Спирт по вене

― Господин Чжун Ли, в отчёте ошибка! ― Господин Чжун Ли, поставка задержалась на две недели из-за землетрясения! ― Господин Чжун Ли, в главном офисе пропало электричество! Господин Чжун Ли, господин Чжун Ли, господин Чжун Ли. Порой казалось, что во всём огромном штабе сотрудников нет других людей. Потому что буквально любая проблема заставляла даже самых трудолюбивых и опытных чуть ли не с ноги выбивать дверь в кабинет в дальнем углу предпоследнего этажа офиса и кидать толстенную стопку бумаг на и так изрядно заваленный стол, прося помощи. С одной стороны, такое доверие собственных сотрудников льстило, убеждая в собственной компетентности как руководителя, а с другой, ну, иногда несамостоятельность уж слишком раздражала. Вот и сейчас, подперев ладонью голову и вяло разглядывая страницы отчётов, господин Чжун Ли утешал себя мыслями о будущей премии в конце года как единственного сотрудника с такими колоссальными переработками. Вообще, когда два месяца назад начальство сообщило ему о заключении сделки в Мондштадте, он был настроен скептично, какую выгоду можно получить от города студентов и пьянчуг? Но, как выяснилось, совсем недавно прямо тут, посреди столицы вина и похмелья, появился монстр в мире ювелирии, поглощающий другие компании и вкладывающий огромные средства в обучение своих мастеров. Да уж, «Фатуи», конечно, и раньше восхищали своими охватами в Снежной, но сейчас. Чжун Ли не побоится сказать, что огромная часть мондштадской экономики занята продажей драгоценностей. И всё это организовал богатенький парнишка, получивший офис по наследству. С клыками парень, и не стесняется пользоваться ими, вырывая прибыль у других из рук. Так что заключить сделку с «Фатуи» первыми для «Рекс Ляпис» было многомиллиардным вопросом. Если успеть и наладить с ними отношения, то за прибыль можно совершенно не беспокоиться. ― Что, опять разбираетесь с мелкими вопросами? ― дверь кабинета немного скрипнула, заставив Чжун Ли оторваться от пролистывания отчёта и размышления о предстоящей сделке. ― Поражаюсь порой вашей выдержке. ― Сяо? ― устало трёт глаза, тяжело вздыхая, и пару раз ободряюще хлопает себя по щекам. Неудивительно, что ему все дают на пару-тройку лет больше: когда каждую ночь приходится засиживаться до часа, а иногда и вовсе оставаться ночевать на работе, то хочешь не хочешь на двадцать шесть выглядеть не сможешь. ― Заходи. Как тебе город? ― Заблудился, ― спокойно отвечает парень, поправляя галстук, кажется, слишком уж туго затянутый на шее. Чжун Ли только улыбается такой неумелости, старания его правой руки заставляли гордиться. ― Давайте помогу. ― Так у тебя же выходной, ― но Сяо игнорирует такой несущественный аргумент, поднимая приличную стопку бумаг и перетаскивая их на второй стол, где как бы должна сидеть секретарша, но Чжун Ли предпочитал работать один, да и кофе, уж извините, он сам себе мог сделать. И в этом была его самая большая ошибка, которую он прекрасно осознавал, но исправлять не спешил. Ну просто так вышло: решить проблемы самому проще, чем координировать работу целой сотни людей. ― Кстати, я тут на днях встретил случайно парня, который петь будет на банкете в том ресторане, ― спокойно произносит Сяо, пытаясь понять, какой идиот вообще смог так накосячить с бумагами. Будь его воля, этот криворукий работник уже бы давно отправился обратно в основной штаб, но Чжун Ли такие ошибки прощал и просто исправлял ― чёртов асоциальный трудоголик. Конечно, такую трудоспособность Сяо безмерно уважал, да и под начальством Чжун Ли дела у филиала компании шли отлично, всё-таки по экономическим и финансовым вопросам лучшего специалиста в Ли Юэ не найти, но поручать ему работу с людьми… если бы не госпожа Гань Юй, невероятно способная специалистка по работе с персоналом, тяжко было бы в этой командировке. ― Рад, что ты заводишь знакомства, ― спокойно отвечает Чжун Ли, даже на секунду не отрывая взгляда от работы. Если сделка не пройдёт успешно, то плакала его премия и повышение, а о собственном офисе вообще можно будет забыть. Не то чтобы он стремился к богатству, нет, когда целыми днями торчишь в офисе тратить деньги особо и некогда, просто, чем выше твоё положение, тем интереснее задачи на пути. Да и что может быть лучше, чем понимать, что во всей компании ты единственный способен так расписать расходы, что прибыль возрастёт процентов на двадцать. ― Как раз сегодня с ним лично и познакомлюсь. Кстати, который час не подскажешь, Сяо? ― Ну, вообще уже половина четвёртого, ― вздыхает парень, сминая никуда непригодный отчёт и создавая новый документ в едва-едва включенном компьютере. Проще всё переделать, чем пытаться исправить чужие ошибки. ― Машина в семь приедет, я позаботился.

***

― Да блять! ― почти хнычет Венти, разглядывая помявшиеся штаны. Как будто не знал, что случается с любыми вещами, попавшими в его шкаф. А ведь Люмин говорила, чтоб он со вечера всё приготовил, но нет же, второкурсник пригласил его на их вечерние посиделки, каким-то неведомым образом превратившиеся в игру «кто больше выпьет без рук». Вместе с шоколадкой Венти выиграл себе ещё и головную боль, замечательно. Ну, три таблетки, огромная куча воды и час объятий с унитазом сделали своё дело, так что сейчас он вновь бодр и весел, вот только слегка опаздывает. ―Я за него почти подралась, ― нисколько не смущаясь полураздетого парня, Люмин резко распахивает дверь, пулей влетая в комнату и бросая в Барбатоса тяжелющий утюг, найти который вечно было практически невозможно. Венти был бы уже готов расплыться в улыбке и рассыпаться в бесконечном потоке благодарностей, но девушка кидает на него весьма строгий взгляд. ― Гладь давай, а то опоздаешь! ― Я напишу про тебя песню, ― клянётся Венти, раскладывая брюки прямо на столе и подключая утюг к розетке. Особо хозяйственным он, если честно, никогда не был, но в общаге пришлось немного научиться и готовить, и убираться, и гладить, да и вообще всё-всё делать. Самостоятельная жизнь ― тяжкая штука, но жаловаться не приходилось. Всяко лучше, чем дома. Недовольно мотает головой, совершенно не желая вспоминать неприятное и уже давным-давно не родное место. Как будто делать ему больше нечего. Впереди, возможно, самое важное событие жизни, а он, видите ли, ностальгии решил предаться. Чуть крепче сжимает пальцами ручку утюга, ощущая болезненное давление на ладонь. Вот вечно мысли так скачут, и ничего с ними не поделаешь, разве что, когда опьянеешь, перестают, хотя, может просто в голове не остаётся воспоминаний о них. Ну, оно и к лучшему, наверное. Выключает утюг, пару секунд любуясь на свою работу: даже какие-никакие стрелки получились, официальненько так. Чуть улыбается, застёгивая подшитую вчера днём пуговицу: за последние месяцы Венти заметно похудел, так что без этого штаны бы просто-напросто упали, даже ремень бы не спас. Заправляет рубашку, глядя на себя в небольшое грязноватое зеркало, не видавшее тряпки и стеклоочистителя. ― Эталон красоты и грации, ― крутится пару раз, расправляя все складки на рубашке, и поворачивается к сидящей на кровати Люмин, уже уткнувшейся в телефон. ― Перед тобой самый завидный парень третьего курса, а ты даже глаза не подняла! ― Завидная у тебя только талия, Вен, ― улыбается девушка, подпирая голову кулаком. Эх, а как бы хорошо здесь галстук смотрелся, но Барбатос лучше умрёт, чем застегнёт верхние пуговицы и «затянет на шее тупую удавку». Да и пусть, вроде и так нормально выглядит, даже можно сказать, что хорошо. ― Рассказывай, что за диета, а то мы всей женской половиной группы гадаем. ― Попробуй блевать с похмелья каждый день, ― смеётся, закидывая на плечо рюкзак с курткой на вечер, нотами и запасным микрофоном на всякий случай. Не хотелось бы лишиться возможности выступить из-за каких-нибудь дурацких технических неполадок. ― Ладно, я поеду. До завтра, Люмин, если не хочешь с соседкой спать, можешь ночевать в моей комнате, ключи у тебя, только подвинься, чтоб я тоже мог лечь, как приеду. ― Да, пока-пока! ― широко улыбается, наблюдая за осматривающим свою комнату парнем, видимо, в попытке проверить, не забыл ли он что. В голове вертится одна мысль, но Люмин закусывает губу. Не стоит. Не стоит в сотый раз говорить одно и то же. Это ведь глупо, нельзя просто убедить человека одними словами. Но фраза всё же слетает с языка. ― Не пей там, ладно? Венти останавливается на секунду, смотря прямо перед собой. И чёрт его поймёт, о чём думает. Люмин вообще никогда этого не могла разобрать. Всю жизнь гордилась хорошим эмоциональным интеллектом, а тут даже не в силах почувствовать настроения лучшего друга. Барбатос вечно весёлый, вечно потешный, вечно громкий, но чтобы хоть раз в этом была та искренность, с которой он обещал стать самым крутым музыкантом. С которой он рассказывал о крыше и о Барде. Эгоистично, да, но Люмин жуть как скучает по тому Венти, что помогал ей перевозить вещи в общагу, хотя даже пару коробок мог с трудом поднять. По тому худому парню с тёмными косичками до ключиц, носящему огромные мешковатые футболки и сбегающему из дома на ночёвки. Да, они вместе выпили первую стопку на дне студента, вместе выкурили первую сигарету напополам, вместе ловили первое похмелье. Но почему тогда сейчас её буквально тошнит от мысли о совместном распитии? ― Как скажешь. Я всё-таки работаю, ― Венти снова широко улыбается, выходя за дверь. А что он ещё должен сказать? Пить, конечно, хочется, даже очень, тем более в таком дорогущем месте, но ни денег, ни времени у него на это нет. Придётся немного потерпеть, радуя слух богатеньких гостей. Да и не то чтобы он против. Всё же музыка всегда приносила огромное удовольствие, занимая всё свободное время, если даже не больше. Иногда он даже со школы сбегал, чтобы попеть. Повезло ему тогда встретить мадам Лизу, статную даму чуть за тридцать, заведующую местным домом культуры. Познакомились они случайно, прямо как в дешёвых драмах: Венти пел недалеко от кофейни, куда женщина любила ходить, та заметила, что парнишка выступает уже пару часов, и вынесла ему горячего чая. Так и разговорились. Да уж, Венти вновь улыбается, пиная ногой дверь общежития и выходя на улицу. Везучий ты, Барбатос. Если бы не мадам Лиза, задаром проводящая занятия после закрытия, чтобы парень мог не платить, не поступил бы он в престижный вуз, да и стипендии было бы не видать. Немного нервно одёргивает ворот рубашки, ускоряя шаг. Страшно, если честно. Вот придёт он туда минут через десять, повторит репертуар, а дальше что? Когда придут все эти богатые и деловые люди, с презрением смотрящие на одежду из массмаркетов, что Венти делать? Ну, не уходить же сразу после окончания, верно? Наверняка завяжется какой-то диалог, так что ему говорить? «Хэй, вот топ десять мест, где я блевал. Номер один: задняя парта на паре по философии». Да, звучит сомнительно. Ладно уж, в конце концов, если что, всегда можно будет наврать про сорванный голос и тихонечко улизнуть. Тем более в общаге ждёт Люмин с кучей сплетен и весёлых историй ― звучит куда интереснее. А вот и здание бара. Сглатывает, на пару секунд замирая перед входом и нервно сжимая лямку своего рюкзака, а затем глубоко вдыхает, в тщетной попытке успокоить разбушевавшиеся нервы, и всё же открывает дверь, останавливаясь на пороге. ― Сегодня бар закрыт, приносим… а, мистер Барбатос, ― уже знакомая ему Катерина широко улыбается, поправляя выбившуюся из идеально уложенного каре прядку, и чуть ли не силой, ухватив Венти за запястье, затягивает его внутрь помещения. ― Замечательно, что пришли пораньше, очень благодарны, проходите к сцене, я сейчас подойду и всё объясню. ― Ага, ― ошарашено кивает парень, оглядывая помещение: большинство столов чуть раздвинуты, видимо, чтобы давать гостям свободно ходить между, человек шесть официантов носятся по залу, раскладывая приборы и листы меню, высокий статный бармен за стойкой до слепящего блеска натирает стаканы под виски, а улыбчивая Катерина грозно стоит посреди всего этого, выкрикивая указания. Настоящий муравейник, ей богу, зато понятно, откуда такая отличная репутация. Удивительно даже, Мондштадт не очень-то крупный город, так что большинство подобных мест выезжали чисто на низком предложении и высоком спросе, особо не вкладываясь в качество и обслуживание, но, здесь, видимо, другие правила. Барбатосу такое отношение по душе. Делает пару широких шагов по помещению, как его резко хватают за рукав рубашки и дёргают. ― Ты, должно быть, Венти? ― среднего роста девушка с огромными добрыми карими глазами весело улыбается парню, поправляя съехавший с плеча жилет. Барбатос вообще редко как-то комментирует внешность людей, но эта шатенка в классических шортах в клетку, выпущенной голубоватой рубашке и с повязкой на волосах выглядела крайне мило и просто мгновенно располагала к себе. Что не скажешь о сидящей за её спиной высокой пианистке с холодными, отливающими синевой, волосами и очень даже грозным взглядом, направленным прямо на парня. ― Я Эмбер, можешь считать, что заведую тут всей техникой, ну а для тебя все минуса буду включать. А там Эола, она играет на скрипке и фортепиано, она здесь отвечает за живую музыку. Не бойся, она злой только кажется. ― Приятно, ― Венти жмёт протянутую ему ладонь, затем, слегка неуверенно машет рукой своей новой коллеге. Та, смерив его оценивающим взглядом, всё же растягивает губы в улыбке и чуть приподнимает ладонь. Ну, и то хорошо, верно? Не обязаны же они в один миг стать друзьями на века. ― Так, я микрофон уже подключила, так что настраивай стойку под свой рост, ну и можешь распеться, ― подталкивает слегка заторможенного от такого обилия информации парня к ступенькам небольшой сцены, попутно указывая на все работающие колонки и комбики, а так же протянутые тут и там провода, которые лучше не задевать, а то «вся часовая работа к чертям полетит». ― Спрашивай, если что надо будет, а я побегу там со светом разбираться! ― Окей, ― но Эмбер уже скрывается в подсобном помещении, словно вихрь проносясь мимо забегавшихся официантов. Ну, что же, придётся начинать, а то выступления уже через полтора часа, а Венти свои связки даже не пытался размять. Охрипнет ещё, не дай бог, и как потом на парах шутки выкрикивать? ― На Эмбер даже не смотри, а то я тебе скрипкой по голове надаю, ― прямо за его спиной откуда ни возьмись вырастает Эола, угрожающе сжимающая смычок. Венти даже не по себе становится, мало ли что она сделает и куда этот самый смычок засунет. Скрипачи, они такие, он ещё со школы помнит, как в доме культуры пюпитры в него летели за одну безобидную шутку про кузнечиков. Зануды. Вон, гитаристы сами не упускали возможности отпустить пару едких комментариев про свою будущую работу в подземном переходе. ― Подыграю давай пару распевок, а то ещё не вытянешь весь вечер. ― Да, буду не против, ― Венти улыбается, стараясь показать всю свою доброжелательность. Как можно быстрее подходит к стойке, уже автоматическим движением приспускает её до своего лица и закрепляет, наклоняясь к микрофону. Будь он в каком-то фильме, то сейчас бы постучал пальцем по нему, чтобы проверить, но Венти, к сожалению, в суровой реальности, где за такое ты услышишь только бесконечное число ругани и «не порть микрофон, по голове себе лучше стучи». Так что ему приходится просто проговорить скучное «раз-раз», убедившись, что звук чистый и не фонит. Выключать, наверное, лучше не стоит, мало ли что, так что Венти просто подходит к фортепиано, за которое уже села Эола, облокачивается на него и слегка откашливается. ― Так, я готов. ― Постарайся не фальшивить, ― девушка давит кривую ухмылку и начинает плавно наигрывать знакомые всем мелодии для простеньких распевок. Даже Венти, будучи самоучкой, их прекрасно знал и мог напеть даже во сне, да что там во сне, если понадобится, то и в коме напоёт. Так что Барбатос быстро подхватывает, резко выпрямляясь. Словно мадам Лиза сейчас стукнет ему линейкой по пояснице и напомнит про такую важную для певцов осанку. Да уж, страшная женщина, особенно если в гневе. Эта Эола её чем-то напоминает. ― Давай что-то посложнее, а то детский сад какой-то. Венти не отвечает, только кивая, и почти моментально подхватывает новый ритм. Даже такие простенькие разминочки были волшебными. Когда с детства мечтаешь петь, каждую свободную минуту тратя на просмотр видеоуроков, невольно начинаешь ценить возможность репетировать с реальным инструментом. В этом плане универ стал настоящим раем: место, где в актовом зале стоит фортепиано, а ты являешься главным вокалистом, не могло не полюбиться. Но пары, конечно, омрачали радужный мир. Ну, необходимая жертва, что тут сказать. Эола продолжает наигрывать, медленно двигаясь всё выше и выше по октавам. Ох, Венти этим не запугать, не зря же всю жизнь терпел шутки про свой девчачий голосок. Ну, сейчас ему на это плевать, потому что нет в принципе лучшего чувства, чем ощущение точности взятой тобой ноты. Когда без дрожи, без смазанности, без «подъездов», просто идеально чистый звук, достигнутый с первого раза. А как это звучит с фортепиано! Сказка. Очень и очень успокаивает, может, даже получше вина. Когда поёшь, в голове вообще никаких мыслей, только приятная расслабляющая пустота, иногда прерываемая волнением в особо трудных местах. Но выступать постоянно не получалось, да и вино, если честно, намного проще достать. Входная дверь приоткрывается, заставляя весь рабочий коллектив, носящийся и гудящий, как пчёлы, замереть, разглядывая прибывших гостей. Даже Эола, до этого сосредоточенная исключительно на клавишах своего инструмента, сейчас подняла голову, разглядывая прибывшего: высокий рыжий парень с россыпью веснушек на лице, придающей ему какой-то слегка детский и озорной вид, но вместе с тем явно серьёзным взглядом и ну уж очень кричащей о его высоком положении одеждой, стоимость которой Барбатос даже представить боялся. Да уж, выглядел молодой человек как типичный миллионер из голливудских фильмов. Если бы прямо сейчас за его спиной приземлился железный костюм, Венти бы нисколько не удивился, если честно. ― Добрый вечер, прошу прощения, что приехал так рано, хотел лично посмотреть, всё ли в порядке, ― говорил он с забавным грубоватым акцентом, которого, кажется, совершенно не стеснялся, а, даже напротив, немного подчёркивал, ярко выделяя рычащую «р». ― Я Тарталья из «Фатуи», прошу, не обращайте внимания и продолжайте работу. ― Ничего такой этот Тарталья, да? ― хихикает Венти, наклоняясь чуть ближе к Эоле, которая лишь фыркает на его слова, бросая равнодушный взгляд на спокойно прохаживающегося по бару гостя. Удивительная девушка, так безразлично реагировать на высокого статного мужчину в классическом костюме, Барбатос был уверен, что даже у самого законченного гетеросексуала промелькнула бы мысль «а может всё же…». Посмеивается своим раздумьям, вновь подхватывая наигрываемый ритм, потому что времени осталось не так уж и много, а он даже тексты толком не повторил. Но ещё один взгляд на этого мистера Тарталью, которому Катерина сейчас поспешно предлагает чай, всё же бросает. Признаться, ему казалось, что столь важная шишка из огромной корпорации будет старше: лет сорока мужичок с возрастным животом и слегка полысевшей макушкой, но этому разве что двадцать пять можно дать, да и волосы вон какие пушистые. Не парик ли? Снова хихикает, представляя молодого человека лысым, тем самым сбиваясь с распевки, вызывая у Эолы приступ лёгкой агрессии. Да уж, Барбатос, вроде взрослый парень, недавно третий десяток разменял, а вот с такого смеёшься, кошмар. ― Ладно, ты лучше повтори репертуар, а я пока немного пройдусь, ― Эола поднимается из-за фортепиано, слегка кивая Венти и уходя. Видимо, «пройдусь» значит направлюсь к Эмбер в одно из служебных помещений. Ну, Барбатос не частный детектив, чтобы к чужим людям лезть, да и занятия поважнее сейчас существуют, например бэндинг, который парень уже очень-очень давно не отрабатывал, но с дуру вписал в сегодняшнюю программу несколько композиций с ним. Да и шаутинг, если уж быть совсем откровенным, у Венти не очень выходил: ну не его это, шептать, а стоны так и вообще вечно скатывались в какие-то жалостливые вздохи. Присаживается на ступеньку сцены, сверля взглядом открытый в телефоне текст и изо всех сил стараясь выдать примерно то же, что он пел в доме культуры, когда плотно занимался джазом. Да, выходит явно не очень, мадам Лиза бы на такое покачала головой, тяжело вздохнув, и, горестно опустив голову, выдала бы разом сотню советов, которые бы заставила записать. Немного даже не хватало этого. Венти набирает побольше воздуха в грудь, прикрывая глаза, чтобы лучше сосредоточиться, вытаскивает руку из кармана, размахивая ей, словно показывая поднимающийся или опускающийся тон, и вновь начинает петь, проскальзывая по нотам. Эта плавность приятна. Конечно, как и любой музыкант, Венти любил чистый звук, но такая лениво-вальяжная, даже немного вульгарная смазанность не могла не вызывать восхищение, особенно когда исполнялась профессионалами. Да и в принципе, любое мастерство вызывало у Барбатоса уважение. Как бы там ни было, если человек может что-то делать на высоком уровне, это многое говорит о нём. Венти по себе знал: никакой талант не позволит достичь высот, если не потратить огромную кучу сил. Возможно, поэтому как таковым певцом он себя не считал. Да, периодически выступал, но всё это был лишь заслугой его врождённого дара да стараний мадам Лизы, тратившей своё личное время на воспитание нерадивого паренька с улицы. Повезло так повезло, нечего сказать. ― А ты правда классно поёшь, ― вздрагивает, отрываясь от размышлений, открывая глаза и поднимая голову. Знакомые лица. Прямо над ним, вновь нарушив личное пространство, возвышается фигура Сяо, что сейчас пытается поправить свой галстук так, чтоб тот не придушивал. ― Рад видеть ― Венти улыбается, хватаясь за протянутую руку, и поднимается, оказываясь слишком уж близко к парню. А у него и правда никаких понятий о личных границах, так что приходится Барбатосу самому сделать широкий шаг назад, избавляясь от лёгкой неловкости. ― Тоже пораньше приехал? ― Да, мистер Чжун Ли настоял, ― Сяо кивает, от чего передние прядки смешно соскальзывают по плечам, спадая вперёд. Да, знакомая Венти ситуация, у самого всегда так. ― Могу представить тебя, если хочешь. Он сейчас с мистером Тартальей разговаривает. ― Ну давай, ― чёртов ты экстраверт, Венти. Хлебом не корми, дай познакомиться с кем-то новым. Что уж поделать, новые люди всегда его радовали, с ними можно поговорить о всякой чепухе, обсудить какие-нибудь отвлечённые темы, да и просто неплохо провести время без претензий на душевную близость и раскрытие тайных страхов и психологических травм. Такая лёгкая психотерапия наоборот. Сяо кивает, разворачиваясь на невысоких каблуках своих блестящих ботинок, и направляется вглубь зала, скрытую от глаз Венти барной стойкой. Ну, увидеть какой этот господин Чжун Ли было очень и очень интересно. Все знания Барбатоса о нём ограничивались его высокой должностью в компании «Рекс Ляпис», так что парень без тени сомнения широким шагом устремляется за своим новым приятелем, рисуя в голове образ строгого шефа в очках с толстыми линзами. И снова промах. Едва они сворачивают из зала, где все столы уже засервированы, Венти бросается в глаза длинный хвост тёмно-каштановых волос, слегка отливающих золотом, что аккуратной волной спадает по широкой спине, скрытой за чёрной рубашкой. Их обладатель, кажется, увлечён каким-то диалогом с тем самым Тартальей, что вальяжно отпивает чай из кружки, морщась от слишком высокой температуры. Да, этот молодой человек похож на извращенца, разводящего чай холодной водой, Венти в этом уверен. ― Господин Чжун Ли, ― довольно громко, но вполне себе уважительно произносит Сяо, останавливаясь по правую руку от сидящего в кресле босса. Тот поворачивает на него голову, предварительно извинившись перед своим собеседником за прерывание, и вопросительно кивает, едва наклонив голову. ― Это Венти, я встретил его недавно, я вам говорил. Он будет сегодня петь. ― Здрасьте, ― неуверенно тянет Барбатос, приподнимая ладонь для приветствия. Да, со смущением и стеснением проблем у него нет, но вот что нужно говорить боссу своего знакомого, которого ты меньше недели знаешь, Венти даже понятия не имел. Так что он просто широко улыбнулся, наблюдая за поднимающимся со своего места мужчиной. Ого. Единственная мысль, которая пришла ему в голову. Потому что босс Сяо оказался высоким, действительно высоким, настолько, что Барбатосу даже пришлось сделать небольшой шаг назад, чтобы не задирать голову. Ну, выглядит дружелюбно: жёлто-карие глаза, поблёскивающие от приглушённого света настольных ламп, узкое лицо с острыми чертами, но вместе с тем вполне себе гармоничное и приятное, опрятная чёрная рубашка, кажется, без единой складочки, заправленная в классические брюки, гладили которые явно не на общажном столе общим утюгом. Венти даже как-то неловко становится за свой костюм, в котором он, вроде, ещё выпускной праздновал. ― Очень рад познакомиться, Я Чжун Ли, Сяо мне говорил о вас, ― мужчина протягивает руку, облачённую в чёрную перчатку, от чего внутренний эстет Венти буквально вопит и бьётся в конвульсиях восторга. Он случайно не с атмосферных фотографий из пинтереста сошёл? Барбатос вновь улыбается, пожимая протянутую ладонь, с ужасом осознавая, что длины его пальцев не хватает, чтобы полностью её обхватить. ― Спасибо вам огромное, что проводили его тогда, всё же он первый раз в вашем городе, а тут легко потеряться. ― А можно без этого? ― ворчит Сяо, обиженно скрещивая руки на груди. Будто бы он сам не добрался? Ему же не пять лет. Да и вообще, Чжун Ли ему как бы босс, а не нянька. ― Да бросьте, я рад был помочь, ― Венти наконец приходит в себя. Кажется, никто не собирается его выгнать за дешёвую рубашку и не идеально выглаженные брюки, так что уверенность возвращается, а вместе с ней и болтливость. ― Если уж быть честным, я не теряюсь, потому что хожу только от общежития до университета и обратно. Повезло, что мы с Сяо добрались, а не заблудились ещё больше. ― Ну тогда спасибо вашему везению, ― Чжун Ли чуть улыбается, искренне посмеиваясь, Тарталья же, до этого мирно дующий на свой чай, залился громким хохотом, наконец, оставив кружку спокойно стоять на столе. Развеселил двух богачей, сегодня определённо твой день, Венти. Может, у них есть привычка подкидывать денег удачливым юмористам? Входная дверь вновь скрипнула. ― Уже почти восемь? Как быстро, однако, летит время. Мистер Барбатос, не будем больше вас отвлекать, это мы здесь развлекаемся, а у вас тяжёлая работа впереди. ― Можно просто Венти, ― парень улыбается, кивая всем сидящим за столом. ― Работа мне в радость, но подготовиться и правда нужно. Так что оставлю вас и попрошу не кидать в меня помидорами за мой вокал. Хорошего вечера. ― Уверен, что кидать мы будем разве что букеты, ― впервые за всё это время подаёт голос Тарталья, в очередной раз проверяя температуру своего чая кончиком языка. Выглядит очень даже комично, особенно если вспомнить, что этот парень жутко важная шишка. ― Да, мистер Чжун Ли, я просто поражён тем, как Вы наладили поставки в Мондштадт… Но конец этой речи Венти не стал дослушивать, ретировавшись к сцене. Как он понял, место, где он только что стоял было чем-то вроде зоны ожидания, потому что стол там был всего один, да и тот низенький, можно сказать, что журнальный. Да и только что прибывшие гости не поспешили туда, а остались в зале, рассаживаясь на свободные места и здороваясь друг с другом. Кто-то пролистывал меню, кто-то помогал своей даме снять пальто, кто-то подзывал официанта, уточняя программу вечера. Как только часы пробили ровно восемь, из-за барной стойки показались Чжун Ли и Тарталья, встреченные внимательными взглядами и перешёптываниями. Венти, до этого мирно стоявший в дальнем углу сцены, облокотившись на фортепиано, даже немного вытянулся, сосредоточившись на гостях. ― Доброго всем вечера, очень рад всех вас видеть, ― весело и задорно проговорил в принесённый ему микрофон Тарталья, оглядывая всех гостей. ― Мистер Чжун Ли решил, что такой вечер в преддверии подписания нашей сделки для вас, как для сотрудников наших компаний-партнёров будет очень важен и полезен. Я абсолютно с ним согласен, так что полностью поддержал идею. Прошу вас, знакомьтесь с будущими коллегами по проектам, отдыхайте, приятно проводите время, наслаждаясь мондштадскими винами и блюдами, а также живой музыкой и пением. Хорошего всем вечера! Пара секунд тишины, и помещение наполнила спокойная мелодия, поставленная Эмбер, удобно разместившейся со своим диджеевским аппаратом между сценой и баром. Венти сглатывает, делая широкий шаг вперёд и от волнения обхватывая стойку обеими руками. Одно дело, петь в универе на день открытых дверей, а другое, на таком помпезном мероприятии перед столь важными людьми. Прикрывает глаза, вдыхая поглубже и представляя горячо любимую аудиторию в доме культуры с протёртым диваном, тремя стульями у вечно закрытого окна и стареньким пианино у дальней стены. Мадам Лиза, грациозно восседает перед ним, плавно, словно и не нажимая, водя длинными аккуратными пальцами по клавишам, подыгрывая и качая в такт головой. И Венти вступает. Мягко, даже немного тихо, он берёт первую ноту, держа глаза закрытыми. Слог за слогом, строка за строкой, он постепенно смелеет, двигая руку с самой стойки на микрофон и крепче сжимая его, будто желая ощутить, что это чарующий голос, доносящийся из колонок и вправду его собственный. От волнения воздух кончается слишком рано, так что Барбатос вынужден тянуть до последнего, не смея произвольно лепить паузы куда попало. И это так восхитительно. Такое волшебное чувство этого лёгкого удушья, безвозвратно исчезающего, когда вдыхаешь носом, тут же продолжая петь. Во всём теле лёгкость. Возможно, мозг и хотел бы подкинуть какую-нибудь гаденькую мысль, но сейчас слишком занят, размышляя о предстоящем сложном бридже, где Венти уже раз сто сбивался. Но сейчас всё пройдёт гладко, он отчего-то в этом на сто процентов уверен, даже непривычно низкие ноты не пугают, а лишь заставляют радостное волнение охватить все внутренности. И он их берёт. Чисто, без грязи, голос мягко проскальзывает, лишь едва заметно дрогнув на особо сложном моменте. Но Венти это не волнует, только предстоящий припев с кучей целых и чертовски длинных звуков. Голова почти кружится от восторга, когда до слуха доносится этот ровный протяжный звук без единого колебания. Это лучше алкоголя, даже самого дорогого, это чувство, охватывающее с ног до головы и заставляющее забывать обо всём не свете. Наверное, Барбатос никогда не привыкнет к нему, да и не нужно. Лучше каждый раз испуганно восторгаться, погружаясь в бурю эмоций от страха до экстаза. Но результат всегда один: пик всех чувств, появляющийся и исчезающий вместе с последней нотой. Этот финиш, после которого остаётся лишь глубоко вдохнуть и робко приоткрыть глаза, глядя на сидящих людей. Ну? Ладонь, сжимающая микрофон немного потеет, а костяшки белеют. Почему секунды длятся вечность? Аплодисменты. Словно грохот доносятся до ушей. В ресторанах часто хлопают, совершенно не предавая этому значение, иногда даже проболтав всю композицию с соседями по столу, но для уха выступающего нет звука лучше и приятнее. Венти оглядывает столы, сталкиваясь взглядом с сидящим поодаль Тартальей. Тот широко улыбается и имитирует рукой бросание цветка на сцену. Сидящий рядом с ним Чжун Ли лишь кивает и пару раз ударяет ладонью о ладонь. Но этого достаточно. Достаточно, чтобы в груди заколыхала необъяснимо огромная радость, а на губах растянулась улыбка. Оглядывается на показывающую класс Эмбер и кивает ей, давая добро на следующую песню. Каждый раз как в первый он вспоминает, почему поёт.

***

― У вас и правда чудесный голос, ― Венти, залпом выпивающий уже третий стакан воды, оглядывается, встречаясь взглядом с стоящим за его спиной Чжун Ли. Да уж, вечер затянулся. Мало ему было своей программы, так он ещё час пел то, что просили гости, кто-то даже танцевать пошёл. ― Мистер Сайрус не зря мне вас расхваливал. ― Спасибо большое, ― благодарно кивает, когда Чжун Ли протягивает ему бокал вина. Люмин он, конечно, обещал не пить, но чуть-чуть пригубить всегда можно. ― Мне ведь не придётся за это платить, верно? ― За кого Вы меня принимаете? ― посмеивается Чжун Ли, присаживаясь на барный стул рядом с Венти. Обидно, Барбатос на него кое-как залез, а ему потребовалась просто опереться копчиком. ― Вы говорили, что учитесь в университете, если я правильно помню. ― Да, перед вами будущий искусствовед, ― Венти разводит руками, перекидывая свои косички вперёд и ставя бокал на стойку. Хоть Чжун Ли и был явно выше по статусу, но никакой враждебности или надменности от него не чувствовалось, так что Барбатос вмиг раскрылся, без тени сомнения завязывая диалог. ― У вас должно быть какое-нибудь экономическое образование, я прав? ― Совершенно верно, хотя, искусство мне тоже крайне близко, ― Чжун Ли чуть щурится, немного отпивая из бокала. ― Замечательно, что Вы изучаете его. Как по мне, это невероятно важно. ― Неожиданные слова от человека с технического профиля, ― да уж, к опусканию гуманитариев Венти привык уже более чем, так что даже бы и в спор не полез, больно надо, но такое даже немного удивило. ― Даже не пошутите про будущую работу в общепите? ― Глупость, как по мне, ― Чжун Ли качает головой, а Барбатос уже готов поклясться, что молиться будет на этого человека. Чтоб технарь да не зазнавшийся? Фантастика. Так и хочется подарить ему медаль за адекватность и показывать его фотографию всему математическому факультету. ― Кстати о работе. Сяо мне говорил, что Вы хотели бы у нас работать, Венти. ― Ох, это была шутка, что Вы, ― да, неловко получилось. Кто же знал, что так выйдет? Одно дело попросить передать такое глуповатое предложение, а другое действительно его обсудить. ― Ну, вообще после подписания договора «Рекс Ляпис» и «Фатуи» будет что-то вроде банкета, куда я бы с удовольствием пригласил вас спеть, ― Венти так и замер с бокалом у губ. Это шутка такая? Может, он спит? А то слишком много очень уж заманчивых предложений посыпалось. ― Но на праздниках такие вопросы не решают, так что давайте я запишу ваш номер и мы с вами ближе к делу свяжемся. ― Конечно! ― почти выкрикивает, подскакивая на стуле и мгновенно начиная диктовать свой телефон, чуть не позабыв его от волнения. Точно не спит? ― Я в любое время готов! ― Замечательно, ― Чжун Ли улыбается, пряча телефон в карман своих брюк, и поднимает бокал, пристально глядя Барбатосу в глаза. ― Что же, Венти, за крайне приятное знакомство. ― За знакомство, ― звон стукнувшегося хрусталя на секунду заполняет всё вокруг и так же мгновенно гаснет, потонув в окружающем шуме. И что-то в этом звоне очень важное слышится, но пока неясно что, да Венти не углубяется, полностью сосредоточив внимание на молодом человеке перед собой. ― Кстати, раз уж Вы неплохо разбираетесь, то куда тут можно сходить? А то я в вашем городе был исключительно в местах связанных с работой, ― Чжун Ли вопросительно приподнимает брови, а Венти только сейчас обращает внимание на покачивающуюся около шеи серёжку с белой кисточкой. Очень гармонично смотрится, хоть и украшение дорогим не выглядит. ― Ну, буквально через пару дней в Центральной галерее начнётся выставка, ― отвечает парень, покручивая в пальцах тонкую ножку бокала. ― Там так же некоторые студенты выставляться будут, одна моя подруга точно будет. У нашего музея коллекция не очень большая, но много интересных работ наших мондштадских художников. ― Замечательно, надо будет посетить, а то я плоховато знаком с вашей культурой, ― ох, любимая тема. Венти уже даже воздуха побольше в лёгкие набрал, чтобы разразиться лекцией об истории своего родного города, выученной наизусть после работы экскурсоводом в музее на практике на первом курсе, но его, к сожалению, прервали. ― Господин Чжун Ли, там мистер Тарталья вас ищет, ― Сяо уже избавившийся от душащего галстука, опирается рукой о барную стойку, наклоняясь ближе к говорящим. ― Было приятно поговорить, Венти, надеюсь, что ещё увидимся, ― и эти двое уходят в сторону стола Тартальи, оставив Венти мирно допивать вино, что, кстати, не занимает у него больше десяти секунд. Залпом вливает в себя остатки, накидывает на плечи куртку и, помахав на прощание Эмбер, что-то увлечённо рассказывающей Эоле, выходит на улицу, вдыхая свежий воздух. Приятный вечер, что тут сказать, Венти в восторге. Чёрт, да он даже подработку ещё одну смог найти! И правда везёт ему в последнее время. Да и сейчас так легко на душе, и в голове пусто, но приятно пусто. Хочется только поглубже вдохнуть прохладный воздух и вприпрыжку шагать по полупустой улице, ни о чём не думая. Замечательно, других слов и не подберёшь. Облизывает губы, ощущая сладковатый привкус, знакомый каждому мондштадцу с детства. Да уж, чудесное вино, тут нечего сказать. И он бы дальше продолжил идти в забвенном спокойствии и тишине, но в восхитительной пустоте головы рождается мысль, больно бьющаяся о стенки черепушки и не дающая выкинуть себя. Снова проводит языком по губам, шумно сглатывая Хочется ещё.