Твоя никчёмная улыбка

      — Почему ты один? — спросил мужчина, присаживаясь на травку рядом с маленьким мальчиком.       — Потому что мне так нравится, — не поднимая глаз, ответил Савва.       — У тебя нет друзей? — продолжал надоедливый дядя.       — Нет. Я не хочу ни с кем общаться, — честно ответил мальчик и нарисовал палочкой на земле грустную мордочку.       — Почему? — поинтересовался мужчина, разглядывая рожицу.       — Потому что, — буркнул мальчик и отвернулся.       — Но это ведь не ответ, — усмехнулся дядюшка.       Изо дня в день к пятилетнему Савве приходил этот мужчина. Темноволосый, с голубыми глазами, лет 30. Он постоянно рассказывал мальчику о своей любимой дочке Марине, которая в свои девять так хорошо умела рисовать, о младшей доченьке, умеющей играть на укулеле, о любимой жене, которая так вкусно готовила. И говорил он об этом с таким тошнотворным притворством, что Савве казалось, будто дяденька надсмехался над ним. Конечно, у Савелия нет родителей, не зря же он живет в детдоме.       После рассказов о своей замечательной и дружной семье дядька начинал расспрашивать Савву о том, почему он попал в детдом, где его родители, и есть ли у него еще братья или сестры. На все это Савва не хотел отвечать, потому что его раздражали все эти вопросы. И вообще зачем, этот дядя припёрся? Мальчик просто сидел под своим любимым деревом в парке и наслаждался тишиной подальше от этих кричащих детей, отбирающих друг у друга игрушки. Он любил побыть один, расковырять палкой землю, найти червя и потрогать его холодное тельце маленькими пальчиками, ему нравилось, когда легкий ветерок обдувал его каштановые волосы, сдувал с деревьев свежую листву. Этот листик можно было потрогать, и он оказывался липким на ощупь, его можно было облизнуть, и он оказывался горьковатым на вкус. Все это доставляло мальчику радость.       Пока не появился этот мужчина. На протяжении месяца он приходил к Савве, и он не знал почему.

***

      Савелий раскрыл глаза. В комнате уже было светло, за стеной гремели посудой соседи и громко орали, покрывая друг друга матом. Парень сел на кровать и, протерев глаза, посмотрел в маленькое зеркальце на прикроватной тумбочке. Снова синяки под глазами. Савва ругнулся и, потрепав себе волосы, встал с кровати, потянув за собой одеяло. Укутался в него и выглянул на кухню — Дима готовил завтрак.       Уже года два Савелий живет в одной квартире со своим опекуном Демьяном, но парень называет его просто Дима. Это кареглазый 27-летний мужчина с темно-русыми волосами, которые он любил заплетать в хвост. Что Савва мог сказать о своем опекуне?       Да, в принципе, нормальный мужик. Дома редко бывает, постоянно на работе, даже на выходных. Это конечно не минус, но и не плюс, потому что возвращаться со школы в пустую квартиру Савве никогда нравилось.       В первый раз они встретились за гаражами, когда Дима предложил 16-летнему мальчику сигарету, Савва согласился, но что-то пошло не так, и, подавившись дымом, он посинел, отчего Дима долго смеялся и припоминал ему это. Парень и сам не понял почему, но ему показалось, что этот мужчина очень добрый, поэтому попросил взять его с собой, однако Демьян отказал ему. Но через месяц мужчина все-таки вернулся за ним.       — Доброе утро, — поприветствовал Савву мужчина и поцеловал в лоб. — Кофе будешь?       — Давай, — сонно произнес парень и сел за стол.       Перед Саввой поставили кружку с горячим кофе, пар от которого обдал бледное лицо сонного парня.       — Что вчера случилось? — поинтересовался мужчина, убирая в холодильник растаявшее масло в маслёнке.       — Ты о чем? — Савва устало поднял голову на Диму.       — Прошлой ночью ты пришел пьяный и ныл о своей хуёвой жизни, — напомнил Демьян.       — А, ну так оно и есть. Жизнь хуйня, — недовольно бросил парень, скорчив страдальческое выражение лица.       — То есть ты бы предпочел остаться в детдоме?       Савва недовольно закатил глаза, сжав губы. Постучал крашеными ногтями по кружке, опустив в неё взгляд.       — Нет. Извини, — тихо сказал он.       — Что случилось, Сав? — погладив парня по плечу, спросил Дима.       — Да ничего, просто… Переломный момент… — парень пытался отвертеться. Это ведь тайна его лучшего друга, а рассказывать секреты как-то неправильно.       — Я же вижу, тебя что-то тревожит, а сегодня тебе опять снился тот кошмар, он же не появится из ниоткуда. Расскажи мне, ты прекрасно понимаешь, что тебе станет гораздо легче. — пытался достучаться мужчина.       Савва молча смотрел в кружку, вдыхая ароматный пар.       «Если я расскажу об этом Диме, ну кому он расскажет? Он даже не знаком ни с кем из знакомых Кирилла. Да и Демьян прав — это лучше, чем держать все в себе. В конце концов, с кем мне еще поделиться?» — уныло подумал Савва и, подперев рукой голову, все же произнес:       — Помнишь моего лучшего друга?       — Помню, рыжего, — уточнил мужчина.       — Он признался мне в том, что он гей и ему нравится наш одноклассник. Еще и выбрал мудака, нашел в кого влюбляться, блять.       Дэм по-доброму усмехнулся и, подбадривая, обнял за плечи.       — Он же не выбирал в кого влюбляться. И ты. И я тоже. И другие люди. Ты должен понимать это, не маленький все-таки, — сказал Демьян.       — Да понимаю я, просто… — Савва исподлобья посмотрел в окно. Солнце уже спешило подняться выше в небо, чтобы осветить влажные листья на тонких веточках, высушить мокрые тропинки, по которым уже спешили на работу люди.       — Короче, — отрезал парень, — я просто был в шоке от его заявления и съебался как трус.       — Это повод напиться? — улыбнулся Дима.       — Да! Я был подавлен, потому что он рассказал мне об этом только сейчас. Да и вообще у меня была тупая реакция, я должен был поддержать его и сказать, что все нормально, и я тоже пидор, — произнес парень, и Дэм рассмеялся, потрепав светлые волосы Саввы, чмокнул его в ухо и отстранился.       — Вот и молодец, иди и говори ему об этом. Я на работу, — сказал Демьян.       — Пока… — тихо произнес белобрысый и сделал глоток крепкого кофе.       Раньше у Савелия были темно-каштановые густые волосы. Многие дети из детдома вели себя как отсталые.       Чем им не понравился этот мальчик? Они не отвечали. Часто окунали его головой в унитаз, выливали на волосы гуашь, постоянно издевались. Лет в 14 Савва осветлил волосы содой, смешанной с перекисью, а потом еще и покрасил зеленкой. Чудом не получил химический ожог, но эта ядреная смесь испортила ему волосы — теперь они ломкие, секутся и очень редкие. Хотя темные корни стали потихоньку отрастать.       Савелий замазал тоналкой черные круги под глазами, хотя это мало чем помогло, облизнул пальцы и надел на них кольца, застегнул любимый чокер, сережку в виде креста на цепочке.       Неформал. Так его называли некоторые люди, что нисколько не обижало Савву, потому что на правду не обижаются. Ему нравилось быть не таким как все. Хоть чем-то отличаться от обычных тупых людей.        Савва зашел в кабинет. Первым уроком должна быть алгебра. Парень уселся как обычно за третью парту третьего ряда, ожидая лучшего друга. Савва нервно крутил кольца, шатаясь на стуле, прокручивая слова в голове. Что он скажет ему?       «Прости, что так отреагировал, я был в ахуе.»       Да, для начала подойдет, а там дальше он найдет нужные слова и все будет заебись.       Парень решительно сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и через мгновение в кабинет вошёл Кирилл — смотря себе под ноги, он пришел мимо Саввы и сел за самую последнюю парту.       — Ну нихуя себе, рыжий, снег пойдет что ли?! — засмеялся кто-то из класса, пока Савва пялился на дверь, где буквально несколько секунд назад стоял его друг, до конца не врубаясь, что произошло.       Прозвенел звонок, пришел учитель, все сели по местам, и в классе повисла тишина, а Савва до сих пор смотрел на порог, непонимающе приподняв бровь.       «Почему он прошел мимо? Это насколько надо было обидеться, чтоб тупо пройти мимо, не замечая меня?»       «Это вообще нормально? Кир не такой обидчивый, чтоб вот так взять проигнорировать лучшего друга.»       — Пилипенко Кирилл, — произнес учитель, чиркая что-то в школьном журнале.       — Я, — отозвался рыжий и встал из-за парты.       — У тебя выходит неаттестация по алгебре.       — Я знаю, — недовольно вздохнул он.       — Разве тебя это никак не волнует? — поинтересовался преподаватель.       — Нет, а должно? — безразлично пожал плечами парень.       Учитель тяжело выдохнул, сняв очки и потерев переносицу.       — У тебя за всю четвертую четверть одна двойка и одна тройка. Чтоб тебя аттестовать, мне нужно поставить тебе хотя бы еще одну тройку.       — Ну поставьте, — безразлично ответил Кирилл.       — Думаешь, это так легко? — математик стукнул по столу кулаком. — Заканчивай язвить и выходи к доске. Хотя бы еще одна тройка у тебя должна появиться. Двоечники хреновы. За что мне такой тупой класс, ей богу.       — А че я сказал-то… — пробубнил Кирилл под нос и вышел к доске. Он встал возле учителя, выжидающе смотря на него.       — И чего ты ждешь? Открывай доску, пиши число, тебе каждый шаг разжевывать нужно?       Рыжий закатил глаза и открыл одну сторону доски. Но, потянувшись ко второй половине, заметил две крупные буквы, написанные белым мелом. Это было будто продолжение какой-то фразы…       Сердце Кирилла словно пропустило удар, предвещая что-то нехорошее, он резко схватил вторую половину доски и открыл ее.       На широкой доске крупными буквами было написано:

«Кириллу нравится долбиться в задницу»

      Послышался тихий смешок из глубины аудитории, и через мгновение весь класс залился хохотом.       Кирилл сжал зубы до скрежета, резко обернулся и со злостью в глазах посмотрел на Савву. Тот растерянно смотрел то на доску, то на друга, не понимая, что происходит. Рыжий с грохотом захлопнул доску обратно и, гневно ступая, вышел из кабинета, с психом громко хлопнув ею.       Савва наконец опомнился и вскочил со стула, собирался стереть эту тупую надпись, но его опередили: Лёша толкнул его в плечо и, в один миг оказавшись рядом с учителем, быстро стал вытирать мел с доски.       Класс на удивление успокоился, и повисла тишина. Только мокрая тряпка с тихим скрипом скользила по доске. Савва недоверчиво взглянул на Лешу, но все же оставил его и выскочил из кабинета, пытаясь догнать друга.