Парсифаль

– Я мало знала Джонатана, но уверена: он никогда не одобрил бы того, что здесь происходит. – Агата взяла чашку с чаем и сделала большой глоток. – В этом мире часто делаются ужасные вещи в память или во имя тех, кто никогда бы подобного не одобрил, – проговорил Дракула. – Смиритесь, Агата. – Он потянулся. – Кстати, я разобрался с камерами наблюдения. Агата рассеянно кивнула. Ее мысли ускользали, то кружась вокруг одного и того же, то перескакивая с одного на другое. Слишком много странного. Слишком много неясного. Слишком много событий, подумала она. Отставив чашку, Агата поежилась. В ее новых «покоях», как их называл Дракула, было довольно прохладно. «Центру хватает денег на доноров и наемников, но не хватает на то, чтобы наладить систему отопления», – хмыкал Дракула, когда она жаловалась на это ему. Справедливости ради, стоило, впрочем, отметить, что в остальном Агата ни в чем не знала нужды. Комнаты, в которых ее поселили, были удобными и просторными, ей доставили несколько смен одежды, принесли современные фильмы и книги – бумажные, обыкновенные книги: бесконечные электронные свитки в тонких планшетах раздражали ее. Посетителей к ней не пускали – да и некому было приходить. Общался с ней только доктор, дважды в неделю после обеда являвшийся, чтобы осмотреть ее и спросить, как она себя чувствует, Блоксем, рассказывавшая о центре и его исследованиях, и – Дракула. С их первой встречи в центре прошло около двух месяцев. В тот день Агата была уверена, что ей конец. Он каким-то образом договорился с руководством фонда и собирается завершить процесс обращения. Агате было неинтересно, что он пообещал им. Может, он вообще их всех контролировал. На «Деметре» он действовал, убеждая и соблазняя, но не то, чтобы преуспел особо. Должен был учесть ошибки. Если сотрудники центра – не более чем его покорные слуги... Возвращаясь в памяти к тому, что было дальше, Агата чувствовала, как внутри начинает шевелиться неловкость. – Вы в очередной раз поразили меня, – успокаивал ее Дракула после. – Запустить во врага металлическим стулом и угрожать проткнуть себе горло тупой вилкой... – он в немом восхищении развел руками, улыбаясь отчаянно покрасневшей Агате. Ее воспоминания о случившемся были отрывочными – испуганные крики Блоксем, грохот двери, заполнившие комнату черные фигуры охраны и Дракула, шагнувший вперед и моментально отделивший их всех от нее. – С вами все будет хорошо, Агата. Вас здесь никто не тронет, – сказал он, обхватив ее руками и глядя ей прямо в глаза. – Никто, включая меня. Я обещаю. Вы меня слышите? Агата кивнула и потеряла сознание. Их следующая встреча состоялась уже в ее новых комнатах. – Как я могу вам верить? – было первым, что она у него спросила, стоило Дракуле переступить порог. Он не ответил, прошел через подобие холла в большую гостиную и молча сел на диван. – Никак, – промолвил, глядя на последовавшую за ним и остановившуюся у дивана Агату. – Поэтому перейдем сразу к делу. Почему вы думаете, что можете верить им? Помедлив немного, Агата опустилась рядом. – Я не могу, – согласилась. «Теперь», – захотелось добавить, но она промолчала. – Однако они, по крайней мере, не пытались пить мою кровь. Дракула рассмеялся, но смех его был непривычно печальным. – Верно, – сказал он. – Я полагаю, у них на вас более амбициозные планы. В следующие двадцать минут Агата узнала, что Мина Мюррей, которую она спасла от смерти, и ее собственный брат, до того торговавший в Амстердаме шелком и пряностями, основали фонд Джонатана Харкера в тысяча восемьсот девяносто девятом году. Первые несколько лет единственной целью и содержанием работы фонда были поиски Дракулы и таких же, как он. – Надо отдать им должное, – они отследили счета и деньги, узнали всё, что можно было узнать, о средствах господина Балаура и его подставных фирм. Выяснили, каковы были его планы, и вышли в конце концов на «Деметру». После этого расследование затормозилось, – рассказывал Дракула. – Шли месяцы, превращаясь в годы, предприятие требовало денежных вливаний, сил и времени, и в итоге ваш брат, оставив вместо себя управлять своей частью активов старшего сына, уехал в Америку. Еще через год после этого Мина умерла от тяжелой инфлюэнцы. Фонд остался в руках Ван Хельсингов – и без него испытывавших финансовые трудности и, насколько я понял, мало интересовавшихся вампирами. Дед вашей недавно умершей внучатой племянницы Зои Ван Хельсинг, которая была последним членом семьи – директором фонда, Арнольд Ван Хельсинг, принял решение сделать из него медицинский центр. Разумеется, с некоторыми «особенностями» – иначе, согласно завещанию Мины, Хельсинги теряли право владения. Фонд неплохо показал себя во время нескольких больших эпидемий, но в целом не хватал звезд с неба и перебивался за счет отдельных крупных пожертвований. Вплоть до недавних пор. Дракула умолк. Агата в задумчивости потерла лоб. – Вы всё это узнали от Блоксем? – спросила она с сомнением. – Нет, разумеется. От моего адвоката Фрэнсиса Рэнфилда, – ответил Дракула. – У вас есть адвокат, – медленно сказала Агата. – С тысяча восемьсот девяносто шестого года. Не отвлекайтесь. Две недели назад он начал судебный процесс, призванный вызволить нас отсюда. Но это потребует времени. Поэтому я... – Вызволить нас? – Агата, сосредоточьтесь, – проговорил Дракула. Он выглядел очень серьезным. – Если хотите знать мое мнение, – действовать законными средствами в случае таких организаций, как фонд Харкера, совершенно бессмысленно, но в качестве отвлекающего маневра сойдет. К тому же у юристов есть связи и доступ к секретным базам. Информация в этом веке стоит дороже золота, – он покачал головой. Теперь Агата внимательно слушала. – Рэнфилду удалось подтвердить, – продолжал Дракула, – то, что я и без него заподозрил сразу, как оказался здесь. – Он нахмурился, видя, что Агата не понимает. – Наемники. Вас вели через коридоры и комнаты, вы их видели, – сказал он нетерпеливо. – Большие мужчины в военной форме, с оружием. И они появились тут не вчера, – добавил он, предваряя ее возражение. – Не потому, что им нужно охранять нас. Фрэнк достал документы – центр пользуется услугами военных формирований с две тысячи восемнадцатого, я видел договора и счета. Агата молчала – очевидно, он не закончил. – Агата, мне не нужны счета об оплате, чтобы узнать наемников, – проговорил Дракула. – Я военачальник с четырехсотлетним опытом. Я могу определить сходу, что они могут, как нападают и как их обезвредить. Дело не в этом. А в том, что люди, которые нанимают частные армии, крайне редко интересуются медициной – и даже вампирами. – Что это значит? – прошептала Агата. Дракула пожал плечами. – Что за обновленным фондом Харкера кто-то стоит. Кто-то могущественный и обладающий почти неограниченными финансовыми ресурсами. Чью поддержку не афишируют – что возможно по двум причинам: либо он вне закона, либо не хочет себя обнаруживать. – Либо и то и другое, – подавшись вперед и закусив от нетерпения губу, сказала Агата. – Но как нам это узнать? Дракула улыбнулся, и она немедленно покраснела: полностью поглощенная рассказанной им историей, она совершенно забыла о собственном недоверии к нему. Откинувшись назад на диване, она бросила на Дракулу короткий взгляд. – С помощью крови, – ответил Дракула. Агата похолодела. – Вы не будете... – Мне не нужно, – оборвал он. – Агата, прошу вас, умерьте хоть ненадолго ваши спасательские замашки, – добавил он с раздражением. – Вы видели руку Блоксем? Так Агата узнала, что во время операции по извлечению ящика с ней и Дракулой из-под воды Кейт Блоксем потеряла палец, а вместе с ним – коды доступа ко всем электронным системам центра. – Я не вывел из строя камеры слежения в ваших и моих комнатах – это было бы подозрительно, – сказал Дракула. – Когда выдастся свободная минута, я перенастрою их так, чтобы они передавали на базу охраны нужную нам картинку. Пока я добился от Блоксем, чтобы в них отключили звук. Я настаивал, что если нас не будут слушать, мне удастся создать более доверительные отношения с вами и убедить вас сотрудничать, – широко улыбнулся он. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. – Зачем я им? – наконец спросила Агата, уже зная ответ. – Затем же, зачем и я, – отозвался Дракула. – Они хотят изучить процесс трансформации – и повторить, вероятно. Блоксем – как и все остальные, с кем мне приходилось общаться в центре, – с самого начала была со мной довольно любезна. Она всячески подчеркивает, что их интересует сотрудничество, – полагаю, они считают, что мне известна тайна полного обращения. Поэтому они пытаются манипулировать мной, надеясь, что я, в свою очередь, для них буду манипулировать вами и в конце концов сделаю из вас подобную себе. Мне перечислить, для чего это может быть нужно? Агата лишь безмолвно покачала головой. – Поэтому вы обещали меня не трогать? – она встала и отошла к столу. – Нет, не только поэтому, – послышалось за ее спиной. – Агата, – спустя секунду позвал он негромко. – Агата, посмотрите на меня. Она обернулась. Дракула стоял напротив нее, глядя пристально и немного тревожно. – У меня было время подумать о том, что произошло на «Деметре», – после небольшой паузы сказал он. – В самом начале мне было особенно нечем заняться, – он коротко улыбнулся. – Меня держали в такой же комнате, как и вас, ничего толком не объясняли и не сказали, что стало с вами. Я лежал на кровати, смотрел в потолок и вспоминал. – Он усмехнулся. – Как ни странно, не вас, а Джонатана. Думал о том, что было бы, согласись он поехать со мной. В наступившей тишине Агата услышала доносящийся издалека хруст попкорна. Чертов начальник охраны, подумала она. – Я думал о том, что сказал бы Джонатан, если бы, как и вы, очутился... на полпути, – продолжал Дракула. – Амфибии редки – за четыреста лет я видел всего троих. Из этого положения нет удобного выхода, – сказал он. – Можно закончить процесс и сохранить рассудок, гарантированно превратившись в вампира. Можно убить себя и скорее всего проснуться не-мертвым. Так что, вероятней всего, это пришло бы к тому же, чем завершилось в монастыре. Агата молчала. – Я устал быть один, Агата, – наклонив голову, сказал Дракула. – Но также я устал быть тем, кого ненавидят и проклинают. За сотни лет утомляет, верите или нет. – Она улыбнулась. – Поэтому я даю вам слово, что не стану вас обращать. – Он протянул руку. – Идет? – Идет, – осторожно взяв его большую ладонь, проговорила Агата. Она старалась не думать о том, сколько сможет прожить амфибией и к чему это всё приведет. Сейчас у них были дела более срочные. – Когда вы сможете разузнать, кто финансирует фонд? – спросила она. *** Несколько дней спустя после того, как Дракула рассказал Агате о своих подозрениях относительно источника средств для центра, она познакомилась с Рэнфилдом. Во время короткого скайп-сеанса выглядевший слегка потрепанным, но вполне уверенным в себе адвокат объявил Дракуле, что заседание по делу против фонда Харкера состоится через три месяца, и шансы на победу весьма велики. Агата сомневалась, что Дракула станет ждать так долго, да и сама была не готова просто сидеть сложа руки. От нее не укрылось, какие взгляды бросала на нее по-прежнему появлявшаяся у нее регулярно Блоксем, – и по висевшему в воздухе постоянно усиливавшемуся нетерпению Агата догадывалась, что, кто бы ни стоял за всем этим, он тоже ждать не любит. – Он торопит их, Дракула, – когда они в очередной раз сидели у нее в комнатах, Агата с бумажной книгой и чашкой чая, а Дракула – с пакетом документов от Рэнфилда и архивами библиотеки фонда на планшете, сказала она. – Ему нужны результаты. Я думаю, они вначале надеялись, – Агата сглотнула, – что всё разрешится само собой. Что твоего… твоей… ну, что бы ни было это в моей крови, будет достаточно для того, чтобы я стала вампиром без твоего участия. Просто… не знаю, дозрела. – Как бабочка в коконе? – Дракула поднял бровь. – Я всегда знал, что в душе ты романтик. – Прекрати, – рассердилась Агата. – Ты знаешь, что я имею в виду. Однако время идет, – продолжала она, – а я остаюсь человеком. Во всяком случае, сегодня я ничуть не ближе к вампирской сущности, чем была две недели назад. Дракула кивнул, листая файлы на экране планшета. – Пока что они на меня не давят, – сказал он рассеянно. – Но, вероятно, скоро начнут. Агата сделала глоток чая. Была одна мысль, которая уже давно не давала ей покоя. – Кому в это время может понадобиться с огромным трудом и риском создавать то, что можно просто купить? – неожиданно сказала она. – Что ты имеешь в виду? – Дракула отвлекся от убористого текста в планшете. – Я имею в виду, – Агата помедлила. – Ну, представь себе. Тебе нужна сильная армия – непобедимая, в идеале. Армия из послушных тебе мощных бойцов. – Музыка для моих ушей, – ухмыльнулся Дракула. Агата бросила на него недовольный взгляд. – Зачем тратить силы и время, огромные деньги – не только на сам процесс, но и на подкуп, а возможно, и на устранение ненужных свидетелей, если достаточно собрать несколько сотен формирований, похожих на те, что уже работают здесь? Дракула наклонил голову. – Это логично, – медленно сказал он. – Значит, – воодушевленная его ответом, продолжала Агата, – дело не в силе и мощи. И не в количестве. Дело в другом. Отвернувшись от нее, Дракула некоторое время молча смотрел в пространство. – Я уже думал об этом. У войны – и справедливо – репутация припадочной девки, но военная мысль – это в первую очередь рациональность. Выигрывает не тот, у кого больше армия. Выигрывает тот, кто умнее. Агата вспомнила о том, как читала в какой-то старинной книге о походе Дракулы с тремя или четырьмя верными воинами на турецкий лагерь. – У них сейчас есть машины, Дракула. Большие, сложные машины, – проговорила Агата. – Воевать сейчас проще, чем во времена Влада Цепеша. Дракула вздрогнул. – Что ты сказала? – Я сказала, что воевать сейчас проще… – Нет, перед этим. Ты назвала имя Влада Цепеша. Агата пожала плечами. – Разве это не твое прозвище? Так тебя называли венгры. – Именно. Венгры. Вернее, – нет, не совсем. – Дракула вновь опустил глаза на планшет и принялся быстро листать страницы. – А я все думал, что же я упускаю… Для того, чтобы хотеть армию, которую ты описала, нужно быть не военным и не стратегом, – просматривая документы и папки, говорил он, – это не эффективная армия. В бою она ничем не лучше обученных профессиональных ландскнехтов – как бы их ни называли теперь. Желать такую армию может лишь… – Сумасшедший, – закончила за него Агата, и тут Дракула прекратил рыться в планшете и принялся читать. Спустя пару минут он откинулся назад на диване и облизнул губы. – Это оно. Я нашел. – Что ты нашел? – Агата наклонилась к нему. Дракула выглядел встревоженным и каким-то лихорадочно возбужденным. Не отвечая, он указал на экран. – Что там? – осторожно спросила Агата. – Наши ответы. Агата терпеливо ждала. Дракула повернулся к ней. – Агата, это архив Матиаша Хуньяди. – Венгерского короля? Он кивнул. – Тебе его Рэнфилд прислал? Или он что, хранится в библиотеке центра? Зачем им архив Хуньяди? – удивилась Агата. – Разве он был причастен... – она нахмурилась. – Он жил лет за триста до создания фонда. – Четыреста, – сказал Дракула. – Он мой современник. Ты должна его помнить – хроники упоминают о нем очень часто. Он теперь национальный герой. – Ты тоже теперь национальный герой. Дракула отмахнулся. – Хуньяди был хитрым политиком и весьма успешным предателем. Прозвище Ворон, – он указал на экран, – ему подходило более чем. – Дракула вновь откинулся на диване, прищурясь. – Но Матиаш никогда не интересовался вампирами или вообще сверхъестественным. Не думаю, что он верил во что-нибудь, кроме своего кошелька. В больших переделках его всегда прикрывали другие. В его стиле было спрятаться за сутану римского папы или обратиться за помощью к... – на полуслове застыв, Дракула побледнел так сильно, что лицо его сделалось молочно-белым на фоне серой стены. Не глядя на встревоженную Агату, он выпрямился и принялся листать документ на экране. – Дракула, что происходит? – спросила Агата. – Что ты нашел? – Сама не зная почему, она вдруг понизила голос. – К кому мог пойти Хуньяди? – Я не уверен, – ответил Дракула ровным тоном. Он обернулся к Агате и посмотрел на нее. – Но если это тот, кто я думаю, то да поможет всем нам твой Бог.