По шипам

Рокэ смотрел на просыпающуюся женщину и ее золотые волосы, которые, почему-то вспомнилось, этой ночью накручивал на кулак и, кажется, готов был признать, что некоторые вещи случаются, когда перестаешь ждать: - Как тебя зовут, дитя? Она открыла глаза и молчала, смотрела удивленно, а Рокэ вздернув бровь продолжает, видя, разумеется, что она вспомнила: - Как нашу принцессу, которая теперь королева. А мама твоя говорила: как святую. - Не думала, что вы меня узнаете. Вам ведь сказали - Мадлена. - Я тебя узнал. Но ты не хотела? Подтянув ноги к подбородку она сидела на постели, как встрепанная золотая канарейка. - Ты выйдешь за меня, девочка? - Про вас говорят разное, - рассмеялась его Октавия. - Но даже вы не возьмёте в жены куртизанку. - Девочку, посадившую шиповник, как просил тебя случайный путник. Она смутилась, отвела глаза, потом посмотрела прямо. - Он вырос, дотянулся до самого соленого озера, вы знали? - Да, я видел. - И добавляет, - Я тебя искал. Как дети разделившие секрет, они сидели рядом на разворошенной постели - шестидесятилетний почти уже старик, Леворукий знает о чем мечтавший раньше, и тридцатилетняя женщина, в детстве хотевшая выращивать цветы, вот и все простые ее мечты, а ставшая куртизанкой. Она фыркнула, тряхнула золотыми волосами, посмотрела с вызовом: - Не меня. Ту девочку. А её больше нет. - Тебя искал. Смотрела она недоверчиво. - Октавия Кэналлийская... И все цветы какие только бывают, будут в твоём саду. Она легко спрыгнула с кровати, прошлась к окну. Лукаво улыбнулась, встала и потянулась, картинно раскинув руки - сорочка заструилась подчеркивая тело. Рокэ смотрел в её лицо. - Какая же шлюха не хочет стать королевой. - Да только соврёте вы, герцог Алва. Знаю я вас, мужчин. Что не пообещаете... Не договорила, опалила взглядом: прекратите это и уходите, читалось в нём, ни больше ни меньше. На следующий день к окнам её подъехала карета. Старик Ворон снова чудит, судачили люди. А между тем, всё честь по чести, здесь ли живет Октавия, которую герцог Алва желает назвать своей невестой - гремело по округе. Октавия смеялась из окна на забаву соседям: - Нет её, вашей девочки! Умерла, давно умерла!