Научи меня снова любить

Лиза отходит, наверное, первая, ведь парень её отпускать не очень то и хотел. Смотрит на него с лёгкой улыбкой, тоже радуясь встречи после "долгой" разлуки. – Ты, блин, где была? Немного с наездом, но скорее наигранным, чем настоящим, спрашивает парень, смотря на девушку. Они и вправду не виделись более двух недель, но, Лиза работает уже не первый день, а четвёртый, в этом магазине, поэтому не только её вина. Он мог прийти сам, но не приходил. Да что уж там, у парня ведь есть её номер, который так ласково записан: "Солнышко ☀", но он не звонил. Не писал. Ничего. – Я думал, что ты уже уволилась и думала мне не говорить об этом, хотя обещала. Я уже думал бросать приходить сюда, ведь смысла то и нет, тебя же здесь нет! – Ты мог позвонить, Саш. Александр - парень, который слишком часто сюда приходил. Брал он всегда одно: литр немецкого-чистополь. Не нарушал свои традиции, а потому Лиза почти сразу запомнила. Они были хорошими друзьями, даже, наверное, слишком. Их общение перетекало из мелкого флирта, которым Лиза пользуется чаще, чем обычным общением, в дружеские издёвки, которыми Шастун тоже очень часто пользовалась. Александру двадцать два на днях исполнилось, и девушка даже помнит, как конкретно они подружились. С ним общается троюродный брат Лизы - Руслан, потому они, когда гуляли вместе, часто встречались с Сашей в общем районе. Девушка никогда не задумывалась над тем, есть ли у Александра девушка, но, когда в один из вечеров парень зашёл к девушке с таким громким: "Солнце, я расстался со своей девушкой", Лиза поняла, что, да, была. Но никак не могла отреагировать, кроме такого весёлого: "Мы теперь можем быть вместе". В тот день было много шуток про предложение, про свадьбу в пивных костюмах и тд. Пока девушка не узнала настоящую причину расставания. Дверь резко открывается и в неё входит друг Александра, который, увидев, что парень стоит с Лизой, понимающе кивает. Однако, от шутки тоже сдержаться не может, потому бросает такое мягкое: – Так и знал, что ты со своей девушкой стоишь. – Я не видел её сто лет, знаешь как соскучился. – А вот мы с Лешей виделись вчера, и ты ко мне не заходил, – смеясь проговаривает Шастун, вмешиваясь в маленький разговор, – Сам ко мне не приходил ни разу, хотя я здесь уже четвёртый день работаю, а я ещё и виновата. – Ты знал, что она здесь и не рассказывал мне? – снова лёгкий наезд, но шуточный, – Как ты мог! Парни дружно смеются, позволяя девушке сделать тоже самое. Парни переговариваются между собой, пока в какой-то момент Саша не поворачивается к девушке и не спрашивает такое логичное: – А где ты вообще была? – Ты же помнишь, в каком я состоянии была, когда мы виделись в последний раз? Вы ещё шутили, что это похмелье. А я на следующий день слегла на больничный: пролежала неделю без голоса, с температурой и головной болью, – в глазах парня видеться легка вина, ведь, тогда он шутил, а девушке реально было плохо, – Но вторую неделю у меня забрала Камила, ей нужно было накопить на день рождение сына, вот. – Блин, а почему не звонила, знаешь как я испугался и соскучился. – А ты почему не звонил, у тебя тоже, между прочим, есть мой телефон. – Я же не разговариваю по телефону, я либо в ВК сижу, либо в инсте. Девушка идёт к своему телефону, чтобы дать его парню и тот нашёл себя в инстаграме. Тем временем парень радостно вскрикивает: "смотри", доставая из кармана вязаную балаклаву с ушками. – Ага, зайчик, так и буду тебя звать. Парень смеётся, но берёт телефон в руки, забивая в поиске свой ник. Быстро подписывается со страницы девушки на себя, сразу же хватая свой телефон и подписываясь на страницу Лизы в ответ. – Все, – проговаривает парень, однако не убирает телефон, листая фотографии на странице в инстаграме, – Ахуеть, это ты? А что такая ахуенная. Лёша отзывает своего друга, говоря, что другие уже подъехали, потому пора бежать. Александр быстро обнимает девушку, обещая обязательно прийти, и убегает, посылая девушке воздушный поцелуй. Лиза слегка смеётся, мотает головой, уже желая вернуться обратно на своё место, пока не слышит голос тёти Оли из табачки. – Вы встречаетесь? – Неет, просто дружим. Девушка смеясь протягивает гласную в слове "Нет", усаживаясь на стул и выглядывая уже из-за стойки на женщину. – А общаетесь, как будто пара.

***

Сегодня у Антона первый выходной день, но он выдохся так, что можно только падать и лежать. Лежать не прекращая. Арина лежит рядом, мирно посапывая, а он уснуть не мог. Ждал Лизу. Время уже около двенадцати, а девушки все нет и нет. Слышит скрежет ключей в замочной скважине и берёт телефон в руки, желая посмотреть время. Ровно двенадцать ночи. Класс. – Почему поздно так? Спрашивает спокойно, но видно, что он немного взволнован. Девушка уставшая, немного злая и взбешенная, но больше уставшая. – Я завтра тебе расскажу, пап, а сейчас я хочу спать ужасно. Быстро целует отца в щеку и, забирая свою одежду, уходит в ванную, чтобы переодеться. Антон слегка кивает в пустоту и все же решается лечь спать. Ему самому завтра на работу, но дочь. Завтра у неё шестой день подряд, и она выглядит не очень бодро. Это пугает. Девушка ложится в кровать, укрываясь одеялом по шею и берёт в руки телефон. Шастун знает, что перед сном этой девушке обязательно нужно почитать. Не знал почему, не знал, чем ей это помогает, но мысль проскакивала только одна: она засыпает под чтение. Если раньше это были сказки, то сейчас она сама читает. Однако, долго она не продерживается, потому убирает телефон в сторону, но не выключает его, просто смотрит в потолок. И это уже что-то новенькое. – О чем задумалась? Спрашивает мужчина, нарушая эту тишину. Девушка даже на секунду вздрагивает, но в ночной темноте её отец этого не видит. Молча продолжает смотреть в потолок, формулируя свои слова так, чтобы не сделать отцу больно. – Я думаю о том, что если бы летом, как я и хотела, поступила бы в университет, всего бы этого не было, – говорит тихо, не только, чтобы не разбудить ребенка, но и чтобы отец её не услышал. Но она говорит, и Антон её слышит, – Я бы училась, вы бы жили вместе, не было бы этой квартиры, ссоры и всего. Меня бы здесь не было. Слова бьют в самое сердце, как говориться, на поражение. Неужели его дочь правда так думает? Хочет сказать слова поддержки, отрицания. Хочет возразить таким мыслям, говоря, что Лиза ни в чем не виновата. Это Ольга и он сами виноваты, чтобы девушка теперь не учиться там, где хотела. Не живёт от них отдельно, как взрослый человек. Они виноваты. Но говорить этого не может, ведь девушка будет отрицать, а сил, на то, чтобы спорить, у них у обоих нет, потому он отталкивается от самого простого: – А работа? Она же тебе нравится. – Она мне нравится только потому, что в противоположном случае мне пришлось бы её ненавидеть, – отвечает девушка, – А я не хочу ненавидеть то, что я делаю... Мне хватает всего остального. И снова удар. Это такое завуалированное слова "ненавижу". Неужели, девушка живёт по такому правилу. Общается с людьми хорошо, просто потому что в противном случае ей придется общаться с ними плохо? Просто почему? – А писать? Тебе нравится писать по этой же причине? Привязывается хоть к каким-то вещам. Должна же его дочь хоть что-то любить, что должно ей нравится... Она же не может делать все на свете и любить это, просто потому что в ином случае ей придется это ненавидеть... – Писательство меня спасает. Как никто в этой жизни. Шастун глубоко вздыхает, прикрывая глаза, и отворачивается в сторону. Лиза спокойно берёт свой телефон обратно и продолжает делать то, что делала несколько минут назад. Так, словно и не было этого разговора.

***

Арсений сидит за столом, проверяя все документы за свет, воду и электричество. Глаза уже болят, но он просматривает. Выходного ему вообще не хватило, чтобы отдохнуть, потому что мозг вообще не отдыхал. Голова загружена по самое "не хочу", заставляя периодически забывать, что он, вообще-то, на работе. Скулит, падая головой на руки, в мыслях Шастун, в сердце дыра, на душе холод. Причём не понятно, что кроет больше? Семьянин, одиночество или пустота. Мороз сковывает, связывает, окружает мысли. Мучает, давит, бьёт под дых. Треплет, воет, скулит в уши. Молчит, нервирует и просто злит. И он же самый, такой бесячий, развеивается под тихий звон мобильного телефона. Нехотя достаёт его из под кучи нудной бумаги, читая имя звонившего. И сердце как-то странно затрепетало. Весь холод души пропал, а дыра в сердце затянулась настолько, словно ее и никогда не было. Попов поднимает значок с рисунком старого, домашнего, телефона вверх, принимая звонок от такого желанного человека. И тишина. – А что лучше, милка или альпен гольд? – детский, мальчишеский голос послышался на той стороне. И Арсений слегка удивился. Неужели ошибся номером? А может просто случайно нажал? Не выключает разговор, просто слушая то, что происходит на другой стороне жизни. – А ты знаешь, какой твоя мама любит? Вот он, тот самый голос, который своими твёрдыми нотками вытягивал Попова из самой глубины рабочей рутины. Он спасал, радовал, просто делал счастливым. – Я не знаю. Такой грустный, почти слезливый, тон взбудоражил и нервишки Арсения. По голосу мальчику не менее шести, но и не более десяти. Возможно, он хочет порадовать свою маму, купив ей шоколадку, а может, у неё день рождение, а мальчик, в силу отсутствия работы и денег, пытается выложиться по максимуму, купив то, на что у него сто процентов есть деньги. – Знаешь, обе эти шоколадки очень вкусные... – Вы уверены? – резко перебивает мальчик заставляя Попова тихо рассмеяться. – На сто процентов, – проговаривает мужчина, а Арс, почему-то, уверен, что Шастун сейчас улыбается. Своей вымученной, усталой улыбкой, – Знаешь, я сильно люблю альпен гольд с фундуком, а моя дочь в целом не любит альпен гольд, она просто обожает милку. Воздушную, – как бы издалека начинает мужчина, не зная что Попов это все слышит и мотает на ус. Образно, естественно, – Но, если у меня или у неё заканчивается шоколад, то мы не брезгуем стащить его друг у друга. Так что, я с уверенностью отвечаю, что обе эти шоколадки вкусны, но важно не то, какая фирма его сделала, а какой вкус любит твоя мама. – Я в целом не знаю, какой она всегда покупает, но у нас дома очень много фольги, из которых мама делает бабочки, – и Арсений поплыл. Поплыл в страну непонимания, – А ещё она не любит горький шоколад! Шастун коротко смеётся и Попов слегка улыбаться. Уже представляет, как его тонкие губы растекаются в детской улыбке, как ямочки аккуратно появляются на, слегка колючих, щёчках. Закусывает нижнюю губу и прищувается, понимая, что стало неожиданно тихо. Думает, что Шастун спалил его за прослушиванием и сбросил, но время разговора все увеличивается и увеличивается, намекая, что никто ещё не сбросил. – Может Алёнка? Попов снова слегка улыбается, ставит разговор на громкую связь и убирает телефон на край стола. Такой полюбившийся голос разговаривает на другой стороне трубки, а Арсений спокойно и, даже, в какой-то мере радостно выполняет свою работу. Мужской баритон приятно ласкает ушки, как бы помогая ему заниматься привычно надоевшим занятием. Но с этим человеком все легко делается. Даже работа. Антон всегда по доброму отвечает покупателям, вежливо общается с коллегами, весело со знакомыми, но, стоит ему уйти на обед, как в трубке повисла ужасная тишина. Она застилала сознание тёмной пеленой, заставляла закрыть глаза и упиваться этой давящей атмосферой. Неожиданное шебуршение и Арсений, кажется, догадался, что происходит. – Что? – резко замолкает, когда голос в трубке становится громче и чётче, чем всё это время, – Арс? Антон еще несколько раз отзывает мужчину, но тот по-партизански молчит. Играть, то до конца! Шастун сбрасывает и Попов облегченно выдыхает. Не может же он сказать, что всё это время слушал голос Антона и потому не сбрасывал. Но телефон снова звонит, а сердце начинает бешено биться. Этот мужчина даже не думает сдаваться? Попов берёт трубку не сразу, встречая собеседника наигранно усталым приветствуем и лживым удивлением. – Арс, ты в курсе, что я тебе звонил? – Да, но я услышал, как ты разговариваешь с каким-то мальчиком и, подумав, что ты набрал случайно, сбросил. Где оскар? Заносите, тут актёр играет без сценария! – Аа, да? – наигранное удивление и лёгкий смешок, – Ну не знаю как ты там там, но мы разговаривали два часа, – недолгое молчание, – А если быть точнее, два часа и сорок две минуты. Он так долго слушал голос Антона? Не может быть. Ну, хотя, если посмотреть на стопки выполненной работы, а в экране выключенного, от ненадобности, ноутбука выловить улыбчивую физиономию, можно предположить, что да, столько они, примерно, и говорили. – Много обсудили? Шутит плохо, но Шастун так не считает, благородно одаривая мужчину лёгким смешком. – О, ты не представляешь. Всю жизнь, наверное, – и Попов тоже смеётся. Разговаривать с этим человеком напрямую куда приятнее, чем слушать на зубок выученную речь почти два часа, – Ты на работе? – Да, хотя уже собираюсь домой. – Ты живешь, что-ли, на работе? – Нет, почему, у меня выходной в четверг. – Дима отдыхает по вторникам, ты по четвергам. Какие-то садистские у вас графики. – Дима? Странно слышать из уст мужчины мужское имя. Действительно странно, ведь, по логике фильмов, когда у мужчины есть друзья, им не нужны специалисты в какой-то области, чтобы просто помочь, а не сделать работу полностью. И если у Антона есть друзья, то почему он просит помощи именно у него? От крошечный мысли, что Шастуну Арс небезразличен, по телу прокатывается приятное тепло, которое тут же тонет под громадной волной ледяной воды. Он для Антона не больше, чем друг! – Дима - друг Лизы. – И что это у неё за друзья такие, парни. Слегка смеётся, но практически переживает. Даже спокойный голос Антона не даёт ему расслабиться, а каждая буковка произнесённой фразы как бы кричит: Шастун, какие друзья-парни могут быть у твоей восемнадцатилетней дочери! – Не парься, у него жена и двое детей, а Лиза скорее подруга его жены, нежели его самого. Да, здесь можно спокойно выдыхать. Станция успокоения, выносим тревоги и страхи, пятнадцати минутный перерыв и снова в путь, желательно оставить весь свой духовный багаж здесь, ведь следующая станция - Тепло в душé. – Слушай, я понял, что ты завтра работаешь, но, при таком графике, максимум часов до семи, – немного нервничает, но Попова это только сильнее умиляет, – Так что, если хочешь, можешь прийти, Лиза с Ариной уходят с ночевкой на день рождение близких друзей, так что, можем незнаю... Слышит, как под конец голос становится всегда более и более нервным, потому легко выдаёт короткое: – Я приду. – Хорошо. Шастун быстро прощается, отмазываясь концом обеда, и сбрасывает, оставляя Арсения с его лыбящимся отражением в темном экране выключенного ноутбука.

***

Лиза утащила Аришу ещё в десять утра, ссылаясь на помощь Кате, а потому, Антон ходил на нервах уже с десяти утра. То встанет, то ляжет, то в телефон залипнет, то поест. До семи ещё, минимум, пять часов, потому найти себе более достойное занятие с каждым разом становиться все сложнее. Но, неожиданно, даже для самого себя, отрубается в галимые четыре часа вечера! Нервы взяли верх над ситуацией, как бы крича Антону: Не переживай, мы решим твою маленькую проблемку. Но, когда звонок домофона выдал уже второй гудок одного звонка, Шастун понял, что сон никакой проблемы и не решил. Ему все ещё неловко. Быстро открывает подъездную дверь, в полшага подходя ко входной. Потирает заспанные глаза, коротко зевая. Да, уснуть за три часа до прихода друга, было дурацкой идеей, теперь он скорее похож на испорченный овощ, нежели на человека. – Какой ты... – уютный, крутиться на языке, но Арсений, вместо этого, говорит такое простое, – Смешной. – Спасибо, – беззлобно фыркает Шастун, протягивая руку другу.

***

– Я бы тоже обиделся, если бы меня разбудили, только потому что чуваку скучно одному! – возмущённо проговаривает Антон, – Такой интересный, я в шоке. Арсений с улыбкой наблюдает за мужчиной, посмеиваясь с его комментариев. Антон такой здесь домашний: в спортивных штанах и серой футболке, с растрепанными волосами и возмущенной улыбкой на лице. И сейчас хочется наслаждаться той атмосферой, в которой находятся мужчины. Хочется всю жизнь слушать этот смех, смеяться с коротких комментариев, обнимать домашнее тело и просто не быть одним. Но есть проблема. И не маленькая. Антон точно натурал. – Расскажи что-нибудь о своей работе. Неожиданно просит Шастун, выключая телевизор и полностью поворачиваясь в сторону парня, поджимает ноги под себя, устраиваясь в позе лотоса. Арсений вопросительно улыбается, усаживаясь точно так же, как и Антон. – Что ты хочешь знать? – Да вообще неважно, просто все подряд, что хочешь. – Ну что? Заказы, оплаты счетов, недавно уволил человека. Все скучно. – И за что ты уволил его, злой начальник? – Я злой? – смеётся Попов, указывая пальцем на себя. Шастун важно кивает головой, тоже смеясь. На маленьком, Аришкином, столике стоят два бокала с яблочным сидром и сыр кубиками, – Я очень долго терпел его, но буквально недавно Илью привели ко мне в офис полицейские, потому что он, видите ли, подрался с заказчиком. – Ну да, неприятно, – кивает Шастун, хватая стакан с алкоголем в руки и делая глоток, – И часто такое было? – Ну полиция не впервые, однажды он случайно устроил пожар у нас в офисе, а был случай, когда настолько сильно толкнул одного из коллег, что тому даже пришлось вызвать скорую. В общем... – Да-да, я понял, – согласно кивает Шастун, давая бокал Арсу, – Ты не злой, а наоборот, даже. Попов отмахивается рукой, слегка улыбаясь. Осматривается по сторонам, замечая на полке стеклянную рамку с фотографией двух девочек. В лице одной из них Арсений узнаёт Лизу, но ей здесь лет тринадцать. – Это Лиза и Миляуша, ее подруга. Им тут лет четырнадцать-пятнадцать. – У неё тёмные волосы? – Да, волосы у неё Настины, – слегка улыбается Шастун, продолжая смотреть на фотографию, – Только перед днем рождения она решила перекраситься, чтобы быть примерно с таким же цветом, как у меня. – Она похожа на тебя, сейчас тем более, – слегка улыбается Попов, смотря в упор на мужчину, – Они обе похожи на тебя, – Антон слегка кивает и опускает голову, грустно улыбаясь, – А Настя...? – Мама Лизы, – с улыбкой отвечает мужчина, поднимая взгляд на гостя, – Она умерла при родах. – Сочувствую. – Все в порядке. Восемнадцать лет прошло. Все уже хорошо. Арсений слегка улыбается, кладя свою руку на плечо друга и сжимая ткань футболки. Антон улыбается в ответ, резко вставая с кровати и уходя. Арсений вопросительно оборачивается за свою спину, не понимая, что произошло такого, что Шастун аж подорвался со своего места, уходя из комнаты. Однако он не успевает даже встать и пойти следом, как хозяин тут же появляется снова, с пачкой сигарет в руках. А ведь он не разу не выходил курить за все то время, что Попов был здесь. Значит разговоры о бывшей сильно задели его... Арс выходит вместе с Шастуном на балкон, накидывая на плечи свою куртку, смотрит в окно, помалкивая. Антон молчит, его гость тоже. – Ты не разу не говорил о своей жизни, – неожиданно вспоминает Шастун, поворачиваясь к мужчине, – Ты знаешь, как зовут моих дочерей, бывших жён, подруг моей старшей. А я даже не знаю, есть ли у тебя кто-то. – У меня никого нет, – улыбается Арсений, – Ни жены, ни детей, даже девушки нет. – И даже не думаешь заводить? – спрашивает Антон, поворачиваясь к мужчине, – Хотя, мне кажется, у тебя уже и не будет никого, ты, наверное, уже и не знаешь, какого это жить в семье. Мог бы обидеться, но понимает, что именно так это и работает. Семья - большая ответственность, и если ты не привык к ней с молодости, не сможешь привыкнуть в, почти, сорок пять. – Знаешь, а ведь у меня были отношения, года четыре-пять назад, – неожиданно, даже для себя, вспоминает Арсений, – Я даже сделал предложение, а мне отказали. – Ну и дура она, раз смогла отказать тебе. Дурак. Это был дурак...