит по шраму над тазом, повторяя очертания букв, которые давно зажили. Специально касается покрасневших полос, вызывая глухое мычание.       — Что ты обсуждала с Чеён? — сильный толчок пахом заставляет обессиленное тело слегка вздрогнуть. Манобан втягивает воздух, как только на её голову давит мужская рука; лицо мокрое от слёз, которые капают на стеклянный стол под ней.       — Я хотела заняться благотворительностью, — надломленно произносит Лиса, слыша звук расстёгивающейся бляшки ремня.       — Жалеешь своих? — ухмыляясь, грубо спрашивает мужчина. Резко входя давно возбуждённым членом, он громко выдыхает, сильнее надавливая на голову девушки ладонью. — Я не слышу ответа! — делая грубый толчок, кричит он.       — Д-да, — сдерживаясь, чтоб не закричать, хрипло сипит девушка, сильно зажмуривая глаза и считая про себя.       Один       Всё скоро закончится.       Два       Всё закончится.       Её переворачивают, как мешок картошки, сжимая горло до хрипа. Она встречается взглядом с тьмой, с самим Дьяволом, который мучительно и больно сжигает её целиком и полностью.       Три       Осталось немного.       Четыре       Всё скоро закончится.       Она сглатывает истерику, смотря на нахлынувшую эйфорию дьявола, её личного дьявола.       — Ты — жалкая паскуда, — омерзительным тоном издевается он, одновременно застёгивая чёрные классические брюки.       Ей бы ядовито усмехнуться, уверенно смотря в глаза ужасного демона, и прошипеть ядовито, тыкая мордой в правду:       Которую ты только что трахал.       Но он уходит, громко хлопнув дверью и оставляя девушку совсем одну. Голую, избитую и изнасилованную, всё так же сидящую на стеклянном столе.       Глаза мертвенно застыли на одной точке. Внутри пустота и скребущая черепную коробку тишина.       Жалкая.       Подстилка.       Шлюха.       Паскуда.       Как и всегда, Лиса проходит все четыре стадии по порядку, никак не меняя их последовательность.       Первая стадия: пустота.       Она ухмыляется болезненно, скалясь, будто умирающий хищник.       Ухмыляется второй раз, будто скалится давно смирившаяся жертву в клетке.       Вторая стадия: веселье.       С губ слетает смешок, а потом ещё один, пока они не перерастают в дикий хохот, остро режущий больное горло.       Лиса сжимает глаза, стараясь рассмотреть комнату сквозь расплывающуюся пелену.       Третья стадия: боль.       Глотку рвёт от сильного крика, щёки обжигают горячие, обильно стекающие слёзы. Ей мерзко находиться в этой квартире; ей мерзко сидеть на этом столе; ей мерзко быть здесь.       Манобан в истерическом крике встаёт со стола, мгновенно оказываясь на полу. Тонкие пальчики тянутся к корням густых волос и оттягивают с силой, доставляя боль.       Четвертая стадия: осознание.       Она спокойно дышит, лёжа на холодном паркете и смотря на осветлённый лунным светом потолок. Сил не осталось ни на смех, ни на крики, ни даже на одну слезинку.       Со стоном девушка встаёт с пола, желая как можно быстрее вдохнуть никотин, и заставляет себя медленно накинуть шёлковый халат, покусывая губы от жжения кожи. Голова кружится, но становится немного легче, стоит выйти на балкон и вдохнуть свежего воздуха. Взгляд падает на окно соседа, свет выключен, а значит — его нет. Тело слегка трясёт, и достать сигарету из пачки удаётся с трудом.       Лиса не понимает, что происходит, когда веки становятся тяжёлыми, а тело будто за секунду — ватным.       Пятая стадия: спасение?       Голова ужасно сильно болит, от чего кажется, что она вот-вот взорвётся. Простонав, девушка надавливает ладонью на лоб, пытаясь утихомирить пульсирующую боль. Тело ломит, во рту сухо, а в голове лишь сильный шум, не дающий сосредоточиться на чём-то одном. Манобан сдвигается с места, сведя брови и тихо шикнув от боли.       Сначала воспоминания обволакивают мерзкой слизью, подкидывая картинки сегодняшнего вечера, а после Лиса понимает, что не помнит, как оказалась на мягкой кровати. Девушка медленно открывает глаза, убеждаясь, что лежит в своей комнате. Но вот вопрос, как она добралась досюда, крутится в голове, увеличивая пульсирующую боль.       Лиса медленно встаёт с кровати, корчась от каждого движения, наконец садится, тяжело выдыхая, и пытается усмирить быстро бьющееся сердце.       Но в какой-то момент её прерывает посторонний шум. Девушка резко вздрагивает, переставая дышать.       Он вернулся?       Он еще дома?       Он узнал правду и пришёл убить меня?       Страх перекрывает какие-либо пути для кислорода, а тело моментально начинает трясти. Хочется умереть, исчезнуть и просто пропасть из этого мира. Но вместо того чтобы прятаться, Лиса поднимается на трясущихся ногах и, облокачиваясь о стену, медленно направляется к двери, прислушиваясь к каждому шороху.       Ноги будто не слушаются, а руки не чувствуются совсем. Манобан вздрагивает у самого входа и, врезаясь в мужскую грудь, моментально падает на пол. Но почувствовать твёрдость холодной поверхности не дают сильные руки. Девушка успевает лишь сильно приложиться острыми коленками о паркет, при этом полностью оказавшись в объятьях незнакомого мужчины.       Именно что незнакомого.       Ладони, держащие её за талию, мускулистая грудь, медленно вздымающаяся от спокойного дыхания, и горький запах кофе, приятно щекочущий нос.       Это не он.       И пофиг, что она не знает этого незнакомца.       Главное — это не он.       Лиса сразу успокаивается, наконец расслабляя тело в чужих объятьях, и равномерно дышит в такт его дыханию.       — Вы как?       Манобан будто укрыли самым мягким, тёплым и большим одеялом. Ей от одного вопроса становится так комфортно. Девушка даже на мгновение прикрывает глаза, наконец-то чувствуя себя в безопасности.       — Я в по... — она хочет уверенно произнести эти слова, но, подняв голову и встретившись с шоколадными глазами, забывает обо всём на свете, — …рядке, — тяжело выдыхает девушка, всё так же смотря в тёмные омуты напротив.       В горле першит, а кожа там, где её касается мужчина, горит от теплоты даже сквозь ткань халата.       — Сосед? — вопросительно склонив голову, хрипит Лиса, следя за тем, как медовые губы расплываются в улыбке.       И в этот момент Манобан понимает: он станет её спасением или смертью.