Enchanté

«Пропал человек». Понадежнее обернув конфискованную у задержанных дрянь носовым платком, Тесей ухватился взглядом за мокрый лист бумаги под фонарем. Поплывшая от дождя фотография изображала большеглазую девушку в шляпе с лентами. «… шла на встречу с подругой.. волосы темные...зеленое пальто…». В последнее время Тесей часто видел подобные листовки. То ли магловская полиция и правда не справляется и люди пропадают уж очень часто, то ли он с чего-то стал обращать внимание на такие вот объявления. «Пропал человек». Несколько секунд он стоял перед плакатом, как перед зеркалом, потом трансгрессировал в Министерство. Сдал рапорт, оставил в архиве найденные у преступников проклятые монеты и уже собирался уходить, когда сова уронила на его стол вызов к начальству. — Американцы будут уже завтра, — напомнил Трэверс, едва Тесей зашел. Ну да. Международная конфедерация требовала немедленной поимки некоего Беккера, наследившего в старом и новом свете, и занимавшиеся этим делом авроры МАКУСА были направлены в Британию для совместных действий. — Дам им Маккинона, Хокли и Ченга, — продолжил начальник. — Тебя тоже, раз с гоблинами ты закруглился. — Еще нет, — с не очень скрытым облегчением ответил Тесей. — Работы дня на три. Он не имел ничего против американцев и вполне понимал, что дело Беккера грозит наградами и повышениями. Он просто хотел работать один. Трэверс смотрел на него понимающе и неодобрительно. — Как знаешь. Простившись, Тесей трансгрессировал в привычный закоулок в полдюжине кварталов от дома и оттуда направился к себе, пешком, невзирая на холодный октябрьский дождь. После войны у него быстро оформились правила: ходить пешком не меньше трёх миль в день, улыбаться, пить только в хорошем настроении. Практика показала, что это работает. Как те маски, нарисованные осколки прошлых лиц, которым изуродованные солдаты закрывали свои раны. Мирная жизнь заслуживает того, чтобы ее не пугали, разве нет? И вернувшиеся заслуживают, чтобы на них смотрели без ужаса. Он остановился поужинать в пабе по пути — тоже рутина — и знакомая официантка по имени Вероника принесла ему обычный его заказ. Как обычно краснея. — Работаете допоздна? — спросила она, как спрашивала всегда, слишком уж с интересом, как будто воображала его не то шпионом, не то великим писателем. Тесей понимал, что нравится ей, но воспользоваться этим не хотел. Он кивнул в ответ. — Как и вы. Вопреки сказанному начальству, дело фальшивомонетчиков Тесей закрыл уже на следующий день, пока половина отдела вместе с американцами планировала операции по душу неуловимого Беккера. К вечеру трое волшебников с пособником-гоблином отправились в Азкабан ждать суда, поддельное и проклятое золото — на экспертизу в Гринготтс, а Тесей стоял перед зеркальной дверцей шкафа с делами и пытался вернуть помятому вражескими чарами лицу первозданный вид, когда дверь отдела приоткрылась. — Простите, сэр. — Незнакомая молоденькая брюнетка с какими-то бумагами в руках. — Мне нужен интендант. Тесей взглянул в сторону темного кабинета начальства. — Его нет. Вы насчет Беккера? — Нет, я… У меня просто вопрос. Улыбаться, напомнил себе Тесей. — Я не смогу помочь? — предложил он. Представился. Девушка неожиданно крепко пожала ему руку. — Младший аврор Голдштейн. Мистер Арчер меня отпустил на сегодня, но я хотела попросить дать мне дело. Свое дело, в чужой стране?.. Голдштейн показала ему свои бумаги: это оказалась сложенная газета с обведенной статьей на передовице. — Посмотрите. Мне кажется, здесь что-то нечисто. Тесей бегло прочел заметку весьма желтого толка: какой-то магл из Эшкота утверждал, что магия существует, ибо у него магией похитили невесту, а автор заметки вопрошал, сколько еще Министерство будет оставлять подобные происшествия без внимания. — Почему вы думаете, что здесь есть что-то по нашему профилю? — спросил он, дочитав. Голдштейн с готовностью положила перед ним другой пергамент. Вернее, бумажный листок. “Пропал человек”. Тесей даже вздрогнул. Быстро прочитал описание пропавшей: Марианна Тейт, девятнадцать лет, второго октября не пришла на работу… — Это и есть его невеста! — с жаром заговорила Голдштейн. — Я была в Эшкоте и проверила, это правда она. И она правда пропала, исчезла ночью из собственной спальни, так говорят. Можно ведь хотя бы проверить, вдруг здесь правда что-то… не так. Впечатляюще. Она ведь оттрубила всю свою смену, однако пришла за добавкой. Тесей попытался вспомнить себя в ее возрасте. Может, он тогда тоже был вот таким энтузиастом. Хотелось бы верить. — Я не ваше начальство, я не могу выдавать вам дела, — начал он, и девушка разочарованно опустила глаза. — Но запретить вам распоряжаться свободным временем по собственному желанию тоже не могу. Голдштейн осторожно уточнила: — Тогда мне можно заняться этим самой? Это не запрещено? Улыбаться, улыбаться. — Расследуйте смело,— сказал он. — Британия угощает! Голдштейн бодро кивнула и зашагала в сторону лифтов, на ходу распихивая по карманам пальто свои бумаги. Тесей провожал ее взглядом с непонятной завистью. Вечер она проведет, обыскивая место проживания пропавшей и пытаясь разговорить каких-нибудь маглов так, чтобы добиться от них толку и не проколоться самой. А он прошагает свои три мили, поговорит с Вероникой ни о чем и снова позволит себе только чай. — Стойте. Голдштейн замерла у дверей, обернулась, явно напрягшись. Вот тут точно стоило бы улыбнуться, но Тесей вдруг устал от заклеивания дыр кусками прежнего себя и просто сказал: — Вам пригодится напарник. Она моргнула, выпрямилась, очень серьезно кивнула. — Спасибо, сэр. — Зовите по имени. — Вы меня тоже. Взаимная неловкость, когда оба поняли, что имен друг друга не помнят. Впервые за невесть сколько он в самом деле улыбнулся и снова протянул ей руку. — Тесей. — Тина. Они вышли в уже опустевший атриум. — Что мы будем делать? — спросила Тина, следуя за Тесеем к дверям. «Мы». Его застигло врасплох то, как приятно звучал этот чужой энтузиазм, от которого будто бы можно зажечь свой. — Как вы и собирались — поговорим с брошенным женихом. Тина трансгрессировала их обоих на место: они оказались в удобно темном закоулке, пахнущем гниющей тыквой и прелыми листьями. — Его дом вон там, — показала она. Очевидно, она успела неплохо здесь осмотреться. — Я просто… Мне ничего не дают делать, — выпалила она, когда Тесей это сказал. — Я только в августе закончила курсы, а тут это дело в Европе, я так радовалась, что меня взяли. А на самом деле мне велят чуть ли не кофе носить да и только. Мол, мне нужно набраться опыта, прежде чем лезть в рискованные дела. А я аврор! О да, это звучит гордо. — Так что вы успели узнать? — спросил Тесей. — Его зовут Макс Стерлинг, двадцать шесть лет, работает на фабрике здесь неподалеку, — начала рапорт Тина. — Две недели назад он ночью увидел свою невесту идущей куда-то, последовал за ней и увидел, что ее заколдовал и похитил какой-то волшебник. Девушку с тех пор не видели. — Как вы его разговорили? Тина немного смутилась. — Он был пьян и рассказывал это в пабе, я просто услышала. Но я спросила про магию! Хотела узнать подробности, что именно Стерлинг видел. Только он слишком набрался и ничего толком не описал. Но уверен, что это были именно чары. Как в сказке. Он это часто повторял: как в сказке! Ничего не может описать, но уверен. Дело выглядело не слишком перспективным. Однако Тесей сказал: — Может быть, нам повезет и сегодня Стерлинг окажется трезвым. Они подошли к нужному дому, поднялись на узкое крыльцо. Час был поздний, но свет в окнах не горел. Тесей постучал, но открывать никто не спешил, из дома не доносилось ни звука. — Ушел, значит. Поищем в пабе? — предложила Тина, знакомая с обыкновениями мистера Стерлинга. Тесей кивнул, напоследок дернул дверную ручку, и та неожиданно подалась. Дверь была не заперта. Переглянувшись, они вошли в дом. — Мистер Стерли… — Тина осеклась, потому что уже увидела хозяина. Висящим. Тесей до сих пор не смог снова привыкнуть к давно ведь знакомому: к жестокости волшебной, немагловской, когда даже убитый будто бы и не против, ничего неприятного не испытал. Тина же не привыкла к тому, что видела сейчас: попятилась от этого зрелища и запаха, округлившиеся глаза не хотят видеть, но не могут закрыться, рука с палочкой дернулась было, но замерла. Молодец, хватило выучки. Тесей без магии снял оцепеневшее тело, с трудом развязал впившийся мертвому в шею узел. Оглядел комнату: скудно обставленная тяжелой фамильной мебелью гостиная, она же разом столовая и кабинет, много книг, а на столе рядом с недоеденным сэндвичем на тарелке — листок бумаги с парой строк. — «Я безумен. Я сам виноват. Прощайте», — прочитал Тесей. Сэндвич едва успел заветриться. Похоже, и дня не прошло с последней трапезы Стерлинга. Тесей выдвинул ящик стола — внутри стопка бумаги, осколки разбитого бокала, жестянка с портретом королевы. И револьвер. Заряженный, все пули на месте. Тина пересилила себя, подошла, дыша мелко и часто. — Он сам себя убил? — спросила она, похоже, просто чтобы не молчать. Лишившийся любимой, вероятно не вполне здоровый человек оставил записку и покончил с собой. Логично. Но… — У него под рукой был пистолет. Он мог бы застрелиться. Быстрее и… легче. Почему он выбрал это? — Тесей кивком указал на свисавший с потолка обрезок веревки. Причин, конечно, могло быть сколько угодно, но все же ему трудно было представить, как посреди обеда Стерлинг вдруг бросается устраивать повешение вместо того, чтобы схватиться за лежащий тут же пистолет, раз уж жизнь стала ему нестерпима. — Думаете, на самом деле на него напали? – спросила Тина. – Убили магией и изобразили самоубийство? Тесей снова посмотрел на тело. На борозду на шее, посиневшую кожу. Смерть от Авады Кедавры выглядит не так. Но… Зашуршало — Тина тоже занялась содержимым ящиков и вдруг вскрикнула, отдернула окровавленные пальцы и другой рукой осторожно подняла свою находку. Это был осколок чего-то стеклянного, вроде бы ножка бокала или что-то подобное. — Это как будто… – пробормотала она и подняла палочку: – Репаро! Из ящика поднялись мелкие осколки, хлынули к Тине, и в руках у нее оказалась… — Стеклянная туфля?.. Тесей даже улыбнулся, когда сообразил. — Так вот что он имел в виду, когда говорил про сказку! Про сказку Тина не знала, и Тесей рассказал ей про американского солдата, который мечтал по возвращении сходить в кино и вспоминал последнее увиденное — немой фильм с красоткой с кудрями про девушку с забавным именем Золушка. Он помнил много таких историй. Они были как одеяла, толковая бритва и шоколад, но для души. Драгоценная обыденность. — Специалис Ревелио, — попробовала Тина, и хрустальная туфля замерцала плавящимися гранями и оказалась туфлей обыкновенной, разорванной там, где у хрустальной версии отсутствовали фрагменты. Тесей повернулся к мертвому Максу Стерлингу. Он действительно видел магию, выходит. И очень удобно для кого-то взял и погиб. — Вы были правы, — сказал он Тине. — Это действительно по нашей части. *** Других улик, кроме туфли, они не нашли, весомых оснований не считать Макса Стерлинга самоубийцей не было, однако Тесей не считал. Прошло всего две недели после исчезновения его невесты. Она еще вполне может быть жива, а исчезла при очевидно волшебных обстоятельствах, на которые Стерлинг, судя по его дошедшим аж до магической прессы заявлениям, не собирался закрывать глаза. Не рановато ли он отчаялся? И почему все-таки петля, а не пуля? — Вы думаете, его заставили это сделать? — спросила Тина, выслушав его построения над тарелкой рыбы с картошкой и под разочарованнным взглядом Вероники. — Империо? Он бы поставил на это, но знал, что не стоит слишком увлекаться собственной версией, когда предположений в ней больше, чем фактов: начнешь невольно подгонять факты под нее, а не наоборот. — Что бы ни случилось со Стерлингом, это все явно связано с исчезновением его невесты. Нужно заняться им, тогда что-то может проясниться и с самоубийством. Тина с энтузиазмом кивнула, и Тесей спросил: — Ваше начальство не будет против ваших сверхурочных? Тина усмехнулась, неосознанно проведя рукой по волосам. Судя по тому, как часто она это делала, радикально короткая стрижка была недавним приобретением и до сих пор бередила хозяйку. — Мистер Арчер, наш старший аврор, из семьи немагов, — сказала она. — Привык считать, что женщины слабее мужчин и их надо опекать. Он неплохо ко мне относится, но каждый раз одно и то же: «это не дело для девицы, пусть займутся мужчины!». Когда он взял меня сюда, я думала, наконец доказала, чего я стою, а оказывается, он решил устроить мне каникулы! Мол, поглядите на старый свет, Тина!.. Если мадам Пиквери и правда станет президентом, он, наверное, с ума сойдет! Так что я ему просто не скажу ничего. Так и решили. Первым делом оказалось, что пропавшая Марианна Тейт отнюдь не была невестой Стерлинга. Судя по всему, он был в нее пламенно влюблен, особенной взаимностью не пользовался и страшно ревновал. — Его первого стоило бы проверить насчет ее исчезновения, не будь он мертв, — шепнула Тина. Она и Тесей, одетые по-магловски, сидели у стойки в пабе в Эшкоте и слушали местных, время от времени направляя охотно текший разговор в нужную им сторону. Тину, как и всех американцев, привыкших маскироваться среди немагов, не пришлось дважды отправлять переодеваться, как было с последним стажером Тесея. Ему, тоже способному отличить кашне от кашпо, это понравилось. — А что случилось с Марианной? — подал он голос, в образе заезжего любителя жутковатых историй. Исчезновение девушки было самым загадочным происшествием в городе за долгое время, и как таковое до сих пор обсуждалось с охотой. Предположений высказали много, от бегства подальше от бедняги Макса Стерлинга, земля ему пухом, до убийства. Магическую версию самого покойного никто не поддерживал, но трактовали почти единогласно: девушку кто-то соблазнил сказочными богатствами, с ним она и сбежала от ревнивого и, что важнее, бедного ухажера. Нужно было выяснить обстоятельства ее исчезновения, но это не представлялось возможным: вечером второго октября она легла спать, утром третьего не явилась на работу, а куда она делась за ночь, знал только Макс Стерлинг. И она сама. — Нужно обыскать ее дом, — подвел итог Тесей. Адрес они легко узнали все в том же пабе («Где жила бедняжка? Это страшно, но так любопытно взглянуть!..», отыгранное Тиной очень убедительно). Дождавшись, пока уйдет квартирная хозяйка, они вскрыли дверь Алохоморой и вошли в комнату, которую снимала пропавшая. Здесь уже побывали посторонние: вещи бывшей жилички сгребли в угол и приготовили убрать, как только сыщется новый постоялец. Похоже, в возвращение девушки домовладелица не верила. Марианна была небогата: пара сменных платьев, пара башмаков, заботливо обернутые в бумагу светлые летние туфли. Несколько книг — судя по названиям, что-то романтическое. Щетка для волос, деревянная коробочка со шпильками. Никаких украшений. Второй хрустальной туфельки в пару к разбитой тоже не отыскалось. Зато Тина обнаружила кусок пергамента, совершенно чистый, вложенный в одну из книг. Она не придала этому значения, но Тесей знал, что маглы пользуются для письма не этим материалом. Он рассмотрел находку, коснулся ее палочкой: — Ревелио. На пергаменте проступили чернильные слова. Тина заглянула ему через плечо, и вместе они прочитали: — «Стоило один раз увидеть вас, и ни о чем другом я не могу думать. Прошу, не откажите в единственной встрече тому, чье сердце отныне ваше. Окажите мне честь и примите этот скромный подарок. Надеюсь, вы наденете это на нашу встречу. Если согласны, приходите на старую площадь в полночь завтра вечером. Я буду ждать вас с боем часов». Глаза Тины оживленно заблестели. — «Наденьте это» — возможно, те самые туфли? — предположила она. Тесей кивнул. — Выходит, Марианна купилась, пошла туда, Стерлинг проследил за ней и увидел похитителя и, возможно, какую-то магию. Трансгрессию или еще что-то. Похоже, там девушка уронила туфлю и он забрал осколки в надежде, что эта вещь поможет в поисках. — Но зачем вообще все это? Записка, подарок? Если ему нужна была Марианна, он мог бы наложить на нее Империо и все!.. Да, это было непонятно, ненужно сложно для волшебника. Они сходили на упомянутое в записке место, но не нашли ничего, кроме огромной лужи и палых листьев. Конечно, столько времени спустя глупо было надеяться отыскать здесь какие-то следы. Дело зашло в тупик. — У нас нет никаких улик, кроме туфли и этого пергамента, — резюмировала Тина, когда они вернулись в Лондон и уже привычно зашли в паб на поздний ужин. — При этом один труп и одна пропавшая. Скорее всего тоже убитая. — Не верите в то, что это и правда история из сказки? Тина усмехнулась безо всякого веселья в глазах. — Пропадают без вести обычно не для того, чтобы жить долго и счастливо. Пропадают. И правда ведь, это происходит много где. Тесей сдвинул брови, задумавшись в новом направлении. — Что если Марианна не первая такая? Что если это что-то серийное? Тина замерла с ломтиком картошки в пальцах. — Сколько людей пропадает без вести и никогда не возвращаются? У маглов есть свои преступники, но… Это ведь так чертовски легко для волшебника! Полные улицы людей — и все твои. Забирай любого. Похищай, убивай… Никакого сопротивления и никакой опасности. Никто не заподозрит, потому что маглы не верят, а маги не узнают. Если бы Стерлинг не болтал на всех углах о магии, если бы та газета не написала, а вы не прочли, мы бы ведь и не узнали никогда! Тина слушала его, глядя в стол таким же не желающим видеть взглядом, как на мертвого Стерлинга. Но голос у нее был твердый: — Нужно проверить дела пропавших в последнее время девушек. В окрестностях Эшкота, в ближайших городках? Место встречи он выбрал неплохо: вроде и не подозрительное, не отпугнет, но людей там не будет. Похоже, он знает местность. Может быть и живет где-то недалеко? На это Тесей покачал головой. — Он может жить где угодно, ему все равно до места преступления — одна секунда трансгрессии. У нас не такая большая страна, как у вас. Достаточно оглядеться рядом с домом выбранной девушки и найти подходящее тихое место для встречи. В подшивках основных магловских газет отыскалось пугающе много сообщений о пропавших женщинах за последние два года. Почти все они были небогаты и не замужем. Несколько счастливо нашлись спустя время, большинство же не возвращались никогда. Последняя пропавшая до Марианны исчезла еще летом. Шансов обнаружить что-то было немного, но Тесей и Тина понадеялись, что в вещах пропавших все же может оказаться что-то полезное. Поиски происходили быстро: «акцио хрустальные туфли», «акцио пергамент», в ответ ни шевеления, следующий адрес. Все повторялось, пока очередная пропавшая не оказалась дочкой профессора-медиевиста и на зов Тины из его стола не хлынула лавина исторических пергаментов. Квартиры нескольких исчезнувших девушек уже принадлежали новым жильцам, приходилось отыскивать родственников, надеясь, что те все еще хранят вещи своих сгинувших любимых… Очередная жертва до исчезновения жила с родителями. Трансгрессировав по нужному адресу ночью, Тесей накрыл спящую семью пропавшей заглушающими чарами и вместе с Тиной принялся за поиски. Акцио туфли, акцио пергамент… — Смотрите! — шепнула Тина. Под пустой кроватью, прижатый стопкой книг, дергался стремящийся на зов манящих чар кусок пергамента. — Ревелио! Такой же текст, такие же признания в восхищении и обожании и просьба надеть на встречу некий подарок. — Опять подарок, — сосредоточенно бормотала Тина. — Тоже туфли? Это что, ритуал? — Или такой сказочный подарок не может не заинтересовать, по его мнению. На лице Тины даже в темноте читалось недоумение в адрес женщин, готовых бежать невесть куда среди ночи из-за пары туфель. Они отправились по указанному в пергаменте адресу места встречи. Похититель снова выбрал весьма тщательно: это оказался маленький неухоженный дворик, окна единственного жилого дома неподалеку надежно закрывали деревья. Ничего подозрительного, никаких следов магии. И никого ведь не допросишь, не вывесишь плакат с объявлением награды за информацию о всякой подозрительной волшебной активности неподалеку… Тесей продолжил ломать над этим голову за завтраком на следующее утро. Зачем все-таки нужны эти чертовы хрустальные туфли? Вероника поставила перед ним тарелку, и в полной безысходности Тесей спросил: — Если бы незнакомец прислал вам в подарок хрустальные туфельки, как в сказке, и предложил встретиться, ночью, тайно, вы бы согласились? Вероника вдруг опустила глаза, и румянец залил ей все лицо. — Согласилась бы, — тихо ответила она. Повисла пауза: Тесей не понял этой реакции и не нашелся с ответом. Веронику окликнули из-за стойки, и она, бросив на Тесея еще один неизъяснимый взгляд, отошла. Что ж, видимо сказочные туфли действительно перевешивают здравый смысл, невесело констатировал он. Но зачем, зачем, если похититель мог просто применить заклинание? Тесей встряхнулся, сгоняя мысль с уже слишком протоптанной дорожки. Начнем заново. О туфлях они узнали благодаря Стерлингу. Тот забрал осколки, хранил их… И был уверен в том, что похитили девушку чарами. Но ни слова не сказал о похитителе. Даже в перевранных и приукрашенных версиях завсегдатаев эшкотского паба ни разу не упоминается сам богатый соблазнитель, новый возлюбленный или злодейский убийца. Может быть, Макс Стерлинг его и не видел? И если самого волшебника там не было, но девушка при этом исчезла, то… — Портал… — пробормотал Тесей. — Туфли были порталом. *** Он был уверен, что сегодня же арестует преступника, однако в Министерстве его ждало разочарование. — За последний месяц нелегальный портал был всего один, — сообщил ему Фрэнк из портального управления. — Его отследили: из окрестностей Дувра на материк, парочка молодоженов рвались в Париж на медовый месяц. — Он развел руками с неуклюжим хохотком. Выходит, похититель умудрился создать свои порталы незаметно. Или они были легальными. Тесей раздраженно вздохнул. Ладно, пусть он не знает пункт назначения, даты и время у него есть. «Буду ждать вас в полночь, с боем часов». — Фрэнк, я загляну в списки заказанных порталов за год? Вряд ли похититель планировал свои акции за больший срок. Фрэнк кивнул. — Сейчас принесу. Хотите чай? Тесей кивнул и, получив чашку и гору пергаментов высотой в локоть, занялся чтением. «Филлида Макмиллан, на второе июня. Патрокл Уиллоуби, на пятнадцатое марта»… Когда встречалась запись о портале на двадцатое августа или второе октября, Тесей выписывал их, но каждый раз заказчик оказывался новым лицом. За время войны ввели множество ограничений на путешествия; метлы, фестралы и прочее были до сих пор под категорическим запретом, и число желающих воспользоваться порталом невероятно возросло. К тому же адреса указывались не словами, а координатами нужной точки, и от градусов и широт у Тесея скоро заболела голова. Чай помогал мало. До самого вечера Тесей разобрал только две трети записей и набрал дюжину имен, заказавших портал в искомые два дня. Закончив подавать кофе, или чем там ее считало уместным занять американское начальство, к нему присоединилась Тина. — Ужасно выглядите, — выдала она с порога. — Что-то случилось? Тесей рассказал ей о своих поисках. Тина наколдовала себе стул и без лишних слов принялась помогать. С ее появлением дело пошло живее. — Смотрите, — воскликнула она час спустя. — Эмилия Фишер и Пандора Свифт регистрировали порталы почти в одно и то же место. Они нашли координаты на карте: точки получались в доле дюйма друг от друга, обе неподалеку от деревни Уитби в Озерном краю. — Думаете, похитительница — женщина? — неуверенно спросила Тина. Тесей тоже привык думать об их преступнике в мужском роде, но сил участвовать в разговоре на этот счет не было. Он встал из-за стола и перед глазами потемнело. То ли заболел, то ли съел что-то не то. Не вовремя, черт подери! Он подбодрил себя укрепляющими чарами и сказал: — Разберемся на месте. Они трансгрессировали. Привычно малоприятный процесс в этот раз оказался почти мучительным, дурнота нарастала. Тесей успел заметить промельк луны за ветвями, крышу какого-то дома, а потом прямо перед глазами уже оказалась земля. — Эй, что?.. Вам плохо? — Тина помогла ему сесть, говорила что-то, но поверх ее голоса Тесей услышал другой, из-за спины: — Экспеллиармус! Голос Фрэнка из портального управления. Чай, поздно понял Тесей, стискивая зубы от боли и бессильной ярости. Дернулся встать, и тошнота стала невыносимой. *** Его привел в чувства рвотный позыв, сухо скрутивший совершенно пустое нутро. Кашляя, прижимая руку к животу, Тесей сплюнул ядовитую горечь, с трудом приподнял голову и уперся взглядом в лежащее рядом тело. — Тина?.. — Я здесь! — услышал он с другой стороны, тяжело перевалился на бок. Тина, связанная по рукам и ногам, скорчилась с ним рядом. — Вы целы? — прохрипел он, но та уже шептала, то и дело оглядываясь на дверь: — Он отнял у меня палочку, связал и бросил здесь, уже несколько часов прошло. Я боялась, вы тоже мертвый!.. Тоже мертвый. Тесей обернулся к лежащему у стены телу и вгляделся, уже привыкнув к полутьме, в синие губы и бледные остекленевшие глаза на знакомом лице. Лице Вероники из паба, считавшей его то ли шпионом, то ли писателем. Он помотал головой, но это не заставило реальность измениться, это действительно была она и действительно мертвая. На платье сверкает бисерная вышивка. Наверное, это был ее самый праздничный наряд. На одной ноге у нее была хрустальная туфля. Тесей вспомнил последний их разговор, как он спросил ее про сказочный подарок от незнакомца, ее непонятное удивление и затем радость, и «Да, я приду». — Эй, вам плохо? — испугалась Тина в темноте где-то рядом. Мерлин, Вероника думала, это он пригласил ее на ту встречу? Тесей зажмурился на несколько секунд бессмысленной горестной ярости. Палочки нет. Что бы за дрянь ни подлил ему Фрэнк, похоже это было что-то серьезное. По симптомам похоже на вытяжку из дьявольских силков, а может, что-то еще хуже. Так или иначе, без помощи в ближайшее время он безусловно умрет. Но без палочки не выбраться. Палочка поблизости есть только у Фрэнка. Нужно заставить его прийти. Но сначала подготовиться. Не думая ни о чем, кроме своих движений, он подполз к Веронике и снял с нее туфлю. Примерившись, разбил о камни на полу. Осколком покрупнее попробовал перерезать на Тине веревки и только очнувшись, понял, что в процессе потерял сознание. А еще понял, что слышит шаги. Ближе, ближе, затем щелкнул отодвигаемый засов. — Не дергайся, я не собираюсь вас убивать, — голос Фрэнка, еле слышный за шумом в ушах. — Сотру память и выпущу. Тина что-то ответила, но Тесей не разобрал, а Фрэнк вдруг взвыл: — Я никого не убивал! Всего одну, случайно!.. Стирал им память и отпускал, они все живы! — Ты убил аврора, — прошипела Тина. — Этого так не оставят. Тебя найдут. Скрип песка под ногами — Фрэнк повернулся. — Он жив, силки действуют медленно. И правда силки, значит. Не зря получил высший бал за яды и противоядия… Перед глазами плавали красные пятна. Безоар. Здесь нужен безоар… Дышать больно, и рука тоже болит, горит. Но потушить нельзя, так надо. — Нет же, он не должен был!.. — снова Фрэнк, голос падает издалека, как на дно колодца. Шорох шагов совсем рядом, шелест одежды. Фрэнк наклонился над ним, повернул, и Тесей ударил его стиснутым в ладони осколком по шее. *** Он понял, что в «Мунго», еще не открыв глаза, по этому особенному, грозовому запаху целительной магии. А открыв глаза, увидел Тину, вроде целую и невредимую, стоявшую перед его кроватью почему-то с тыквой в руках. — Целитель сказал, к вам уже можно, — робко сказала она. Внутри почти не болело, дышалось без проблем, но Тесей сел все-таки с осторожностью — дьявольские силки травят тем скорее, чем больше производишь усилий — снова взглянул на тыкву, и Тина торопливо поставила ее на стол у кровати и спрятала руки за спину: — Сегодня Хэллоуин!.. Тесей со скрипом припомнил даты: выходит, он здесь уже целых два дня. — Спасибо. И спасибо, что вытащили меня. Это ведь были вы? Она кивнула. — Когда вы его ударили, он выронил палочку, я подобрала и трансгрессировала нас обоих. — Что Фрэнк? Тесей ожидал услышать, что ублюдок мертв, но… — Все рассказал. — Тина говорила быстро, краткими фразами, как будто выплевывала что-то мерзкое. — Пять лет он похищал девушек, присылал им вещи из немаговских сказок. Порталы. Чтобы те поверили в чудо. Держал их у себя, пока не надоедало, стирал им память и отпускал. Он считает, что судить его не за что. Ведь ничего не было, они не знают, что он делал с ними. Живут как обычно. Не жалуются. Такой тошноты Тесей не чувствовал даже под действием недавнего яда. «Не жалуются»… Тина продолжила как могла твердо и профессионально: — Он сам для себя регистрировал порталы, на имена своих теток, якобы родня собирается к нему с визитом. Все было законно: сработавший портал внесен в реестр, все чисто. — Она ненадолго смолкла, потом добавила: — Он действительно не убивал их. Мы проверили всех, про кого он сказал, они вернулись домой. Марианна тоже, в тот же день, когда мы попались к нему. А та девушка из подвала — она сопротивлялась, и он толкнул ее с лестницы. Случайно. Тесей зарылся затылком в подушку и закрыл глаза. Если бы он завязал жалеть себя и ныть о прошлом, если бы позвал Веронику на обед, она была бы жива. — А что Макс Стерлинг? — спросил он через силу. — Все-таки самоубийство? — Фрэнк узнал о нем из той же газеты, что я, — сказала Тина. — Испугался, решил замести следы. Нашел Стерлинга, стер ему память, но, похоже, плохо постарался, у того что-то повредилось в голове, и… Результат они видели. — Он в Азкабане? Суд назначили? Тина покачала головой. — Его уже… Он получил поцелуй дементора. Но вряд ли из него было что высосать. Повисло молчание. Из-за ширмы справа долетали тихие голоса навещавших соседнего пациента детей. Пахло тыквой. Тина переступила с ноги на ногу. — Мне пора идти. С Беккером уже все, мы сегодня возвращаемся в Нью Йорк. — Да, конечно. Спасибо, что заглянули. И за тыкву. Она хотела пожать ему руку, потом решила не дергать больного зазря и неловко махнула ему на прощание, повернулась к дверям. — Зачем вы стали мракоборцем? Тина остановилась, нахмурилась было, но поняла его правильно, не сочла вопрос очередной обесценивающей мужской заботой. — Мои родители умерли от драконьей оспы, — сказала она, быстро и сухо, чтобы он не успел начать ее жалеть. — Сначала я думала, что стану целителем. Потом решила, что нет, не хочу. Целители их все равно не спасли. И я бы не спасла. Оспу нельзя стукнуть оглушающим. А таких, как Фрэнк, можно. От таких можно спасти, если искать, и бороться, и… даже без палочки! Поэтому я пошла в аврорат. — Она посмотрела ему в глаза и закончила, с тихим горячим упорством: — Потому что я что-то могу, и хочу это сделать. Тесей опустил голову. — Спасибо. Она улыбнулась, шагнула к двери прямо так, спиной вперед, чуть не столкнувшись с вошедшим целителем, и исчезла. Тесей перевел взгляд на тыкву возле кровати. На ней ничего не было вырезано, но вот такая она и была самой страшной. Тыква, из которой не хочется резать фонарь, потому что не для кого и не с кем, потому что нет сил. Потому что незачем. Все — незачем. Он делал что мог, в аврорате, в окопах, но Фрэнки в мире не перевелись. Никогда не переведутся. Но в мире есть и такие, как Тина. Тесей подумал, что благодарен ей за ее слова больше, чем за спасение из дома Фрэнка. Потому что умереть проще и лучше, чем жить без этой наивной спасительной веры: что ты действительно хоть что-то можешь. И хочешь это сделать. На него никто сейчас не смотрел, но он улыбнулся. И пообещал себе вырезать на тыкве самую зверскую рожу на свете. *** Целитель отпустил Тесея домой в тот же вечер. — Никакого алкоголя ближайшую неделю, — напутствовал он и с устало деловитым юморком добавил: — Несмотря на это веселого Хэллоуина. — Благодарю. Он вышел из «Мунго», глубоко вдохнул холодный воздух. Подаренная Тиной тыква покоилась у него в руках странно приятной тяжестью. Трансгрессировав в привычный переулок, он зашагал такой же привычной дорогой домой. Уже темнело, в бледно светящихся окнах тут и там скалились тыквенные фонари. Он пропустил мчавшую мимо стайку детей в картонных масках, повернул на свою улицу и замер. Она стояла возле ограды, в черном пальто, с темной помадой на губах, ослепительно бледная. Смотрела на него и ждала, так что возможность случайности этой встречи исключалась. Тесей искренне верил, что забыл ее и что ничего не ждет — прошел уже год, как-никак. Раньше ему и письмо подождать лишние сутки казалось невообразимым. Оказалось, война научила его терпению. Да и «Я с тобой, потому что ты не похожа на ту» все-таки было плохим способом о той не думать. — Винда? Она не стала тратить время на приветствия, вздернула подбородок и заговорила напрямик, как присланный с сообщением патронус: — Я сожалею о том, как поступила с твоим другом. Я хотела как лучше и думала, это было необходимое зло. Выученная, подготовленная речь. Он буквально видел ее с листом бумаги, вычеркивающей лишние слова. А потом вдруг: — Я… То, что я… Это было жестоко, и я виновата. Я… — Она не выдержала, отвела глаза и закончила: — Мне было важно это сказать. Спустя год. — Почему сейчас? — спросил Тесей. — Это имеет значение? Он усмехнулся, кивнул, признавая бесполезность вопроса. Винда тоже сложила губы в улыбку, но шутка все равно прозвучала серьезно: — Я думала, ты не станешь меня слушать. Потому что ты меня не знаешь, подумал он. — Я думал, ты не станешь со мной говорить. «Потому что я не знаю тебя». Снова тишина. Все-таки прошел уже год. Что говорить после такого долгого молчания? Светски спрашивать о делах и новостях? «Ты надолго в Лондоне? Погода ужасная, правда?». Это было нелепо. Она пришла к тому же выводу. Четко очерченные губы чуть скривились, брови дрогнули, и она повернулась уйти. Он пережил это однажды, переживет и опять, но мир будет серым без ее лица, без контраста этих самых резких цветов и самых нежных линий, и пусть он не знает ее, что с того? Безо всяких разумных причин творятся вещи куда хуже, чем это. — Я люблю тебя. Винда обернулась, удивленная, растерявшаяся, может, помолвленная с кем-то, и он добавил, улыбнувшись от удивительного облегчения, как признавшийся во всех грехах: — Мне было важно это сказать.