Поймай меня

      Черная пелена спадает, Ванзци снова чувствует, что может владеть своим телом, не слышит голос внутри. Поднимает глаза и видит обеспокоенного Сичэня; брат сидит с ним рядом. Обстановка ему не знакома — это не Облачные Глубины, скорее чей-то дом. Приступ волнения у Лань Чжаня вызывает знакомый запах лотосов, только теперь он ощущается немного иначе, выразить словами это различие невозможно. Поднимаясь, он осматривается — причина его тревоги сейчас стоит, прислонившись спиной к стене комнаты, и наблюдает так внимательно, что с трудом получается подавить мурашки.       Сичэнь помогает подняться, попутно спрашивая о его самочувствии, ответом ему служит рассеянный кивок; взгляд Лань Чжаня сейчас устремлен на Вэй Усяня. Он не замечает беспокойства старшего брата, не замечает окружающей обстановки, не замечает нового человека (человека ли?) в комнате. Совсем машинально кладет свою руку на грудь демона и вкладывает крупицы своих сил для удара.       Вэй Ин удивленно вкидывает брови, Ванцзи же напротив — хмурится. Экзорциста изначально удивило то, что удар достиг цели, затем он понял, что его рука смогла прикоснуться к демону. Он лихорадочно быстро пытается припомнить, выходило ли у него хоть раз до этого коснуться Усяня; нет — именно этот ответ подсказывает ему память.       Тепло чужого тела перекидывается на, оказывается, озябшую ладонь экзорциста; только ощутив это, он понимает, что сильно замёрз, и от этого ему так тяжело дался подъем с его ложа. Он резко одергивает руку, отворачиваясь. — Что такое, Ванцзи-сюн? — Демон прерывает общее молчание своим игривым тоном. — Ты так сильно скучал по мне, что решил трогать у всех на виду? — Его глаза полны смешинок. — Когда мы останемся наедине, можешь меня где-нибудь еще потрогать, — он озорно подмигивает экзорцисту. — Бесстыдник! — Злость вместе с облегчением клокочут в его сердце. Сичэнь удивленно примечает покрасневшие мочки ушей младшего брата. — О? Это я-то бесстыдник? А кто же полез меня трогать на глазах у всех? — Вэй Ин так и блещет непорочностью, отваживая от себя обвинения. — Что за цирк вы здесь устроили? — Стоявший в другом углу комнаты человек подает раздраженный голос. Одного взгляда Лань Чжаню хватает, чтобы узнать в нем демона, машинально тянется рукой в Бичэню, но не обнаруживает его. Тревога снова колышется в его душе, подавляя вспышку злости — он сейчас безоружен перед двумя демонами, один из которых невероятно силен. Старший брат кладет руку на плечо младшему, вверяя спокойствие; улыбается успокаивающе.       Незнакомец делает несколько шагов вперед, пристально вглядываясь в экзорциста с демонической меткой; в любом его движении читается раздражение и нетерпение, глаза, кажется, метают фиолетовые искры. Ощущение, что вот-вот разразится буря. — Эй, Вэй Усянь, ты снова дел наворотил, да? *       Больнобольнобольно.       Метка на груди Лань Ванцзи пронзила его оглушающей болью, тёмная энергия, которую он ясно ощутил в своём теле, начала закручиваться в вихрь. Духовные силы, с помощью которых он обычно отгонял от себя надоедливого демона, не ответили на его зов. Дрожь прошла по всему его телу, он впервые почувствовал себя по-настоящему беззащитным перед лицом опасности. Он опустошен. Сквозь боль он пытался прислушаться к себе и понять, осталось ли в нем хоть что-нибудь, что могло бы противостоять чужой энергии. Но ничто в нем не отозвалось.       Чужая личность, что все время истощала его, наконец, одержала верх и теперь вытесняла Ванзци. Сначала тело, потом сознание.       Ванцзи видел смутно, он хотел сказать, но горло словно пережали.       Незнакомец, которого привёл с собой Вэй Ин вместе с Сичэнем чертили неизвестную экзорцистам печать. Им необходимо было провести особый ритуал добровольного возвращения тёмной энергии её владельцу. Сичэнь, слушая терпеливые объяснения Вэй Усяня, поразился — неужели демоны могут по желанию забирать свои метки обратно? Зачем их тогда накладывать? Почему они не забирали их? Или забирали после кровопусканий? Когда якобы людское лечение помогало? Не важно. Сейчас это всё не имеет смысла. Единственное, о чём нужно сейчас думать, это исцеление его брата. Поэтому он внимательно выслушал все инструкции и чертил вместе с демоном, который представился Цзян Ченом, печать.       Крупная дрожь била тело Ванцзи, тёмная энергия переполнила его; он обессиленно опустился на пол.       Оба демона обернулись одновременно; экзорцист источал изменённую тёмную энергию Усяня. — Эй-эй, Ванцзи-сюн, не отключайся! — Вэй Ин в мгновение ока опустился на пол; состояние экзорциста не внушало надежды — он слишком сильно отдался во власть метки и иссушил все духовные каналы. Он позвал его чертовски вовремя — буквально ещё пара часов и он бы стал одержим.       Чертыхающийся Цзян Чен грубо подтащил Сичэня к письменам, рыча, что нужно скорее закончить. — Братец экзорцист, где же весь твой контроль, где терпение? — Бормотал Усянь, нажимая на акупунктурные точки, — твою мать! — Выругавшись, он тряхнул Лань Чжаня. — Не отключайся, борись же! — Мы… ведь так и не закончили… — Экорцист кашлянул чёрной кровью, балансируя на краю своего сознания; едва ли он мог в таком состоянии даже рукой пошевелить. — Мы?.. — Глаза демона округлились, но он тут же мотнул головой. — Нет, Лань Чжань, в Облачных Глубинах я был лишь единожды, всё это время рядом с тобой был не я. Это было воплощение метки, обретшее в твоём сознании мой облик.       Брови экзорциста нахмурились, он выдохнул едва различимое слово и закрыл глаза.       Снова выругавшись, Вэй Ин произнес что-то похожее на «покорнейше прошу прощения» и одним рывком сдвинул в сторону ночные одеяния экзорциста, обнажая свою метку. Ее пульсация, ее размер, ее цвет… Этот экзорцист одновременно находил сил, чтобы подпитывать и сдерживать ее распространение по телу.       Вэй Ин совсем никак не ожидал, что когда-нибудь настанет момент и экзорцист разделит его идею. И не просто разделит, а загорится ею. Лань Чжань — с его уровнем духовных сил — сумел бы вмиг усмирить эту метку, отгородиться от ее влияния, не допустить подобного плачевного состояния, но… он думал, размышлял. Доверился ему, его образу. Сердце демона, мертвое уже много лет, сжалось от боли.       Он не должен позволить ему умереть!       Острым лезвием короткого ножа разрезав кожу на метке, он прильнул к потекшей чёрной крови губами, собирая ее вместе с небольшой толикой своей тёмной энергией. Он помнил, что нельзя забирать много, чтобы ритуал сработал успешно.       Плавая на поверхности чёрной мути, Лань Чжань снова ощутил боль. Но не ту боль, которая мучила его все это время, нет. Здесь словно чистили рану — больно, но приносит облегчение. До этого пребывая в этой мути лишь в виде мыслей и тревог, в этот миг он почувствовал свое вымученное тело. Почувствовал, но сил на движения не нашел. Смог лишь дышать, так как обычно дышал при медитации.       Вздрогнув, он открыл глаза. Зрелище обдало жаром — от пореза на его обнажённой груди оторвался Вэй Ин, губы его перемазаны чёрной кровью, в глазах горят алые огни. Стыд. Сжигающий всё на своём пути. Заалели не только мочки ушей экзорциста, но и его шея. Усянь игриво улыбнулся и как будто хотел сказать что-то не менее постыдное, как и вся эта картина, но строгий голос Цзян Чена заставил его отбросить все шалости: — Готово!