Ветер

      

Может быть, кости мои Выбелит ветер… Он в сердце Холодом мне дохнул. Мацуо Басё

       Холодный осенний ветер забирается под изорванную одежду, пробирает до самых костей. Очередной порыв, заставляет невольно поезжится, и от этого рана на боку отдает тупой болью.        Облизываю пересохшие губы. Заняться больше нечем, кроме как наблюдать за происходящим вокруг. Самураи, сторожащие меня, сидят вокруг костра, и до ушей доносятся обрывки их разговоров — они обсуждают женщин и питейные дома. Бросаю на них презрительный взгляд, тихо фыркаю.        Глупо попался. Поступил неосторожно. Сроки заказа поджимали, пришлось идти прямо в логово к Джиро, драться сразу со всей его бандой. Не заметил, как ко мне подобрался один из его людей, ранил в бок. А потом и пришли проклятые самураи.        Такао будет недоволен.        И взволнован.        План у меня был, но и он требовал терпения. Ждать. Добраться до тюрьмы, а оттуда уже бежать. Самураи считают, что я всего лишь простой разбойник из банды Джиро. Глупые. Но это мне на руку. Остаётся лишь сыграть свою роль — чтобы и дальше не поняли, кем на самом деле является их пленник.        В окне вновь мелькают два женских силуэта — замечаю их уже во второй раз. В первый — когда подъезжал наш обоз. Одна из них шепчет что-то второй, и вскоре из постоялого двора выходит девушка. Проходит мимо костра, у которого расселись самураи. Пламя освещает её силуэт, и я пробегаю по ней взглядом. Красивая. Все её движения — плавные, грациозные. Замечаю красный воротник — значит, она майко, ученица гейши.        Один из самураев поворачивает голову к ней, окликивает:        — Постой, — девушка склоняется в почтительном поклоне. Глупец. Не рассмотрел, что перед ним не служанка, а будущая гейша, — Возьми флягу, напои его, — переводит взгляд на меня. Я смотрю в её лицо, считываю эмоции. В её тёмных глазах страх, она смотрит на меня, как на дикого, опасного зверя. О нет, не стоит боятся, майко. Не укушу.        Она быстро берёт себя в руки, произносит:        — Я сейчас.        Набирает воду из бочки, медленно подходит к клетке. Не решается. Тихо усмехаюсь и произношу:        — Не бойся, не съем, — подвигаюсь к ней, игнорируя вновь возникшую боль в боку, — Ближе. Сама пои, у меня пальцы затекли, — она осторожно просовывает флягу между прутьями, и губы мои прижимаются к горлышку. Рука майко нервно вздрагивает, и капля воды стекает по моему подбородку.        — Не бойся меня, майко, — мягко произношу, улыбаясь. На её красивом лице мелькает удивление:        — Что? Как ты?..        Я же не слепой, майко.        — Как я понял? Глаза есть, — после небольшой паузы продолжаю, — Ты ученица гейши. Когда подъезжал наш обоз, заметил вас в окне. Та женщина — твоя наставница?        — Да, — коротко отвечает, опуская взгляд.        До ушей доносится недовольный голос самурая:        — Эй! Что ты там бормочешь? —  я быстро подмигиваю майко, подвигаюсь в сторону, чтобы видеть самурая:        — Говорю, позор мне. Меня поймали убогие слепцы, — произношу это с насмешкой. Ротозеи.        — Попридержи язык, если хочешь прожить ещё несколько дней.        — Ничего ты мне не сделаешь. Ты должен отвезти меня в город живым.        — На казнь можно доставить и без языка! — злится. Невольно усмехаюсь:        — На слепца не обижайся, правда не должна оскорблять благородного мужа. Не заметил, как плавно девочка двигается? Так хоть взгляни на красный воротник. Это будущая гейша, а ты, как служанку, заставляешь её подносить воду разбойнику, — на лице самурая мелькает досада, что забавляет меня и вызывает смех.        — Спасибо, — произношу я, смотря на майко.        Она бросает на меня ответный взгляд, а после поспешно отходит к костру. Слышу её дальнейший разговор с самураем — он признает свою ошибку, и недовольно морщится. От этого чувствую удовлетворение.        Замечаю, как со стороны конюшни выходит ещё один воин. Без сопровождения. Проходит мимо самураев у костра — значит, он не с ними, а сам по себе.        Ученица гейши же проверяет багаж, а после скрывается в постоялом дворе. Я провожаю её взглядом, и в голове возникает неожиданная мысль:        «Повезло же тебе, майко. Никогда не увидишь крови и грязи этого мира. Твой мир — танцы, расписные кимоно и пёстрые веера.»        Прислоняюсь спиной к прутьям клетки. Прикрываю глаза. С темного неба срываются первые снежинки, опускаясь на мое лицо. Что ж, зима не заставила себя долго ждать.