Name

      Нил в этот день все делал на автомате: вернулся в общежитие, что-то съел, занялся математикой, уснул за столом, проснулся ночью, перебрался в кровать. Все мысли он отключил еще тогда, когда садился в машину Мэтта, устраиваясь рядом с Рене. Не нужно было думать о поведении Эндрю, угадывать реакцию Кевина. Нилу должно быть все равно. «Если Миньярд так себя вел, у него были на то причины», – убеждал он себя внутри. Ведь Рене была права: единственным, кому он безоговорочно доверял, был Эндрю.       Нил поймал себя на этой мысли, смотря в закрытую дверь в конце коридора, и ужаснулся. Если бы его мать узнала, что он кому-либо доверяет хотя бы на десять гребанных процентов, то точно избила бы его, а возможно даже примотала шнуром от утюга к батарее на несколько дней. Он не должен никому доверять, не должен надеяться на других людей, которые в любом случае придадут ради выгоды, не должен верить словам – Нил знал эти матры наизусть.       Но он доверял Эндрю. Даже больше, чем на десять процентов. Точнее, хотел доверять. Хотел быть уверенным хотя бы в одном человеке в своей жизни. Одного такого друга, соратника ему было бы вдоволь достаточно.       Кевин не зашел за ним вечером – видимо, жалел также, как и остальные. Нил не стал его ждать. Он хотел, чтобы ему было все равно, но где-то внутри обида свернулась клубком. Нилу казалось, что причин такому поведению Кевина ровно две: либо он его действительно жалеет, либо он сделал это из-за Эндрю. Ни то, ни другое ему не нравилось.       Нил лег в кровать. Сегодня будет бессонная ночь – он знал. Нил не устал на тренировке, ведь трудно устать, смотря в стену перед собой. К тому же было слишком много мыслей в голове. Ему нужно было решить, как поступать дальше, как жить: Эндрю отвернулся, но ненадолго, Нил уверен; клан Мориямы охотился за ним, в этом он тоже был уверен. Бежать – уже, кажется, не выход. Доверит свою жизнь другому человеку – можно, но все же опасно. Нил не заметил, как провалился в сон. Ночью он вздрагивал, ворочился, хмурился – ему снилась стая диких лисов, дерущихся с чем-то черным, бесформенным, похожим на тень.

***

      На утро Нил проснулся не по будильнику, а тогда, когда организму показалось, что он выспался. Ваймак назначил сегодня тренировку с обеда, давая последний шанс команде сходить на лекции и подтянуть “хвосты” перед сессией. Потому что потом времени уже не будет. Нил решил, что это превосходный шанс отдохнуть и, возможно, сходить на пробежку перед тренировкой.       Из гостиной тянулся запах дешевого кофе и приглушенный звук телевизора. Выйдя из спальни, Нил увидела Мэтта, на ходу попивающего этот мерзкий напиток и собирающего сумку. Он молча кивнул Джостену, и тот ответил также. Не разговаривать с утра пораньше и не грузить друг друга проблемами – было их негласным правилом. Нил налил бодрящего напитка и сел на диван.       Телевизор звучал тихо, не привлекая внимания, но Нил все равно уставился в него. Не различая сменяющихся картинок на экране, он пытался окончательно проснуться. Но в утренней тишине такое знакомое имя прозвучало слишком громко, и Нил ощутил привычную дрожь в пальцах. Он моргнул, мотнул головой и уже осознано начал всматриваться в картинку на экране телевизора. Не отводя взгляда, Нил нащупал пульт рядом с собой и сделал громче. Мэтт замер посередине комнаты, ошарашенно смотря на фотографию мужчины, что показывали в утренних новостях.       Нил был уверен, что ему это мерещится. Он не видел своего отца до той встречи в подвале несколько лет, а сейчас глаза Мясника, казалось, прожигали в нем дыру. Даже если бы и хотел, Нил не мог услышать репортаж смазливой девушки, вещавшей о известном преступнике на всю общажную комнату. Он закрыл глаза, открыл, но фотография с злобным оскалом вместо улыбки так и не исчезла с экрана старенького телевизора. Сердце забилось сильнее, в пальцах проскользнула дрожь, горло пересохло. Страх – такой родной, такой любимый друг Нила – вновь навестил его.       Дверь резко распахнулась – только “монстры” имели привычку входить без стука. Эндрю вошел в комнату и бросил на пол перед Нилом полиэтиленовые пакеты, ножницы, скотч. Он, сам того не ведая, заслонил Джостену экран. Эндрю посмотрел на то ли испуганное, то ли ошарашенное лицо Нила и поднял вопросительный взгляд на Мэтта. Тот молча указал Миньярду за спину. Когда он обернулся, девушка в телевизоре заканчивала репортаж. Фотография Мясника исчезла, сменившись яркими картинками рекламы. Эндрю закатил глаза, а затем резко выхватил пульт из рук потерянного Нила. — Придурок, – прошипел Эндрю, выключив телевизор, закончив это шоу. Он, пристально смотря на Нила, швырнул пульт в стену.       Только сейчас Джостен заметил Эндрю и поднял на него взгляд. Страх уходил – так было каждый раз, когда Миньярд оказывался рядом. Нил выдохнул. Все в порядке, все прошло. Это уже не его жизнь.       Эндрю рукой указал на принесенные предметы, Нил понимающе кивнул. Не прося помощи, Джостен начал обматывать левую руку разрезанным пакетом. Он крепко закрепил полиэтилен, закрывающий порезы и ожоги, скотчем в надежде, что под него ничего не попадет. С одной рукой все прошло достаточно просто и почти безболезненно. Однако, обмотанными пакетом пальцами крайне трудно что-либо делать, и с правой рукой возникли трудности.       Эндрю раздраженно вздохнул, сел на пол перед Нилом и рывком забрал себе скотч. Он действовал грубо, хоть и старался не причинять лишней боли. Нил находился к нему слишком близко. Он чувствовал запах ментоловой сигареты, которую Миньярд уже успел выкурить утром. Чувствовал его напряжение, мелкую злость из-за того, что приходилось возиться с беспомощным. Но еще Нил чувствовал уверенность, защиту. Фото отца не колыхнуло бы его состояние, если бы Эндрю сидел рядом с ним. Он чувствовал влечение, такое, что кровь стыла, а губы сами тянулись к шее.       Эндрю закончил, резким движением встал и вышел из комнаты. Ни слова, ни взгляда, ни лишнего жеста. Нил в своих мыслях не заметил, как Миньярд все закончил. Он посмотрел на замотанные руки, покрутил ими – вроде все держалось, – и кивнул самому себе. Не удержавшись, Нил все же перевел взгляд на закрытую дверь, но Эндрю не вернулся. «И не вернется», – усмехнулся внутренний голос. В поле зрения Нила появился Мэтт с сумкой наперевес. Он надел куртку и остановился у двери. — Нил, я бы помог тебе, но, понимаешь, первой парой математика, а у меня так и нет допуска к экзамену… – виновато сказал Мэтт, пожимая плечами.       Нил молча кивнул – ему не нужна была помощь. Мэтт вышел из комнаты. Они не разговаривали по утрам и не грузили друг друга проблемами – это было их правилом.       Вода стекала по щекам, шее, груди, спускаясь вниз, задевала все раны на теле, смывала с них грязь. Нил стоял под душем и чувствовал каждый открытый сантиметр кожи. Глаза были закрыты, дыхание – сбитое из-за стекающей воды. Нил не принимал душ с того самого момента, как вернулся в команду. Ему казалось, что вода смывает с него боль, какие-то лишние чувства. Но вода никак не могла смыть воспоминания – они будут с ним всегда. Если бы можно было вытащить мозг и хорошенько его прополоскать в воде, очистив от тяжелого груза, моральной грязи, он бы с радостью это сделал.       Ему было тяжело. В этот момент он признавал это. Мыться с больными и замотанными пальцами – настоящее испытание. Намылив голову, Нил остановился, опустил руки. Было больно, было неудобно. Ему нужен был отдых. Он наслаждался тем, как поток воды окутывает его.       Нил услышал, как открылась входная дверь. «Мэтт, видимо, что-то забыл», – подумал он. Предприняв еще одну попытку смыть остатки пены с волос, Джостен бросил это дело и решил просто стоять под душем.       Он не услышал, как открылась дверь в ванную, но почувствовал на себе взгляд. Нил обернулся и заметил Эндрю, стоявшего в проеме. Миньярд сложил руки на груди и пристально наблюдал за каждым движением Джостена. Нил был уверен – он подойдет, шагнет вперед и поможет. Грубо обнимет, жестоко поцелует, и все будет как прежде. Но Эндрю стоял. Не двигался, не говорил, казалось, не моргал. Он следил за Нилом так, как следят за очень опасным преступником. Эндрю был готов сорваться с места и броситься на помощь, если это было нужно. Джостен этого не знал и не понимал.       Нил продолжил свою пытку, каждый раз морщась, сгибая пальцы. В глубине души он ждал. Ему уже надоела эта непонятная игра Эндрю, поэтому он надеялся, что сейчас все измениться. Нил выключил воду. Миньярд оттолкнулся от дверного косяка, к которому прислонялся, и вышел вон. Нил подумал, что Эндрю дает ему свободу, не ограничивает его зону комфорта. Он потянулся к полотенцу и вдруг услышал громкий хлопок входной двери.       Эндрю ушел. Нил, держа в руках полотенца, замер. Он был один. И чувствовал себя одиноко.

***

      Сегодняшняя тренировка для Нила прошла более результативно, чем прошлая – он изучал видео предыдущих матчей «Панд». Сначала он никак не мог включиться в процесс, бездумно пялясь в экран и злясь на Ваймака, что тот заставляет его делать это, но затем потянулся за блокнотом. Нил старался делать какие-то важные пометки, давать краткую характеристику стилей основных игроков. Но это все равно было не то. Одно дело – бегать на площадке со всеми, и совсем другое – сидеть на диване. После тренировки он снова остался в компании старшекурсников. Эндрю больше не сказал ему ни слово. Но Нилу было все равно.       Джостен надеялся, что этот день закончится быстро и без происшествий. Пока он сидел в комнате и доделывал домашку, Мэтт специально не включал телевизор – не хотел повторения утреннего происшествия. Нил был ему благодарен за это. Позже пришла Дэн, дежурно узнала, как у Нила дела и можно ли ему чем-то помочь, и, получив молчаливое мотание головой, села в объятия парня. Джостен чувствовал себя комфортно в их компании, но все же не хотел их смущать.       Когда Нил выходил из гостиной, его телефон пиликнул. Он надеялся, что это Эндрю или Ники. После того, как все узнали, что у них с Миньярдом какие-то “особые” отношения, Ники стал держать небольшую дистанцию – прекратил шутить, делать двусмысленные намеки и заваливать эсэмэсками. Но это был не Эндрю и даже не Ники. Номер отправителя казался незнакомым.       Нил открыл сообщение и замер. Он вышел в коридор, к лифту, ища свежий воздух и подумывая сбежать на улицу. Джостен не мог поверить своим глазам.             «Встреча с тобой. Место и время узнаешь позже. Отказ равен смерти. И.М.»       Он не был уверен, но мог догадаться, что значит «И.М.». Ичиро Морияма. Эндрю был прав: загремев на всех новостных канал сначала из-за конфликта с Рико, успеха команды неудачников, а потом из-за милого папочки, он не смог бы долго быть в тени. Они вышли на него. Они его нашли.       Руки предательски задрожали, но Нил все же смог убрать телефон в карман. «Курить!» – истерически кричал его мозг. Ему не было страшно, но какое-то другое предательское чувство заполняло мозг, комом вставало в горле, сжимало грудь. Нил нащупал оставшуюся пачку сигарет, которую ему когда-то отдал Эндрю, и выдохнул. Поднимаясь на крышу, он дышал и старался придумать мотивы Мориямы для их встречи. «Убить? Покалечить? Шантажировать? Угрожать и заставить проиграть?» – Нил думал, думал, но не один из вариантов ему не казался логичным.       Он не сразу заметил силуэт человека, сидевшего на краю крыши. Но когда понял, кто это, вздохнул с облегчением. Не спрашивая разрешения, Нил сел рядом и закурил. Он сел достаточно близко – не специально, а скорее по привычке. Их бедра почти соприкасались.       Эндрю никак не реагировал. Он всматривался в горизонт, с равными перерывами затягиваясь сигаретой. Нил старался не кашлять, но дым, проникая в горло, обжигал. Миньярд взял из его руки сигарету и выбросил вниз. Нил счел бы это проявлением заботы, если бы не…       Эндрю отодвинулся, создавая между ними небольшое расстояние, и поставил на это место бутылку виски. Нил сделал глоток – огненный напиток обжигал горло сильнее, чем сигареты. Дрожь в пальцах проходила. Картинки в голове постепенно становились блеклыми. Фотография Мясника перед глазами исчезала.       Нил повернулся и посмотрел на Эндрю. Он не хотел его пристально рассматривать, но ничего не мог с собой поделать. Джостен заметил изменения, которых не видел утром и на тренировке – серо-синие круги под глазами, похожие на уже проходящие фингалы, напряженные скулы, тяжелое дыхание, бледный цвет лица. Он был похож на человека, который болел и не высыпался из-за этого. Но внимание Нил привлекли его костяшки правой руки, сбитые в кровь. Джостен позволил себе слабость, хотя не должен был. — Ты подрался? – аккуратно коснувшись израненной руки, спросил Нил. Эндрю докурил и выбросил свою сигарету вслед за предыдущей. — Да. И что с этого? – не поворачивая головы, ответил вопросом Миньярд. — Кто это несчастный? – Нил все еще касался руки Эндрю, осторожно поглаживая его пальцы. Миньярд казался холодным, а Джостен – наоборот слишком горячим, обжигающим. — Неважно. – Миньярд лениво отодвинул руку и резко ответил: – Тебя это не касается.       Нил покорно не стал настаивать. Поведение Миньярда с каждым днем казалось все страннее и страннее, но Джостен верил ему. Наверное. Эндрю когда-то обещал, что сможет защитить Нила, но тот уже не был уверен в этом. Как Миньярд сможет противостоять Морияме? Нила найдут везде: в другом городе, в другой стране, под землей. Это не Мясник, который, скорей всего, не так сильно старался искать Нила и его мать. Это настоящая мафия. И как обычный игрок экси сможет ей противостоять?       Руки вновь задрожали. Нил сжал и разжал кулаки. Некоторые зажившие раны вновь дали трещины и начали кровоточить. Нил старался, очень старался. Он не должен был заводить разговор, не должен был показывать, что не верит Эндрю, что не доверяет его решениям. Но сегодняшний день – новости, фото, сообщение – окончательно довел его. — Что, черт побери, происходит? – слишком резко спросил Нил. Он не смотрел на Миньярда, разглядывая свои руки, сжимая и разжимая кулаки.       Эндрю повернулся на него. Казалось, он только что его заметил и смог рассмотреть вблизи. Нил был похож на загнанного в угол кролика, что еще пытается махать лапами и выкрикивать матные угрозы. Но он уже был загнан. Собой ли, Эндрю ли, кем-то другим – не известно. — Что с тобой? – негромко спросил Эндрю. Нил поднял на него свой взгляд. — Со мной все в порядке, – ответил он. Глаза Эндрю начали темнеть. — Эту херню можешь оставить для других, – с нескрываемой злостью отозвался Миньярд. – Забыл правила? — Сколько? – Нил резко придвинулся ближе, игнорируя вопрос. Их лица были в нескольких миллиметрах друг от друга. Одно движение, и они коснутся друг друга, дотронутся. – Сколько процентов? Девяносто? Девяносто пять? Сто четыре? Сколько?       Эндрю смотрел в глаза Нилу, пытаясь понять, что же случилось на самом деле. Ему хотелось вцепиться ему в губы, а не сидеть, сжимая кулаки. Ему хотелось на орать на него из-за всего, что с ним творится последние дни, но он молчал. Он знал, что с самим Нилом что-то не так. Чувствовал это. Он понимал, что и сам сыграл в этом не последнюю роль. За одну минуту от вопроса до ответа Эндрю внутри испытал все: злость, ненависть, презрение, отчаяние, надежду. Он хотел защитить его, помочь ему. Он должен был. Но гнев внутри побеждал, выигрывал последние два дня. Нил не должен был спрашивать, а Эндрю не должен был отвечать. — Отвали, – Миньярд отвернулся. Джостен замер, не двигаясь. – Все это – херня собачья.       Эндрю поднялся на ноги и зашагал прочь. Нил отвернулся и посмотрел на закат. Небо озарилось тепло-рыжим с красно-бордовыми полосами заходящего солнца. Нил почувствовал тишину и подумал, что цвет небо напоминает ему форму «Лисов» и кровь.