Прыгая с парашютом, убедись...

Где-то далеко в заснеженной сибирской Тайге, по сугробам уходя по грудь, пробиралась женщина в русском сарафане и кокошнике. Она осматривалась по сторонам, приглядывалась к каждому дереву и щурила глаза. Чем дальше уходила, тем гуще был лес. Останавливаясь на пару минут, вслушивалась в шевеление магического потока, после чего улыбалась счастливейшей улыбкой. — Ну вот, Земля-матушка, ну вот родименькая, и тебе оковы сняты. Все вернется на круги своя. А то, где ж это видно, чтоб Тартария надвое разделившись, на другую планету сбежала! Ты обожди еще чуточку, и все встанет на свои места. Оглядываясь, распознавая особые символы, женщина тянула за собой большой саквояж. Сугробы ей не помеха, равно как и лютый холод. Здесь все родное, даже мороз! — А вот и ты, красавица моя ненаглядная! — воскликнула женщина, когда из-за густых деревьев появилась полянка. Небольшая, метров тридцать всего. На полянке, заметенной снегом, стоял домик. Смотрелся он как игрушечный, но от того казался еще больше сказочным и нереальным. — Эх, моя роднуля! — Громко произнесла женщина, набрала в грудь побольше воздуха, и впервые за несколько тысячелетий, объявила: — Избушка, избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом! Послышался скрип, сбрасывающий оцепенение тысячелетий. Медленно дрогнул домик, посыпался снег с крыши. Высота строения начала меняться, поднимаясь вверх, сотрясая стены. Скрип и срежет оглашал на всю округу о том, что застоявшиеся косточки вновь заработали. Щелчки, как если бы суставы вставали на место, некоторое время звучали. Когда домик поднялся на две куриные ноги, а затем повернулся, на глазах у женщины проступили слезы радости. Открылась дверь, спустилась лестница. — Да ты моя родная! Ты моя хорошая! — женщина, таща за собой саквояж, стремительно приблизилась, как ледокол через сугробы, и вбежала по ступеням. — Как же ты тут без меня поживала? Как все это время была одна? Избушка издала довольный рокот, раскочегаривая печку, пробивая застоявшийся от времени дымоход, выбрасывая в воздух листву, сажу и что-то еще, попавшее внутрь за столько-то времени. Ступа, что стояла без дела, тут же завибрировала, просыпаясь, а за окном по небу приближался треугольник любимых птиц. И не гуси, и не лебеди, но верные и быстрые помощники. Забросив саквояж на полку, плюхнувшись на табурет у стола, сладко вздохнула. Она дома. Русь-матушка, Земля родимая, Ягая Баба вернулась. — Интересно, а грибочки здесь все такие же забористые? — посмотрев в окно, на лесную полянку, удивилась. Среди сугробов, в одеянии шамана, стоял мужичок. И бубен у него есть, и на голове головной убор, и веет от него духом леса и Алтая. Заулыбавшись первому посетителю, Ягая Баба поправила локоны волос под кокошником, после чего взяла в руки метлу и смело вышла на порог. — Вы чьих будете, добрый молодец? — задала она вопрос голосом, который заставляет обратить на себя внимание, и не упускать из виду ни при каких обстоятельствах, ибо чревато. — А ты кто? — удивленно, и немного испуганно, спросил мужчина. — Я? — Она с гордостью задрала нос. — Ягая Баба, страж врат Нави. А ты, добрый молодец, пришел право просить или так, на экскурсию? Мужик, если бы не знал, что проводится обряд посвящения, побежал бы куда глаза глядят. Вот только его предупредил верховный шаман горного Алтая, что в мире изменения идут, и что надо проводить обряд, таинство, которое покажет — к добру или худу. — Вопрос задать. — Ну так задавай, коли пришел. А еще лучше, пройди в горницу, чаем напою, поболтаем за жизнь. — Вновь вернулась флегматичная нота в голосе: — О мире поведаешь. Как нынче живут, во что веруют. К чему стремятси. Заходи, не боися, в печку не отправлю. Нынче я добрая, с новосельем меня. *** Снегурочка, наказанная дедом Морозом, без сладостей не осталась. Первой к ней прибыла Ягая Баба. Сунула в руки все конфеты, какие у нее были, приговаривая, что переезжает. Нет, не так. Она радостно сообщала о том, что возвращается на Землю-матушку. После Яги пошло паломничество. Прибывали лешие, домовята, русалки и прочие волшебные существа, вплоть до жар-птицы. И все конфетами отдаривались, благодарили, а затем уходили. Недалеко, да и дорога туда была открыта. Существа рода чудес возвращались на свои исконно родные места обитаний. Даже Санта Клаус заглянул, перед отправкой на Северный полюс. Но не тот, что в воде и айсбергах, а на свой настоящий, где расположен его дом, и мастерская гномов с эльфами. Дед Мороз тоже сходил в леса заснеженной Тайги, посмотрел на свой старый дом. Но в отличие от остальных, кто переселялся, переезжать не собирается. Ответственный он очень, потому и остался в мире чудес, за садами присматривать, да Снегурочку уму-разуму учить, и лишь на следующий год Землю-матушку снегом укрывать отправится, да к Новому году готовиться. А так, народы рода чудес не все с мест, насиженных, сдвинулись. Это такие, как Ягая Баба да Кощей Бессмертный к Земле силами привязаны. Вот они и побежали в свои обители, дабы уравновесить силы пробуждённые. Не дать любопытным носам залезть туда, куда не просят. А то ведь, у Кощея-то ловушек видимо-ни-видимо, и не все просто связывают, есть и такие, что давят или в кипятке варят. Все же злой он, когда дело злато касается, а посему быть ему жителем Земли, где испокон веков его основной замок стоит. *** Оксения, которая провернула грандиозную работу по оживлению магических каналов, и получила большую награду в виде любимого мужчины, сладко потянулась, лежа на диване. Какой станет Земля спустя пару лет, трудно судить. Сейчас наступает эра чудес, магии и волшебства. Благо, когда Ксени чистила магические узлы и капиллярную сеть, в основу заложила одно простое заклинание. Оно вплело в структуру магического фона законы с Ваксии, относительно того, как правильно использовать магию по отношению к тем людям, которым будет не дано ее пробудить. Закон, который не даст одним возвыситься над другими только потому, что они стали сильнее. Не будь этого закона, продиктованного самой магией, Земле радоваться чуду не пришлось бы. Апокалипсис мог начаться, не иначе. Ну, а с законом, как ни крути, человек останется человеком, не теряющим от силы голову и человечность. — О чем задумалась? — спросил вошедший в комнату Аркаша. Удивительно или нет, но после сработавшей глобальной магической печати, он пробудился как маг второго круга. — О свадьбе. — Оксения скосила глаза на замершего мужчину. — Или ты думал, мы будем годами гулять по набережной и за ручки держаться? Аркадий, который лишь на мгновение замер, рассмеялся. — Знаешь, ты читаешь мысли. — Он достал из кармана коробочку и передал ее девушке. — И отрицательного ответа не приму. Оксения открыла коробочку, заулыбалась. Внутри, зажатое держателем, стояло колечко. Золотое, с голубым камушком. — А отказа и не предвидится. — Она достала колечко, протянула в его сторону. — Окольцовывай, рыцарь. Аркадий, с неимоверной гордостью, надел на пальчик обручальное колечко. *** Земля встрепенулась, оглянулась, да и пустилась в пляс. Изначально магические проявления потрясали — летающие люди, огнедышащие дети, исчезающие предметы. Затем привыкли. Как-то так легко и аккуратно вошла магия в мир, поддержанная законом, удерживающим моральную сторону человечества. Не было террактов с участием магов, не было убийц с магическим даром, и не было насилия над теми, кто дара не получил. Так уж получилось, что магический закон вплел магию, как часть быта, делая ее такимже элементом периодической таблицы, как кислород. Врата, которые открылись, и которые пропустили сначала делегацию от короля Грегора, во главе с умелыми болтунами, обрели статус таможенного поста. Любой, кто хотел его пересечь, должен был пройти тест на магической сфере. С обеих сторон врат. Таким образом отсеялось большое число людей с подмоченной репутацией, внутри которой не просто насморк на соперника натравливался. Герцогиня Аделужская, после первой чистки каналов, прошла тест на определение предрасположенности. Магия огня и ветра, вот ее сильные стороны. И это ведь только первая чистка, а уже тонкими пальчиками создаются огненные смерчи. Что будет, когда она овладеет магией на уровне четырех слоев, загадка. PS: Новый год пришел на Ваксию в каждый год, потому как временной разрыв сократился из-за стабилизации магического потока. А также озорница Снегурочка была прощена, и даже, на ушко, получила благодарность от многих лиц, что получили больше, чем потеряли. Существа рода чудес расселились на три мира, и где-то бедокурили, а где-то несли радость и веру в лучшее. Дед Мороз, который любит блины и малиновое варенье, иногда заглядывает в гости к Оксении с Аркашей, а также к Оксане с Ирвином. Сказка, она такая, сказка.