Контроль и слёзы

Теперь все разговоры были лишними. Они просто разошлись — каждый в свою спальню. Майкрофту казалось, что ворох мыслей в голове не даст ему заснуть, но он провалился в сон, как только голова коснулась подушки. Пробуждение было не менее внезапным — около трех часов ночи от игры на рояле на втором этаже. Шерлок. Майкрофт прислушался. Шерлок держался ровно, минута за минутой, но в конце концов сорвался и перепутал ноты. Майкрофт не знал, что это была за музыка — скорее всего собственного сочинения. Шерлок сочинял великолепную музыку. В тайне Майкрофт был убежден, что если бы его брат не стал детективом (или ученым), то стал бы музыкантом. Шерлок сбился второй раз и прекратил игру. Майкрофт подождал несколько минут — игра так и не возобновилась, но шагов на втором этаже не было слышно — значит, Шерлок все еще оставался там. Майкрофт поднялся с кровати, стараясь быть бесшумным, поднялся на второй этаж и застал Шерлока, сидевшего перед роялем с самым задумчивым видом. — Как ты себя чувствуешь? — Неожиданно хорошо, — так же негромко ответил он. Майкрофт хмыкнул про себя и ничего не сказал. Шерлок немного помолчал, затем продолжил: — Я никогда никому этого не рассказывал. Как думаешь, это нормально, что теперь я чувствую, что мне как будто есть, с кем разделить желание мести? Майкрофт отметил про себя, что Шерлок совершенно очаровательно покраснел, но ни разу не запнулся, будучи уверенным в том, что брат, безусловно, разделит с ним это чувство. Это должно значить, что между ними еще не все потеряно, и, возможно, что-то они смогут наладить. — Думаю, да, — ответил Майкрофт, подойдя ближе, остановившись рядом с Шерлоком и запустив пальцы в его волосы. Шерлок прерывисто вздохнул и закрыл крышку рояля. — Предпочитаю скрипку, — прокомментировал он, — все-таки рояль не мое. — У тебя неплохо получается. — На скрипке гораздо лучше. — Не могу не согласиться. Шерлок не ответил ничего. Майкрофт тоже сохранял молчание. Задумавшись, в какой-то момент он почувствовал, что Шерлок устало прислонился лбом к его боку и замер. Майкрофт продолжил мягко гладить его волосы, затем тихо спросил: — Пойдем спать? — Угу. Шерлок заснул быстро. Майкрофт в который раз отмечал про себя, что во сне он выглядел совершенно очаровательно: расслабленное лицо, размеренное дыхание и в целом безмятежный вид позволяли Майкрофту считать, что возможно он хоть немного справлялся со своей задачей. Его брату явно было лучше, теперь было важно довести дело до конца, докопаться до корня проблемы и придумать способ ее решить. Предстояло многое, но сейчас старшего Холмса волновало не это. Тот ворох нелегких мыслей, из-за которого он боялся не заснуть вечером, настиг его и лишал сна теперь. Под мирное сопение Шерлока Майкрофт мучительно размышлял, что именно стоит сделать с Генри. Этот ублюдок не может оставаться безнаказанным ни при каких обстоятельствах. Еще больше его волновало то, как он мог не заметить произошедшего. Как Шерлоку удалось это скрыть? — Расстались? Почему? — спросил тогда Майкрофт. Не будь он слишком увлечен работой, чтобы хотя бы попытаться не показаться равнодушным, он бы непременно заметил опустившиеся уголки губ, потухший взгляд и скованность движений. И он заметил, но не придал этому значения. — Он был слишком настойчив. — Понятно. «Понятно». Сейчас это «понятно» даже для него самого казалось издевательством. А для Шерлока, который не имел высокоразвитого эмоционального интеллекта, небрежно брошенное единственным доминантом, которому он доверял, было предательством. Майкрофт проявил большую самонадеянность и крайнюю эгоцентричность потому что все вокруг казались и продолжают казаться «золотыми рыбками». Свою собственную потребность в адекватных отношениях с сабмиссивом было куда проще задавить в себе, опираясь на этот нескромный факт. Радикализм, пожалуй, был еще одной вещью, объединяющей их с Шерлоком, правда, методы Майкрофта были куда безобиднее. Майкрофт покосился на Шерлока — тот продолжал мирно спать. Старший Холмс, однозначно, хотел, чтобы Шерлок был куда счастливее, чем он сейчас. Чтобы хотя бы ему хватило смелости посмотреть правде в глаза и перестать тащить себя на дно. В тайне Майкрофт, хоть и считал себя умнее Шерлока, но полагал, что если кому-то из них и хватит смелости задушить свою гордость вперемешку с трусостью, то именно Шерлоку. Следующие несколько дней можно было бы назвать натянутыми — никто из них не понимал, на чем они остановились и что именно им следует делать дальше. Майкрофт был целиком и полностью занят работой, а Шерлок, кажется, ничем не был занят. На утро он просто вернулся на Бейкер-стрит, еще до того, как Майкрофт проснулся, и тот, когда обнаружил это, испытал некое чувство дежавю. Они продолжали ходить по кругу, и у обоих, кажется, были одни и те же сомнения: двигаются ли они вообще с места, и какой результат хотят видеть на выходе. Вернувшись в свою квартиру, Шерлок первым делом взглядом отыскал скрипку. Сыграть опять на любимом инструменте было чем-то сродни возвращения в приятную привычную атмосферу уединения. Холмс взял инструмент с кресла, ласково коснулся струн и, наконец, взял в руки смычок. В первые секунды струны отозвались нервным жалобным звуком, но почти сразу после зазвучала мелодия — та самая, что он играл в доме Майкрофта накануне. Майкрофт вовсе не удивился отсутствию Шерлока в своем доме на следующий день, на второй, на третий и на четвертый. Это было очень похоже на его брата, но теперь присутствовал один важный момент: Шерлок уже сделал шаг, причем очень значительный. Значит, были все основания полагать, что он решится довести дело до конца, и рано или поздно объявится сам. Майкрофт посмотрел на помятую рядом с собой постель и вздохнул. Он никогда не замечал за собой склонности к драматизму, но сейчас мечтал, чтобы вся эта история поскорее завершилась — желательно наилучшим для Шерлока образом. Взглянув на лежащий неподалеку телефон, Майкрофт утвердился в мысли, что Шерлоку надо дать время. Он довольно смутно представлял, что творилось у него в душе, учитывая обстоятельства. Раньше они в самом деле делились друг с другом едва ли не всем, Шерлока никогда не смущала откровенность — но Майкрофт собственными глазами, видел, насколько непросто его брату далось признание. Хоть он и решил для себя поступить не свойственным ему образом: просто остановиться и ждать, когда Шерлок что-то предпримет, но в глубине души Майкрофт все равно боялся, что Шерлок испугается идти дальше этим довольно непростым путем и окончательно замкнется в себе. Струны отозвались протяжным звуком. Шерлок прислушался, дождался, пока звук не затихнет окончательно, и положил скрипку на все то же кресло. Его биологические часы говорили, что прошло около сорока минут — приблизительно так и было. — Теряю хватку, — проговорил Холмс себе под нос. Понадобилось сорок три минуты, чтобы разложить мысли по полочкам. Раньше хватало от двадцати пяти до тридцати. Взгляд упал на телефон. Шерлок подошел, прищурился, гадая, что увидит на экране и все-таки взял в руки устройство. Майкрофт, определенно, проснулся уже давно, но от него не было ни единого сообщения. Шерлок даже испытал некоторое разочарование. Внимание брата за все это время очень быстро стало привычным — чем-то само собой разумеющимся. Даже будничные наставления вроде: «не забудь поесть» или «надеюсь, тебе хватит ума не совершать что-то совершенно безрассудное?» стали в порядке вещей, и их отсутствие ощущалось. Внезапно он почувствовал усталость. Должно быть, и в этом Майкрофт был прав — его организм истощен нервными перегрузками и отсутствием пищи, раз требовал так много отдыха. В любом случае, почему бы не удовлетворить его требование? Тем более, раз брат не спешил донимать его многочисленными СМС и звонками. Переступив порог спальни, Шерлок вдруг подумал, что в последнее время ночевал в ней довольно редко, что, впрочем, совершенно его не расстраивало. Ему почему-то казалось, что даже разложенные по полочкам мысли все равно не дадут ему заснуть сразу из-за волнения накануне — он все никак не мог убедить свой мозг договориться со своим телом. Подумав об этом, Шерлок сам не заметил, как заснул. Шерлок едва ли мог сказать, что следующие несколько дней не прошли бесполезно. Дел не было, что чрезвычайно удручало. Он даже позвонил Лестрейду, чтобы убедиться, что тот не поумнел и не научился раскрывать преступления самостоятельно. — Шерлок… у тебя температура? — задал резонный вопрос сержант на злое выплюнутое Шерлоком: «неужели все преступники перестали заметать за собой следы и сидят ждут, когда Скотленд Ярд их поймает?» В эту минуту Шерлок понял, насколько он на самом деле далек от своего идеала, раз способен сорваться фактически на пустом месте. Холмс даже чуть не поссорился с миссис Хадсон, которая настаивала на том, чтобы он съел хоть что-нибудь за эти три дня. Те непродолжительные отношения с Генри Шерлок не хотел бы назвать травмирующими, но, разумеется, предпочитал о них не вспоминать. Сам факт того, что ему пришлось мысленно вернуться к этому болезненному периоду, выбивал из колеи. Шерлок понимал, что в своих настоящих целях он продолжал ходить по кругу и никак не мог остановиться и определить для себя, на что он на самом деле рассчитывает — на окончательное выздоровление, которое так хотел видеть Майкрофт, или на полуправду. Эта неопределенность утомляла, и Шерлок не чувствовал никакой твердой основы, которая подсказала бы, какой выбор ему нужно сделать. Все в его голове запутывалось только сильнее, и уже вряд ли в этом была виновата лизергиновая кислота. Поэтому в момент, когда ему казалось, что он уже почти был готов решиться, воспоминание о Генри выбило его из колеи окончательно. Шерлок не чувствовал жалости к себе, но начинал все ярче понимать, насколько эта история предупредила ряд его будущих решений. Холмс зажмурился, стараясь хоть немного абстрагироваться от собственных мыслей, хоть чуть-чуть отодвинуть их от себя и постараться посмотреть непредвзято. Но они были под кожей, текли по жилам и отдавались вспышками в мозгу. Казалось, что он то ли сходил с ума, то ли снова испытывал «остаточный» эффект от принятия кислоты. Кислоты. Мысль, которую всегда следовало отгонять от себя быстрее остальных, как только она появлялась. Сознание путалось, как только Шерлок начинал нервничать. У буддистов принято сравнивать мысли с проезжающими мимо машинами — наблюдай и не втягивайся, не садись ни в одну их них. Холмс был согласен с этим сравнением только отчасти — бешенство его мыслей было похоже не просто на проезжающие мимо машины, а на машины, цеплялись друг к другу на ходу. Одна летела, другая ее обгоняла, третья вывернула с откуда-то взявшейся второй трассы и, столкнувшись, не разбила первую, а прицепилась к ней. Все это напоминало жуткий беспорядок, который в голове у Холмса случался в исключительном случае — когда речь заходила о его чувствах и эмоциях. Шерлок распахнул глаза с четким осознанием, что этот беспорядок требовалось превратить в образцовый порядок, если он собирался сдвинуться с мертвой точки, к которой центробежно стремилось его хождение по кругу. Кладя трубку, Майкрофт невесело усмехнулся сам себе. В последнее время большинство его разговоров с родителями сводилось к Шерлоку. Это было неудивительно, учитывая, что они не могли связаться со своим младшим сыном и делали попытки узнать о нем что-то хотя бы через старшего. За последний год такие звонки все больше становились порядком вещей. Этот раз исключением не стал, как и не стало исключением вранье Майкрофта относительно Шерлока — работает, часто за пределами Лондона, реже — за пределами Англии. Однажды он даже сказал, что Шерлок работает под прикрытием, но осознал свою ошибку, только когда услышал взволнованный голос матери: — Под каким еще прикрытием?.. Это же так опасно! Больше старший Хомлс эту отмазку не использовал и в целом старался сглаживать углы, находя баланс между выдумкой и правдой. Сегодняшний звонок застал его врасплох, поэтому придумывать что-то более оригинальное, чем «работает, занят в лаборатории в Ньюкасле» у Майкрофта не было сил. Окончательно решив для себя, что при следующей же встрече с Шерлоком, он прямым текстом скажет, что обязанность оправдывать его наркотические и прочие похождения отныне лежит на нем самом, Майкрофт в третий раз наполнил бокал вермутом. Осушив его, Холмс снова взглянул на лежащий неподалеку телефон, раздумывая, стоит ли отправить одно СМС, но размышления прервал звонок в дверь. Со звоном поставив бокал на столик, Майкрофт поднялся с кресла с самым озадаченным видом. Гостей он сегодня не ждал, единственным гостем, которому не требовалось приглашения, был Шерлок, но когда это его брат использовал звонок калитки?.. — Хвала небесам! — воскликнул незнакомый мужчина. Майкрофт нахмурился, наблюдая за ним с порога. Тот продолжал: — Я искренне надеялся, что здесь есть хоть кто-нибудь! Потому что, если честно, выглядело так, словно этот проходимец тащился к себе домой, когда в невменяемом состоянии называл этот адрес. Я расслышал только с третьей попытки! — Что с моим братом? — Майкрофта осенила догадка. О глянул в сторону и заметил аккуратно припаркованный возле калитки кэб. Должно быть, это водитель. Мужчина тут же подтвердил его мысли: — А, значит, брат. Отлично! — кивнув в сторону автомобиля, развернулся и добавил: — помогайте тогда выгружать своего брата, сил моих нет!.. Как Майкрофт и предполагал, Шерлок не буйствовал, а был крайне сосредоточен и практически ни на что не реагировал. Для старшего Холмса оставалось загадкой, как водитель вообще согласился его везти. Реакция Шерлока явно была заторможена, он плохо соображал, Майкрофт прекрасно знал эту стадию. В конце концов, он просто рассчитался с кэбменом, потащил не сопротивляющегося Шерлока на себя и помог ему добраться до дома. Разговаривать с братом было бесполезно, да и уже было достаточно поздно — Майкрофт бросил взгляд на настенные часы: полночь. Пока он укладывал Шерлока, в голове метались предположения: накурился и опять столкнулся с галлюцинациями? Дошел в своем мыслительном процессе до точки невозврата, поехал к Майкрофту, но..? Ни одно из предположений не звучало правдоподобно даже в голове.