Холодной зимой думаю о весеннем ветре

— Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. Я… Это просто посчитать. Если па возвращается пешком, он делает сто шагов от начала переулка до ворот. Один его шаг равен двумя шагам Сюли. Значит, двести шагов до поворота. А дальше… дальше идти по карте, которую братец нарисовал. Главное, заткнуть уши и ни на кого не смотреть. Но как одновременно заткнуть уши и держать карту? Нет, нужно придумать что-то другое. — Вот, Сюли. Это наш переулок Каменных львов. После ты должна свернуть на Дубильную улицу и идти по ней до самого конца. На перекрёстке поверни налево, а на следующем — направо. Слева от тебя будет стена бывшей усадьбы хоу Нина, а справа увидишь башню. Иди к ней, там и будут Уксусные ворота, — братец тяжело вздохнул. — Ни с кем не заговаривай, у чужих ничего не бери… — А если пытаются схватить спереди, надо бить вот так и вот так, — Сюли повторила то, что показывал па. — Если сзади, то вот так. Если похитили и куда-то везут, нужно запоминать всё по дороге. Если связали и бросили куда-нибудь, то нужно… — Всё, всё! Тьфу-тьфу, чтобы такого не случилось! Сплюнь! — Не буду. Девочки не плюются. — Надо мне всё же пойти с тобой. Но учитель уже скоро придёт! Что же делать… — старший брат помог ей заколоть пучок на макушке, поправил пояс. Сюли странно было смотреть на своё отражение. Она никогда не была похожа на мальчика, а теперь стала, просто потому что надела старую одежду братца. Одежда братца сидела не так и пахла не так. И нельзя было об этом думать. Думать только о вэйци! — Тебе нельзя со мной идти, — твёрдо сказала она. — Тебе нужно сказать что я заснула в твоих комнатах и меня нельзя будить. А мне нужно сказать «Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги». Па говорит, что каждый должен делать то, что должен. Братец слабо улыбнулся. — Да, правильно. Вот приглашение, Тиншен… то есть принц Чанлинь мне вчера передал. Я положу тебе его в правый рукав, а монеты в левый, вот так. Помнишь, куда надо идти? Сюли нахмурилась. — Это наш переулок Каменных львов, — повторила она. — После ты должна свернуть на Дубильную улицу и идти по ней до самого конца. На перекрёстке поверни налево, а на следующем — направо. Слева от тебя будет стена бывшей усадьбы хоу Нина, а справа увидишь башню. Иди к ней, там и будут Уксусные ворота. — Верно. И… лучше надень шляпу. Что если отец с гвардейцами выедет за чем-нибудь в город? Он до самого императорского турнира будет занят во дворце, но что если… — Нет. Не буду шляпу. Шляпа — это как будто какая-то птица села на голову и пытается вить гнездо. — Если тебя поймают, поставят на горох и отнимут вэйци! А меня, наверное, выпорют. — Не буду шляпу! — Хорошо, хорошо, только не кричи, — братец вздохнул. — Просто если услышишь лошадей, спрячься куда-нибудь. Ну, пойдём. Время. Братец подсадил её на дерево, как обещал. Сюли плохо умела карабкаться по деревьям, её тело слушалось хуже, чем у других, она это поняла, когда па учил её драться. Но на это дерево она училась взбираться целый месяц: руку сюда, ногу туда. Подтянуться, проползти, зацепиться за черепицу. Потом со стены нужно прыгнуть на тюки и ящики в тупике. Их не убирают, о них все забыли, значит, они всегда будут стоять там. Из тупика нужно выйти в переулок. У ворот никого не будет, братец так сказал. Когда они придумывали это, всё было просто и почти не страшно. Улицы на карте казались короткими, можно их просто пробежать… Но спрыгнув на землю, она испугалась. Дом остался за высокой-высокой стеной, а может быть, даже исчез навсегда. Дома были дорожки с камушками, а тут жёлтая пыльная земля. Неправильно! Нужно было вернуться… но с кем тогда играть в вэйци? В школе у Уксусных ворот сегодня играют в вэйци, это называется соревнование. И если она всех победит, то сыграет с мастером. Она достала из-за пояса карту. Линии на ней были простыми и понятными, названия улиц знакомыми. Па рассказывал ей про всё. Он даже водил её гулять поздно вечером, когда мало людей. Они с па уже выходили из переулка. Это было не сложно. Но тогда она держала па за рукав. Теперь нет. Поэтому она взяла за рукав саму себя. Нужно сделать двести шагов… нет, сто восемьдесят, потому что она начинает не от ворот. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Пока её ум был занят счётом, ничего плохого не случилось. Но за переулком была улица, и на ней было совсем не так, как вечером! Она пыталась когда-то объяснить братцу, что чувствует, и братец ничего не понял, он сказал, что, наверное, это как будто тебя бросили в муравейник и муравьи ползают по тебе и кусают. Но это глупо. Никто не кусал и никто не ползал, просто все всё делали одновременно и громко! Как за всем уследить? Остаётся только зажмуриться и кричать. Но в этот раз она не закричала, потому что закрыла рот руками. Если бы па был тут, он бы сжал её крепко-крепко и говорил бы с ней. Можно было бы слушать только его голос. Па отнёс бы её домой. Они с па уговорились, что он может обнимать её, пока она считает до пяти. Но теперь она бы посчитала даже до десяти, только бы па был здесь! Он единственный мог держать её крепко-крепко. Но его тут не было. Значит, надо было делать, как говорил шифу. Шифу никогда бы не смог её удержать, он был куда слабее па, но ему и не нужно было: с ним всегда было спокойно, с ним ей никогда не хотелось кричать и зажмуриваться. Шифу говорил: «Ты всегда можешь опереться на вэйци. Вспоминай главные правила, и шум вокруг постепенно утихнет». — Чересчур стремящийся к победе не победит! — крикнула Сюли, едва не врезавшись в человека со спиной, ощетинившейся алыми танхулу. — Если вторгся на территорию противника, будь снисходительнее! На карте нарисованы чёткие линии. Нужно идти по карте. Не смотреть! Не смотреть! — Прежде чем атаковать, оглянись на самого себя! — Сукин сын! Чтобы тебя черти в аду так толкали! Сзади послышался топот копыт, такой невыносимо частый, что она едва не расплакалась. Пришлось нырнуть в какую-то тень и сжаться, съёжиться, пережидая. Братец сказал, чтобы она спряталась. И она спряталась. Но ровная линия прервалась. Что теперь делать, можно ли идти? Вокруг шуршащая солома, плохо пахнет, нельзя здесь сидеть. Нельзя… — Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги. — Что ты там делаешь, а? А ну-ка вылезай! Нечего мне тут солому портить! Эта женщина так кричала, что Сюли крикнула на неё в ответ и выбежала оттуда. Никакие правила выйци не помогали! Надо домой… нельзя падать прямо тут… надо потерпеть до дома… Она зажала уши, зажмурилась, и шум немного отошёл, осталась темнота и низкий гул и её дыхание. — Отдав камень, борись дальше… Нельзя идти домой. Там не с кем играть в вэйци. Шифу уехал. Дядя Су больше не приходит. Па нету. Братец глупый. Девочки должны сидеть дома, они не ходят в школу вэйци. Если у женщины нет таланта, это уже добродетель. Тётя, мама братца, так сказала. А Сюли сказала ей, что она дура, пусть больше не приходит. Па тогда отругал её, ну и пусть. Мэн Сюли будет играть в вэйци! У неё одежда, как у мальчика, и причёска, как у мальчика, и имя, как у мальчика, и приглашение, и деньги! Она открыла один глаз. Впереди было ещё больше людей, и они постоянно куда-то шли, одни вдоль, другие поперёк. Значит, там перекрёсток. Она глубоко вдохнула и побежала изо всех сил. Правда, она всё время задевала людей, и они ругались, и это было больно, но зато на перекрёстке она повернула прямо налево! И побежала дальше, хотя один раз даже врезалась в какого-то большого человека и упала, а он на неё даже зарычал и хотел схватить, но если тебя пытаются схватить спереди, надо бить вот так и вот так. Поэтому он перестал хватать, и Сюли смогла бежать дальше, а он только страшно ругался ей вслед, будто собака лаяла. Но у длинной-длинной стены уже нельзя было бежать. Это стена поместья хоу Нина, потому что она слева. Справа увидишь башню. Иди к ней, там и будут Уксусные ворота. Братец даже нарисовал башню на карте. Но он не говорил, что она так далеко! Улица, которая к ней вела, была самая широкая. По ней ездили повозки и ходили люди с коромыслами. Какой-то очень грязный старик вёл такого же грязного осла и ужасный нищий, весь в струпьях, бросался ко всем и просил дать ему монетку. Что если он и к ней бросится? Что если он захочет её украсть? Чтобы не смотреть на страшную улицу, она уставилась в землю, но земля была ненастоящая. На настоящей земле, дома, растут трава и цветы. А это просто грязь. Какая-то серо-жёлтая и рыжая… Цветом она немного напоминала доску для вэйци. Что если представить, будто это правда доска, и в уме разделить её на линии? Тогда каждый шаг будет, как один ход. И если она продолжит прямую линию, то, ход за ходом, выберется из окружения и выживет. Ход за ходом, ход за ходом. — Невероятное представление! Мастера из Цзянху достают монеты из кипящего масла! Ход за ходом, ход за ходом… — Сахарные фигурки! Купите на радость детям! Сахарные фигурки! Для послушных мальчиков и девочек! Ход за ходом, ход за… — Молодой господин! Недостойный умирает от голода! Молодой господин! Не оставьте! Дайте монетку! Откуда-то дохнуло волной зловония, и ужасный нищий рухнул ей под ноги. Огромный, он словно занял всю улицу, и нельзя было его перешагнуть. Линия прервалась! Линия прервалась, и теперь её камни умрут! — Молодой господин! Ноги не держат! Помогите! Он правда страдал. Так же страдала кошка Нюню, когда рожала котят в саду, а потом умерла. Сюли в ужасе закрыла уши, зажмурилась. Нельзя бить тех, кто слабее и тех, кто страдает, па ей объяснил. Но ей ужасно хотелось ударить этого человека, чтобы он ушёл! Вокруг начали собираться ещё люди и все они что-то говорили, а рядом не было па, и она не выдержала, закричала громко-громко, так, что горло засаднило. И почему-то вдруг нищий, который был слабым и больным, резво вскочил и убежал, толкнув её плечом. Кольцо людей сузилось, они обступили со всех сторон, нечем стало дышать. — Молодой господин! Что случилось, молодой господин? Он на вас напал? Только позже, отдышавшись немного после стремительного бега, Сюли поняла, что это обращались к ней. Это немного её ободрило: значит, она правда похожа на мальчика, и если она дойдёт до школы, её пустят играть на соревнованиях. Братец сказал, что пускают всех, у кого есть приглашение и деньги. — Я Чжан Чжи И, — прошептала она, успокаивая бешенно колотящееся сердце. — Я пришёл играть в вэйци… Шифу говорил, что нельзя сосредотачиваться лишь на нескольких камнях. Если камни умерли, нужно бросить их и играть дальше. Сделать новое построение, ещё лучше, ещё сильнее. Новый ход. И ещё один. Башня над Уксусными воротами скрылась за листвой дерева, но это было уже не важно, потому что школа вэйци была сбоку, не доходя ста шагов. Они с па гуляли здесь, она запомнила табличку над входом и сад с каменными фонарями. Па спросил старого учителя, можно ли Сюли играть в школе, но учитель сказал, что девочки должны сидеть дома. Он сказал не этими словами, а совсем другими, произнёс много разных вежливых слов, потому что никто кроме принцев и императора не может отказать командиру дворцовой гвардии, но па потом объяснил Сюли, что это значило на самом деле. Старый учитель ей за это не понравился, зато понравилась школа, в саду было так тихо… Но не сегодня. Сегодня толпа людей сдавила Сюли, не давая пробраться к выходу. Вокруг внезапно образовалось очень много человеческих тел, слишком много, и все они шевелились и по-разному пахли и никуда от них было не спрятаться. — Это мастер Чжи Гуанъюй! — крикнул вдруг кто-то, и человеческие тела отхлынули, как волна, унося с собой беспомощную Сюли. Она только и успела, что увидеть голубые рукава мастера и золотую вышивку на них. Увидела, что у него были длинные волосы, пряди свисают по бокам, а заколка блестит. И увидела, что щёки у него немного пухлые. — Мастер! Мастер! Вы пришли сыграть? — Это состязания для новичков, как Мастер может до нас, дураков, опуститься? С ума сошёл! Ему завтра сражаться на турнире перед самим императором! — Ха, но постойте, я правда буду сегодня играть. Я — приз в вашем состязании. Победитель сможет сразиться со мной! — объявил мастер, смеясь. По толпе прокатился вздох. — Мастер! Вы наконец раскроете тайну? — снова крикнул кто-то. — Кто же ваш драгоценный учитель? Он из Фанъюаня? — Мой учитель предпочитает оставаться неизвестным до поры до времени. Но он велел назвать его имя, когда я одержу победу в императорском турнире. — «Когда?» — раздался вдруг холодный голос и все затихли. — На вашем месте, Чжи Гуанъюй, я говорил бы «если». — Это же мастер Юй Юань! — прошептала девушка рядом с Сюли другой девушке. — Такой красавец! Красивее, чем мастер Чжи Гуанъюй! — Прежде чем похваляться перед другими, вы должны победить меня. Но эта затея обречена. Десять поколений семья Юй была лучшими мастерами вэйци в Великой Лян! — Пока Чу Ин вас всех не победил. Вот уж кому не стоит похваляться, Юй Юань! Даже я побил тебя один раз в Ланъя! — То была лишь случайность… Что ж, это просто смешно. Где ты, и где опальный мастер Чу Ин! Семья Юй не потерпит такой наглости. Предлагаю сражение! Прямо сейчас! — А я принимаю вызов. Никто же не запрещает нам сражаться друг с другом до турнира! После вас, мастер Юй. Волна людей качнулась вперёд, стекла узким ручейком в ворота школы, за которыми исчезли Чжи Гуанъюй и его противник. Вскоре на улице не осталось никого, кроме Сюли. Наверное, это был хороший миг, чтобы войти в ворота, но она не смогла. Чтобы играть в вэйци, нужно войти и сказать «Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги», а потом сесть за незнакомую доску и играть камнями, которые кто-то трогал. Сюли опустилась прямо в желтоватую уличную грязь. Когда она однажды спросила па, правду ли служанки говорят, что после войны он кричит во сне иногда, будто командует полком, па сказал: «У всего своя цена». У всего своя цена. Её вэйци — вот цена того, что она прошла много улиц. Она не сможет играть. Её вэйци исчезло. Теперь ей хотелось только домой, но тело не двигалось. Она подумала, что, наверное, так и умирают. Или становятся нищими. Когда не могут вернуться домой. — Сяоли? Кто-то наклонился над ней, и она бы закричала снова, но голос пропал. Она обхватила голову руками и сжалась в комочек. Только бы этот человек ушёл! — Па сказал, нельзя говорить с чужими, — прошептала она. — Разве же я чужой? У этого человека был знакомый низкий голос и знакомый приятный запах. Она приоткрыла один глаз и увидела жемчужного цвета рукав. Незнакомый. А ещё этот человек улыбался, и у него появлялись на щеках ямочки. Знакомые. — Шифу… хочу домой… Ей всё равно было, где он путешествовал всё это время и как тут оказался. Главное, что это был её шифу. — Сяоли, ты одна пришла посмотреть на мастера Гуанъюя? — Я Чжан Чжи И, я пришёл играть в вэйци, вот приглашение и деньги… Но я больше не могу. Я шла так долго. Я больше не могу, шифу… — Сяоли. Ты преодолела весь этот путь, — шифу выпрямился. — Ты знаешь, что это значит? — Я хочу домой. Я не могу играть. У всего есть своя цена. Моя цена — моё вэйци. Камни уже кто-то трогал… — Твоё вэйци? Мэн Сюли, пока ты жива, никто не может отнять твоё вэйци, ведь вэйци — это жизнь. Но сила духа рождается в испытаниях. Если сейчас ты встанешь и сделаешь шаг в эти двери, для тебя не будет ничего невозможного. Это будет твой Божественный ход. Шифу протянул ей руку. Он говорил с ней так, будто они расстались только вчера, и от этого становилось спокойнее. Может быть… может быть, ещё не всё потеряно? Вдруг она правда сможет… — У меня есть приглашение и деньги… и мужская причёска, и мужская одежда, и мужское имя. Я буду играть. Она схватилась за его рукав, чтобы не касаться голых пальцев. — А потом… потом, шифу, я отведу тебя домой! Ты будешь играть со мной и разговаривать с па, как всегда. И ты будешь ночевать и жить у нас, потому что здесь у тебя нет своего поместья. Да? Шифу так долго молчал, что она несмело взглянула на его лицо. По его щекам пролегли две дорожки слёз. Слезинки мерцали на солнце, как драгоценные камни. — Давай сыграем в вэйци, Мэн Сюли, — он сглотнул, будто ком в горле мешал. — А потом… потом… пожалуйста, отведи меня домой.