Специально для тебя

— Хён? — удивлённо воскликнул Чонин. — Что ты здесь делаешь? Молодой человек тепло улыбнулся ему. — Давай я тебя подвезу, в пути и поговорим. — Хорошо, — растерянный Чонин торопливо попрощался с друзьями и пошёл за ним следом. — Тётушка обратилась ко мне, — начал парень, едва они сели в машину. — Она переживает за тебя, Чонин. По её словам, раньше ты был занят только учёбой, но в последнее время стал возвращаться очень поздно. Её это беспокоит. — И она отправила тебя проследить за мной? — Чонин поднял брови. — Убедиться, что ты в порядке, — спокойно поправил его собеседник. — По моему мнению, причин для волнений нет, — продолжил он после небольшой паузы. — Не могу только понять, зачем тебе это. Ты же не нуждаешься в деньгах. Чонин закатил глаза. — Самовыражение, хён. Оно важнее денег, — уверенно заявил он, не обращая внимания на лёгкую усмешку брата. — И мне нравятся эти люди, — уже тише добавил Чонин. — Они такие… живые. Наполненные энергией, желанием творить, верой в свои силы. — Тебе этого не хватает? — спросил брат, не отрывая неизменно спокойного взгляда от дороги. — Наверное, — буркнул Чонин, отворачиваясь к боковому окну. — Ты же знаешь отношение семьи к моему выбору. О да, он определённо знал. Тётя с дядей были совершенно не в восторге, когда Чонин объявил им, что будет учиться вокалу. Они постоянно тыкали Чонина примером брата — мол, Сынмин пошёл на юридический, выбрал серьёзную профессию, оставив юношескую блажь в прошлом. Пора бы и Чонину повзрослеть и думать о будущем. И в отношениях друживших с детства братьев предсказуемо пошла трещина. Всё ещё больше усугубилось, когда Чонин узнал, что брат отказался от мечты стать фотографом. Это было воспринято как предательство и стоит ли удивляться тому, что их общение практически сошло на нет. — Хён, ты счастлив? — тихо спросил Чонин. — Не сожалеешь о сделанном выборе? — Не знаю, — ответил он. Едва ли хоть раз ему доводилось всерьёз анализировать последствия своих решений — не было желания это делать. — А ты? — Да, я счастлив, — уверенно ответил Чонин. — И нет, не сожалею. Родители когда-нибудь смирятся, — с горечью добавил он. — Надеюсь, — поддержал его брат, вновь тепло улыбнувшись. — Пора бы им перестать реагировать так, будто ты выбрал быть бездомным. — Я думал, ты на их стороне, — бросил на брата быстрый взгляд Чонин. — Практичность, разумность и тому подобное. — Ты большой мальчик, сам разберёшься, — спокойно ответил он. — И прости, что влез. Тётушке трудно отказать — особенно, когда ей что-то нужно. Они проехали в тишине какое-то время, прежде чем Чонин решился задать давно волнующий его вопрос. — Как ты поживаешь, хён? — Как обычно, — устало улыбнулся брат. — Через неделю уезжаю на стажировку в Америку. — Надолго? — сдавленно спросил Чонин. — Может на год, может больше. Посмотрим по обстоятельствам. Приехали, — добавил он, плавно тормозя у дома тёти и дяди. Чонин не спешил выходить. — Хён, давай проведём время вместе на этой неделе? Если ты не против. — С удовольствием, — ответил брат, потрепав младшего по плечу.