Get through a lot of humiliation

      Охрана кинула неудачливого журналиста в ноги своего босса. Он приказал оставить их наедине, и послушные собачки покинули комнату. Егор Линч был связан. И хоть ногами он мог шевелить вдоволь, двигаться было сложно ещё и от того факта, что до связывания его хорошенько отмудохали, особенно хорошо по голени. А когда журналист пытался отбиться, получил ещё и по голове. Сотрясение или нет, но теперь она болела и крутить ею резко Егор был не в состоянии. Всё же парень нашёл в себе силы встать и злобно выдать:       — Ублюдок, Генри, ты, что, думал, что я так просто отдам тебе этот амулет? Да я скорее сдохну! Не для того мы с Джоном прошли полпустыни, чтобы ты захватил мозги всего человечества!       — Но у нас был договор, Мистер Линч, который вы снова нарушили. Не могу же я простить вам обман дважды. Удивительно, что вы вообще ещё живы.       — Но мы не знали, что эта штука делает и...! Кстати, да, почему мы ещё живы? Почему ты не приказал своим людям убить нас, а устроил этот маскарад с похищением и связыванием?       В комнате эти двое находились одни. Журналист и миллиардер-коллекционер. Эти два слова звучат абсолютно нелепо рядом друг с другом... Генри хмурится сильнее, чем обычно, и даже ни разу не подколол ещё Линча с момента, как узнал о уничтожении амулета Сиа. А подкалывать он любит... И чего это у журналиста и писателя такая мания врываться в чужие жизни и события и уничтожать всё подчистую? Как какие-то клишированные тупые герои... Могли бы хоть раз просто доставить без всяких происшествий. Так нет, узнали, что амулет подчиняет разум людей и 2 лишних дня бегали по пустыне, пытаясь найти способ его уничтожить. И нашли. Люди Лэмбтона тоже хороши, не смогли за 25 часов перехватить двух пацанов в чёртовой пустыне.       Если вернуться к нынешней обстановке, двое сейчас в приятно обставленной комнате. Для комнаты отдыха выглядит слишком дорого, но и на кабинет это не похоже. Наверное персональная комната отдыха босса.       — Чего молчишь? — снова огрызается юноша.       — Я предполагал, что могу ожидать от вас нового предательства... — неспешно начал Лэмбтон. — И решил, что убийство будет слишком просто. Да и с вашей удачей не удивлюсь, если бы я только потерял своих людей.       — Но и отпустить ты нас тоже не можешь.       — Верно, Мистер Линч. — В комнате повисла пауза. Миллиардер сидел задумчиво, а Егор напряжён и ждал худшего. В какой-то момент парень отвёл взгляд от гетерохромных глаз оглядеться. Заметив камеру, он будто бы испугался. Хоть он сам проводит с камерой 24/7, но если побывать в стольких секретных лабораториях... Егора привлёк голос старшего: — Опустись на колени передо мной.       Теперь, несмотря на всё ещё строгое выражение лица, в глазах снова можно было прочитать веселье и насмешку. Что он, чёрт возьми, задумал... Больной психопат. Пререкания журналиста быстро закончились после того, как Лэмбтон продемонстрировал пушку. Пришлось подчиниться. А вот теперь Генри надменно улыбался всей рожей.       — А теперь оближи мою обувь.       — ЧТО?! Ты не о****ел ли часом, ****ный извращенец?!! — В жизни Линч так сильно не офигевал. Он думал, что ничего хуже с ним не случиться после того, как этот же ублюдок заставил умолять о спасении.       — Ты точно хочешь спорить со мной? — Дуло пистолета нацелено на головешку связанного.       — Стреляй! Я не сделаю этого!       — Подумай, хорошенько: я могу убить не только тебя, но и Джона, твою семью, того старика с острова и других твоих друзей. Но если ты сделаешь всё, как я скажу, этого можно избежать.       "Чёрт, а он прав... Не хочу, чтобы он ранил моих родных и близких. Вот же гандон." — Линч перевёл взгляд на туфли миллиардера. Парень явно ломается. — "Хотя бы чистые"       Этот засранец-таки получает чего хотел. Егор переламывает свою гордость ради жизней других людей и опускает голову. Язык проходится по пыльным (но в целом чистым) лакированным туфлям. Медленно, с отвращением. Лэмбтон прячет пистолет обратно.       — Как героично... — снова чёртовы подколы. Даже в такой ситуации. — Сам великий Егор Линч преклонился предо мной. И без всякого амулета Сиа.       "Да заткнись ты говнюк! У меня нет выбора!" — Конечно, мысли он эти не озвучивает и продолжает выполнять приказ. Линч доходит до шнурков, и тут ноги меняются местами, теперь правая перекрест лежит на левой.       — Да-да, со второй точно так же~ — весело проговорил Генри. Ему лишь бы поржать над парнем.       — Твою мать, как же я тебя ненавижу, Генри...       Да, ненавидит, но повторяет со второй туфлёй ту же мокрую процедуру подчинения. Носик туфли поднимает голову Егора.       — Неплохое начало.       — Начало?       — Хах, ты же не думал, что чисткой моей обуви ты закроешь свои долги передо мной?       — Ты так легко это говоришь... Я же, чёрт возьми, сделал это языком и даже не сблевал!       — Ну-ну, не надо капризничать. Тебя ждёт и кое-что посерьёзней. — Линч буркнул себе под нос "Да куда уж серьёзней..." — Давай поднимайся и повернись. — Егор повернулся спиной. — Я развяжу тебя, но даже не думай попытаться отнять оружие. Это хуже закончится для тебя.       — Я понял, — буркнул Егор, как обиженный подросток. Хотя по духу он и был подростком. Ему развязали руки. Линч тут же отошёл на шаг от кресла и потёр затёкшие запястья. Туго же завязали... Раздевайся       Егор обернулся с удивлением. Ему послышалось? Так быстро пронеслось над ухом, что вполне может быть. Парень попросил повторить, и нет, ему не послышалось. Нужно раздеться. Полностью.       "Сегодня день унижений Егора Линча или это просто он так, гандон, развлекается? Интересно, я один, которому так не везёт? Надеюсь, что да. Не хочу думать о том, что на моём месте могла оказаться какая-то девушка и что этот псих мог с ней учудить." — К сожалению, Егор не представляет, что собирается учудить Генри с ним. Даже в закромах не имеет такого варианта.       Но вот вся одежда сброшена на пол. Обнажены синяки, шрамы со старых дел. Конечно, шрамы белые, а не такие ужасные красные полосы, как у Лэмбтона на лице. Видны и другие уродства человеческого тела. Небрежные родинки, тёмное пятно на плече рваной формы, но размером с пол ладони. Такие пятна есть почти у всех людей. Несовершенное человеческое тело загорает чертовски странно, и даже когда всё тело снова белое, остаются стрёмные бронзовые пятна. Ну и конечно, видны и интимные части тела. На лице лёгкий румянец. Ну, да, ты же стоишь, как товар для плоских утех на рынке рабов.       — Ты мне сейчас напоминаешь Купера — щенка, с которым я играл в детства.       — Я, что, похож на собаку? — снова злобное возмущение через край.       — Именно. Да, притворись хорошим пёсиком. Поиграешь в собачку и закончим это.       — Ты чёртов извращенец... — На такого уже ни слов не было, ни сил столько злиться.       "Потерпи, Линч. Ещё пару минут, этот извращенец навеселиться, и ты и Джон пойдёте домой и никто не пострадает..." — успокаивает себя Егор, вставая на корточки. — "И как мне, блин, это изобразить? Вилять хвостом я не умею. У меня его тупо нет!"       — Рычать, Линч, — о, а вот и наводящий приказ новоиспечённого хозяина. Брр, так звучит ужасно! Парень попытался порычать. Это уже звучало жалко. Так же похоже на собачий рык, как длинный "р" у картавого. На самом деле эта жалость даже вызывает умиление.       — А теперь сделай круг по комнате. — Ого, чем дальше, тем более послушным становится журналист. Совсем не такой упрямый, как на камере. Заставляет задуматься о способе, которым Джон и Линч избавлялись от амулета Сиа. Или опять-таки кончились уже все нервы и силы на возмущение. — Хороший мальчик. Лапу.       В руку Лэмбтона легла рука "пёсика". Грубая, но дышащая молодостью. Генри треплет волосы Линча, приговаривая, что как пёс он нравится ему больше, чем как человек. Тут рука с макушки переместилась на ширинку... Егору не нравится, какой оборот это обретает. Он пытается отстраниться от Генри, когда тот расстегивает ширинку, но его больно берут за волосы на затылке и не позволяют это сделать. Но журналисту удаётся отвернуть лицо. Парень зажмурился, но без единого сомнения, это Лэмбтон трёт своим мерзким членом об его щёку. Линч начинает бубнить маты и обзывательства, но мужчина его прерывает:       — Неа, псы не разговаривают, Линч. А теперь как хороший пёсик возьми в рот. — Головка приставилась к сухим губам. Лицо юноши натурально позеленело, как у зомби, от омерзения. Его сейчас вырвет... — Лучше не заставлять меня ждать, Мистер Линч.       Как же Егор ненавидит эту фразу. Так стрёмно вернуться к официальному тону... Журналист бросает прищуренный взгляд на мужчину. По выражению лица видно, что тот не шутит. Линч снова закрывает глаза, поворачивается к говнюку и берёт в рот. Мда, парень явно испытывает жажду и ему бы дать стакана воды. Ещё бы! Наглотаться пыли с обуви!       — И не выходи из роли, встань по-собачьи. Можешь поставить передние лапы на кресло, так и быть, разрешаю.       С этим "так и быть" и послать не грех. Но сейчас рот занят кое-чем другим. В любом случае, не сразу, но Линч-таки положил руки на край кресла между ног сидячего.       Несмотря на жажду, слюна постепенно выделяется. Глупые рефлексы думают, что во рту еда, а для неё слюны не жалко. Конечно, сосёт парень паршиво, задевает член зубами, и он вроде как сейчас глупый пёс, но как же тешит мысль, что этот прохвост с громким именем Егор Линч, чёрт возьми, отсасывает ему — Генри Лэмбтону! Человеку, которому парень клялся в невообразимой ненависти, а сколько раз обзывал и не счесть. Даже если выбирать какое-нибудь одно слово. И что же теперь? Ради блага родных пришлось опуститься до подобного. Это тешит самолюбие настолько сильно, что способно перекрыть все сожаления о навсегда потерянном артефакте. Ну, хотя бы на достаточное время, чтобы простить этим двум всадникам бедствия. Ой, какой зелёный наш пёсик! Мать твою, его только что чуть не вырвало! Лэмбтон вынул орган. (ну, знаете, был тот звук от рефлекса) Нет, его хозяйство чисто, не успело дойти, зато у Линча внизу горла отвратный привкус блевотины. А Генри только хотел всунуть глубже... Ладно, чёрт с этим.       Член снова всунули в рот заканчивать процесс. Волосы на затылке сжали так сильно, что превратились они в вялую солому, сложенную в хлипкое гнездо. Лэмбтон уже был близок к завершению, даже у самого выступил румянец.       — Не испачкай мне тут ничего... И если вздумается блевануть тоже.       Намёк ясен, придётся глотать. Извращенец заставил ускориться и вскоре изверглось семя зла. (извините, за пафос) Егор ближе сдвинул брови и проглотил. Мерзко. Весь Генри Лэмбтон — одна сплошная мерзость. После сегодняшнего дня можно похоронить все надежды на кусочек чего-то лучшего в нём.       — Что могу сказать, Мистер Линч: вы отработали ваше с Джоном освобождение и жизни родных.       "Господи, наконец этот ад закончился! Мечтаю свалить отсюда и НИКОГДА больше его не видеть." Радость окончания даже подавила раздражение от очередного перехода на этот официальный тон, будто Лэмбтон только что принял на работу нового сотрудника, а не требовал извращённых зрелищ. Егор поспешил одеться. Футболка, боксе... — "Нет, вы, должно быть, шутите... Просто отвратительная шутка в стиле Генри"       — О, не думал, что вам так понравится. Я дам вам 3 минуты и после прикажу охране вывести вас. ... Только не пытайтесь сбежать через вентиляцию или окно. Это сведёт все ваши усилия на "нет".       Лэмбтон вышел из комнаты, забрав верёвку. У Линча есть 3 минуты на то, чтобы одеться и разобраться со своей физиологией.

. . .

      Друзья добираются остаток пути на автобусе. Журналист отказался объяснять Джону, что за чудо спасло их от смерти (или не совсем чудо, а наличие шизи у гандона номер 1). Да, некоторые вещи Джону знать не обязательно.