Гротеск

Роулинг Джоан «Гарри Поттер» Гарри Поттер
Гет
В процессе
NC-17
Гротеск
автор
Описание
Она медленно сходила с ума — по крупице день ото дня — от любви, пусть и причиняющей боль, но дарующей бесконечную радость.
Примечания
AU «Гарри Поттера», в которой родственные души не россказни безумцев, а сны являются отражением реальности. В некоторых главах содержится цитирование отрывков, собственность которых принадлежит Дж. Роулинг. Оно необходимо для продвижения сюжета.
Посвящение
Данная работа целиком и полностью вдохновлена этим видео: https://www.youtube.com/watch?v=MOcB0vmpfz0&list=LL&index=2&t=1s Согласие на его упоминание получено.
Содержание

Часть 3

На протяжении всей жизни приключения преследовали ее повсюду, что впору говорить о магическом вмешательстве, и обычный поход в библиотеку исключением не стал. По пути Амара столкнулась с Малфоем. И то, как столкнулась: находясь в задумчивом состоянии, она шла прямо, не разбирая дороги, а Малфой, будто специально… Хотя почему будто? Он специально налетел на нее и выдал глумливым тоном, наклонившись практически к ее губам, — блондинистая челка касалась лба: — Не можешь удержаться, Поттер? — и, заржав, как конь, поплелся дальше по коридору, словно ни в чем не бывало. От растерянности и отсутствия понимания ситуации она на секунду забыла, с кем велся разговор. «Что это только что было? Какого Мерлина?..» — Амара, вот ты где! — воскликнула Гермиона, высунувшая часть головы из дверного проема библиотеки. — Пойдем скорее, я тебя уже заждалась. — Прощу прощения, — картинно присела Амара в реверансе, как жеманная аристократка, на что та отреагировала, как всегда, по-гермионовски: закатив глаза, а после, прицокнув, улыбнувшись. — Мне кажется, что со мной только что пытался флиртовать Малфой, — добавила она уже шепотом, прикрывая за собой дверь. — М-малфой? — Малфой-Малфой. Ты чего такая? Влюбилась? — схватив ее за локоть и направившись в сторону столика, который заранее заняла Гермиона, заискивающе спросила Амара. — Ты только Рону не говори, а то он в обморок упадет от гнева, или еще хуже — пойдет мериться умом с Малфоем. А это, сама понимаешь, можно представить только в кошмарах. И тут же в нее полетели записи по Трансфигурации. — Ауч, больно же. — Меньше будешь выделываться. Влюбилась в Малфоя, — исковеркала она ее слова. — Да кому он сдался? — Тебе?.. Метнув в Амару самый грозный взгляд, на который она была способна, на что та подняла руки в знак капитуляции, Гермиона продолжила: — Если бы ты меня не прервала, то узнала бы, что я нашла вот на той полке, — она указала пальцем на одну из непримечательных полок, на которой расположилось несколько десятков томов — навряд ли существовал человек, способный прочесть их все хотя бы за жизнь, разве что кроме Гермионы, другой на такое не пошел бы даже под Империусом. Амара любила читать, но не настолько, извлекая из книг лишь информацию, которая могла пригодиться. — Эмилия Борджиа, Лаверну де Монморанси, Зигмунта Баджа, — считывала она авторов томов, — или, может, Виндиктуса Виридиана? Разве он специализировался не на проклятьях?.. — Так, стоп-стоп, — нравоучительным тоном, как в детстве, остановила ее Гермиона. — Ты смотришь, но не видишь. — И как я должна это, прости, понимать? — Все просто: я обнаружила книгу Венуса Потиона, — гордость на ее лице сияла так, будто она самолично выиграла Кубок Хогвартса. «Погодите-ка, а не о ней ли так громогласно распространялся Малфой, когда кичился своими плевыми знаниями?» — сразу же подумала Амара, как услышала имя автора. — «Для человека, так сильно демонстрирующего ненависть по отношению к другому, это довольно… подозрительно». Она оглядела Гермиону с ног до головы: все та же одежда, та же кудрявая макушка — никаких видимых последствий зелий или заклинаний. Руки не расчесаны до крови, как обычно бывало, когда та нервничала или была перевозбуждена. «Она твой друг, Амара. Возможно, единственный! Перестань придираться к каждой мелочи, это не-нор-маль-но».

***

— Это не-нор-маль-но, — орал во весь голос дядя. Настолько громко, что наверняка было слышно на улице, полной людей. — Петуния, дорогая, — он взял ее за руки, проникновенно, даже умоляюще заглянув ей не в глаза — в душу, — ответь, почему мы должны терпеть это отродье у себя в доме? Мы же никому ничем не обязаны. «Какие сладкие речи, и прямо в уши тетушки!» — Ни Поттеру, ни твоей чертовой сестре, — с фанатизмом пролепетал он, загоревшись от одной мысли, что сможет убедить Петунию выгнать Амару. И хоть было бы за что. Она, будучи в расстроенных чувствах, как раз после смерти Сириуса, исполняла наказ дяди Вернона: сидела в комнате ниже травы, тише воды и не высовывалась лишний раз, чтобы не маячить перед лицами столь высокопоставленных персон, то есть тети Петунии, дяди Вернона и Дадли, этого поросенка от мира сего. Сидела и наглаживала Буклю, которая, как и всякая сова, откликалась на ласку уханьем. Погрузившись в тяжелые думы, Амара смотрела сквозь дерево перед окном, сердцем находясь где-то далеко за Литтл Уингингом. Похожее дерево произрастало на площади Гриммо, прямо в доме, в одной из многочисленных его комнат, представляя собой семейное древо. Такое же, словно обугленное. На нем были высечены имена всех из рода Блэк. Некоторые, конечно же, сотню раз перечеркнутые, как тот же Сириус, но в большинстве своем сохранившие первоначальный вид и сиявшие, как фианиты на солнце. Амара, увидевшая дерево в первый раз, воскликнула от удивления. Она словами не могла передать, насколько оно было прекрасно. «Несущий белую смерть» — так она его назвала. Сириуса такое поведение крестницы, казалось, ни на йоту не удивило. К тому времени он уже свыкся, что она больше походила на кого-то из Блэков, видимо, вся в бабушку, нежели на его закадычного друга Джеймса, и не расстраивался. Амара ему импонировала. Будто младшая сестра, которой у него никогда не было. Жаль, в скором времени это единение завершилось проигрышем и с дерева упал позолоченный лист. Еще одно удивительное свойство этого дерева: после смерти члена рода Блэк оно извергало из себя лист, — вне зависимости от того, был ли человек на тот момент отречен или нет, просто как констатация факта, — причем не зеленый, а либо позолоченный, либо черный, как нефть. Амара не сильно поняла, в чем существенное отличие. Сириус слишком легко разграничивал понятия: говорил что-то про вклад в род и хорошие и плохие поступки. «У него все было легко», — Амара усмехнулась. И как раз тут все и началось. Дядя Вернон каким-то непостижимым для нее способом через этаж услышал Буклю и влетел в ее комнату с ноги. — Это сова когда-нибудь заткнется?! А, Поттер? — в этот момент он перешел все видимые и невидимые границы, схватив и начав кричать ей прямо в ухо. Она не выдержала. Точнее, даже не она, а ее магия, которая решила, что вот, наконец-то, подходящая ситуация, чтобы взбунтоваться и выплеснуть весь накопившийся стресс. Не контролируя себя, Амара раскрыла руки, голова запрокинулась назад. Из ее тела вырвалась чистейшая энергия, которая только могла существовать, — прямо в дерево, сжигая все на своем пути и раскалывая уже обрубки на еще более мелкие части. Разумеется, такое событие не смогло остаться без внимания вездесущего дяди Вернона, который моментально стал проклинать ее всеми известными ему словами и клясться, что в эту же секунду убьет бесполезную девчонку, приносящую лишь неприятности. На эти ругательства прибежала Петуния, которая обомлела, когда увидела случившееся. — Вернон, она все еще твоя племянница, — пропищала та не в силах противостоять мужу. Хотя обычно у нее это получалось, ведь, по сути, главой семьи была она. — Ты только что стала свидетелем гибели нашей репутации. Мы выстраивали ее годами! Годами! Но нас все равно считали странными из-за нее, — он тыкнул в Амару пальцем, не стесняясь. — Абсолютно во всем виновата она и только она! — Я… Я могу все исправить, — прохрипела та, немного восстановившись после выброса. — Даже не смей использовать магию в моем доме! — не говорил, а шипел, не хуже Нагайны, разбрызгивая слюной. — Тебя исключат. О, да! — дядя Вернон уже представлял эту прекрасную для него картину. — Тебя пинком под зад вышвырнут из твоей этой школы и посадят в тюрьму за применение финтифлюшек против добропорядочных граждан. Амара было порывалась что-то ответить, но посмотрев на дядю, у которого ноздри так и раздувались от гнева, как у быка, настраивающегося на столкновение, решила промолчать. — Правильно, молчи. Молчи, Поттер, пока я добрый, — он смахнул прядь волос со лба, будто там что-то в действительности было. — Сегодня обойдемся десятью ударами розгами.

***

Амара потерла спину. Боль стояла такая, словно удары нанесли не несколько месяцев назад, а прямо сейчас. Видно психосоматическое. Она вздохнула. — Амара?.. Точно. Гермиона. Она разговаривала с Гермионой. — Так о чем ты рассказывала? Та хмуро на нее посмотрела, что-то выискивая. Но так ничего и не найдя, вздохнула и начала заново: — Еще раз. Венус Потион — зельевар, специализировавшийся на любовных зельях. Его книги невероятно, невероятно, — она повторила несколько раз, чтобы смысл слов точно дошел до Амары, — редки. И на английском их, конечно же, не сыщешь. Эта, — Гермиона помахала книгой, — к счастью, на латыни. — К счастью? — Она могла быть на греческом, например, так что да, к счастью, — она пожала плечами. — Ее название в оригинале звучит, как «Et dabo vobis cor novum», что-то по типу вверения сердца другому. Некоторые листы вырваны, но канва в принципе понятна. Большую часть перевести удалось, и я наверняка знаю, как попасть в сознание родственной души, если она, разумеется, есть и жива.

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.