Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Призрак Рейниры Таргариен никогда столь сильно не нависал над ней, как в первые дни после свадьбы. В метафоричном смысле, к счастью, поскольку ей только матери принца Джекейриса и жены принца-изгоя не хватало. Надолго затягивать празднества после она, как и Джейме, смысла не видели, и уже на следующий день приступили к суровым будням. Ее королевская гвардия приняла первых членов: Лораса, Корлиса и Ториса. Она еще хотела сделать Пса своим белым плащом, но этот свин сказал, что ее зад будет защищать и впредь, но без всякой белой тряпки, которая связывает его свободную натуру. Короче, он просто сказал, что только надушенные пезды носят белый плащ. А он не пезда. Висенья решила, что у нее было слишком много других забот, чтобы впрямь упираться. Не хочет белый плащ — хрен с ним. Пусть будет просто ее заклятым щитом. И была права. Первое же официальное собрание лордов Запада, собранное для того, чтобы объявить о том, что с этого мига она намерена заявить о своих правах и что им пора созывать знамена, едва не стало катастрофой. Во-первых, многие были с похмелья и были явно не в той кондиции, чтобы обсуждать будущее восстание. А во-вторых, несмотря на недавние ее беседы с ними и о том, что Джейме более чем ясно объявил почти о том же тогда же, когда рассказал о том, кто она, кое-кто начал возбухать — особенно те, с кем еще при личных разговорах не удалось найти общий язык, среди которых особо громкими были Леффорды — и вновь припоминать примеры Рейниры и Рейнис Таргариен. А также общепринятую примогенитуру, говорящую, что только мужчины могут наследовать. Она знала, что должна быть терпеливой. Но у Висеньи не было времени. Вновь усилив голос, она быстро напомнила им о том, что в Дорне тот действовал в отношении обоих полов, и что в Валирии, откуда Таргариены родом, было так же. Помимо этого, Висенья припомнила им, что так-то как раз последняя в роду, так что может наследовать, и что Роберт так-то не только из-за права завоевания получил трон, а еще и потому, что был внуком Рейль Таргариен. Впрочем, самым главным аргументом, заткнувшим всем рты, по крайней мере на какое-то время, был Анк, которого она продемонстрировала, когда решительно велела им выйти во двор. Тишина была абсолютная в тот миг, когда они увидели ее верхом на драконе, севшем на стены Утеса. Висенья понимала, что живи она во времена до Танца, то Анк бы мало кого напугал. Он был еще не настолько большим, чтобы наводить истинный животный ужас, как было с тем же Балерионом, Вермитором или остальными великими драконами прошлого. Но сейчас он был один и уже мог выдыхать пламя достаточно горячее, чтоб при небольшом усилии сжечь какой-то замок. Не Харренхолл, конечно, но все же. Более того, первым за почти два столетия, чей рев огласил округу и чьи крылья рассекали небо. И она это знала так же хорошо, как и лорды Запада, вновь упавшие на колени при виде живого дракона. Возмущения из-за ее пола притихли даже у самых ретивых и вот тогда уже началась настоящая работа. Были разосланы письма с ее заявлением, которые были подготовлены заранее. Висенья отправила более личные сообщения своему старику, чтобы он созывал свои знамена, используя магию, несмотря на цену в виде кровотечения из носа, как было и в прошлый раз, когда она отправляла письмо Варису. Еще она отправила Лораса в его отчий дом, также написав его отцу и бабке дополнительные письма, помимо тех, что получат все дома Вестероса. Но не особо верила в успех. Королева Шипов, негласная Хранительница Юга, была старой упрямой вешалкой, которая желала получить больше, чем имела права откусить. Нет, была бы Висенья мальчиком, то та бы согласилась на все, что угодно, чтобы только сделать Маргери королевой, не спрашивая на самом деле, хочет ли этого ее внучка. Или будь она еще не замужем, то подсунула бы ей Уилласа, из-за чьей травмы очередь из невест даже будущему Хранителю Юга порядком поредела еще пару лет назад. Но Висенья была уже замужней женщиной. Поэтому никаких особых плюшек от верности ей Простор не получит, кроме как тех, что она может взять кого-то из них в Малый совет и, конечно же, не сожжет их к хренам собачьим. Естественно, Висенья не собиралась выжигать почти целое королевство, как сделал Одноглазый или же Завоеватель, но… Вариант был жизнеспособным до тех пор, пока она не войдет в Королевскую гавань, а все Семь областей не склонят головы. Оставалось только надеяться, что Лорас не пострадает. Конечно, они его не убьют… Могут прочесть ему лекции, запереть дома и все такое. И все же она не хотела, чтобы он пострадал за верность к ней, даже если наказание будет чисто словесным или же ограничивало его свободу. За Маргери Висенья тоже переживала. Теперь ее бабка начнет искать, кому бы повыгоднее ту продать в ускоренном темпе, самой, чтобы при этом не обмишуриться и выйти из войны сухой из воды. А еще лорды Долины эти!.. Нет, это впрямь было скорее хорошо, чем плохо. До них новости дойдут уже когда они давно покинут Золотой Зуб и будут глубоко на землях Запада. Поэтому по-любому бежать уже поздно. И либо они договорятся сразу на месте, либо у Висеньи еще до начала активных действий появится пара ценных заложников. А еще на руках будет вторая версия документа о законности маленького Джона, подписанного еще пока действующим королем Бобом Пьяницей, для тех, кто больше всего будет ерепениться и выступать. Первая была издана и подписана уже ей, но пока имела мало действия. На землях Долины уж точно. Хотя бы пока его не признают лорды Востока. Впрочем, они могут сделать это только чисто из упрямства, так как ее маленький подопечный с каждым днем был все больше похож на старикана Аррена. Маленький Джон уже щеголял шапкой соломенных волос, чисто арреновскими светлыми глазами и носом своего папани. Помимо этого, он мог сидеть и скоро начнет ходить, демонстрируя всем свое отменное здоровье и бодрость. Его мать нарадоваться на него не могла, хотя Сарра была в полном ужасе от перспективы встречи с высокородными лордами Долины, как и от мысли, что если все же ее сына признают, то им придется переехать в незнакомое место, где ее мальчика заберут на воспитания чужие люди. Не то, чтобы Висенья собиралась этого допустить. Хотя бы до десяти лет Джон будет жить под ее внимательным взором, как воспитанник короны, и уже только потом уедет на воспитание к лордам Долины, из которых собиралась собрать временный регентский совет. Они будут править, пока их маленький лорд не вырастет. И могут отправить своих представителей, которые будут жить при дворе и учить маленького Джона всему тому, что он должен знать о своих землях. По крайней мере, Висенья хотела бы, чтобы это было так, но, зная свою удачу, все пойдет наперекосяк. — …часть этих лордов права. Нельзя медлить, — тихо вдруг произнес у нее голос над ухом. Но Висенья удержалась от того, чтобы не вздрогнуть, уже привыкнув к тому, что призраки любили над ней насмехаться и болтать, когда она была не одна. А она сейчас была не одна. Строго говоря, Висенья сидела во главе стола в Зале Войны Утеса, где теперь они собирались уже каждый день с момента свадьбы, чтобы обсудить планы и стратегии будущих битв. Она не подавала виду, но все же покосилась налево, откуда донесся тихий голос, чьего владельца не видела с момента беседы в Каменном саду. Строго говоря, призраки вообще пока притихли. Ланн, принц-изгой, принц Джекейрис, они все как испарились, хотя в этих заботах ей даже было не до них. В то время как королева Висенья, наведывающаяся хотя бы раз в день, продолжая тренировать ее в валирийском языке и помогая с чертежами для седла, поскольку все чертежи сбруи для драконов давно были утеряны, более чем восполняла отсутствие всех остальных. Но, видимо, это затишье было временное. Что тоже не удивляло. У призраков явно было какое-то иное восприятие мира и времени, так что… — Тебе нужен Харренхолл, — мрачно продолжил принц Джекейрис, застрявший рядом и сверлящий взглядом большую карту, разложенную на столе и тихо капая водой на пол. — Некогда ждать решение Талли. Они всегда медлят. А если твой враг займет замок, то получит самое мощное укрепление в самом сердце королевства, которое можно осаждать десятилетиями. В принципе, Висенья была согласна. Но для того, чтобы не просто занять Харренхолл, а вообще уже начать выстраивать какие-то фактически стратегии, ей нужно было, чтобы армия Запада уже была собрана и она знала, чем они могут распорядиться фактически, а не в примерных цифрах, которые были актуальны на момент последнего восстания Грейджоев, где погиб лорд Тайвин. Цифрах, строго говоря, немалых. Примерно тридцать пять тысяч: часть пехота, часть конницы, а часть лучники и латники. И это не так, чтобы каждый второй мужик был в армии. А вполне себе полноценная армейская единица. Но их еще нужно собрать в кучу и распределить так, чтобы была у них и армия, и защита как на побережье, так и на границах сейчас пока еще чужого Простора и нейтральных еще пока Речных земель. Впрочем, кое-что у нее было уже сейчас. Люди Клиганов, которых призвал Пес, так как технически он был лордом Клиганом и под его началом было пусть всего три десятка, но все же мечников, которым их «очаровательный» лорд пожелал быстро сдохнуть, чтобы ему больше не пришлось иметь дело с этой землей и замком. Уже на месте были люди лорда Сарсфилда, а еще пару тысяч. В ближайшие дни должны прибыть люди из Эшмарка, Скалы, Гибельной крепости, Браксов и Лидденов. Лорд Терренс Кеннинг тоже прислал тысячу солдат пехоты и пятьсот лучников. Их флот, как флот Фарманов, а также Престеров и часть флота Ланнистеров, было решено привести в боевую готовность и патрулировать берега. Пекло знает, как себя поведут Железнорожденные, а ей бы не хотелось повторения того, что было во время Танца, когда Дальтон Грейджой разграбил берега Запада, нападая на замки на побережье. Или как пару лет назад, когда восстал все тот же приснопамятный Бейлон Грейджой. Конечно, у ее старика в плену был Теон, но Висенья знала еще по сериалу, что он даже для своей семьи быстро перестал быть важным и уже не железнорожденным в их глазах из-за слишком долгой жизни на большой земле. Остальные должны прибыть в течение месяца, если повезет. В целом этого хватало, чтобы начать наступление на Речные земли и даже чтобы занять Харренхолл. Но Висенья хоть и не была супервоенным стратегом и тактиком, и все же понимала, что активные военные действия — это значит вытоптанные поля, вырезанные деревни и мертвые люди. Талли ее и так не любили. А если она начнет наступление до их ответа о том, чью сторону они приняли, и принесет войну на их земли первой, то это совсем испортит с ними отношения. И это не есть хорошо. Хватит и того, что обиды могут начаться со стороны Долины, когда она примет в своих «нежных» объятиях их лордов, которые могут не скоро отсюда уйти, если не встанут на ее сторону. В любом случае, ей нужно время. Время, чтобы собрались люди Запада, чтобы узнать, сколько домов Севера ее поддержат не только на словах, узнать, что решат Талли и как себя поведут лорды Долины. Конечно, это значит, что это время может появиться у Боба, который уже мог начать созывать и свои знамена. К счастью, Штормовые земли и Королевские были побольше по площади, и пока все соберутся в кучу, солдаты даже со всего Севера уже смогут пересечь Перешеек. Однако и просто сидеть было нельзя. В общем, в ее голове царил сумбур из мыслей. Но это не мешало ей по технике Неда Старка следить за своими знаменосцами, а именно: молчать, давая всем о себе забыть, и слушать то, что происходило на собрании. Висенья слышала, как особо разгорячившийся лорд Крейкхолл громогласно предлагал, чтобы его люди вместо того, чтобы идти весь путь до Утеса, были направлены в сторону Алого Озера, Старого Дуба, Оплота и Холодного Рва. Он тоже не особо верил, что Простор вот так просто склонит колени. И думал, что если они начнут наступление, захватывая ближайшие замки, включая почти заброшенный Оплот, то те будут сговорчивее. Лорд Серетт был с ним согласен и предлагал отправить своих людей в сторону Хаммерхолла. Ныне им правил лорд Кордвайнер, которому не было десяти лет. Так что там не будет большого и долгого сопротивления. Лорд Бракс и лорд Сарвик же, напротив, были за то, чтобы не ждать и направиться в Речные земли. Висенья, помня, как не так давно лорд Бракс подавал Джейме прошение из-за каких-то споров с Пайперами, с которыми граничили их земли, предполагала, что это был скорее способ мелкой мести вредному соседу, чем великая стратегия. Судя по тому, как Джейме незаметно закатил глаза, он был с ней согласен. А вот, судя по первым словам появившегося вдруг принца, тот был согласен скорее с лордами, уже почуявшими запах крови и наживы и желающими идти в бой, чем с теми, кто еще помалкивал, как сама Висенья. Тактика выжидания, некогда занятая его матерью и приведшая к тому, к чему та привела, явно была им отныне навеки отринута в сторону. И существовала лишь суровая стратегия нападения, укладывающаяся в одно емкое: бей первый, пока не ударили тебя. А ведь он был известен как неплохой дипломат в прошлом. «Смерть кого угодно сделает из дипломата кровожадного берсерка, и уже тем более жуткая смерть почти всех родных», — сочувственно подумала Висенья, подавив вновь вспыхнувшее в ней желание утешить его. И вернула внимание к лордам, чьи крики стали громче. Кто-то даже вскочил с места и уже был готов кинуться с кулаками. Джейме приподнялся на месте, явно желая их разнять, но Висенья еле заметно покачала головой, давая ему понять, что он не должен этого делать. Она сама была намерена их разнять, чтобы еще раз доказать, что, несмотря на свой пол и юность, не собирается прятаться за мужской спиной, но тут распахнулись двери, и в зал ворвался запыхавшийся младший сын леди Дженны. Новый оруженосец Джейме, заменивший Лораса. Тот был этому еще меньше рад, чем Тиреллу, но он принц-консорт, и не гоже ему быть без оруженосцев и пажей, которые ему служат. — В-ваша с-светлость!.. — запыхаясь и заикаясь выпалил Тион Фрей. — Знамена Долины… Они уже почти около Утеса. Висенья тут же встала на ноги, уже привычно боясь, что корона Эйегона может свалиться с ее головы, даром что закреплена кучей заколок, от которых жутко чесалась башка. — Милорды, — громко сказала она. — Собрание окончено. Мне нужно встретить наших гостей. И решительно направилась к выходу из зала, стараясь не показывать свое облегчение от того, что этот бедлам был прерван до начала мордобоя. Висенья слышала легкую поступь следовавшего за ней Джейме и тихий звон его доспехов, в которые он теперь стал облачаться. Аромат морской соли и запекшейся крови испарился вместе с принцем Джекейрисом, и она тщательно проигнорировала легкое сожаление от этого. Висенья хотела больше поговорить с принцем, да с его отчимом тоже, ведь у них уже был опыт подобной войны. И ей хотелось знать, какие ошибки не стоит допустить в этот раз. В конце концов, не все было записано в книжках по истории, и личный опыт всегда был важнее, чем сухие факты от далеких от войны мейстеров, писавших свои талмуды уже через годы, а то и десятилетия после того, как все происходило. Но сама призраков вызвать она еще не умела. И не знала, способна ли.

***

Джейме хотелось почесать голову. Тетя Дженна в своей манере беспардонно сунулась в самую старую часть сокровищницы Утеса, куда доступ должен иметь только глава семьи, и выкопала древний золотой обруч со львами, который носил один из королей Запада, наверное, еще в Век Героев. Он даже сам не знал, что у них такой сохранился! Пока тетя не пришла с этим пережитком прошлого и строго велела ему водрузить его на голову, чтобы все видели в нем теперь не просто Хранителя Запада, а именно принца-консорта. Джейме искренне надеялся, что Висенья, увидев его в этом ужасе, запретит такое своеволие, которое могло дать, помимо хороших сигналов, еще не самые лучшие, как, например, то, что Ланнистеры вот-вот станут главной династией, а фамилию Таргариен она оставит истории. Но эта несносная девчонка только посмеялась. И велела ему ее оставить. Явно чтобы насладиться его страданиями, не иначе. И ведь уже не поругаешь. Взрослая, да и королева. И его жена. Это тот титул, каким он точно никогда не сможет звать ее спокойно, не ощущая неправильности. Но, проглотив уже привычный привкус горечи, который появлялся на его языке, когда его мысли текли в этом направлении, Джейме сосредоточился на настоящем. Настоящем, где в воротах Утеса как раз появились люди лорда Сарсфилда и лорда Марбранда. Они должны были «встретить» их гостей, читай поймать до того, как те бы развернулись и помчались прочь с земель Запада, и убедиться, что охрана прибывших осталась позади, у стен Утеса, в разбитом там сейчас лагере для прибывающих солдат. А в окружении охраны появилась и сама небольшая совсем делегация из благородных членов домов Долины, которые прибыли за новым Хранителем Востока. Их было всего трое. Серого от ужаса Нестора Ройса, чье массивное тело, казалось, скукоживалось каждый раз, когда раздавался рев дракона, все сильнее, он узнал сразу, как и лорда Графтона, чей взгляд был направлен больше в небо, где как раз и кружил Анк, больше не ограниченный пещерами, как раньше. Помниться, его отец был верен Эйрису до конца и за это умер. А вот единственная женщина, строгая с виду и облаченная в плотный зеленый плащ с коричневой меховой оторочкой, могла быть только Аньей Уэйнвуд, чье испещренное морщинами лицо было бледным, а губы сурово поджаты. Джейме видел, как она косилась на знамена Таргариенов, которые теперь гордо реяли рядом со знаменами Ланнистеров и личным знаменем Висеньи, которое выглядело как разделенное пополам черное поле, где с одной стороны был бордовый трехглавый дракон, а с другой — волк Старков, только белый и с алыми глазами. Но в то же время она не смотрела вверх, открыв рот и широко распахнув глаза, как это делали сопровождающие ее мужчины: начиная от лордов и заканчивая рыцарями. Ворота были заперты, едва прибывшие заполнили двор. Джейме отметил, как лорд Ройс сглотнул, и, наконец опустив взгляд, огляделся. Его глаза были полны тревоги, а вот взгляд лорда Графтона — Герольд, если он не ошибался — стал скорее жадным и любопытным, как только тот упал на Висенью, облачную в красное и черное, цвета своего дома, и корону Завоевателя. Лицо леди Аньи все-так же было едва читаемое, хотя ее цепкий взгляд теперь тоже глядел на Висенью, и на него самого, стоящего рядом с молодой королевой с золотым обручем на голове, отмечающим его новый статус принца-консорта. Процессия замерла посреди двора. Повисла тишина. Первыми спешились его люди, преклонившие колени и громогласно объявившие о своей успешно выполненной миссии. Как будто это было и так не ясно. Ох, как же Джейме ненавидел эти условности! Следом спешились прибывшие лорды и леди. Выбора у них все равно не было. Лорд Нестор, лорд Герольд и леди Анья довольно настороженно приблизились и замерли в десяти шагах от Висеньи. Колени преклонить они не торопились, как и подать голос. Висенья тоже молчала, пристально смотря на прибывших, словно пыталась прочесть их души. Над их головами дракон издал еще один громкий рев, в данной тишине больно резавший по ушным перепонкам. Джейме уже успел узнать некоторые повадки великого зверя и понимал, что тот намеренно запугивает окружающих. Ему нравилось красоваться и когда люди дрожали от его присутствия, хотя рядом с Висеньей тот вновь превращался в избалованного детеныша, жаждущего ласки. Точно так же, как Призрак, чье присутствие, даже не видя, Джейме ощущал за своей спиной. Эта шавка тоже любила пугать людей. И часто, несмотря на свой размер и цвет, весьма успешно сливалась с тенями, откуда внезапно выныривала и тихо клацала зубами, или же скалилась, демонстрируя ряды острых зубов, способные враз вырвать тебе глотку. — Милорды и миледи, я рада вас привествовать в Утесе Кастерли, гостеприимном доме моего мужа, принца-консорта Джейме Ланнистера, — нарушила тишину Висенья, и ее голос, казалось, разнесся по всему двору, хотя она говорила тихо и весьма добродушно. При этом успела прозвучать так, как будто это была дружеская встреча, соблюла приличия и успела подчеркнуть, что это не ее дом, — что ее дом это столица, и его новые титулы: как ее муж и принца-консорта. Тетя Дженна могла гордиться тем, как хорошо успела обучить ее красноречию. Даже если Джейме был уверен, что уроки тети Дженны сыграли тут не самую главную роль. Скорее, это была просто Висенья, которая, несмотря на свой неугомонный резковатый характер и острый язык, умела быть милой и очаровательной, когда это было нужно. — Гостеприимном доме? Скорее уж тюрьме, — суховато отозвалась леди Анья, и смерила Висенью еще одним коротким взглядом. — Леди Ланнистер. Висенья вскинула бровь. — Ваша светлость, любезная. Леди Ланнистер была почившая леди Джоанна, мать моего доблестного мужа, чье имя во имя безопасности я имела честь некогда разделять. А вот чем для вас будет это место, миледи, решать только вам, — сладко пропела она, и махнула рукой в сторону Утеса. — Но пока я все же настаиваю на том, чтобы вы вошли в эти стены, приняли ванну и перекусили после такого долгого пути. И вот потом мы окончательно решим, каков отныне ваш статус и на какой именно ноте будет наше общение в дальнейшем в этом стремительно меняющемся мире. Леди Анья поджала губы, а ее сопроводители все еще хранили молчание, кажется, пребывая то ли в шоке, то ли так и не набравшись смелости подать голоса, пока над их головами кружил живой дракон. Вновь повисла тишина, прежде чем Джейме коротко кивнул страже, чтобы те отвели гостей-пленников в гостевые комнаты, и проглотил усталый вздох, понимая, что договориться быстро и мирно с этими упрямцами не выйдет. И что с Долиной, как и этими тремя, теперь официально ставшими первыми пленниками еще не начавшейся войны, придется еще порядком пободаться перед тем, как они станут сговорчивее.