Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Взрыв, вспышка, звон разбитого стекла и обжигающая боль — это все, что успела запомнить Гарриет прежде, чем ее накрыла тьма. Она не знала, сколько в ней пребывала: час? Два? Месяц или даже год. А может это длилось всего миг. Но все это стало неважно, ведь когда Гарриет открыла глаза, то не удержалась и громко воскликнула: — О нет! Только, мать его, не это! Она резко села и, со слабой надеждой что ошиблась, оглядела белое пространство, напоминающее вокзал Кингс-Кросс, где уже когда-то приходилось ей бывать. А конкретно, Гарриет навещала эти унылые пенаты, когда умерла. Давно это было, но все же место это она хорошо запомнила. И не жаждала его вновь посещать. Нет, смерти Гарриет не боялась. Ее жизнь, особенно юность, и профессия отбили этот страх, естественный для всего рода людского, напрочь. Ну это и прилетевшая Авада в лоб. Два раза. Но сдохнуть из-за того, что сама же накосячила с рунами и техникой безопасности по обращению с песком времени… Это было унизительно. И нелепо. Прям премия Дарвина, первое место, епта. Впрочем, это было в ее стиле. Весьма по-поттеровски, так сказать. Эпичный конец ее опостылевшей жизни, единственным свидетелем которого была она сама. Какой отстой. — Это еще не конец, мой мастер… — прошелестел голос у нее за спиной. Гарриет рефлекторно прикрыла грудь и подтянула к себе колени. Она, конечно, женщина по большей части стыдливостью не обремененная, но все же нагой бегать не привыкла, а именно таковой, как и в прошлый раз, она сейчас и была. Словно в ответ на ее мысли, рядом с ней в туманной дымке появился то ли плащ, то ли простынь. Ей в принципе было плевать, чем прикрываться, поэтому она, схватив ткань и накинув ее себе на плечи, резко встала. — Что, сегодня обойдемся без притворства? — спокойно спросила Гарриет, намекая на тот раз, когда та ее посетила в образе Дамблдора. Она совершенно не боялась существа перед ней, ведь уже столько пережила, что Смерть была для нее, как старый друг. Тем временем, это бесформенное существо аки Смерть, закутанное в мерцающий, как и некогда принадлежавший Гарриет плащ-невидимка, балахон, из-под которого не было видно ни рук, ни ног, ни лица, вдруг мелко затряслось и стало издавать странные звуки. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы с изумлением понять, что оно смеется. «Кажется, мой личный список странностей, которые я видела за свою жизнь, только что пополнился еще одним достижением. Смеющаяся Смерть, ха», — подумала брюнетка, подняв бровь, и смотря на жутко хихикающее существо, которое боялись все, у кого был хоть малейший инстинкт самосохранения. И с кем все, рано или поздно, встречались. То, наконец, притихло и промолвило: — Пожалуй. На это времени, как ни странно, нет. Гарриет подняла бровь. — На том свете и нет времени? — недоверчиво спросила она, потуже затянув вокруг себя плащ. — Да и на что? Решить куда меня отправить? В ад или рай? — Это место находится между живыми мирами и мертвыми, тебе ли не знать, — загадочно ответил ее собеседник и стал вдруг ближе к Гарриет. — И хотя ты мертва, я хочу дать тебе выбор. Но выбрать ты должна будешь быстро. Брюнетка подняла бровь. Выбор?.. Какой еще?.. — Что за выбор? Ногами вперед меня на тот свет занести или куда там еще, или головой? — скептично спросила Гарриет, краем глаза видя, что место, чем бы оно не было, начало меняться. Нет, тут все так же было все покрыто туманном, а белизна вызвала желание вырвать себе глаза, но оно больше не напоминало вокзал. Невольно Гарриет еще больше подобралась. Плечи Смерти затряслись, и по пространству стали разносится вновь эти скрипучие звуки. Гарриет с трудом подавила желание сунуть палец в ухо и потрясти его, чтобы избавиться от них. Тем временем место ее пребывания окончательно потеряло черты вокзала и превратилось в странную: то ли дорогу, то ли мост. Были видны лишь края и сама дорога, а что было за краем — неизвестно. Лишь клубы тумана и бесконечные оттенки белого, который казалось был единственным цветом в этом странном измерение. — Нет, мастер, — сказало существо, нависнув над Гарриет. — Выбор между идти ли тебе дальше или… Тут повисла драматичная пауза, а зубы брюнетки заскрипели. Она терпеть не могла вот эти все загадки и штучки. Дамблдора в свое время хватило с головой. — Ну? — наконец рявкнула Гарриет. — Что с «или»? Кстати, насчет «мастера». Уж прости, но я до сих пор не знаю, что под этим подразумевается. — Или прожить еще одну жизнь, — сказал ее собеседник. — Иную. Второй шанс я хочу даровать тебе, мой мастер. Но выбирать тебе. Покой или новая жизнь. Гарриет растерянно моргнула. Потом еще раз и еще. Она ведь не ослышалась? И Смерть, та самая, плащ, могильный холод и все такое, предлагает ей выбор? Пойти дальше, куда бы это «дальше» не вело, или… Прожить еще одну жизнь? Целую новую жизнь? Что-то это было слишком хорошо, чтобы было правдой. Для ее параноидального сознания уж точно. Все это так и воняло подвохом, а так же проблемами и какой-то лажей, которая наверняка укусить ее в зад так, что она вообще пожалеет, что не сдохла себе спокойно. Гарриет обреченно вздохнула. — В чем загвоздка? — уныло спросила она. — Мне нужно заложить душу? Станцевать на углях? Или что-то еще сделать?.. Предупреждаю, первенца, чтобы тебе вручить у меня нет. На минуту повисла тишина. Многозначительная и более чем говорящая, что подвох есть. Целый вагон подвохов, если верить ее чуечке, которая еще не подводила. Ну кроме того момента, когда она песок времени не рассчитала и вуаля. — Миров существует бесконечное количество, у каждого из которых, за редким исключением, существует параллели или альтернативные версии. Они все взаимосвязаны, — наконец начала Смерть. — Да, порой целые параллели гибнут, но так положено. Чтобы родились новые миры, старые должны погибнуть. Но иногда миры гибнут раньше своего срока, и это становится губительным. И не только для них. В таком случае происходит… Что-то вроде волны. Как если бы в спокойные воды озера кинуть камень, из-за которого вся гладь будет потревожена, постепенно, но неумолимо. Причем откат в таком случае только набирает обороты. Вот и с мирозданием так. Один погибший прежде срока мир может утащить за собой еще не одну сотню ближайших к нему, как смыть волной, так же не обреченных заранее на разрушение миров. Что означает миллиарды миллиарды душ, которые лишили жизни раньше времени. И это катастрофа. Баланс мироздания может не выдержать такого наклона. Это недопустимо. На миг компаньон Гарриет затих, прежде чем продолжить: — Поэтому и есть ты. Я — Смерть и, вопреки вашим страхам, я не отнимаю ваши жизни по прихоти, я лишь помогаю вам пройти дальше, когда приходит срок… Но моя жатва следует графику, и если он будет нарушен… Но я не могу вмешиваться в дела живых, как и не могу, за редким исключением, посещать мир дышащих, само мое присутствие там все рушит, а ты… — А я? — жалобно протянула Гарриет, понимая, что она, кажется, вот-вот влипнет в очередное дерьмо. Капюшон неуловимо шевельнулся, и Гарриет показалось, что Смерть тяжко вздохнула. Ну или изобразила свой эквивалент этого жеста, ибо она не уверена, что Смерть вообще способна дышать. — А ты мой мастер, — сказал голос из-под него. — И сейчас один из миров оказался в опасности, и, если не предотвратить катастрофу, именно то, о чем было сказано, произойдет, и все миры обратятся прахом… И только ты можешь предотвратить это. Я могу сделать так, что ты переродишься в том мире, где находится эпицентр той губительной волны, которая снесет все мироздание… Или ты просто можешь обрести покой, оставив все как есть. На мгновение воцарилась тишина. — Ясно, — подавленно сказала Гарриет, понимая, что выбор-то невелик. Да и был ли тот выбор-то? Что-то к ней подкралось подозрение, что если бы она захотела сказать «нет» и решила бы уйти на «покой», то все равно бы оказалась там, куда ее хочет отправить Смерть. И весь этот разговор о выборе и прочем лишь иллюзия, которая должна была ей даровать ощущение того, что она может что-то решить. А с другой стороны… Даже если бы это все зависело от нее и ее решения, смогла бы она уйти с чистой совестью? Бесконечное количество погибших на ее руках, потому что она не хочет снова воевать, Гарриет себе не простит. Точно не простит. Хватает и тех, кого уже она сгубила. Брюнетка поджала губы и произнесла: — А так ли важно, что я отвечу? — Ты родилась со знаком избранной, спасительницы, воина… Ты солдат, и твои битвы будут вечны… — вместо ответа промолвила Смерть, но ей хватило и этого, чтобы понять, что нихрена у нее не было. Плечи Гарриет упали в поражении. Вот тебе и свобода выбора. Она с трудом подавила детское желание заткнуть уши и повертеть головой. Гарриет не хотела слышать этого, хотя в глубине души знала, что Смерть говорит правду. Всегда, куда бы она не пошла, находился тот или те, кого нужно или можно спасти. Она не хотела быть каким-то воителем, она хотела, чтобы у нее просто была семья. Было место, которое она могла назвать домом. Но не судьба. — Что ты от меня хочешь? — ребячливо заныла Гарриет и с трудом подавила желание топнуть ногой. — В том мире, куда ты должна отправиться, уже был свой избранный, который должен был избавиться от хладного губителя, возомнившего себя богом, — тут же последовал ответ. Гарриет непонимающе захлопала глазами. — И как в это вписываюсь я? — спросила она. — Я что, должна поделиться опытом и нянчить его что ли? — Избранные наподобие тебя… Вы рождаетесь редко, и ваши судьбы сложны, а бремя несоизмеримо… — меланхолично сказал ее собеседник. — Но его сбили с пути, отвели от его истинной цели… Мир, в котором он родился, жесток и примитивен. Там правит алчность и выживает лишь сильнейший. Но в то же время, тот мир находится в застое. Избранник должен был начать Золотой век… Он должен принести Рассвет… Но его лишили всех привилегий, лишили того, что принадлежит ему по крови… И ввиду мелких обстоятельств, который стремительно потянули одно за другое, он умер. Покинул свое бренное тело раньше срока из-за ненависти озлобленной женщины и алчного старика, возомнившего себя вершителем судеб… Но битву это не отменяет. Пророчество все еще в силе… Песнь Льда и Пламени все еще должна быть спета… В том мире все еще ходит тот, кто возомнил, что может заменить меня… Он забирает души принадлежавшие мне, заключает их в уже мертвые кости лишая воли и делая их своими рабами… — Супер, — выдала Гарриет, чувствуя, как ее настроение становится все хуже. Судя по словам Смерти, этот «хладный» похлеще Волды Морды будет. Хотя… Что-то все это ей показалось странно знакомым. Она сжала переносицу и устало спросила: — Но я все еще не понимаю, причем здесь я? — Избранный должен там быть, — категорично ответила Смерть. — Но изначальная душа была уже повреждена в момент смерти. Некий паразит «пил» уникальную магию этого отмеченного судьбой, а прочие обстоятельства подкосили ее, и поэтому просто оживить его невозможно. Но и твоя душа уже давно не совсем цела… При этих словах Гарриет вскинула голову, но ее собеседник продолжал: — …посему я могу сделать так, чтобы вы слились воедино. В одну цельную душу. В одно сознание… — Стоп! — выпалила Гарриет и замахала руками, чуть ли не теряя при этом простынь. — Я не хочу никакого слияния! Я не хочу терять себя! — Этого и не будет, — терпеливо произнесла Смерть. — Твое сознание старше, чем Избранника. Ты приобретешь его воспоминания и магию, возможно, некоторое черты характера, твое поведение приблизится к возрасту тела и не более. Гарриет слабо в это верила. Она стала ходить из стороны в сторону, постукивая пальцем по поджатым губам, и думала. Думала о том, как все же судьба ее ненавидит, и как она ненавидит всяких интриганов. Начиная от Дамблдора и заканчивая субъектом перед ней, который, как бы, должен быть нейтральным. — Ладно, хрен с тобой, — вскинув руки, пораженно сказала брюнетка, и обреченно добавила: — Звать-то его, то есть меня, как будут? — Висенья Таргариен, — коротко сказала Смерть, а потом довольно больно толкнула ее в грудь, и шокированная Гарриет полетела вниз, прямо в клубы тумана, что густой пеленой затянул пропасть с одной стороны этого странного моста. «Гребаная Игра Престолов? Серьезно, мать вашу?!» — мимоходом подумала она, смотря, как Смерть растворятся в тумане где-то наверху. Самый отвратный мир, который можно только придумать. Мир, где всех убивают, предают направо и налево, родственники спят друг с другом, и где… Где должен вот-вот наступить конец в виде жуткой смеси ледникового периода и зомби-апокалипсиса. Потрясно, бл*ть. И… Стоп! Висенья?!..