Контроль и слёзы

Как только Майкрофт захлопнул за собой входную дверь, аккуратно поставил зонт на место и на секунду устало прикрыл глаза, ощущение присутствия в доме кого-то возникло и не захотело отпускать. Секунда, другая, третья — и простой вывод напросился сам собой: вечер пятницы обещал быть тяжелее, чем предполагалось, когда он только покинул Даунинг-стрит. — Мог бы прислать сообщение, — проговорил Майкрофт, неспешно проходя в гостиную и подмечая про себя, как дрогнули плечи Шерлока от звука. Тот не ответил, даже не повернул головы. Майкрофт остановился напротив подобравшегося в кресле брата, оценивающе оглядел его: Шерлок опустил подбородок на колени, не поднимал взгляда, и в целом продолжал бы успешно создавать вид отрешенности, если бы не представлял собой открытую книгу. — Зачем? Только тратить время. Я же знаю, что ты меня не выгонишь. — Не дерзи. Шерлок поднял взгляд на секунду, но Майкрофт успел уловить в нем замешательство. Он — очевидно, вынужденно — послушался. Плохой знак. — Когда ты ел в последний раз? — Ударь меня, — потребовал тот практически мгновенно. Их разговоры никогда не отличались словесной содержательностью. Достаточно было коротких фраз, а чаще — многозначительных взглядов. — Нет, — просто, но категорично ответил Майкрофт. — Как долго? — Как долго что? — рыкнул Шерлок, бросив испепеляющий взгляд исподлобья. — Как долго ты не можешь взяться ни за одно дело? — Не притворяйся, что не знаешь! — Отвечай на вопрос! Майкрофт повысил голос, что снова немного выбило Шерлока из колеи. Тот дернулся в сторону и еще сильнее прижал к себе сложенные на груди руки. Младший Холмс не вставал с кресла, но даже короткие жесты были нервными, отчаянными и говорили только об одном: он на грани. — Мне… нехорошо, — спустя пару минут тишины начал он нерешительно. — Я вижу. — Я могу рассчитывать на помощь? Шерлок, безусловно, сделал над собой усилие, поднял голову и остановил полный мольбы взгляд на брате. — В том виде, в котором ты хочешь — нет. Ты это прекрасно знаешь. — Пожалуйста. — Шерлок, — вздохнул Майкрофт, — мы это обсуждали. — Я помню! Ты сказал, что это не решение, что… что такой способ не решит моей, как ты это называешь, проблемы. Что это только все усугубит. Но Майкрофт… я тебя очень прошу, я тебя умоляю, всего один раз… Старший Холмс сглотнул. Взгляд Шерлока метался, а в его глазах стояли слезы. Сейчас он в самом деле выглядел настолько уязвимым, что предположить, будто он ведет игру, манипулирует в каких-то своих целях, было невозможно — но Майкрофт соврал бы, сказав, что не хочет, чтобы это оказалось так. Шерлок заслуживал большего, намного большего. Но, к сожалению, не хотел этого понимать. — «Всего один раз», дорогой брат, — старший Холмс интонацией подчеркнул последнее слово, — ты мне сказал, когда я нашел тебя обдолбанным амфетамином, скорчившегося в собственной спальне. Впрочем, речью это было сложно назвать, но твое пылкое обещание, продиктованное, очевидно, желанием убедить меня, что ты якобы способен держать все под контролем, сквозило в твоем голосе так отчаянно, что говорило само за себя. — Какого чер!.. — А потом, — Майкрофт сильнее повысил голос, и это заставило Шерлока замолчать, — я нашел тебя в другом притоне, во втором, третьем… и — удивительно! — ты срывался каждый раз, когда твой мозг начинал бешено зудеть от… — Не мозг, — попытался возразить Шерлок. Майкрофт сам оборвал себя на полуслове. — Что? — Не мозг, не путай работу мозга и бешенство гормонально фона. Это убивает меня, не дает мне работать, не дает мне жить, я растерян как никогда, я… я еще никогда не был так растерян, в этот раз я все запустил, — Шерлок затараторил, он признавался негромко, опустив глаза в пол, словно боялся, что его снова перебьют, — я на грани страха, какого-то совершенно необоснованного, мой мозг отказывается это понимать, я не могу это проанализировать, не понимаю, чего именно я боюсь, и… — он перевел дыхание, на секунду посмотрел на Майкрофта — тот не перебивал — и продолжил: — Мне нужен дом, и я ненавижу себя за эту потребность. Под конец своей исповеди он снова поднял нерешительный взгляд на старшего брата, моргнул несколько раз и отвел глаза в сторону. — Иди сюда, — тихо, но твердо проговорил Майкрофт, опускаясь в кресло напротив. Шерлоку в начале показалось, что он ослышался, но нет, решительные слова, прямой взгляд и спокойствие в каждом жесте говорили о том, что это — приказ. Он постарался скрыть предвкушение. Затем молча спустил ноги на пол, встал, сделал два шага и мягко опустился на колени рядом с Майкрофтом. Тут же почувствовав, как рука уверенным жестом коснулась его волос, Шерлок не удержался и шумно выдохнул. Шестеренки в мозгу визжали. По нервным окончаниям словно пробежался ток. Организм, особенности которого Холмс ненавидел всю свою сознательную жизнь, работал отлаженно: сердце грохотало в предвосхищении чего-то еще смутного, но совершенно точно правильного. Шерлок сглотнул, стараясь отвлечься от ненависти к самому себе за эти ощущения. Он услышал, как Майкрофт снова шумно вздохнул, и инстинктивно полностью сосредоточил все свое внимание на нем. — Послушай меня очень внимательно, Шерлок, — не отнимая руки, начал старший Холмс. — Я понимаю тебя, понимаю твое состояние, понимаю, что тебе плохо. Но, к сожалению, ты пока так и не смог избавиться от этого нездорового способа удовлетворять свою потребность. Мы много раз это обсуждали — физическое насилие это не выход. — О каком, черт возьми, насилии ты говоришь, если… — вопрос должен был звучать резко, но голос дрожал и был готов сорваться. В конце концов, он в самом деле слишком долго оставался дизориентированным за отсутствием подходящего доминанта, — если я сам тебя об этом прошу?.. Майкрофт пригладил его кудри, провел тыльной стороной ладони по щеке до подбородка, и испытал довольно смешанные чувства, отметив про себя, с каким удовольствием Шерлок льнул к его руке. — Что случилось? — вкрадчиво спросил он. Причины столь уязвимого самочувствия Шерлока, разумеется, не были загадкой. Но для такого несвойственного поведения все же необходим повод, некий спусковой крючок. — Я уже объяснил. Младший Холмс, почувствовав, что рука исчезла, потянулся за ней, но встретил только пустоту. Это заставило его открыть глаза и встретиться с испытывающим взглядом старшего брата. — Не ломай комедию, — твердо возразил он, — и не пытайся меня обмануть, ты же знаешь — не получится. Итак, что-то произошло, что пошатнуло твое самообладание, и без того с трудом удерживаемое, — он снова наклонился ближе. — Я хочу знать, что именно. — Это… это было дело, — неуверенно начал Шерлок и замолчал, очевидно, обдумывая, как ему сформулировать дальнейший рассказ. — Продолжай. — Ты же знаешь, что я неделю был в Шотландии? Майкрофт молча кивнул. — Я искал человека, нелегально передавшего результаты биологических разработок в Соединенные Штаты, чтобы в лаборатории в Колорадо смогли провести засекреченные эксперименты на крупной выборке людей. Разумеется, без их ведома. — Ты его нашел? — Да. — Нашел, — старший Холмс согласно кивнул. — Я видел результаты этого дела. Ты молодец, Шерлок. Майкрофт снова провел ладонью уже по другой щеке брата. От него не укрылась, как по телу того пробежала дрожь. Шерлок снова потянулся за прикосновением, но вдруг резко отстранился. — И что произошло? — поймав нужный момент, спросил Майкрофт. Шерлок не спешил отвечать, глядя куда-то в сторону. — Ты знаешь, — наконец, произнес он. Старший Холмс коснулся пальцами его подбородка и властным жестом заставил снова посмотреть на себя. — Кажется, ты тоже прекрасно знаешь, как нужно отвечать на поставленный вопрос? — Я… нашел его слишком поздно, — не отводя взгляда, ответил младший Холмс. — Он успел отправить разработки в Колорадо, их даже уже успели начать применять. — Пострадали люди, верно? Шерлок кивнул, насколько это было возможно. — Верно? — надавил Майкрофт. — Да. — И тебя волнует, что ты не успел их спасти. — Да. — Нет. Шерлок, очевидно, вложил в свой взгляд все раздражение, на которое был способен. — В меньшей степени, дорогой брат, ты ощущаешь чувство вины. Я знаю тебя не первый день, поэтому задам всего один вопрос: мне стоит озвучить, что на самом деле мучает тебя, или постараешься справиться сам? Младший Холмс часто заморгал, безусловно, стараясь сдержать подступающие слезы — и не ответил. — Хорошо, спишем эту паузу на твой крайне нестабильный гормональный фон. В большей степени, Шерлок, тебе не дает покоя не чувство вины за пострадавших, впрочем, не так уж и сильно, людей, а неприятие того, что ты не успел раскрыть дело вовремя. Тебя гложет сомнение в собственных интеллектуальных способностях, что в совокупности с отсутствием сколько-нибудь подходящего доминанта уже продолжительное время, заставляет тебя чувствовать себя бесполезным и виноватым за эту бесполезность. — Ты жесток. — Я честен, — возразил Майкрофт, и добавил без какого-либо перехода: — Встань и разденься. От взгляда Майкрофта не укрылось, как Шерлок вздрогнул. Замешкавшись всего на пару секунд, он молча подчинился, отошел на два шага и, не поднимая глаз, начал расстегивать пиджак. Каждое его собранное движение демонстрировало полное смирение вперемешку с раздирающим чувством противоречия. Шерлок все также ненавидел себя за свою сущность сабмиссива, и готов был смириться с ней только в полном отчаянии. Майкрофт с сожалением за этим наблюдал. Младший Холмс методично снимал с себя одежду: пиджак с легким шорохом опустился на пол, за ним последовала рубашка. Шерлок остановился и поднял нерешительный взгляд на брата. — Дальше, — просто сказал Майкрофт. Тот нахмурил брови. — Зачем? Ты никогда не хотел, чтобы я… — Не задавай вопросов. Выполняй. Шерлок рыкнул, явно проглотил возражение, готовое сорваться с губ, и выполнил требование. Майкрофт внимательно оглядел его и постарался скрыть вздох то ли разочарования, то ли сочувствия. — О, Шерлок… — Что?! Не нравится, да?.. — Закрой рот, — жестко отрезал Майкрофт. На бедрах младшего Холмса «красовались» отвратительные свежие гематомы, ожоги и царапины. На первый взгляд ничего из этого не требовало срочного врачебного вмешательства, но все в Майкрофте кричало о том, что необходимо было в этом убедиться. — Встань на колени. Шерлок беспрекословно подчинился. — Опустись до конца и заведи руки за спину. Он выполнил и это. Тогда старший Холмс поднялся с кресла, сделал несколько шагов и опустился рядом с братом на корточки. Он осторожно коснулся рукой одной из самых ужасных на вид царапин и скорее почувствовал, чем услышал, как Шерлок нервно сглотнул. Методично осматривая каждое повреждение, Майкрофт то и дело переводил взгляд на лицо брата — тот склонил голову и молча ждал, пока эта процедура закончится. Подрагивающие ресницы и опущенные уголки губ говорили о том, до какой степени униженным он себя ощущал. В конце концов, Майкрофт удовлетворенно вздохнул и отстранился. Каждая царапина, несмотря на то, как ужасно она выглядела, вполне заживет сама, зашивать ничего не требовалось. Но довольно большие уродливые гематомы необходимо было смазать. — Оставайся на месте, — приказал Майкрофт и поднялся. Он вышел из гостиной, но вернулся через пять минут с мазью. Снова опустился напротив Шерлока, который все так же сидел с опущенной головой, казалось, даже не пошевелившись за время отсутствия брата. — Чем? — коротко спросил старший Холмс, смазывая первый синяк. — Кухонным ножом и старой тростью миссис Хадсон, — тихо признался Шерлок. — Она ей практически не пользуется, до сих пор не заметила, что я забрал ее к себе. Майкрофт только хмыкнул в ответ. — Самоповреждение поможет тебе избавиться от чувства вины на очень короткий срок, но никаким образом не решит проблему. — Поэтому я и прошу тебя… — Этого не будет! Мы уже проходили это много раз, дорогой брат. Ты долгое время находился без доминанта, ты потерян до такой степени, что тебе страшно. Ты путаешься в своих ощущениях, Шерлок, и это заставляет тебя считать, что возможно избавиться от чувства вины, перемешанного с недовольством собой через физическое наказание, примененное домом. Это сублимация, братец, и она не спасет тебя. — Однажды спасла, — тихо проговорил Шерлок. — Это было не спасение, а травма, результат которой мы с тобой наблюдаем уже давно не первый год! Младший Холмс поежился — то ли от голоса брата, то ли от холодной мази. — Ты сделаешь это? — несдержанно спросил он шепотом. — Нет. Тогда Шерлок резким движением поднялся на ноги, потянулся за валявшейся рядом рубашкой и раздраженно произнес: — В таком случае, мне здесь больше делать нечего!.. Майкрофт успел уловить в его взгляде то, что больше всего ненавидел: нездоровую, доведенную до крайности, решительность. Именно так выглядел его брат, когда оказывался в безвыходном положении и пытался справиться с отчаянием. Именно этот горящий взгляд выдавал Шерлока с головой: стоит ему переступить порог дома старшего брата, он прибегнет к давнему способу успокоить зудящие нервы — к наркотикам. — Остановись, — твердо приказал Майкрофт. Шерлок снова дернулся, безусловно, повинуясь исключительно инстинктивно. Но он тут же одернул себя и продолжил застегивать пуговки. Майкрофт тоже поднялся, подошел к брату, заметив, как тот хотел было отступить, но горделиво сдержался. — Ты останешься сегодня у меня. — Нет. — Это приказ. — Ты манипулируешь мной! — Я забочусь о тебе. — К черту эту твою заботу! Я прошу тебя всего об одном, Майкрофт! Просто прошу тебя помочь мне один раз, я знаю, что мне помогает, но ты предпочитаешь пользоваться своим привилегированным положением, чтобы выборочно использовать манипуляции и заставить меня вести себя так, как тебе удобно! Потому что ты, видите ли, чувствуешь себя виноватым!.. Проговорив все это, Шерлок перевел дыхание на секунду даже зажмурился. Майкрофт видел, что он едва не теряет равновесие и ищет взглядом, на что можно было бы опереться. Его самого разрывали смешанные чувства — огромное сочувствие, безусловное чувство вины и не менее инстинктивное стремление указать брату его место. — Послушай меня внимательно Шерлок, — начал он. Вопреки тому, что младший Холмс сказал, он, кажется, больше не спешил уходить. — И запомни: это был последний раз, когда тебе сходит с рук подобный тон. Думаю, тебе хватит ума, чтобы понять самому, что это не просто угроза? Я делаю скидку на твое крайне… уязвимое состояние, но это в последний раз, Шерлок. Я достаточно понятно выразился? На некоторое время в комнате повисло молчание. — Это тебе продиктовало чувство вины, которое ты ублюдски попытался прикрыть заботой обо мне в моем уязвимом состоянии? Майкрофт жестко улыбнулся. — Не смей провоцировать меня. Ты забыл, что эта манипуляция никогда не работала? Шерлок посмотрел на него в ответ как-то рассеянно, но собрался и сказал: — Не больше, чем ты о том, как я ненавижу твои манипуляции под видом небезразличия. Тебе категорически похуй на меня. Звук хлесткой пощечины, который должен был отрезвить Шерлока, отрезвил в первую очередь самого Майкрофта. — Прости, — тут же прошептал он, сделав шаг к нему, наблюдая за братом с еще большей бдительностью. Результат неосторожного, крайне несдержанного жеста, был предсказуемым: Шерлок оставался неподвижным, широко раскрыв глаза, и выглядел куда более подавленным, чем минуту назад. — Прости, Шерлок. Я не должен был этого делать. Тот не отвечал. Казалось, он пытался осознать происходящее. Несмотря на вполне однозначное требование ударить его, насилие в самом деле помогало мало. Оно вводило организм в состояние легкого шока, что на какое-то время отодвигало сомнения и мешающие чувства за задний план. Затем шок отступал, мозг на какое-то время успокаивался, и Шерлок мог прийти в себя, заняться делом, которое увлечет его целиком и полностью. Если повезет, попадется какое-нибудь замечательное дело, которое заберет все его внимание настолько, что он даже не сразу осознает, как его природная потребность снова начинает себя проявлять. — Как ты? — обеспокоенно спросил Майкрофт, в душе ненавидя себя за этот вопрос. Как он должен себя, черт возьми, чувствовать, когда его в тяжелом психологическом состоянии ударил доминант? Разумеется, он ощущал себя беззащитным. Шерлок продолжать молчать. Майкрофт тяжело вздохнул, со свойственным упрямством ловя его взгляд. А затем выдохнул и просто склонил его голову к себе на плечо. Он слушал, как Шерлок несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, но больше не сделал ничего. Его руки так же продолжали висеть вдоль тела, и, казалось, он не собирался ни сопротивляться, ни предпринимать решительных действий. Майкрофт все это понимал. — Шерлок, ты переночуешь сегодня у меня, — тихо произнес он, сильнее обнимая его за плечи. — Для твоего же блага. Шерлок ненавидел бессилие перед собственной природой. Всего одна хлесткая пощечина после месяцев одиночества и растерянности, и вот он уже практически парализован, находясь в крепких и таких знакомых объятиях. Та его сторона, что требовала просто подчиниться и позволить вести себя, сейчас явно кричала громче, чем та, которую он стремился усовершенствовать — холодная, безразличная, лишенная любых чувств и превозносящая рассудок превыше всего. Поэтому Шерлок просто коротко кивнул. Бесполезно было сопротивляться своим потребностям, это он уяснил еще в подростковом возрасте. Чтобы не идти у них на поводу, нужно было как минимум научиться с ними договариваться. И раз уж так сложилось, что его организм, однажды испытавший довольно ощутимый результат физического насилия, стал воспринимать это как «спасительную таблетку», то так тому и быть. Это, однозначно, хороший способ. Это вполне допустимое решение проблемы. Очевидно, все еще работающее — сработало и сейчас. Шок уже начал постепенно сходить на нет, значит в скором времени на разум должно лечь такое долгожданное спокойствие. Шерлок далеко не один, кто предпочитал вести холостой образ жизни, иногда удовлетворяя потребности организма таким способом. Но, к сожалению, его до отвращения проницательный брат совершенно не хотел это понимать. Он позволил увести себя в спальню, которая в этом доме считалась его, позволил уложить себя, но, когда после поцелуя в лоб, тихо прошептал: «спасибо», Майкрофт только досадливо скривился и вышел, прикрыв за собой дверь.