Поймай меня

      Его действительно понесли, только младшие адепты. И на импровизированных носилках. Двигаться им пришлось быстро, совершенно не раздумывая над комфортом демона, который при каждом неаккуратном движении учеников шипел от боли, невольно двигаясь на своем неудобном ложе.       Чем дольше он сопротивлялся, тем больнее ему становилось. Сначала узлы заговоренных пут практически не приносили ему никакого дискомфорта, он был уверен, что разрушит всю их магию за считанные минуты и продолжит держать происходящее в своих руках, но этот амулет на его шее… Он словно дыру в нем прожигал. Вэй Усянь никак не мог собрать свои силы воедино, они маленькими крупицами ускользали от него и чем больше он прилагал усилий, тем слабее становился.       Он потерял счет времени, перестал следить за дорогой, его мысли начали путаться. Казалось, он слышал голос своего дражайшего брата: «Эй, Вэй Усянь, в какую передрягу ты угодил на этот раз?»       Этот раздраженный голос, полный притворного яда, немного развеселил Усяня — даже в такой отвратительной ситуации его душа пытается искать опору у семьи. Неудивительно, это же всем людям присуще, да? «Вот только я давно уже не человек», — подумалось Вэй Усяню. — «Нет, я не буду никого из них звать. Эти Нефриты… Чего еще от них ожидать…»       Он громко клацнул зубами, когда ученики в который раз неаккуратно повернули на узкой горной дороге. «Если этот дурацкий амулет забирает мои силы, сколько бы я ни старался — он заберет всё. Я должен сделать что-то другое…»       Совершенно неосознанно в его голове одно за другим вспыхивали веселые воспоминания — как они с братом, охотясь в людских лесах, едва ли не попались экзорцистам, как пришлось удирать от них, забрасывая погоню слабыми призраками, как они потом получили от мадам Юй — матушки его младшего брата, не важно, что некровного. Сердцу он дорог, словно родной.       Погрузившись в воспоминания, он даже не сразу понял, что стало не так больно, что голова прояснилась — он больше не пытался собрать ускользающую по крупицам силу; отвлекся.       Осознав, что теперь он не корчится от боли при любом движении, Усянь приободрился, но кряхтеть не перестал — чтобы никто ничего не заподозрил.       Первое, от чего он решил избавиться были путы на руках, освободить их и остальное не составит труда. Как здорово, что ученики не стали обыскивать его — как у любого уважающего себя демона, у него в одежде были спрятаны различные маленькие острые предметы, на всякий случай.       Радость его не знала предела. Заговоренные путы было слишком сложно сорвать духовной силой, особенно в его ситуации, но они запросто поддавались простым механическим воздействиям. Над чем сейчас усердно корпел Вэй Усянь, медленно перерезая веревки.       Узел, сковавший его запястья был разрушен. Первый из тридцати трех — маленькая победа в большом сражении.       Он уже принялся освобождать свои предплечья, как вдруг четко услышал смех. В своей голове. Не насмешку. Как будто кто-то наблюдал за несмышленым ребенком, пытающимся починить свою сломанную игрушку.       Смех раздался во второй раз; он был каким-то… прозрачным? Нельзя было понять, кому он принадлежит — мужчине или женщине. Словно бы он одновременно принадлежал нескольким людям и не принадлежал никому.       Амулет на его шее дернулся. «Малыш, это бесполезно» «Я держу тебя крепко» «Лучше сдайся» «Ты бесполезен, тебе будет лучше просто исчезнуть» «Цзян Чен только выдохнет, если ты больше не вернешься» «Может своей смертью тебе удастся искупить те несчастья, которые навлек на свою семью» «Сдайся»       Острая боль пронзила всё его тело, выбивая воздух из легких. Он начал кататься по своему импровизированному ложу, совершенно не осознавая, что его уже некоторое время несли осторожно и не спеша. Амулет хотелось сорвать с себя, разодрать себя там, где он касался его и не важно насколько это будет больно. Выгнувшись дугой, он рванул руки в стороны, сдирая веревками кожу — второй узел зачарованных пут не поддался его порыву.       Он словно бы ощущал те ледяные руки, которые топили его в бездне боли и отчаяния, страх смерти неожиданно возник прямо перед ним, выуженный из глубин души, похороненный в прошлой жизни.       Хватая руками воздух, он закричал. Но то был не человеческий крик, не звериный, то была его темная энергия, обращенная звуком; амулет треснул, но выдержал. Вэй Усянь же продолжил кричать, испуская черный дым. — Как же всё это не вовремя, — Лань Сичэнь раздосадовано покачал головой, пытаясь сосчитать всех врагов. — Не разделяйтесь, держитесь вместе. — Он обнажил меч, готовый к сражению.       Из темноты, медленно приближаясь, двигалась мерзкая демоническая фигура — сгорбленное существо, ни человек, ни животное, ни высвобожденный демон. Не подлежащий классификации монстр и еще едва ли не десяток его собратьев кинулись на адептов ордена, жаждая крови.